Виталий Владимирович Сундаков

Виталий Владимирович Сундаков

Эпидемия любви

 

Текст предоставлен издательством http://www.imobilco.ru

Сундаков Виталий

ЭПИДЕМИЯ

 

Сундаков Виталий

ЭПИДЕМИЯ ЛЮБВИ

КНИГА ДРУГАЯ СТИХИйное

 

 

Приложением к книжке, и к жизни, и к сердцу,

Приоткрывшему книгу как тайную дверцу,

Из тетрадок пиита ушедшего века,

от уже не чужого тебе человека.

 

Выписка из архива Межгалактического кооператива по учёту существ и особей, поглощающих производные солнечной активности.

Каталог «Население солнечной системы», том 2007, стр. 10, абзац 7.

 

Место жительства наблюдаемого: предпочёл для изучения одноразовой жизни поверхность Ра – третьей планеты Солнечной системы.

Наблюдаемый: Сундаков Виталий Владимирович (СундаРа)

Период жизни: Кайнозойская эра, Голоценом (67-й миллион лет послеледниковой эпохи), XX – XX! века.

Имеет множество имён. Исповедует все религиозные воззрения, имеет базовые навыки и знания основных человеческих профессий.

Миссия: Свидетель жизни

Диагноз: Vita (Жизнь обыкновенная)

Симптомы: письменная аритмия земной любви к особам женского пола: (напр. «Жизнь», «Истина», «Природа»,

«Родина», «Судьба», «Женщина», «Ты»).

Период наблюдения: с 7 октября 1957 года.

 

 

ДОПЕРЕДПРЕДОМНОГОСЛОВИЕ

Внимание!

Страдающим ментальной клаустрофобией летать вне стаи категорически рекомендуется.

 

ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ

 

Молвлю я сейчас ТАКОЕ!

Что взовьётся ад от воя.

Что на всё придут ответы.

Что зайдутся все газеты!

Что слепцы прозреют разом!

Что стошнит вселенский разум!

Что богам – упасть, не встать!!!

 

…Что же я хотел сказать?

 

 

ВАРВАР (акрологостих)

 

Варвар вправе выжать вдохновенье,

Из

тягучей тверди трудных троп:

Азимут

Любовный

исцеленья;

Йоту

Словом

Умертвлённых

нот;

Дерзость – декламировать

аккорды;

Каламбуром колебать канон…

Осознав однажды обречённо

Высшую возможность – выйти вон!

 

 

НЕЖНАЯ ИСТЕРИКА У ЧУЖОГО БЕРЕГА

 

Эка дурость – смякнуть словом.

Эка тайность – крепнуть делом

В мире нашем черно-белом.

А попробуйте очнуться,

Рассупониться, взметнуться.

Потянуться за звездою,

Не рукою.

 

 

У-УПС-С

 

Бог в космосе,

Наверное, скучал.

Себя изучал.

По звездной пыли,

Мечтая, брел

И…!

Мир изобрел.

Слово обронил –

свет породил.

Землю создал,

души роздал, –

вылепив пару тел.

Разных.

Наверное, прекрасных.

Потом посмотрел,

прикинул, и подумал:

– Ну, я и удумал!

 

 

№0

 

Наступил на огромного чёрного таракана, нечаянно,

Маленький, белый, с прожилками синими слоник.

Фолианты научных томов заслонили своими телами

Изрезанный нервными рифмами томик.

 

Всё! – устала калёная цепь от собачьего лая спесивого,

И тошнит моряка от лазурного моря, ужасно красивого.

Он отдал бы все то, что надёргал из моря сетями,

За козюлю земли под обгрызенными ногтями.

 

Возвращает дефисом война от приказов – до сказок

Сапогом по лицу, босиком по траве, кувырком из салазок.

И обида зелёной слюной за карманами щёк пузырится…

Может, вылизать кошку и в птичьем гнезде умаститься?

 

 

НЕПОПРАВИМАЯ ПРАВЬ

 

Я исправлю огрехи,

оставив грехи,

так, как правлю стихи,

оправляя их в правду.

Жаль судьбы не поправить,

поправ все права,

как себя я расправил,

отправив от правил.

 

 

ВСПОМИНАЯ МОЛИТВУ КО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ

 

Пресвятая Владычице Дево,

Непорочная Матерь всего

Покровительнице и упование

Ты спасения моего!

Ныне вновь я хощу отлучитися,

в многотрудный се путь предлежащий.

Ибо ведаю, не течет водица,

под недвижимый камень лежащий.

Отправляшись на праведно дело,

Свою душу и бренное тело

Всесвятая вверяясь Тебе,

Превручаю на время сие.

Во смотрение Твое крепкое,

И всесильную помощь Твою.

