Критерии демаркации науки и не-науки.

науки, которые предлагают существенно иную стратегию решения проблемы демаркации. Они могут сказать: "О ваших теориях и свидетельствах нельзя говорить, что они верны или ошибочны. Хотя на первый взгляд они и напоминают научные теории, на самом деле они устроены иначе. Они не являются ни ложными, ни истинными, они - бессмысленны, или, говоря несколько мягче, лишены познавательного значения. Научная теория может быть ошибочной, но она при этом остается научной.

Ваши же "теории" лежат в иной плоскости, они могут играть роль современной мифологии или фольклора, могут положительно влиять на психическое состояние людей, внушать им некую надежду, но к научному знанию они не имеют никакого отношения".
Первым критерием, по которому можно судить об осмысленности того или иного понятия или суждения, является известное еще Юму и Канту требование соотнесения этого понятия с опытом. Если в чувственном опыте, в эмпирии невозможно указать какие-либо объекты, которые это понятие означает, то оно лишено значения, оно является пустым звуком. В XX веке у позитивистов Венского кружка это требование получило название принципа верифицируемости: понятие или суждение имеет значение только тогда, когда оно эмпирически проверяемо.
Когда парапсихолог, астролог или "целитель" с умным видом вещает о "биополях", "силах Космоса", "энергетиках", "аурах" и прочих таинственных явлениях, то можно спросить его: а есть ли, собственно говоря, нечто эмпирически фиксируемое, так или иначе наблюдаемое, что стоит за этими словами? И выясняется, что ничего подобного нет, а стало быть, все эти слова лишены значения, они бессмысленны. Они ведут себя в этом псевдонаучном языке подобно вполне осмысленным словам, на самом деле являясь словами-пустышками, лишенным значения набором звуков. В качестве таковых они не должны входить в язык рационально мыслящих и признающих значимость науки людей. Здесь можно провести такую аналогию. Представьте себе, что некто раздобыл себе военную форму, научился ее молодцевато носить, отдавать честь и поворачиваться кругом. Он ведет себя везде как военный человек, бесплатно ездит в трамвае, знакомясь с девушками, представляется курсантом. Но опытный старшина выгонит этого мошенника из строя, несмотря на то, что его поведение внешне похоже на поведение военного. Точно так же для соблюдения чистоты рядов научного знания нужно "выгнать" из них все понятия, не удовлетворяющие упомянутому критерию научности.
В современной литературе по философии науки можно встретить утверждения, что критерий верифицируемости груб и неточен, что он слишком сужает сферу науки. Это верно, но с той оговоркой, что в очень многих ситуациях данный критерий позволяет в первом приближении отделить научные суждения от спекулятивных конструкций, псевдонаучных учений и шарлатанских апелляций к таинственным силам природы.

Модели развития научного знания. Научные революции.

В ходе научной революции происходит такой процесс, как смена «понятийной сетки», через которую ученые рассматривали мир. Изменение (притом кардинальное) данной «сетки» вызывает необходимость изменения методологических правил-предписаний. В период научной революции упраздняются все наборы методологических правил, кроме одного — того, который вытекает из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако это упразднение должно быть не «голым отрицанием», а «сняти­ем», с сохранением положительного. Для характеристики это­го процесса сам Кун использует термин «реконструкция пред­писаний». Научные революции знаменуют смену типов научной рациональности. Ряд авторов (В. С. Степин, В. В. Ильин) в зави­симости от соотношения объекта и субъекта познания выделя­ют три основных типа научной рациональности и соответственно три крупных этапа эволюции науки: 1. классическая (XVII—XIX вв.); 2. неклассическая (первая половина XX в.); 3. постнеклассическая (современная) наука.

Философия техники.

Филосо́фия те́хники — исследование первопричин техники. Основоположником этого раздела философии является Эрнст Капп, написавший «Основные направления философии техники. К истории возникновения культуры с новой точки зрения» (1877)]. В 1898 году свои работы, посвященные философии техники, издают немецкий философ Фред Бон (одна из глав книги «О долге и добре») и российский инженер Петр Энгельмейер (брошюра «Технический итог ХIХ века»). Предметом систематического изучения данная наука стала только в XX веке. Различные аспекты философии техники рассматриваются в марксизме, трансгуманизме и ряде других направлений. К сфере философии техники относят и прикладные задачи, и проблемы, напр., такие, как определение основ научно-технической политики, разработка методологии научно-технических и гуманитарно-технических экспертиз, методология научно-технического прогнозирования и др. На заре формирования этой дисциплины (в кон. 19 – нач. 20 в.) в философию техники подобные прикладные, хотя и достаточно широкие, проблемы не включались.

Важной методологической проблемой философии техники является проблема допустимых пределов ее редукции к таким реалиям, как деятельность, формы технической рациональности, ценности, те или иные аспекты культуры. Во многих основных определениях техники, которые даются в философии техники, происходит ее «распредмечивание», техника как бы исчезает, ее подменяют определенные формы деятельности, ценности, дух, аспекты культуры и т.п. С одной стороны, такая редукция является необходимым моментом и условием познания техники, с другой стороны, возникает опасность вообще утратить специфику техники как объекта изучения. «Распредмечивание» техники порой заходит так далеко, что техника представляется как глубинный и глобальный аспекты всякой человеческой деятельности и культуры, а не как нечто субстанциальное, что обычно мы интуитивно имеем в виду, говоря о технике. В связи с этим возникает дилемма: является ли техника самостоятельной реальностью, или же она есть инобытие чего-то другого, всего лишь аспект духа, человеческой деятельности или культуры и т.п.