Политические Значения Патократии

 

Достижение Патократами абсолютного доминирования в правительстве страны не может быть постоянным, так как большие сектора общества разочаруются в такой власти и найдут некий способ снять такое правительство.

 

Патократия на высшем уровне правительственной организации также не представляет всей картины ‘зрелого явления’. У такой системы правительства только один путь развития - вниз.

 

Любое положение лидерства - внизу до деревенской главы и главы кооператива общины, не говоря уже о директорах полицейских подразделений, и персонала полиции специального назначения, и активистов в патократической партии - должны быть заполненными людьми, чье чувство связи с таким режимом обусловлено соответствующими психологическими отклонениями, которые, как правило, унаследованы. Однако, такие люди становятся более ценными, потому что они составляют очень маленький процент от населения. Их интеллектуальный уровень или профессиональные навыки не могут быть приняты во внимание, так как люди, обладающие превосходящими способностями и необходимыми психологическими отклонениями – найти еще тяжелее. После того, как такая система была оперативной несколько лет, сто процентов всех случаев истинных психопатов вовлечены в патократическую активность; их считают самым лояльным, даже при том, что некоторые из них были прежде в некотором роде вовлечены в противоборствующий лагерь.

 

При таких условиях, никакая область социальной жизни не может развиваться обычным порядком, будь то в экономике, культуре, науке, технологии, администрации, и т.д.

 

Патократия прогрессивно парализует все.

 

Разумные люди должны развить уровень терпения вне кругозора любого человека, живущего в системе нормальных людей, только чтобы объяснять, что делать и как делать некому тупому посредственному психологическому девианту. Эта специальная педагогика требует большого количества времени и усилий, но иначе не было бы возможно поддержать терпимые условия жизни и необходимые достижения в экономической или интеллектуальной жизни общества. Однако, патократия прогрессивно внедряется повсюду и приводит в уныние все.

 

Те люди, которые первоначально считали первоначальную идеологию привлекательной, в конечном счете приходят к реализации, что они фактически имеют дело с чем-то еще.

 

Чувство разочарования, испытанное такими прежними идеологическими сторонниками, чрезвычайно горько.

 

Попыткам патологического меньшинства сохранить власть будет таким образом всегда угрожать общество нормальных людей, критика которых продолжает расти. С другой стороны, любой и все методы террора и политики экстерминации должны поэтому использоваться против людей, известных своими патриотическими чувствами и военным обучением; с другой, также используются определенные технологии ‘индокринации’, типа тех, которые мы представили. Люди, испытывающие недостаток в естественном чувстве своей связи с обществом, становятся незаменимыми в любом из этих действий. На передний план снова должны выходить истинные психопаты, сопровождаемые индивидуумами с подобными аномалиями, и наконец людьми, отчужденными от общества в результате расовых или национальных различий.

 

Явление патократии созревает в течение этого периода: построена обширная и активная система индокринации с соответственно отреставрированной идеологией, составляющей транспортное средство троянской лошади для процесса патологизации мыслей людей и общества. Цель никогда не признается: человеческие умы вынуждаются интегрировать основанные на патологическом опыте методы и образцы мысли, и следовательно принять такое правление. […]

 

В течение начального шока, притупляется чувство социальных связей; после того, как это пережилось, однако, подавляющее большинство людей проявляет свое собственное явление психологической иммунизации. Общество одновременно начинает собирать практическое знание относительно предмета этой новой действительности и его психологических свойств. Нормальные люди медленно учатся чувствовать слабые места такой системы и использовать возможности более целесообразной организации своей жизни. Они начинают давать друг другу советы в этих делах, таким образом медленно восстанавливая чувство социальных связей и взаимного доверия. Происходит новое явление: разделение между патократами и обществом нормальных людей. Последние имеют преимущество, что касается таланта, профессиональных навыков, и здорового здравого смысла. Они поэтому держат определенные карты. Патократия наконец понимает, что она должна найти некоторый ‘modus vivendi’ или отношений с большинством общества: ‘В конце концов, кто - то должен работать для нас. ‘

 

Есть другие потребности и давления, особенно снаружи. Патологическое лицо должно так или иначе быть скрыто от мира, так как признание мировым мнением было бы катастрофой. … Прежде всего в интересах новой элиты и ее экспансионистских планов, патократическое государство должно поддерживать коммерческие отношения с нормальными странами. Такое государство стремится достичь международного признания как определенное, политическое структурное; оно страшится своего признания в терминах клинического диагноза.