Богородице, Одигитрие,

покаянно я Тя молю.

Буде мне Ты, во всем помощницей,

Руководствуй мя на Пути,

Наипаче же, в далях дальних,

Ты направи мя и соблюди.

Под державным покровом Твоим,

Да не ползок путь будет моим

Мирна Ангела, верна хранителя,

Дево дай.

И незримого неба силою, – охраняй.

И от видимых враг, и невидимых,

живота моего

Во все дни охрани и от многих,

Не забыв одного.

От скорбей и от бед находящих

Огради.

И всецела к жилищу мя отчему

 

 

Возврати.

Дай, летящим к своей мечте,

Путь и Истина сый, Христе,

Ныне, присно, во веки веков,

Береги, Божья Мать, чудаков.

 

 

РА-ДАСТЬ

(Египет. Под бетонным курганом хлопца Хеопса)

 

Чем засеял Ра Расею?

Что Ра жал, когда рожал?

Ра дугу, мостком подвесив

Рать, под Радугой собрал.

Хлопотать, –

хлопать тать.

Доле в цифери играть?!

Спеленали мужика

в лейбаки как в фанты.

На рогатине кишкой

золотые банты.

Навались, Святая Рать, –

повертаем время вспять!

Чудо-юдовых творцов

скалигеровских писцов,

всё одно, тверёз иль пьян,

в Чёрмно-море-окиян.

Потекли по роне Руны,

киммерийцы, скифы, гунны,

и Моголы, и татары, –

все имперские Тартары.

Рей седая борода

Ра Великая Орда!

Ряска хлюпнет

стиснув тину.

Скрипнет крест,

взойдя под спину.

Свистнет Вече:

– В коло-круг!

 

 

За спиной-спиною друг.

Копоть кружит кружева.

Русь пока ещё жива.

Ожил Сфинкс

взмахнув крылами.

Рвёт железными когтями

заскорузлую кору

и клокочет: к топору!

Наш посыльный

ветер пыльный.

Девять рун шлёт Перун.

Ну…

– Ату темноту!

Под хоругвями у Ра

грянем грозное

– у-Ра-а!!!

 

 

ВОЗ-ВРАЩЁННЫЕ РУНИДЫ

 

Сны

превращают в пепел сермяжный,

Мир,

заколдованный ложью бумажной.

Руки

в карманах,

Губы

в мозолях,

Чувства

заджинены в аэрозолях.

Память усохла.

Плечи обвисли.

В дезодоранте нуждаются мысли.

Если не снится,

значит, не спится.

Сердится

сердце встревоженной птицей.

Вот бы

проснуться и

улыбнуться,

от услышанного

обескрышенного.

 

 

Голосит глас

– Звоните сейчас!

Облучение приучение.

Экранное уркаганное.

Тонны чистейшего телеозона.

Доставка в любые зоны:

военные – патогенные,

курортные – эрогенные…

Из анальных анналов

сточных каналов и чёрных дыр.

Помоем

помоями «ойдодыр».

За качество отвечаем, –

до дыр облучаем.

Орган: «мозги».

Диагноз: «скисли».

Чудо шампунь «Тёмные мысли».

Флакончик пота «Запах работы».

Крылатки-прокладки «Мой нежный вампир»

Кому – чума,

а кому – пир.

Зарплата кровью!

Умри на здоровье.

Мир прекрасен,

ужасен и сир.

Если не спится,

то и не снится.

Сердце

 

 

трепещется раненой птицей.

Как бы проснуться и

не свихнуться,

от увиденного

постпредвиденного.

В Землю-матушку

вонзив,

хоботок железный,

извивается вампир:

сколько вам, любезный?

Жаль, природные дары

стерегут лишь комары.

Я бы пил,

да можно спиться.

Я бы спал, – увы,

не спится.

Мне бы кинуться закинуться,

но досрочно не откинуться.

Мне бы броситься отброситься,

но душа

в пенаты просится.

Врывается то и дело

в контейнер-тело,

пугая глазами,

наполненными миражами.

 

 

– К Президенту? На приём?

Не в чем.

И потом, о чём?

– Не каждый не может (подумай!),

«быть»

активированным Членом

блабладарственной Думы.

– Членом?!

Ответ, соответственно, нет.

Предпочитаю

«не быть»

органом оргазма,

миазменного маразма.

Пока в согласии

с головою

(органом не столь активным,

но менее интимным).

 

Звезды не падают,

а возвращаются,

туда,

где рождаются.

И цветут в соцветиях,

а не в созвездиях, скопом,

как видится из телескопов.

Ветхое фортепиано

предпочитает piano,

а не forte-музон,

вздыбленный как газон.

– Ученичёк!

Покаж дневничёк. Пятёрки за что?

За незнание?

Похвальное оправдание.

