Джонни спустился вниз и постоял, прислушиваясь, у дверей вкомнату матери. Он не ожидал услышать ничего тревожного;действие это было скорее инстинктивным. Затем он вернулся ксебе и стал спешно собираться, начав с того, что натянулпоходное обмундирование и горные ботинки. Спальный мешок лежалв ящике стола; Джонни вытащил его оттуда, приторочил к рюкзакуи засунул в боковой карман мешка маленькую силовую установку.Все остальное, необходимое для бродячей жизни под открытымнебом, он рассовал по остальным карманам и клапанам. Подсчитав наличность, Джонни тихо присвистнул: все егоденьги лежали на срочном вкладе и не было никакой надеждыраздобыть их оттуда. Ну что ж, ничего не поделаешь... он сталспускаться вниз, но, вспомнив нечто важное, вернулся к своемустолу. "Дорогая мама, -- написал он, -- пожалуйста, скажи мистеруПеркинсу, что наши с ним дела кончены. Ты можешь использоватьденьги, отложенные на мой колледж, чтобы расплатиться спострадавшими. Мы с Лумом уходим, и искать нас не стоит. Простименя, но я должен это сделать". -- Пробежав записку, Джоннирешил, что добавлять к ней ничего не стоит, приписал "Слюбовью" и подписался. Он начал набрасывать записку к Бетти, порвал ее, попыталсянаписать снова и наконец сказал себе, что отправит ей письмо,когда у него будет что сказать. Джонни спустился вниз, положилзаписку на обеденный стол и направился в кладовую за припасами.Через несколько минут, таща большой мешок, набитый пакетами ибанками, он вошел в домик Луммокса. Его друг спал. Сторожевой глаз узнал Джонни, и Луммокс непошевелился. Джон Томас подошел к Луммоксу и шлепнул изо всейсилы: -- Эй, Лум! Просыпайся! Зверь открыл остальные глаза, сладко зевнул и потянулся. -- Здравствуй, Джонни, -- пискнул он. -- Поднимайся. Мы уходим в путешествие. Луммокс вытянул ноги и встал. По его спине от ушей докопчика пробежала сладкая дрожь. -- Хорошо. -- Сделай мне сиденье и возьми вот это. -- Джонниподхватил мешок с припасами. Луммокс повиновался без комментариев. Джонни закинулприпасы Луммоксу на спину и влез сам. Скоро они уже были надороге, которая вела от дома Стюартов. При всей импульсивности своих действий, Джон Томаспонимал, что скрыться и спрятать Луммокса -- дело почтинеосуществимое; в любом месте Луммокс будет привлекать к себевнимание, как турецкий барабан в ванной. И все же во всехдействиях Джона Томаса была толика логики: как ни странно, вокрестностях Вествилла были места, где можно спрятать Луммокса. Город лежал в открытой долине между горами; сразу квостоку от равнины хребты поднимались в небо. В несколькихмилях от городка над ним простирались тысячи квадратных мильдевственных лесов, которые выглядели точно так же, как в тевремена, когда индейцы встречали Колумба. В течение короткогоохотничьего сезона леса кишели охотниками в красных камзолах,которые гоняли оленей, лосей и другую живность, но большуючасть года в лесах было тихо и безлюдно. Если он с Луммоксом сможет незамеченным добраться до этихмест, вполне возможно, что они и спасутся от погони -- покрайней мере, пока у него хватит припасов. А когда оникончатся... что ж, он будет жить так, как Луммокс... питатьсятем, что ему удастся раздобыть, может быть, олениной. Или,скажем, он спустится в город без Луммокса и ни за что нескажет, где тот находится, пока его не согласятся выслушать.Сейчас он не хотел прикидывать, как развернутся события; покаглавной заботой было укрыть Луммокса от преследования, а потомуже обдумывать их положение... словом, надо было засунутьЛуммокса куда-нибудь, где старый хорек Дрейзер его не найдет. Джон Томас решил повернуть Луммокса к востоку и черездолину направиться к горам. Луммокс мог идти по любой почве,будучи зависимым от нее не более, чем танк... но на мягкойземле он оставлял следы столь же отчетливые, как тот же танк.