 

Все это заставляет патократов ориентироваться на ограничение мер террора, подвергая пропаганду и методы индокринации определенной косметической обработке и предоставлять обществу некоторую видимость автономной деятельности, особенно что касается культурной жизни. Более либеральные патократы не против предоставить такому обществу определенный минимум экономического процветания, чтобы уменьшать уровень раздражения, но их собственная коррупция и неспособность управлять экономикой препятствует им это осуществить.

 

Эта огромная социальная болезнь развивается в новую фазу: методы деятельности становятся более умеренными, и есть сосуществование со странами, в основе структуры которых - структура нормального человека. Любому изучающему это явление … это скорее напоминает состояние пациента, находящегося в диссимулятивной фазе [лицемерящего и скрывающего свое подлинное состояние], и пытающегося играть роль нормального человека, скрывая патологическую действительность, хотя он все еще болен или абнормален. Позвольте нам поэтому использовать термин ‘диссимулятивная фаза патократии’ для обозначения патократической системы, когда она более умело чем когда-либо играет роль нормальной социополитической системы. В таком государстве люди становятся стойкими и приспосабливаются к ситуации в стране, затронутой этим явлением; снаружи, однако, эта фаза отмечена активной понерогенной деятельностью. Патологический материал этой системы довольно легко проникает в другие общества, особенно если они более примитивны, и все направления расширения патократии облегчены из-за снижения критики со стороны здравомыслящих наций, представляющих собой территорию для экспансионизма [патократии].

 

Тем временем, в патократической стране, активная структура правительства находится в руках психопатических индивидуумов, и истинная психопатия играет ведущую роль. Особенно в течение диссимулятивной фазы. Однако, люди с очевидными патологическими чертами должны быть удалены от определенных областей деятельности: а именно, с политических постов, относящихся к международным отношениям, где такие лица могут выдать патологическое содержание явления. […]

 

Подобные потребности применимы также к другим областям. Директор строительства для новой фабрики – часто едва ассоциирован с патократической системой, но чей профессионализм существенен. Как только завод сдается в эксплуатацию, патократы одурачивают администрацию, что часто приводит к техническому краху. Таким же образом, армия нуждается в проницательных и достаточно квалифицированных людях, особенно это касается современного оружия. …

 

При таком состоянии дел, многие вынуждены приспосабливаться, принимая статус-кво правящей системы, но одновременно подвергая ее критике. Они выполняют свои обязанности среди сомнений и конфликтов с совестью, всегда ища более разумный выход, который они обсуждают в узком круге людей, которым они доверяют. …

 

Таким образом, возникает следующий вопрос: что происходит если сеть соглашений между психопатами в положениях лидерства приходит к власти н международном масштабе? Это может случиться, особенно в течение более поздних фаз явления. Понукаемые их характером, такие индивидуумы стремятся к этому, несмотря на то, что это находилось бы в противоречии с их собственными жизненными интересами … Они не понимают, что катастрофа неминуема. Микробы не знают, что они будут сожжены живыми или похоронены глубоко в земле вместе с человеческим телом, смерть которого они вызывают.