Из небесной канцелярии.

Справка.

Внесена поправка

в уложение «О размножении»:

Совокупляться, впредь, будете в мука?

Рожать – в наслаждении.

Законодатель: Создатель.

 

 

Судьба навестила.

Устало спросила, –

всё истязаешься?

Ой, нарываешься.

Ладошки,

нежные и горячие,

щенками незрячими

заёрзали по лицу.

– Дети,

дайте поспать отцу!

Обычно к концу

Снится, что спится.

Но,

что там, валяется…

мёртвою птицей?

 

 

ПЕРЕБОР

 

Ватные ноги –

стыдятся дороги.

Нежные руки –

боятся разлуки.

Голое тело, режет глаза.

Стынет

без ножен, жало ножа.

 

Беда вальяжно

змеем бумажным

скользит над миром.

Мальчик

мечтает стать банкиром!

Принимают

отделы пропажи,

стариков и детей

как поклажу.

В моде измор.

Сапог сапогу не пара.

Не пойман, – значит, вор.

В своре, свара.

– Как,

шесть материков?

Тревога!

Семёрка – число Бога.

В морге ор,-

нет тары.

Восьмёрка

на колесе Сансары.

 

Ухабами жизней

вырваны спицы, –

ода и годы,

лики и лица…

Жизнь или смерть?

Игра или спор?

Всё одно, –

Пе-ре-бор!

 

 

СуДОРОГИ ДУХА

 

Крик немой разорвал на пупке,

Плоть тяжёлого пыльного неба.

Белый камень в плетёной руке,

Стал краюхою чёрного хлеба.

На базаре старушки крестясь,

Продают свои девичьи грёзы.

И не всходят без боли стихи,

И тошнит от рифмованной прозы.

 

 

ПРЕЛЫЕ МЫСЛИ

 

Сто жар-птиц со щенячьим восторгом клюют,

отощавшие за зиму бледные тучи.

Домочадцы сгребли в живописные тучные кучи

мои прелые мысли, наводя во дворе муравьиный уют.

Забреду в океан, закатав рукава и штанины,

мимо жирных медуз, мимо тины-рутины.

Простирну в Мировом всю слащавую пресную сушу…

Но, молитвой, увы, не припудрить истлевшую душу.

Но, увы, уходя, – никуда не прийти,

Без Любви,

Без Мечты,

Без Пути…

 

 

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ

 

Днём и ночью кота на цепи,

Стерегут медалисты-собаки

Выдавая права только тем,

Кто усвоил запретные знаки.

 

Награждаются тени телами,

Так становятся тексты звуками.

Нарекаются бесы богами,

Так становятся звуки муками.

 

От теории страхов Селье,

Спит старуха в ажурном белье.

И четырнадцать женщине лет,

Стукнет в обед.

 

По праву – направо, по блату – налево.

Жаль, не пьют комары пиво.

Женщина без мужчины, – дева.

Мужчина без женщины, – диво.

 

Гружёные дымом подводы,

Усталые талые воды,

И честный, священный обман,

Как розовый жирный туман.

 

Нет в столице светящихся лиц,

Нет в деревне нудистских пляжей…

Мною писано, в «День восьмой»,

Белой сажей.

 

Спи, заевшая нота шарманки,

Спать – не знать.

Ты приснись мне похожей на маму, –

Божья Мать.

 

 

ТАЙНОЕ НАСЛЕДСТВО

 

Слово зародилось и об зубы билось.

А я так старался (выпустить боялся)

что оно погибло, задохнувшись в чреве…

Схороню его я в родословном древе.

 

 

ЧЕЛОВЕЧЬИ ЗВУКИ РЕЧИ

 

Опять стихи читаю вслух.

Глухим.

Огонь давно уже потух.

Все спим.

 

 

КОНИ СКАЧУТ

 

Кони скачут по свободе…

…был зачат на огороде.

Кони скачут по свободе…

…разродилась на подводе.

Кони скачут по свободе…

…одевался по погоде.

Кони скачут по свободе…

…был сержантом в третьем взводе.

Кони скачут по свободе…

…всё трудился на заводе.

Кони скачут по свободе…

…с думой главной, о народе.

Кони скачут по свободе…

…выпивали на природе.

Кони скачут по свободе…

…а ведь был не старым вроде.

 

…Кони скачут по свободе…

 

 

ЗОЛОТАЯ ТЕЛЕГА

 

Под каретою телега, –

супер ига super ego,

(вполз гадючий гад ползучий

шумных дум безумный ум).

Чадо ухнет, Дева ахнет,

небо ладаном запахнет.

Демон денег и чудес

скрозь кольчужку в люда влез.

Сизокрылые гонцы

скалят желтые резцы

из недавнего в давно:

– хлеб из плоти?