Для движения надо было найти твердое покрытие. Джон понял, что делать. Столетие назадтрансконтинентальная трасса пересекала эти места к югу отВествилла и, извиваясь, уходила еще выше к Большому Каньону.Она была проложена задолго до появления энергетических дорог,которые прорезали горы вместо того, чтобы карабкаться по ним.Но старая дорога, заброшенная и местами заросшая, покрытиекоторой растрескалось от морозов и жары, все же сохранилась...и вполне годилась для могучей поступи Луммокса. Они обогнулидом, пересекли три мили открытого пространства и достигли тогоместа, где экспресс-трасса ныряла в первый туннель и где отнее, поднимаясь в гору, ответвлялся старый путь. Джоннинаправился не прямо к развилке, а, остановившись в сотне ярдовот нее, замаскировал Луммокса, строго наказав ему нешевелиться, и отправился на разведку. Он не хотел рисковать,неосмотрительно переводя Луммокса через экспресс-трассу. Память его не подвела: петля развилки ныряла под трассу.Дорога в этом месте была утрамбована гранитной крошкой, иДжонни понадеялся, что даже тяжелые ноги Луммокса не оставят наней следов. Вернувшись, он обнаружил, что Луммокс меланхоличнодоедает какое-то объявление. Поругав его, он отнял объявление,но затем, решив, что лучше не оставлять следов, вернул егоЛуммоксу. И когда тот перестал чавкать, они тронулись в путь. Джонни расслабился только на старой дороге. Первыенесколько миль дорога была в хорошем состоянии. Но сквозногодвижения по ней не было, поскольку она кончалась тупиком. Парураз над ними пролетали аэрокары, доставляя домойприпозднившихся посетителей театров, но если водители изаметили огромное животное, трусившее по дороге внизу, то неподали виду. Дорога, извивавшаяся по краю каньона, вынырнула наравнину, где их встретил барьер поперек трассы: "ДОРОГАЗАКРЫТА... ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН". Джонни слез со спины Луммокса иосмотрелся. Шлагбаум представлял собой обыкновенный брус,поддерживавшийся противовесом. -- Лумми, ты можешь перешагнуть через это бревно, непритрагиваясь к нему? -- Конечно, Джонни. -- Отлично. Давай -- только помедленнее. Ты не должен егоронять. Даже не прикасайся к нему. -- Не буду, Джонни. -- Вместо того, чтобы переступитьчерез барьер, подобно лошади, перешагивающей через небольшоепрепятствие, Луммокс подобрал все свои ноги и перелетел черезпрепятствие. Джонни ожидал его, присев за барьером. -- Я и не знал, что ты можешь так. -- Я тоже. Дорога круто пошла вверх. Джонни остановился, чтобыпокрепче примотать груз. Веревку он пропустил под брюхомЛуммокса, а оставшуюся бухту положил себе на колени. -- Все в порядке, Лумми. Ну-ка, прибавь скорости. Нотолько не прыгай, я не хочу свалиться. -- Держись, Джонни! -- Луммокс ускорил шаг, не меняя,впрочем, его обычного порядка. Перешел на быструю рысь. Джоннипочувствовал, что крепко притомился и духом и телом. Теперь,когда он понял, что здесь, вдалеке от домов и оживленных дорог,они в безопасности, он позволил усталости овладеть им. Онприлег на спину, почувствовав, как Луммокс устраивает для негоудобное ложе. Мерное движение и ровный топот могучих ногусыпили его. Луммокс продолжал уверенно прокладывать себе путь покаменному крошеву. Сейчас он пользовался ночным зрением и шел,не опасаясь, что споткнется. Он знал, что Джонни спит, истарался двигаться как можно более