Киберфеминизм или киберпанк.

Мне давно кажется, что мы должны перечитать «Манифест киборга», со временем его политическое и эпистемологическое значение актуализировалось, он будто бы проиллюстрирован событиями последних трех десятилетий. «Манифест киборга» Донны Харауей, впервые был представлен в 1985 году. Его перевод на русский был опубликован в 2005 в сборнике «Гендерная теория и искусство. Антология 1970-2000» под редакцией Кэти Дипвелл и Людмилы Бредихиной. Этот текст оказал сильное влияние на эпистемологический анализ науки, теорию феминизма и теорию технического, текст насыщен актуальными политическими стратегиями. Почему он может охватить разом множество тем? Каким образом устроена концептуальная логика Манифеста? Я предположу, что это стратегия подмены кода, может быть впервые осознано использованная как прием в гуманитарном философском тексте. Нам предложен код, выраженный метафорой соединения прежде несоединимого кибернетического и органического. Этот код заставляет пересмотреть метафизическое разделение на природу и технику, его гендерные и властные экспликации. Принимая позицию Харауей, мы вынуждены отказаться от презумпции гуманизма о естественности и целостности человеческого, допустить техническое проектирование и программирование в повседневную реальность и психический мир субъекта.

При заполненности масс медиа пространства гламурными киборгами, массово произведенными под влиянием киберпанковой литературы, киборги о которых говорит Харауей эпистемологически отличаются от них. Киберпанк создает существ в прежней парадигме противопоставления органического и технического, индивидуального и властного, способом механической замены частей или милитаристского принципа надевания брони. К теории Харауей скорее может иметь отношение героиня фильма Тарковского Солярис, которая не будучи белковым организмом и не имея прямого отношения к культуре людей, вступает в сложные отношения любви, понимания, сострадания, т.е. «небиологического» родства с героем. Возникают своего рода «экосексуальные» отношения, т.е. отношения не со своим биологическим видом[1]. «Манифест киборга» ставит целью расширить границы родства, денатурализовать идентичность и установить новые отношения в промежуточной (медиа) области животного-человеческого, биологического-технического, т.е. в области становления гибридных феноменов, а не заданных внешним образом сущностей. Киборг это новая зона смысла («он незаконное дитя милитаризма, капитализма и госсоциализма»). В ней должны конструироваться новые эпистемологические, онтологические и политические описания современности.

Теорией киборга Донна Харауей вступила в полемику на нескольких фронтах одновременно:

-как ученый биолог, она включилась в деконструкцию базового понятия - природного органического существа.

-как феминистка выступила не только против гендерной нормативности совместно с радикальным феминизмом, но и одновременно против теории радикального феминизма с его эссенциализацией женского.

-как эпистемолог постпозитивистской парадигмы, она предложила концепцию «локального знания» (situated knowlege), показав взаимную зависимость научной и политической постановки проблем в конкретной ситуации знания, когда научная постановка проблем нерефлексивно воспроизводит политический язык (милитаристский язык иммунологии, патриархатный язык эмбриологии).

- как марксистка, она выступила с критикой марксистской концепции труда, но сохранила диалектику как позицию различия против претензий капитализма на универсальную рациональность.

Киборг метафора, предложенная Харауей в Манифесте, задает критический инструмент позволяющий вскрывать «самоочевидность» эпистемологических, гендерных и политических оснований. Это своего рода код, который может быть применим в науке и политике, в гендерной теории и технике, он позволяет междисциплинарному анализу стать анализом эпистемологических установок. Манифест вовлекает разные заинтересованные группы (ученых, политических активистов, художников) в актуальную полемику. Коллега Харауэй Карен Барад ввела термин онто-эпистемология, позицию Харауей можно определить как политическую эпистемологию. Манифест киборга стал одним из ключевых текстов, запускающих направление феминистской эпистемологии. Базовое положение Манифеста — отрицание гендерной нейтральности метафизики. Если метафизическое разделение на природу и культуру, на частное и публичное несет в себе код гендерной бинарности, которая воспроизводится в серии политических, технических и научных оснований как властные стратегии эксплуатации труда, мизогинии, расизма, то феминистская эпистемология должна это деконструировать и предложить иной код ради возможности переизобретения нового жизненного мира.