 

Если много организаторских позиций в правительстве занято индивидуумами, лишенными достаточных способностей чувствовать и понимать большинство других людей и кто также испытывают недостаток качеств, касающихся технического воображения и практических навыков - способностей, обязательных для того, чтобы управлять экономическими и политическими делами, то это должно привести к исключительно серьезному кризису во всех областях, и в рассматриваемой стране, и в международных отношениях. В пределах страны, ситуация должна стать невыносимой даже для тех граждан, которые были в состоянии вести относительно удобный и безбедный ‘образ жизни’. Снаружи, другие общества начинают весьма отчетливо чувствовать патологический характер явления. Такое состояние дел не может длиться долго. Нужно быть готовым к более быстрым изменениям, и также вести себя с большой осмотрительностью.

 

Патократия - болезнь больших социальных движений, за чем следует болезнь всего общества, нации, и империи. В ходе человеческой истории, это затронуло социальные, политические, и религиозные движения так же как сопровождающие их идеологии … и превратило их в карикатуры на себя. Это произошло в результате … участия патологических агентов в процессе, подобном патодинамике. Это объясняет, почему все патократии мира являются, и были, настолько близки в своих существенных свойствах. …

 

Идентификация этих явлений в истории и их должная квалификация согласно их истинной природе и содержанию - не согласно конкретной идеологии, которая подверглась процессу карикатуризации - является работой для историков. […]

 

Действия [патократии] затрагивают все общество, начиная с лидеров и пропитывая каждый город, бизнес, и учреждение. Патологическая социальная структура постепенно охватывает всю страну, создавая ‘новый класс’ в пределах данной нации. Этот привилегированный класс чувствует, что ему постоянно угрожают ‘другие’, то есть большинство нормальных людей. Патократы не имеют иллюзий по поводу их личной судьбы, в случае возврата к системе нормальных людей.

 

Нормальный человек, лишенный привилегий или высокого положения начинает выполнять некую работу, которая заработала бы ему проживание; но патократы никогда не обладали никаким практическим талантом, и временной интервал их правления устранил любые остаточные возможности приспособления к требованиям нормальной работы. Если закон нормального человека возобновляется, они и им подобные могут подвергнуться осуждению, включая морализирующую интерпретацию их психологических отклонений; им угрожала бы потеря свободы и жизни, не просто потеря положения и привилегий. Так как они неспособны к таким жертвам, выживание системы, которая является лучшей для них, становится их моральной идеей. Против такой угрозы нужно бороться посредством психологической и политической хитрости и отсутствия сомнений относительно тех других ‘более низко - качественных’ людей.

 

В общем, этот новый класс старается произвести чистку среди своих лидеров, если их поведение подвергает опасности существование такой системы. … Патократия выживает благодаря чувству, что ей угрожает общество нормальных людей,а также другие страны, где сохраняются различные формы системы нормального человека. Для лидеров, стоящих на вершине власти это явяется классической проблемой ‘быть или не быть’.

 

Таким образом мы можем сформулировать более осторожный вопрос: может ли такая система когда-либо отказываться от территориального и политического расширения за свои границы и согласиться со своим текущим положением?

 

Что случилось бы, если бы впоследствии наступил внутренний мир, соответствующий порядок, и относительное процветание в пределах нации?

 

Подавляющее большинство населения страны - будучи нормальным - квалифицированно использовало бы все возникающие возможности, используя в своих интересах свои превосходящие квалификации, чтобы бороться за постояннорасширяющиеся возможности действий. Благодаря более высокому количеству [нормальных людей] у них наблюдался бы более высокий коэффициент рождаемости, и их власть бы увеличивалась. К этому большинству присоединились бы некоторые дети представителей привилегированного класса, которые не унаследовали психопатические гены. Господство патократии устойчиво бы ослабевало, приводя к ситуации возврата власти общества нормальных людей. Для патократов, это - известное и кошмарное видение.

 

Таким образом, биологическое, психологическое, моральное, и экономическое уничтожение большинства нормальных людей - ‘биологическая’ потребность патократов. Много средств служат достижению этой цели, начиная с концентрационных лагерей и включая войну с упрямым, хорошо-вооруженным противником, который опустошит и истощит человеческие ресурсы, брошенные на борьбу с ним, а именно, ту самую силу, способную сразить влать патократов. Однажды благополучно мертве, солдаты будут вслед за этим декларированы героями, требующими уважения, и полезными для того, чтобы вырастить новое поколение, преданное патократии.

