Внутреннее» — женское; «внешнее» — мужское

Предположение Н. Гиренко о том, что в основе тендерного неравенства лежат различные биологические характеристики полов, определившие ход эволюции вида, находит свое подтверждение в пространственной дифференциации сфер деятельности. Этнографические материалы свидетельствуют о том, что повсеместно в обязанности мужчин входило обеспечение жизнеспособности своих домохозяйств (женщин и детей), т.е. «внешнеэкономические» и «внешнеполитические» функции.

Мужчины трудились коллективно (охота на крупного зверя, рыбная ловля, строительство дома, расчистка земельных участков для сельскохозяйственных нужд и т.д.). Эта деятельность требовала нестандартных решений, так как условия, сопровождавшие ее, постоянно изменялись. Для наилучшего ее исполнения мужчины объединялись в разного рода мужские объединения (возрастные классы, тайные или охотничьи союзы, мужские дома), которые сосредоточивали в своих руках деятельность по координации (.общих дел» (управленческую, религиозную, арбитражную, военную). Это повышало устойчивость социума в целом¹. Женские же виды труда, связанные с «домом» (приготовление пищи, воспитание детей и т.д.) характеризовались консерватизмом, воспроизводясь из поколения в поколение. В общем, изменчивость/устойчивость первичного общественного коллектива определялась гармоничным соотношением «мужского» и «женского».

Опять же хозяйственно-трудовая деятельность мужчин была основой жизнеобеспечения социума. В скотоводческих культурах женщины зачастую занимались выращиванием с/х продуктов на семейных огородах, что носило подсобный характер. В земледельческих культурах полевые работы выполнял мужчина, жена же выступала в качестве помощника. Все это способствовало тому, что мужские роли имели более высокий социальный статус (престиж), нежели женские. Разные «пространственные» тендерные функции— «внешняя» мужская и "внут-

'Пыгаясь объяснить стремление мужчин к групповой деятельности, немецкий исследователь Шурц творил даже о присущем им чувстве дружбы, которое, по его мнению, отсутствует у женщин (Бочаров 20006).

\247\

ренняя» женская — находят многочисленные отражения в фольклоре разных народов.

В русском фольклоре «женское» и "мужское» пространства составляют вселенскую гармонию: «Баба да кошка в избе, мужик да собака на дворе»; "От хозяина чюб пахло ветром, от хозяйки — домом». Поэтому, муж — представитель своей семьи во всех делах с соседями, с миром, с властями. Жена за его спиной не знает никаких хлопот вне дома: "Побереги Бог мужа вдоль и поперек, а я без него ни за порог». Со смертью мужа женщине приходилось выполнять несвойственные ей «внешние политические функции», что воспринималось не иначе как"вдовье горе»:

Как после сноси надежной головушки

Я по wmckhm избам да находился,

У судебных-то мест насгояпася...

Всем судьям, властям ведь я да нзкиридася

(Жетобовсыш 1892:2-31).

Б то же время «внутриполитическая» роль женщины на Руси весьма значительна: она не только всякий раз «у мужа спрашивалась и советовалась обо всем хозяйстве, но и напоминала, что следует... а с гостями беседовала о рукоделии и о домашнем устройстве, как хозяйство вести и какими делами заниматься». Ее «внешнеполитические» функции сводились к взаимодействию с женщинами иных домохозяйств — «а чего не знает, то у добрых жен спрашивать послушно и вежливо...» (Домострой 1994).

Именно разделение мужского и женского в производственной и «политической» сферах обеспечивает гармонию, гарантирует стабильное бытование социума: «Иглой да бороной деревня стоит»; «Веретеном оденусь, сохой укроюсь» (Желобовский 1892: 2-31).

Дома жена далеко не бесправна, более того, она, по сути, руководит мужем: "У плохой бабы муж на печи лежит, а хорошая сгонит». Или: Добрый молодец жалуется: Навязалась зла, негодная жена. Не пустит на улицу иогулять, А хоть пустит, в окошечко приглядит, Меня, добра молодца, r глаза журит-бра ни г.