– кровь-вино?

И уже не ночки, – ночи.

И уже не строки, – строчки.

В домовину или в дом

семь девчонок тащит гном?

Снесены ума палаты,

дружба требует зарплаты,

нежность ходит на работу,

правда вызывает рвоту…

 

…терпит совесть пораженье,

в тайной битве с отраженьем.

 

 

ДАО

 

 

ЖИЗНЬ

 

Ворона с чайкой подружилась.

За солнце тучка заступилась.

На рельсах вырос одуванчик,

И солнечный заплакал зайчик.

 

Беги как лань, лети как стриж,

Но отчего ты так дрожишь?

Зажгите снег, включите ночь, –

спешу помочь.

 

Лежать не лень, мечтать не лень,

Душистый сон, цветная тень,

И паутина как плетень,

но нужно смочь.

 

У кобры вырос зуб молочный,

На саксауле персик сочный,

На простынях мечта уснула,

И смерти старость подмигнула.

 

Немой «Да здравствует!» сказал,

и пальцем в небо показал.

А за горою свистнул рак

без чувства долга.

Границы приняли "Сезам",

Москва поверила слезам,

Дурак узнал, что он дурак,

И что надолго.

 

В глазах песок, в кармане дуля.

Жизнь – не раскрытые дела.

Но в пистолет вернулась пуля,

Как в улей мудрая пчела.

 

 

Гасите свечи, господа.

Глоток не принесет вреда.

– Руби канаты!

Как всегда, придётся драться.

Ведь "снова" это не "опять",

Гореть – не тлеть, идти – не ждать,

А «жить», не корень

в «проживать» и «разживаться».

 

Мужская фраза: «Я желаю»,

И слово женское: «Хочу!»,

Придя в конец, начни сначала,

И мне не по, а по плечу

 

– Стой! – крикнуть в прошлое,

«Не трожь!», – он будет на меня похож.

Назад не вспять, давать не брать,

Пора понять бы:

 

Что нужно многое успеть,

И долюбить, и догореть,

И эту песню вам допеть,

И… помолчать бы…

 

 

ДЕНЬ ВЕЧНОСТИ

 

ОН, остывая, в вечность отходил…

Я, осознавши это, забубнил:

– Убил, убил…

Запричитал, заголосил…

Но не вернуть. Не воскресить.

И с этим спать… И с этим жить!

Ни оправданий не найти,

Ни от расплаты не уйти.

Укрой мой грех ночная тень,

Прости,

Прощай,

…УБИТЫЙ ДЕНЬ.

 

 

СПРОСИ МЕНЯ

 

О чем ты думаешь бездумно

мечтать, пытаясь без мечты?

Когда не веришь,

в то, что веришь,

что в отражении не ты.

Когда не веришь в то, что сеешь

втыкая хворост в чернозём,

Когда молчим с тобой толпою, –

вдвоем.

Когда не щеку подставляешь,

а к горлу нож.

Когда случайно понимаешь,

зачем живёшь.

 

 

ВСЯКИЙ РАЗ

 

Меня калечат всякий раз

Толпа теней,

Пустыни глаз,

И мох натуженных идей,

И плен бессмысленных речей,

И обещания всех благ,

И результаты пьяных драк,

И объявления войны,

И приговоры без вины…

 

Но возрождают всякий раз

Одни, из сотни тысяч глаз,

Одна, из сотен тысяч фраз,

В который раз…

 

 

И СПРОСИЛ Я У ЗВЕРЕЙ

 

И спросил я у зверей, –

– Любите ли вы людей?

 

Насекомые и звери,

Птицы, ящеры и змеи

Стали выть, рычать, шипеть:

– Люди, это плен и смерть:

Цепи, крючья и капканы,

Ямы, стрелы и арканы,

Гарпуны, силки и сети,

Клети, хомуты и плети,

Живодёрни и загоны,

И охотничьи патроны…

 

Я учился у зверей,

Я лечился… от людей…

 

 

ТАК КАК

 

Становится

тело желаний,

изношенным телом страданий.

Слова –

превращаются в слезы.

Скупые желания –

в грёзы.

В каменья –

кипящая лава.

В позор –

бронзоликая слава.

Сомненья

преследуют тенью.

Несчастья

приводят к прозренью…

Так небо

становится морем.

Так радость

сменяется горем.

Так ели

становятся домом,

А ветер –

раскатистым громом.

Искра,

превращается в пламя.

Тряпица, –

в священное знамя.

Признанье –

подобно паденью.

Бесцельность –

обласкана ленью.

Мечту

нарекут прожектёрством,

А гордость,

тщеславным позёрством…

Как выдох становится воем.

Как драка становится боем.