плавно. Наконец и онпритомился и решил подремать. Все то время, что Луммокс провелвне дома, ему не удалось как следует выспаться... вокругтворились разные глупости и он, кроме того, беспокоился, незная, где Джонни. Поэтому теперь он вытаращил свой сторожевойглаз, прикрыл остальные и переключился на задний мозг, которыйрасполагался около крестца. Луммокс продолжал двигаться вглубоком сне, оставив бодрствовать лишь небольшую часть мозга,которая вела его по правильному пути, предупреждала опрепятствиях на дороге и обеспечивала ровную неутомимую работувосьми огромных ног. Джон Томас проснулся, когда звезды уже начали меркнуть вутреннем небе. Передернувшись от холода, он потянулся. Вокругстояли высокие горы, дорога вилась вокруг одной из гор, а затемныряла к реке далеко внизу. Джонни приподнялся: -- Эй, Лумми! Ответа не последовало. Джонни снова окликнул друга.Луммокс ответил сонным голосом: -- В чем дело, Джонни? -- Да ты спал! -А ты не говорил, что нельзя, Джонни. -- Ну ладно... Мы на той же самой дороге? Луммокс проконсультировался со своим вторым мозгом. -- Конечно. А ты хотел на другую дорогу? -- Нет. Но нам надо сойти с нее. Становится светло. -- Почему? Джон Томас не знал, что ответить; попытка объяснитьЛуммоксу, что над ним висит смертный приговор и поэтому онивынуждены скрываться, не увенчалась бы успехом. -- Надо, вот почему, -- сказал он. -- А сейчас продолжайидти. Я скажу, где свернуть. Русло потока поднималось им навстречу; пройдя милю илиоколо того, они обнаружили, что дорога лежит всего лишь внескольких футах над стремниной. Вскоре вышли к месту, гдеречная долина, заваленная валунами, расширялась. -- Здесь! -- крикнул Джонни. -- Будем завтракать? -- осведомился Луммокс. -- Еще нет. Видишь эти скалы внизу? -- Да. -- Я хочу, чтобы ты прошел между ними. Только не ступайсвоими лапами туда, где мягко. Иди между скалами по булыжникам.Понял меня? -- И не оставлять никаких следов? -- недоверчиво спросилЛуммокс. -- Совершенно верно. Если кто-нибудь спустится и увидитследы, тебе придется отправиться обратно в город -- потому чтопо следам нас могут найти. Понимаешь? -- Я не буду оставлять следов, Джонни. Луммокс сполз вниз в сухое русло, извиваясь, какгигантский червяк. Спасаясь от падения, Джон Томас одной рукойсхватился за веревку, а другой -- за мешок с припасами изавопил. Луммокс остановился: -- С тобой все в порядке, Джонни? -- спросил он. -- Да. Просто ты удивил меня. Спустись пониже и оставайсяна камнях. Затем подошли к потоку, нашли брод и перебрались на другуюсторону. Скоро они оказались в нескольких сотнях ярдов отдороги. День стоял во всей красе, и Джонни обеспокоился, как быих не заметили с воздуха, хотя вряд ли тревога могла поднятьсятак быстро. Впереди и вверху сосны спускались к берегу. Сосняк былдостаточно густ, даже чтобы скрыть Луммокса, хотя с высоты онвыглядел как огромный горный валун. Но искать лучшего места ужене было времени. -- Вверх и под те деревья, Лум. Только не обвали берег.Ступай аккуратнее. Они вошли под сень ветвей и остановились. Джонни спрыгнулна землю. Луммокс оборвал охапку веток и стал жевать их. ДжонТомас вспомнил, что тоже давно уже не ел, но он настолькоустал, что не ощущал голода. Он хотел спать, только спать...