 

Любая война, ведомая патократической нацией имеет два фронта, внутренний и внешний. Внутренний фронт более важен для лидеров и управляющей элиты, и внутренняя угроза является решающим фактором, которым она обеспокоена, развязывая войну. В обдумывании, начинать ли войну против патократической страны, необходимо сперва рассмотреть факт, возможного использования как палача простых людей, увеличение власти которых представляет для патократии все возрастающую опасность. В конце концов, патократы не обращают внимания на кровь и страдания людей, которых они рассматривают, как не совсем кон-специфичных. […]

 

Патократия имеет иные внутренние причины для проведения политики экспансионизма с помощью всех доступных средств. Пока существует тот ‘другой’ мир, который управляется системами нормальных людей, он притягателен для стремлений непатологического большинства, таким образом создавая определенную направленность. Непатологическое большинство населения страны никогда не будет прекращать мечтать о восстановлении системы нормального человека в любой возможной форме. Это большинство никогда не прекратит наблюдение за другими странами, ожидая подходящего момента; поэтому его внимание и власть должны быть отвлечены от этой цели, и массы должны быть образованы и направлены в направлении империалистических стремлений. Такие цели должны упорно преследоваться так, чтобы каждый знал за что борются, и во имя чего небходимо выносить жесткую дисциплину и бедность. Этот последний фактор эффективно ограничивает возможность ‘подрывных’ действий со стороны общества нормальных людей.

 

Идеология конечно должна обеспечить надлежащее оправдание за это предполагаемое право завоевать мир, и поэтому должна быть должным образом разработана. Экспансионизм вытекает из самой природы патократии, не из идеологии, но этот факт должен быть замаскирован идеологией. […]

 

С другой стороны, есть страны с правительствами нормального человека, где подавляющее большинство общества дрожит от мысли, что подобная система может быть применена у них. Правительства таких наций впоследствии делают все возможное в пределах их возможностей и их понимания явления, чтобы задержать его расширение. Граждане тех стран вздохнули бы с облегчением, если бы переворот сменил эту злорадную и непостижимую систему на более человеческую, с более легко понятным правительством, с кем было бы возможно мирное сосуществование.

 

Итак, такие страны с этой целью предпринимают различные действия, качество которых зависит от возможности понимания той, другой действительности. […]

 

Экономические факторы составляют значительную часть мотивации для этой экспансионистской тенденции. С тех пор как организаторские функции стали выполняться людьми с посредственным интеллектом и патологическими чертами характера, патократия становится неспособной к надлежащему управлению чем-либо вообще. […] Захваченные ресурсы завоеванных наций могут эксплуатироваться еще какое-то время, граждане заставлены трудиться тяжелее за почти пустое вознаграждение. В настоящий момент, никто не придает значения факту, что патократическая система в завоеванной стране вызовет аналогичные непроизводительные условия; в конце концов, соответствующее самопознание в психопате в этой области является нестойким. […]

 

Как происходило в течение многих столетий, военная власть - конечно, первичное средство для достижения этих целей. В течение столетий, всякий раз, когда история регистрировала появление явления, описанного здесь, также стали очевидными определенные меры влияния - кое-что в порядке определенного интеллекта в обслуживании международных происков, облегчающих завоевание. Это качество получено из особенностей индивидуальности, вдохновляющей общее явление; это должно составить данные для историков, для идентификации этого типа явления в ходе истории.