Так близкий

становится дальним,

А жизненный опыт –

печальным

 

.

 

 

ИНСАЙД

 

Стою ли я, лежу ли я, бегу ли я –

Вокруг МЕНЯ вращаются планеты,

Луна и солнце,

Зима и лето,

Материки и континенты,

Сообщества и контингента,

Пустыни, стыни, океаны…

…Летят кометы,

Дымят вулканы…

 

Важны не форма или содержание,

и не материя, и не сознание…

А хромосомоосознание:

Процесс вселенского движения, –

Душекружение.

 

 

РИФМОВЕДЫ

 

Чёрт на чёрном ишаке,

выехал из пропасти,

и Пегасу подменил

крылышки на лопасти.

 

Не десница, а цена,

строчки множит, память строжит.

Не алафа, а лафа,

совесть гложет, мир итожит.

 

Чуди-люди не ранимые,

Женят рифмы не любимые.

Город слепит звёзды фарами.

Не летают совы парами.

 

 

БИТВА ЛЮБОВЬ

 

 

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

 

Случайная встреча, случайные речи,

И мысленно руки ложатся на плечи,

И мысленно губы встречают друг друга,

И нет заколдованней этого круга.

 

Но так не бывает, и быть так не может,

Нам случай друг друга найти не поможет,

А может, бывает? А может он есть?

И может, случилось, – случайно ты здесь!?

 

Случайная встреча, случайные речи,

И мысленно руки ложатся на плечи,

И мысленно губы встречают друг друга,

И нет заколдованней этого круга.

 

А Боги, собравшись на звездное вече,

Смеялись над фразой «случайная встреча»,

И ангел летал над тобою и мною,

И от нетерпенья звенел тетивою.

 

Случайная встреча, случайные речи,

И вот уже руки ложатся на плечи,

И вот уже губы встречают друг друга,

И нет заколдованней этого круга

 

Но случай коварен, но случай случаен,

На то он и случай, что не постоянен,

Но только за это его ты прости,

И случай, случайно, наш не упусти…

 

Случайные встречи, случайные речи…

 

 

ОДИН + ОДНА

 

Холодные пальцы, горячие кресла и полутона,

Кофейный осадок, горящие свечи…

Один… плюс одна.

 

И след от помады на грани хрустальной затоплен остатком

вина

Пустые вопросы, диктуя ответы –

– себя исчерпали сполна.

 

Задернуты шторы, и дым сигаретный из глаз вымывает слеза

И автоответчик устал извиняться…

Один… плюс одна.

 

Мужчина и женщина, комната, случай –

вся формула жутко проста.

Философы спорят, поэты рыдают…

Один… плюс одна.

 

И правилам странной игры подчиняясь,

Забыв, что любовь не война,

Приспело, два тела, сцепились, слепились…

Один… плюс одна.

 

 

МАЙСКИЙ СОН

Первый элемент – Воздух, второй – Огонь, третий – Вода, четвертый – Земля. Пятый элемент – Любовь. А пятый месяц года – май. Следовательно, май – месяц любви.

 

Майский сон,

Сердца стон:

Я и ты, ты и я, –

Снится мне любовь моя.

 

Замани меня домой,

Награди меня собой,

Нареки меня скорее,

Новым именем – «Тымой!»

 

Выну я тебя из сна,

Усажу напротив,

Докажу, что плоть, не плен,

Если ты не против…

 

Ночь и май,

Сон и я,

Ждём тебя,

Любовь моя.

 

 

БИТВА ЛЮБОВЬ

 

Как неделя не делила

жизнь свою на день и ночь,

(била, тикала, звонила), –

ей никто не мог помочь.

Шла война.

Война любовная,

окаянная, бездуховная.

Беззаконная, удалая,

Заклеймённая, ПОЛовая.

Женский пол и пол мужской, –

ПОЛовинок жаркий бой.

Рукопашногубоножный.

Вседозволеновозможный.

Сладкотомные томленья, –

крепкочуткий сон без снов.

Отношения – сношенья, –

основание основ.

Прогибание изгибов, –

озверение людей,

Изгибание прогибов, –

облюдение зверей.

Ауру пентаклями расчертили ножки,

Полосится след ногтей,

вдоль хребта дорожками.

Поцелуи дикие,

истерзали губы,

На плече отплечили,

отпечатки зубы.

Жизни яркие свечей,

стынут лужей воска,

Дно рифлёное джакузи,

в доску стало плоским.

Издыханье воздержанья,

задыхание дыханья,

и лица рычащий вздох

в кучервлённый влажный мох.

Запах – пряный хлеб ноздрей,

Плен сосков, по назначенью.

Танец тел, как бой теней.