потому что всю дорогу он, придерживаясь за веревку, дремалвполглаза. Но Джонни боялся, что если он пустит Луммокса пастись,пока спит, то этот большой увалень может выбраться на открытоеместо, откуда его легко можно засечь. -- Знаешь что, Лумми? Давай вздремнем перед завтраком. -- Зачем? -- Ну, видишь ли, Джонни смертельно устал. Ты простоприляг здесь, а я пристрою рядом с тобой мой спальный мешок. Апотом, когда встанем, мы поедим. -- А пока не встанем, есть не будем? -- Не будем. -- Что ж... ладно, -- печально сказал Луммокс. Джон Томас вытащил из укладки спальный мешок. Раздернувлегкую мембрану, он сунул внутрь силовую установку и, включивнагреватель, принялся надувать матрац. Разряженный горныйвоздух заставил его запыхаться; надув матрац лишь наполовину иподрагивая от холодного воздуха, Джонни скользнул внутрь изадернул мембрану, оставив лишь дырочку для носа. -- Спок-ночи, Лумми. -- Спок-ночи, Джонни. Мистер Кику спал плохо и рано поднялся. Позавтракал онсам, решив не будить жену, и отправился в МежзвездныйДепартамент. В огромном здании еще было совершенно тихо ипусто, только несколько ночных дежурных. За столом мистер Кикупытался погрузиться в размышления. Всю ночь подсознание не давало ему покоя, заставляявспоминать, что же такое важное он упустил из виду. Мистер Кикуотносился к своему подсознанию с большим уважением,придерживаясь теории, что подлинный процесс мышления происходитотнюдь не в коре больших полушарий, которые всего лишь окошкодисплея, на котором высвечивается ответ. Молодой Гринберг что-то говорил... что-то относительнотого, что раргиллианин верит в серьезную опасность, которуюнесет для Земли даже единственный корабль хрошии. Мистер Кикуоценил это утверждение как неуклюжую попытку хитрого мальчишкиоправдать собственную слабость. Но теперь переговорыпрактически закончены... осталась лишь одна деталь, которая ещеимела отношение к хрошии. Однако подсознание так не считало. Он наклонился к панели видеофона и вызвал ночногодежурного: -- Говорит Кику. Дайте мне отель "Универсал". Найдите внем доктора Фтаемла, раргиллианина. Как только он закажетзавтрак, свяжите меня с ним. Нет, не будите его, пустьотдыхает. Сделав то, что необходимо было сделать. Кику вернулся крутинной работе по расчистке накопившихся бумаг. В первый раз за несколько дней его корзина входящихполностью опустела, а здание только начало оживать, когда напанели вспыхнул красноватый огонек срочного вызова. -- Кику. -- Сэр, -- на экране появилось встревоженное лицо, -- яотносительно этого звонка в отель "Универсал". Доктор Фтаемл незаказывал завтрака. -- Наверно, поздно лег. Это его право. -- Нет, сэр. Я думаю, он вообще отказался от завтрака. Оннаправляется в космопорт. -- Как давно он выехал? -- Пять-десять минут тому назад. Мне только что это сталоизвестно. -- Отлично. Вызови космопорт, скажи им, чтобы они неторопились с его кораблем. Дай им понять, что речь идет одипломатических тонкостях и что они должны пошевелитьмозгами... а не просто нацарапать разрешение на старт, и сновазавалиться спать. Затем найди доктора Фтаемла и передай, что яприветствую его и осведомляюсь, не окажет ли он мне честьподождать меня несколько минут? Я отправляюсь в космопорт. -- Да, сэр. -- Моя просьба имеет особое значение и для вас... поняли,Знедов? Приложите все усилия, и я посмотрю, на что вы способны. -- Понял вас, сэр. Мистер Кику отключился и вызвал транспортный отдел: -- Говорит Кику. Я вылетаю в космопорт, как толькоподнимусь на крышу. Обеспечьте мне "молнию" и полицейскийэскорт. -- Есть, сэр! Мистер Кику остановился только, чтобы сказать своемусекретарю, куда он направился, и взлетел на крышу. В космопорте доктор Фтаемл ждал его у прохода дляпассажиров, наблюдая за взлетным полем и пытаясь раскуритьсигару. Мистер Кику подошел и поклонился: -- Доброе утро, доктор. Очень любезно с вашей стороны, чтовы дождались меня. Раргиллианин