Но руководство мужем осуществлялось на неформальной основе как бы исподволь; «Жена мужа не бьет, а под свой нрав ведет» (Желобовский 1892: 2-31). Реально болыдуха (хозяйка, главная женщина в доме) управляла детьми и молодыми женщинами, входившими в состав семьи, хотя санкции за невыполнение ее велений налагались мужем: «С чем сама не может управиться... то мужу сказывать всю правду, если же какая женка или девка не слушается, ни слово, ни наставление не действует на нее или

\248\

накоси, какую учинит, то все с мужем решить, какое кому наказание назначить» (Домострой 1994).

Формальная власть мужчины в семье даже в XIX веке закреплялась государственным законодательством; «Жена обязана повиноваться мужу своему как главе семейства, пребывать к нему в любви, почтении и неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность» (Свод законов... 1857: 18). Существенными были ограничения прав для женщин. Замужние женщины вписывались в паспорта мужей. Отдельный вид на жительство им мог быть выдан лишь с согласил мужа и на срок такого согласия. Если муж аннулирует свое согласие, то полиция обязана была водворить жену в дом мужа, в том числе и по этапу. Для выдачи паспорта или вида на жительство, в соответствии с Положением о видах на жительство (1895), неотделенным членам крестьянских семейств и незамужним дочерям также требовалось согласие главы семейства. Замужние женщины могли заключать договор личного найма лишь с письменного разрешения мужей. Без такого разрешения женщина могла наняться на работу, если имела отдельный вид на жительство, но его получение опять-таки зависело от согласия мужа (История... 1998).

В африканских традиционных культурах жена могла покидать дом только в строго определенных случаях, обязательно сообщив об этом мужу (Синицына 1989: 222). Однако и здесь ее "внутриполитические» функции были весьма значительны, в частности, мнение вдовы считалось решающим при переходе власти и прав в семье (Там же; 135-136).

У горцев Кавказа (аварцев) мужская часть дома именовалась «у двери», женская же — «у посуды». А также: «Муж — наружная стена дома, жена — внутренняя»; "Жена— столб дома, дом держится на ее плечах». «Что за женщина,— говорили осетины,— которая не в состоянии приготовить стол для гостя, не умеет принять его, не может соткать материю на черкеску!» Мальчик должен был уйти из дома во «внешний» мир и там действовать и обрести себе «имя», в то время как жизнь девочки и затем женщины проходила «дома», сначала в родительском, позднее — в доме мужа (Карпов 2006: 398-413).

Религиозные системы также удерживают представления о тендерных пространствах, возникших в традиционном обществе. Так, в исламе домашний труд закреплен за женщиной: «Поистине женщина смотрительница дома своего мужа, и она несет ответственность за этот дом» — говорится в хадисе (Права женщин в исламе 2008). Коран утверждает власть мужчины в семье: «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими... Жена не может покинуть мужа, даже если он совершает дурные поступки.„» (Сура 24). Однако и здесь, похоже, жена полноправная правительница в доме. Приведу пример из собственных полевых наблюдений. Будучи в экспедиции ц Абхазии в 1980 юду мы были

\249\

приглашены в гости муллой. После застолья я разговорился с его женой, которая была гораздо моложе своего мужа. Разювор затея о положении женщины. Она, как мне помнится, сказала примерно следующее: "Да, я не сижу за с го лом, ничего не могу приказывать мужу по домашнему хозяйству, но я гляну туда, и он сделает, посмотрю сюда, он и то сделает...»

При этом практически все религии закрепляют формальную власть мужчины над женщиной, В Ветхом Завете (Бытие 2, 3, 6) сказано: «И он (муж. — В. Б.) будет господствовать над тобой». Это же закрепляет Новый Завет в Первом послании к Тимофею святого апостола Павла 2, 3: «Жены, повинуйтесь своим мужьям как Господу, потому что муж есть глава жены... В индуизме по законам Ману: '(Брачный обряд считается для женщин равным ведийскому ритуалу, служение мужу— жизни у гуру, домашнее хозяйство — поддержанию священною огня». Or женщины требуется уступчивость и почитание мужа, которого она почтительно величает «Он» (в бенгальском языке для третьего лица есть особая форма учтивости). Бенгальская женщина служит мужу как своему единственному богу... Онлас-но Конфуцию, «муж должен относиться к жене справедливо, а жена к мужу— услужливо». Здесь жена лишь «тень» своего мужа. Главное для нее долг и благодарность перед супругом: "Если я выйду замуж за птицу, я должна летать за ней; если я выйду замуж за собаку, должна следовать за ней всюду, куда она побежит; если выйду замуж за брошенный комок земли, я должна сидеть подле него и оберегать его» (Тюгашев 2006).