 

Психопаты существуют всюду в мире; даже далекая патократия вызывает в них резонирующий ответ, воздействуя на их основное чувство что ‘там есть место для таких людей как мы’. Некритичные, обозленные и оскорбленные люди, также существуют всюду, и их можно достичь соответственно разработанной пропагандой. Будущее нации очень зависит, сколько таких людей она содержит. Благодаря ее определенному психологическому знанию и убеждению в наивности нормальных людей, патократия способна улучшить свои ‘антипсихотерапевтические’ методы, и патологически эгоцентричная как обычно, инсинуировать свой абнормальный мир понятий другим. […]

Закон недостаточно поддерживает противодействие явлению, характер которого находится вне возможностей воображения законодателей. Патократия знает, как использовать в своих интересах слабости такого легалистического способа мышления. […]

 

Всякий раз, когда нация испытывает ‘кризис системы’ или гиперактивность понерогенных процессов внутри страны, это становится объектом{целью} патократического проникновения, цель которого состоит в том, чтобы поглотить страну как добычу. Тогда это облегчит использование в своих интересах ее внутренних слабостей и революционных движений, чтобы учредить правление на основе ограниченного использования силы. … После насильственного учреждения такой системы, динамика патологизации жизни изменяется; и такая патократия будет менее устойчивой, находясь в зависимости для продолжения ее существования от фактора [присутствия] бессрочной внешней силы.

 

Грубая сила должна сначала душить сопротивление опустошенной нации; люди, обладающие навыками лидерства и военного мастерства должны быть уничтожены, и любой, обращающийся к моральным ценностям и юридическим принципам, должен замолчать. Новые принципы никогда не излагаются в явной форме. Люди должны изучить новый неписанный закон на собственном горьком опыте. Влияние невменяемости этого абнормального мира понятий заканчивает работу, и здравый смысл требует осторожности и выносливости.

 

Это сопровождается шоком, который кажется столь же трагичным, как и пугающим. Некоторые люди из каждой социальной группы – обделенные нищие, аристократия чиновничества, литераторы, студенты, ученые, священники, атеисты, или, никому не известные люди- внезапно начинают изменять свои личности и мировоззрение. Только вчера приличные христиане и патриоты, они теперь проповедуют новую идеологию и ведут себя высокомерно по отношению к любому все еще придерживающемуся старых ценностей. Только позже становится очевидным, что этот якобы лавинообразный процесс имеет естественные пределы. …

 

Патократия, учрежденная силой, принимает законченную форму - мы могли бы даже назвать это созреванием. Люди, близко наблюдающие за процессом, были неспособны отличить более ранние фазы его развития; когда шизоиды и cхарактеропаты находились у власти. …

 

В навязанной системе, психопатический материал - уже является доминирующим … […]

 

Первое заключение, предложенное вскоре после встречи с ‘профессором’ [обсуждавшимся ранее], было то, что развитие явления ограничено по своей природе участием восприимчивых людей в данном обществе. Начальная оценка приблизительно 6 % оказалась реалистической. Прогрессивно собранные детальные статистические данные, смонтированные позже, не противоречили этой оценке. Эта цифра [6%] изменяется от страны к стране приблизительно на один процент вверх или вниз. … Истинная психопатия играет непропорциональную роль по сравнению с числами, насыщая явление в целом с ее собственным качеством мысли и опыта. Другие психопатии - астеническая, шизоидальная, ананкастическая, истеричная, и другие - определенно занимают второстепенное положение, хотя в сумме они являются намного более многочисленными. Относительно примитивные скиртоидальные психопаты становятся попутчиками, движимыми их жаждой к жизни, но их активность ограничена соображениями их собственного преимущества.

 

В несемитских нациях, шизоиды являются несколько более многочисленными чем истинные психопаты; хотя очень активными в ранних фазах генезиса явления, они придают привлекательность патократии, а также рациональное расстояние эффективного мышления. Таким образом, они разрываются между такой системой и обществом нормальных людей.

 

Есть люди, менее отчетливо склонные в направлении патократии. Они включают состояния, вызванные токсичными действиями определенных веществ, типа эфира, угарного газа, и возможно некоторые эндотоксинов. [Типа никотина? Возможно мы теперь нашли причину того, что текущая патократия и предыдущая - Нацистская Германия - были настолько фашистскими в их навязывании антитабачного законодательства?]