широким жестом отвел сигару в сторону: -- Это честь для меня, сэр. Отправляться в путь,провожаемым особой вашего ранга, столь занятой... -- Онзакончил пожатием плеч, выражавшим и изумление, и удовольствие. -- Долго я вас не задержу. Но я не хотел лишать себяудовольствия увидеть вас сегодня и не знал, что вы собираетесьнас покинуть. -- Это моя вина, мистер Заместитель Секретаря. Я собиралсяобернуться туда и обратно и завтра ожидать удовольствия встречис вами. -- Ясно. Ну что же, возможно, уже завтра я смогупредставить вам на рассмотрение приемлемое решение проблемы. Фтаемл был несколько удивлен: -- Успешное? -- Надеюсь. Данные, которые вы вчера нам предоставили,дали ключ к ее решению. -- Должен ли я понимать, что вы нашли пропавшую хрошиа? -- Возможно. Знаете ли вы сказку о гадком утенке? -- О гадком утенке? -- У раргиллианина стал такой вид,словно он спешно перелистывает свое досье. -- Да, мне знакомаэта идиома. -- Используя данный вами ключ, мистер Гринберг напал наслед гадкого утенка. И если он окажется тем лебедем, которогомы ищем, то... Казалось, раргиллианин с трудом верил в сказанное: -- И это... тот самый "лебедь", мистер ЗаместительМинистра? -- Увидим. Логика говорит, что он должен быть им, но такли это, трудно сказать. -- М-м-м... могу ли я сообщить эти сведения моим клиентам? -- Я бы предпочел подождать, пока я не свяжусь с мистеромГринбергом. Он покинул Столицу с целью провести расследование.Могу я проводить вас до шлюпки? -- Конечно, сэр. -- Доктор... есть еще кое-что. -- Да, сэр? -- Прошлой ночью в разговоре с мистером Гринбергом выобронили несколько странных слов... возможно, это была шутка...или, может быть, он вас неправильно понял. Вы сказали что-товроде того, что Земля может "испариться". Несколько мгновений раргиллианин молчал. Но, заговорив, онушел от темы разговора: -- Скажите, сэр, какое логическое умозаключение подвеловас к мысли, что гадкий утенок окажется лебедем? Мистер Кикутщательно обдумал свой ответ: -- Один земной корабль посетил некую странную планету в товремя, которое совпадает с вашими данными. Главенствующей расойтам были хрошии; идентификация доказывает это. Одна из формжизни была доставлена на Землю. Прошло около ста двадцати лет,но она до сих пор жива; мистер Гринберг хочет доставить ее дляопознания вашим доверителям. -- Должно быть, все так и есть, -- мягко сказал докторФтаемл. -- Я не верю, но так должно быть. -- Он заговорилгромче и веселее. -- Сэр, вы доставили мне огромное счастье. -- В самом деле? -- Огромное. В то же время вы дали мне возможностьговорить совершенно открыто. -- За время нашего сотрудничества вы всегда могли говоритьсовершенно свободно. Правда, я не знаю, что за инструкции выполучили от ваших клиентов. -- Они не накладывали никаких ограничений на мою речь.Но... Обращали ли вы внимание, как обычаи той или иной расынаходят отражение в ее языке? -- Пару раз у меня была возможность отметить данный факт,-- осторожно ответил мистер Кику. -- Я был в этом уверен. Когда вы посещаете своего друга вбольнице и знаете, что он должен умереть, а вы ничем не можетеему помочь, -- неужели вы будете с ним говорить о его беде? -- Нет. Во всяком случае, пока он сам не заговорит обэтом. -- Совершенно верно! Общаясь с вами и мистером Гринбергом,я был вынужден приспосабливаться к вашим обычаям. -- Доктор Фтаемл, -- медленно сказал мистер Кику, --давайте будем совершенно откровенны. Правильно ли я вас понял?