Крик-дуэт по истеченью…

Муздинамики осипли

от изнежно-нежных нот,

и завсёавтоответчик

отвечалкой изнемог:

– Здесь, вне времени и ритма,

плачет смех, вскипает кровь,

и неделю длится битва,

под названием Любовь.

Ничего о ней не знают,

ни газеты, ни «ТиВи»…

Знать бесславно мы погибнем

через месяц от любви.

 

 

ТАИНСТВО ВО ПЛОТИ

Кто они теперь друг для друга, эти голые, набело возвышенно-опустошенные свирепой любовной схваткой люди? Он курит у распахнутого окна. Она, лежа на спине, смотрит сквозь него на звезды. Еще долгий земной час понадобился им, чтобы, наконец, осознать себя по отдельности. – Ты знаешь, – хрипло произнесла она тогда единственную фразу. – Я вдруг поняла, что такое земная ось…

 

Прозрачные ноздри,

припухлые губы,

дыханье – гроза!

 

И влажная кожа,

и выдох: «за что же?»

Шальные глаза.

 

Трепещут ресницы,

любые границы –

– долой!

 

Блестит подбородок,

нацеленный в небо, –

– домой.

 

И тонкие пальцы

ногтей не жалея,

сгребают весь мир под себя.

 

И тело запело,

и тело взлетело –

– до дна!

 

И мир закружился,

и пусть накренился! –

Есть точки опоры…

 

– О Боже? – Одна!

 

 

ВИРТУАЛЬНЫЙ АЛЬЯНС

 

Ночь в кармане,

Дождь в стакане,

Под подушкой голова,

Как, засеянные в поле,

Невзошедшие слова.

 

Как дрова сырые в стужу,

Как в тайге кабриолет,

Твой воздушно-электронный

Обезнеженный привет.

 

Ни ладонью, ни губами

Не распробовать его,

Не вдохнуть пьянея-млея

От дыханья твоего.

 

Не сорвать с него одежды

Не упрятать в бороде,

Как не скрыть священной жажды

Окропить себя в тебе.

 

 

МЕНГИР

 

Я на Эрин земле был однажды рожден.

И погиб я однажды под этим дождём,

И под стенами замка затем погребён

Был поспешно, увы, не друзьями.

 

Ты и битва, – сюжет моей жизни былой.

Меч и розу нанёс я на герб родовой.

Я любил и сражался, и этим дышал,

И мой герб украшал, устрашал, раздражал.

 

И дружила ладонь с рукоятью меча.

В честь достойных побед возжигалась свеча.

Неприступен мой замок. Дружина верна.

И душистым вином чаша гостя полна.

 

Ты была королевой турниров и саг,

Мне завидовал друг и гордился мной враг,

Но в поход я ушел, и… понять не могу!

Как поспешно ты пала в объятья к нему.

 

Я не помню лица твоего палача,

И тех слов, что богам произнёс сгоряча

Ставя камень Менгир в изголовье твоё,

Схоронил я с тобой видно сердце своё…

 

Сокрушают тараны ворота мои,

Будто лживые фразы твои о любви.

Лязг металла я слышу и крики людей,

– Лошадей из огня выводи! Лошадей!!!

 

Сотни лет пролетели, как Хорста стрела,

В древний замок судьба меня вновь привела

Я на троне как прежде. Закрою глаза,

И стечёт со свечи золотая слеза.

 

Вижу пыль на мече и на розе змею

Мной разрубленный герб видеть я не хочу

Вересковую горечь свободы вдохну,

И под арфу забвенья усну…

 

Вновь трубят на солёном ветру факела,

Время-конь меня мчит, закусив удила

И мелькают столетья пульсацией звёзд,

И становится путь мой, предсказан и прост

 

Здравствуй, камень Менгир, я к тебе возвращён.

Здесь в жрецы я друидами был посвящен,

На мече с нею здесь, я землёй обручён

И вернуться сюда обречён.

 

Из горстей стынь-вода охладит мне уста

Тайну ягод приму вновь губами с куста,

И прозрев, разорву паутину времён,

И надеюсь, тобою я буду прощён,

 

И смертельно себе возвращён…

 

 

НАКАНУНЕ ВЧЕРАШНЕГО ЗАВТРА

 

Время заплутавшее,

не евшее, не спавшее,

под двери потекло.

 

Ладонями горячими

расплавила ты потное,

незрячее стекло.

 

Ворвался свежий воздух

в нашу спальню

как куражливый спецназ.

 

И день, рождённый утром,

не дожив до встречи с вечером,

торжественно погас.

 

 

ЛЮБОВЬ МОЯ

 

Как первая росинка на рассвете,

Как по ушедшим в вышний мир тоска,

Как первая тропинка на планете,

И как патрон последний у виска.