В современном обществе сохраняется тендерное-членение пространства. Особенно это характерно для стран Востока. Например, у горцев Кавказа в советский период женщины были допущены к «внешней» деятельности: могли участвовать в общественных работах по благоустройству села. В настоящее время обязанности мужчин и женщин в целом распределяются в соответствии с традиционной моделью. Мужчины отвечают за строительство дома и поддержание его в порядке. Они. пашут землю, сажают и убирают урожай, заготавливают дрова, сено для скота, могут сходить или съездить в город за покупками. Женщины ухаживают за скотом, ходят за водой, ведут домашнее хозяйство. За занятостью женщин в доме следит старшая по возрасту (Лыткина 2008: 119).

Обычно-правовые нормы, разделяющие сферы деятельности мужчин и женщин на «внешнюю» и «внутреннюю», отчетливо проявляются сегодня в повседневной жизни россиян. Однако зачастую эти соотношения деформируются. Так, по мнению американской исследовательницы Н. Рис, «непрактичное и безответственное» поведение российских мужчин в семье, которые безропотно соглашаются и с доминированием женщин в домашнем быту, не дает им возможности почувствовать в себе уверенность, смелость, самоуважение, столь необходимые для тою, чтобы противостоять давлению могущественных сил в других сферах общественной жизни.

\250\

15 результате мужчины, с ее точки зрения, как бы уподобляются детям, оказываются не в состоянии ни сопротивляться неблагоприятным социальным условиям, ни работать в полную силу в своей собственной профессии. И вся власть мужчин в обществе на деле оказывается столь же иллюзорной и хрупкой, как их власть и превосходство над женщинами. «Я убеждена, что отказ от стереотипов будет благотворен для общества в целом, так как высвободит немалый личностный и общественный потенциал, ныне скрытый из-за слепого шаблонного мышления» (Рис 1994: 44-45; 49-50).

Вряд ли можно согласиться с Н. Рис, увязывающей в причинно-следственную связь подчиненное положение мужчин в семье с их недостаточной активностью в «других сферах общественной жизни». Скорее можно говорить о серьезной деформации данной «сферы» в советский период, что, несомненно, сказывается и сегодня. Советские мужчины, по сути, были лишены возможности легитимно проявить свои «бойцовские качества» (инновационное поведение) в борьбе за материальное преуспевание своей семьи, так как это вступало в конфликт с уравнительной политикой, проводившейся государством, которая оценивала различный по сложности, квалификации да зачастую и по объему труд одинаково. Размер же заработной платы не мог обеспечить мужчине статус «добытчика» и «кормильца». Всякая инициатива в этой области преследовалась уголовным законодательством.

Обретение мужчиной более высокого статуса в социально-политической сфере было связано не с проявлением инициативы, а с демонстрацией лояльности вышестоящим «начальникам». Все это полностью исключало реализацию их творческого потенциала во «внешней» сфере, что, как мы выяснили, заложено «в природу» мужской особи. Чуть ли не единственным способом легитимного проявления «молодечества» стало питие алкоголя, которое осуществлялось преимущественно вне семьи.

Словом, мужчины вследсшие объективных, прежде всего, причин не могли реализовать свои функции, в то время как женщины, наоборот, к «внутриполитическим» функциям добавили еще и «внешние». Поэтому можно согласиться с Н. Рис, что власть мужчин в обществе и в постсоветский период является действительно иллюзорной, однако эту пассивность ошибочно связывать с их подчиненным положением в семье. Это, как представляется, результат серьезных общественных деформаций, при которых мужчины не могли реализовать свое психобиологическое предназначение.