Вы уверены, что этот единственный корабль представляетсерьезную опасность для нашей планеты, которая в данном случаеобладает достаточными средствами защиты? -- Я буду совершенно откровенен, сэр. Как только хрошиипридут к выводу, что в результате действий данной планеты илиже отдельных ее обитателей их соплеменник умер или же исчезнавсегда, Земле не будет причинен какой-либо вред; Земля будетпросто уничтожена. -- Этим одним кораблем? -- Одним единственным. Мистер Кику покачал головой: -- Доктор, я убежден, что вы верите в правоту своих слов.Я -- нет. Всеобъемлющая защитная мощь основной планетыФедерации вряд ли известна вам во всей полноте. Я не могупредположить, что ваши доверители столь глупы и непредставляют, что у нас есть зубы. У доктора Фтаемла был печальный вид: -- Даже используя языки всех цивилизованных народов, я несмогу найти слов, чтобы убедить вас. Но верьте мне... все, чтовы можете им противопоставить, будет столь же беспомощно, каккамешки против ваших ракет. -- Увидим. Или, к счастью, не увидим. Мне не нравитсяоружие, доктор; это последний довод, который пускает в ходпримитивная дипломатия. Говорили ли вы с ними, что Федерациябыла бы не против принять их в Сообщество Цивилизаций? -- Мне было очень нелегко объяснить им сущность вашегопредложения. -- Неужели они настолько воинственны? -- Они совершенно не воинственны. Как бы мне это объяснитьвам? Считаете ли вы себя воинственным, когда вы гоняете...шлепаете... давите мух? С вашей точки зрения, да и с моей,хрошии практически бессмертны. Они настолько неуязвимы дляобычных опасностей, что они ведут себя, как... что за идиома увас?.. да, олимпийцы... они смотрят на нас с олимпийских высот.Они не видят никакого смысла в общении с низшей расой; поэтомуваше предложение не было воспринято всерьез, хотя, верьте мне,я приложил все усилия... -- Они сущие идиоты, -- мрачно сказал Кику. -- Отнюдь, сэр. Они совершенно точно оценивают и вашурасу, и мою. Они понимают, что любая культура, овладевшаямежзвездными путешествиями, обладает хотя бы определеннымуровнем способностей. К тому же они знают, что вы считаете себядовольно могущественными. Именно поэтому они рассматриваютвозможность применения силы как средство убедить вас, что выдолжны вернуть им их хрошиа... они считают, что это будет,чем-то вроде стрекала для быка: указание, которое он способенпонять. -- Х-м-м... И вам известно, как они собираются этопродемонстрировать? -- Известно. Этим утром я направляюсь к ним с цельюубедить их помедлить. Они собираются, так сказать, легонькопритронуться к поверхности вашего спутника, оставив на немвыжженную полосу длиной примерно в тысячу миль, дабы убедитьвас, что они... м-м-м... не собираются шутить. -- На меня это не произвело бы впечатления. Мы можемотдать нашему флоту соответствующий приказ и оставить такой жезнак. Но мы этого не собираемся делать. -- Неужели вы можете сделать это всего лишь однимкораблем, за несколько секунд, без всяких приготовлений и сдистанции в четверть миллиона миль? -- А вы считаете, они могут? -- Я уверен в этом. Всего лишь небольшая демонстрация.Мистер Заместитель Секретаря, в этой части небосклона появиласьновая звезда, у которой нет аналогов в природе. Мистер Кикупомедлил. Если все это правда, то тогда ситуация, при которойхрошии покажут свои когти, может служить и его собственнымцелям. Потеря нескольких бесполезных лунных гор ничего незначит... но эвакуировать даже несколько обитателей этих местбудет довольно трудно. -- Вы говорили им, что наша Луна обитаема? -- Их хрошиа там не обитает -- и это все, что имеет дляних значение. -- М-да... я понимаю. Доктор, могли бы вы сообщить им,что, во-первых, мы практически обнаружили их