 

Как ангелов призывные напевы,

И как последняя затяжка перед боем,

Как первый вдох младенца Матерь девы,

И как прибежище гонимого изгоя.

 

 

АЛЛИЛУЙЯ

 

Окажусь в отместку местным,

я не к месту в тех местах.

Заблужусь в твоих одеждах.

Затворюсь в твоих руках.

 

Задохнусь в височных прядях.

В жарком шёпоте стомлюсь.

И, наверное, навеки,

в сказку эту запишусь.

 

Зачерпну в ладони неба.

Уроню глаза к земле.

И покаюсь крошке хлеба.

И верну тебя тебе.

 

Твои пальцы пахнут небом

Их, целуя, – воспаряюсь.

Твои губы пахнут солнцем

Их, целуя, – обжигаюсь.

 

Пахнут морем твои плечи,

утопаю их целуя…

…Ну, и что, что погибаю.

Аллилуйя… Аллилуйя!

 

 

РАССКАЖИ СЕБЕ МЕНЯ

 

Готовься к битве в ложе рая,

за то,

что так люблю тебя я.

Запузырилась кожа гладкая,

предощущая…

 

…П олусладкое,

сандаловые палочки, миндаль…

«За мужество в замужестве» медаль…

 

Ты расскажи себе меня, наедине.

 

За то,

что так хочу тебя я.

И нет у страсти ни конца, ни края,

как мира быть не может на войне…

 

Ты расскажи себе меня, наедине.

 

…Ни бритва лысине,

ни краска седине,

ни Таинство, по первому каналу…

 

…Мечтай, по крупному, живя помалу…

 

Ты расскажи себе, меня, наедине.

 

 

ЧЕРНАЯ ГЕОМЕТРИЯ

 

Не до чёрного неба,

а лишь до книжной полки долетели

твои трусики чёрные, – шедевр изометрии,

зацепившись не за звезду,

а за чёрный учебник по геометрии.

 

Устав от любви нашей плотской,

чуть-чуточку скотской,

кажется, спим.

Ты,

с моей вечно не правой рукой.

Я,

под твоей неприличной ногой.

 

Чтобы представить это

без чертежа или эскиза,

нужен «за грань паспорт»,

черно-беглая фотография,

и, конечно же, виза,

в страну геометрического изображения

зарифмованного воображения.

 

Где квадратное ложе чёрной тени

на бледном полу бодрой спальни,

как Малевич,

намалевал свет с любовью.

 

Где чёрный треугольник

твоих волос, –

указатель к вратам грёз,

укрывал я горячей ладонью.

 

Где чёрную линию чулка

на твоём холодном бедре,

я нарушал как чужую границу.

 

Где чёрную родинку-точку,

я поил умилённо,

как поят губами любимую птицу.

 

Где в чёрных омутах-элипсах,

твоих полу прикрытых глаз,

отражаются

чёрные звёзды в профиль и фас.

 

Где черные изюмины твоих сосков,

продетые сквозь груди-пяльцы,

нежно терзали мои спицы-пальцы…

 

Вот только жаль,

что не до чёрного неба,

а лишь до книжной полки, долетели

твои трусики чёрные, – шедевр изометрии,

зацепившись не за звезду,

 

 

а за чёрный учебник по геометрии.

 

 

ВАЖНОЕ ОТВАЖНОЕ

 

Отважно жизнь гребёт на свет.

Отважно луч летит во тьму.

Отважно ты идёшь ко мне.

Отважно мы бредём по дну,

где чутко спят: любви туман,

святая ложь и грех-обман,

ленивый труд, трудяга лень,

и дымный мир, и звёздный день.

 

Отважно верит мир словам.

Отважно день встречает ночь.

Отважно тень влюбилась в дым.

Отважно снег укутал дом

и старый пруд, и юный лёд,

и наш бумажный самолёт,

и поленицу мшистых дров

из судеб наших честных слов.

 

Отважно пуст судьбы карман.

Отважно пьют любовь уста.

Отважно лёг в росу туман.

Отважно падает звезда,

на наш душистый дом из трав,

где вечный спор и каждый прав,

и мудрый лес, наш старый друг

нас обвенчает клятвой рук…

Отважно помнить – жизнь не вечна,

а счастье счастья скоротечно.

Отважно знать. Любить отважно.

А может… это и не важно.

 

 

СУХОЙ ТУМАН

 

Чтобы веки не навеки

укрывал сухой туман,

Чтобы туже обнял души

обольстительный обман,

Ради пиршества – коснуться,

ради радости – вдохнуть…

Не открыв глаза, проснуться.

Не закрыв глаза, уснуть.

 

Ослепительной темницы

всемогущественный плен.

Неприятные решенья

не решаемых проблем.

Запрещение запретов.

Размноженье пустоты…

Ради роскоши лишенья

перехода с «вы» на «ты».