 

Параноидальные индивидуумы ожидают некритическую поддержку в пределах такой системы. Вообще, однако, носители различных видов повреждения мозговой ткани, явно тяготеют к обществу нормальных людей, и, при патократическом режиме как результат их психологических проблем, страдают даже больше чем здоровые люди.

 

Также оказалось, что носители некоторых физиологических аномалий, известных врачам и иногда психологам, и которые являются прежде всего наследственными по своей природе, проявляют тенденции к разделению [личности], подобные шизофреникам. Подобным образом, люди, которых природа к сожалению обременила короткой жизнью и частотой ранней смертности от рака, указывают характерную и иррациональную привлекательность для этого явления. … Уменьшенное сопротивление индивидуума эффектам патократии и ее привлекательность для него, кажется, являются целостным ответом организма человека, не только его психологической составляющей.

 

Приблизительно 6 % населения составляют активную структуру патократии, которые несут свое собственное специфическое сознание своих собственных целей. Удвоенное количество составляет вторую группу: те, кто сумел деформировать свои личности, чтобы удовлетворять требованиям новой действительности. …

 

Эта вторая группа состоит из людей, которые, в среднем, более слабы, более болезнены, и менее жизненные. Частота известных умственных болезней в этой группе вдвое выше среднего значения в пределах нации. Таким образом мы можем предположить, что происхождение их покоряющегося отношения к режиму, их большая восприимчивость к патологическим эффектам, и их [изменчивый, кокетливый skittish] оппортунизм включает различные относительно неощутимые аномалии. …

 

6%-ая группа составляет новую элиту; 12%-ая группа формирует новую буржуазию, экономическая ситуация которой приносит наибольшие выгоды. … Таким образом лишь 18% населения страны активно поддерживают новую систему правительства.

 

Значительное большинство населения формирует общество нормальных людей, создавая неофициальную сеть обмена информацией. Нам надлежит задаться вопросом, почему эти люди отклоняют преимущества, которые предоставляет согласованность, сознательно предпочитая противостоящую роль: бедность, преследование, и сокращение человеческих свобод. Какие идеалы мотивируют их? Является ли это неким своего рода романтизмом?

 

Человек с нормальным человеческим инстинктивным субстратом, хорошим базовым интеллектом, и полными способностями к критическому мышлению имел бы трудное время, принять такой компромисс; это опустошило бы его личность и породило бы невроз. В то же самое время, такая система легко отличает и отделяет его от ее собственного вида независимо от его спорадических колебаний. Никакой метод пропаганды не может изменить характер этого макро-социального явления или характер нормального человека. Они навсегда остаются чуждыми друг другу.

 

После того, как типичная патократическая структура сформирована, население фактически разделено согласно полностью различным признакам от того, что кто-то воспитанный вне зоны действия этого явления, мог бы вообразить, и в манере, фактические условия которой также невозможны постигнуть. Патократия разъедает весь социальный организм, тратя впустую его навыки и власть. … Типичные патократы захватывают все организаторские функции в полностью разрушенной структуре нации. Такое состояние должно быть краткосрочным, так как никакая идеология не может его оживить. Приходит время, когда обычные массы людей хотят жить как люди, и система больше не может сопротивляться.

 

Патократия даже менее является социально-экономической системой чем социальной структурой или политической системой. Это - макро-социальный процесс болезни, затрагивающий все нации и проявляющий свои характерные патодинамические свойства. …, Пока мы продолжаем использовать методы понимания этого патологического явления, пытаясь использовать политические доктрины, чтобы определить его, (даже если данные доктрины являются гетерогенными к нему) мы не будем в состоянии идентифицировать причины и свойства болезни. Соответственно подготовленная идеология будет в состоянии скрыть существенные качества от умов ученых, политических деятелей, и простых людей.