хрошию, и,во-вторых, она находится на одном из спутников, что и объясняетстоль затянувшиеся поиски? Раргиллианин изобразил широкую человеческую улыбку: -- Сэр, я восхищаюсь вами. Я буду счастлив доставитьподобное известие. Я уверен, что демонстрации силы не будет. -- Доброго вам здоровья, доктор. Я буду на связи с вами. -- И вам доброго здоровья, сэр. На обратном пути мистер Кику обнаружил, что присутствиемедузоида уже не производит на него отталкивающеговпечатления... то есть, внешность Фтаемла была столь же ужасна,но доктор Морган в самом деле оказался умелым психотерапевтом. Корзина для бумаг, как обычно, была полна до краев. Кикувыкинул всех этих хрошии из головы и с наслаждением погрузилсяв работу. Несколько позже полудня отдел связи оповестил его,что с ним хочет поговорить мистер Гринберг. -- Давайте его сюда, -- сказал мистер Кику, чувствуя, чтокуски головоломки, наконец, складываются в законченную картину. -- Босс? -- начал Гринберг. -- Да, Сергей. Какого черта ты выглядишь такимрасстроенным? -- Потому что я ломаю себе голову, как мне нанятьсярядовым во Внешний Легион. -- Кончай бродить вокруг и около. Что случилось? -- Птичка улетела. -- Улетела? Куда? -- Хотел бы я знать. Скорее всего, в леса к западу отВествилла. -- Тогда чего ради ты тратишь время на болтовню со мной?Отправляйся и доставь мне ее. Гринберг вздохнул: -- Мне бы вашу уверенность. Видите ли, босс, эти зарослипокрывают примерно десять миллионов квадратных акров -- высокиедеревья, огромные горы и ни одной тропинки. А местный шефполиции со своей всей командой наступает мне на пятки. Он отдалприказ стрелять во все, что движется, и такой же приказполучили все разведывательные корабли. -- Что? -- То, что я сказал. Пришла ваша роспись на приговоресуда; а отмена его где-то затерялась... как, я не знаю. А шериф-- ископаемое с психологией мелкого клерка. Он тычет пальцем вприказ и его ни в чем не убедить... он даже не позволил мнеиспользовать полицейскую систему связи. И поскольку нашевмешательство не предусмотрено, я не могу сдвинуть его ни найоту. -- И ты с этим смирился? -- едко спросил мистер Кику. --Скоро дождешься, что тебя будут бить по физиономии. -- Близко к этому. Я дозвонился до мэра -- его нет вгороде. До губернатора -- он на сессии. Сунулся к главномулесничему... похоже, он в отпуске. После нашего разговора япойду выламывать руки этому деятелю, пока у него в глазах непотемнеет и... -- Тебе давно надо было это сделать. -- Я не трачу времени зря. Я позвонил вам, чтобы выподдали им жару. Мне нужна помощь. -- Ты ее получишь. -- Да, но не только для того, чтобы дозвониться догубернатора и обеспечить ваше вмешательство. Даже когда ядоберусь до этого полицейского идиота и уговорю его отозватьсвоих псов, мне все равно нужна будет помощь. Босс, десятьмиллионов квадратных акров сплошных гор... это означает люди икорабли, много людей и много кораблей. Это работа не для одногочеловека с дипломатом. Нет, я все-таки завербуюсь во ВнешнийЛегион. -- Мы оба туда пойдем, -- хмыкнул Кику. -- Ладно, давай.Двигай. -- Как приятно было поговорить с вами. Отключившись, мистер Кику начал стремительно действовать,обеспечивая вмешательство Департамента: он послал сверхсрочныетелеграммы губернатору штата, мэру Вествилла и в Вествиллскийокружной суд. Совершив все необходимое, он несколько секундсидел в неподвижности, перебирая в памяти, что ему еще надобыло бы сделать... затем отправился к Секретарю предупредитьего, что, может быть, потребуется помощь военной мощиФедерации.
X. ЗАКОН СИГНИ