Опять-таки та часть мужского населения, которая узурпировала «мужские» социальные роли, адекватные их психобиологическому статусу, осталась приверженной традиционному разделению тендерных ролей. •Зто, прежде всего, относится к советской номенклатуре, в семьях которой женщины занимали главенствующее положение, что не сказывалось

\251\

негативным образом на активносш мужей во «внешней» сфере. В частности, «кремлевские семьи» являли образец традиционной русской семьи, где власть в доме принадлежала жене. Как отмечает Л. Васильева, «к семье почти каждый кремлевский вождь так или иначе ощущал женский каблук: Ворошилов ничего в доме не решал без Екатерины Давидовны, Какшович — без Марии Марковны, Молотов без Полины Семеновны и г. д.» (Васильева 1992: 363). Л. Брежнев также ничего не решал без жены, «и вообще — все домашние дела держатся на его фразе "А как Витя (Виктория Брежнева. — В, Б.)? А что Витя скажет? Спросите у Вити, она все знает"... Жена Брежнева стала его вторым "Я" во всем, что касается дома» (Там же: 472).

В постиндусчриалыюм обществе продолжают официально сохраняться отношения, характерные для обычно-правовой системы. Например, в США у части мормонов разрешено многоженство, где мужчина полноправный правитель. В Швейцарии собственник или владелец дома вправе устанавливать собственные правила внутреннего распорядка, так как в Гражданском кодексе этой страны предусмотрен институт домашней ила-сти. Подобные отношения также сохраняются в диаспорах. Так во Франции мусульманские эмигранты строят семейную жизнь согласно шариату (Кабонье 1986: 183-184).

Несмотря на то, что в современном обществе женщины активно во-влекакмся во «внешнюю» сферу, где они порой активно конкурируют с «сильным полом», обычно-правовые нормы во многом продолжают определять характер трудовой занятости. Так, в США в середине 1970-х у мужчин рыночный труд занимал 40,18 часа, а домашний — 14,2 часа. У женщин рыночный труд занимал 16,7 часа, а домашний труд— 34,9 часа (Тюгашев 2006). В то же время обычно-правовое наследие обусловливает дискриминацию женщины во «внешней» деятельности. Прослеживается тенденция вытеснения женщин в низ к о статусные и малоквалифицированные отрасли экономики и общества. Это выражается в разнице оплаты труда мужчин и женщин. В США в 1980 году средняя зарплата мужчин составляла 322 доллара в неделю, тогда как зарплата женщин была на 118 долларов меньше. Из самой низкооплачиваемой категории американцев, получающих менее 150 долларов в неделю, 65 % составляют женщины, тогда как из самой высокооплачиваемой группы, зарабатывающих более 500 долларов в неделю, почти 90 % мужчины (Смелзер 1998: 349-350).

Женщины, все более активно вовлекаясь во «внешнюю» деятельность, традиционно продолжают выполнять и свои «внутренние/домашние» обязанности. Поэтому сегодня все более громко звучат голоса правозащитников, настаивающих на том, чтобы "домашний» труд также был признан общественно полезным и оплачивался государством. Это дало бы женщинам право, с их точки зрения, претендовать равно с мужчинами на полноценную пенсию.

\252\

Ситуация с тендерным делением трудового пространства особенно показательна для стран Востока. В Республике Корее, которая быстрыми чемпами прошла этап модернизации, по-прежнему широко распространены представления, что женщина не должна работать. Нередко девушек увольняют с работы после выхода замуж {Крадин 2006). В ряде исламских стран женщины лишены права голоса: все политические, экономические, религиозные решения принимаются мужчинами. Даже гам, где женщины имеют право голосовать и быть избранными, лишь незначительная часть женщин добилась высокого политического статуса. В первую очередь, женщина воспринимается как средство воспроизводства потомства. Во многих сферах жизни существует разделение на мужское и женское (раздельное образование в университетах, обслуживание в больницах, банках и пр., дискриминация женщин в спорте и т. д.). При поступлении на работу жене требуется разрешение мужа. Несмотря на то, что во многих исламских государствах женщины и получили право на высшее образование, реально их число до сих пор в целом невелико. В Иране, в частности, незамужние женщины лишены права на государственную стипендию для получения высшего образования за рубежом, но и замужние имеют такое право только в случае, если отправляются за рубеж вместе с супругом (Saadatmand 1995: 1-24).