 

 

ОТ МАЯ И ДО НОЯБРЯ

 

От желто-красных всхлипов ноября,

До камуфляжной зеленухи мая,

Снег укрывается не зря

Стеною ветхого сарая.

 

От мая и до ноября,

Крутое небо и земля сырая,

Цветы и травы, птицы, дождь, и я…

Но, холода, от ноября до мая.

 

Как стая голубей слова взлетели.

Душа на них взирает сквозь глазницы.

И почему-то, сны помолодели

И отчего-то, по ночам не спится.

 

Вновь доверяя буквам душу,

И возвышая в милость мудрость,

Не созидаю к счастью, глупость,

Но, к сожаленью, – и не рушу.

 

Скрипит перо, как половицы

Как сочный снег, под бодрою ногою

Как твой диван, укрытый полем ситца,

Когда летишь на нем, укрывшись мною…

 

 

ПОСТ № 1

 

Ты

мудрее всех живущих.

Я

глупее всех ушедших.

И промежду сумасшедших

мы

старейшие юнцы.

 

Ты

красивей всех на свете.

Я

красивей всех во мраке.

И у нас

не будет драки,

ни при свете, ни во тьме.

 

Золотая серединка,

как седая паутинка.

Мы сидим на ней,

обнявшись,

как на каменном мосту.

 

Не вздремнуть.

Не шелохнуться,

Не сбежать,

Не отвернуться

от любви. В её дозоре

на пожизненном посту.

 

Сквозь сердца

взираем робко,

на небесные дворцы.

Зная точно, что прописан

не Творец в них, а Творцы.

 

 

СВЯЩЕННАЯ КОРОВА

 

Распогодилась погода.

Зазвенел под утро года

телефонный наш там-там:

– Как ты там?

– А ты как там?

 

Стенография мыслишек,

хронология делишек,

расписание удач…

Хочешь, смейся,

хочешь, плачь.

 

Дед Мороз и Баба Стужа

в Зазеркалье стылой лужи

написали наш портрет…

Хочешь, верь.

Не хочешь,- нет.

 

– Ты пропал!

– Нет, ты пропала!

– Я вернулась из Европы.

– Я вернулся из Непала.

 

Новый год встречаем снова

ты и я, по одному.

– Мы, – промыкала корова

вместо праведного «му».

 

Будь Священная корова

и красива и здорова

Ты в Непале не в опале,

Я в Париже, не в престиже…

 

Обнимающая нега

ослепительного снега

белокрылит дом зимы…

И откуда всем известно,

что не «я» и «ты»,

а МЫ?

 

 

ТАЙСКАЯ ОФИЦИАНТКА

 

С печальными глазами

и сладкими плечами…

Живёт моя фантазия

в Юго-Восточной Азии.

 

Теперь, (уже не первый год)

я не целую ей живот,

я с ней не нежен и не груб,

я не терзаю её губ… я не терзаю её губ…

Я не был в ней.

Она, – на мне.

(Ну, разве что в чудесном сне)

 

Меня волнует всякий раз

её служебный парафраз, –

коварный и ранимый:

– Что хочешь, мой любимый?

 

Сказать? – соски, язык, лобок,

или хотя бы мочку уха…

Но на любви моей замок.

И я прошу… тарелку супа.

 

 

СТАНУ, КЕМ ТЫ СКАЖЕШЬ

 

Свежей строчки не начать,

не поставив точки.

Не взлететь листом сухим,

если не был почкой.

 

Как не стать с ума сошедшим, –

ум, доселе не обредши,

Так, истока не найти,

если в русло не войти.

 

Долгошедший, долгожданный,

я явлюсь к тебе нежданно,

И с дороги, на пороге,

сброшу тягостную ношу:

 

Безнадёжные надежды,

как истлевшие одежды

и бессмысленные мысли,

что беззубо душу грызли…

 

И однажды, или трижды

(чтобы было всё как в сказке)

Я ударюсь телом оземь,

и слетят личины-маски.

 

И я стану, кем ты скажешь.

Даже может быть собою,

Если только ты захочешь.

И каким я был, подскажешь

 

 

МЕНТАЛЬНЫЕ ОБМЫЛКИ

 

 

ЛАЖА

 

Мужские слёзы в модном баре,

официант подаёт с ломтиком гнева.

– В паре живут только твари, –

объясняла мне старая дева.

Белый негр и младенец с поклажей…

– Откуда они?

– Бесплатно не скажем.

– Сначала водки, потом пива?!

– Экое диво.

– Чем стираешь простыни, псих?

– Я? – Сажей.

– Как называется этот стих?

– Этот? – Лажей!

 

 

РОДИНА

Мне бы Родину найти,

чтоб