Проснувшись и вспомнив, где он находится, Джон Томасощутил беспокойство. В спальном мешке было тепло. ЧувствовалДжонни себя хорошо отдохнувшим и расслабленным. Постепенноперед его глазами всплыли картины окружающей местности;вспомнив, как и почему он здесь очутился, Джонни высунулся изспальника. Солнце стояло уже высоко и вокруг разливалосьприятное тепло. Луммокс бродил поблизости. -- Эй, Лумми! -- Хей, Джонни! Ты долго спал. И храпел. -- Неужто? -- Выбравшись наружу, Джонни собрал одежду,скатал спальный мешок. Сделав это, он повернулся в сторонуЛуммокса -- и застыл. -- Что это? Рядом с Луммоксом лежал мертвый медведь гризли --расплющенный в лепешку. Изо рта и носа зверя тянулись струйкизасохшей крови. -- Это завтрак, -- повернувшись, объяснил Луммокс. Джоннис отвращением посмотрел на то, что осталось от медведя. -- Только не для меня. Где ты его раздобыл? -- Я поборол его, -- сказал Луммокс и смущенно улыбнулся. -- Не поборол, а поймал. -- Но я в самом деле поборол его. Он хотел добраться дотебя, и мы с ним поборолись. -- Ну ладно. Спасибо тебе. -- Джон Томас снова посмотрелна медведя, отвернулся и открыл мешок с припасами. Вынув банку, где была яичница с ветчиной, он отвинтилкрышку и стал ждать, пока содержимое банки согреется. Луммокс воспринял его действия как сигнал, что насталовремя позавтракать и для него, что он немедленно и сделал --первым делом запихнул в пасть медведя, затем пару сосенок ипустую банку от завтрака. Когда они спустились к воде, Джонниосторожно оглядел небосклон, а Луммокс запил свой завтракчистой горной водой. Встав на колени, Джонни тоже напился и,вымыв лицо и руки, вытер их подолом рубашки. -- Что мы теперь будет делать, Джонни? -- спросил Луммокс.-- Пойдем гулять? Может быть, еще кого-нибудь поборем? -- Нет, -- отрезал Джонни. -- Мы вернемся под эти деревьяи будем лежать там до темноты. Ты должен вести себя, точнокамень. -- Джонни поднялся на берег в сопровождении Луммокса.-- Садись, -приказал он. -- Я хочу посмотреть на твои опухоли. Луммокс повиновался, и его хозяин начал осмотр. Ощупываяопухоли, Джонни чувствовал растущую тревогу. Опухоли заметноувеличились, и Джонни пытался припомнить, к чему это можетпривести. Кожа на них воспалилась и натянулась, заметноутончившись и теперь ничем уже не напоминала могучую броню,прикрывавшую тело Луммокса. На ощупь опухоли были сухими игорячими. Джонни осторожно ощупал левую: Луммокс отпрянул. -- Беспокоит? -- с тревогой спросил Джонни. -- Я так больше не могу, -- запротестовал Луммокс. Онвытянул ноги, поднялся и, подойдя к сосне, стал тереться об нееопухолью. -- Эй! -- крикнул Джонни. -- Не делай этого! Ты повредишьсебе... -- Но оно зудит, -- сказал Луммокс, продолжая чесаться.Твердо намереваясь добиться своего, Джон Томас подошел к Другу-- И в тот же момент опухоль лопнула. Джонни в ужасе отпрянул. Что-то непонятное, мокрое и темное, облепленное клочьямиразодранной кожи, вывалилось из опухоли, повисло, а затемразвернулось, как змея, повисшая на лианах в джунглях. В этиужасные мгновения Джонни пришло в голову, что он видит нечто...нечто вроде гигантского червя, который, паразитируя, поедаетизнутри своего хозяина. С запоздалым раскаянием он вспомнил,как заставлял Лумми карабкаться в гору... когда эта штукагрызла его. Луммокс облегченно потянулся и вздохнул: -- Ух! -- сказал он с удовлетворением. -- Теперь мне кудалучше. -- Луммокс! Ты в порядке? -- А что со мной должно быть, Джонни? -- Но... но что это такое? -- Что? -- Луммокс огляделся: странное образование свисало вниз, иЛуммокс посмотрел на него. -- Ах, это... -- небрежно сказал он. Оконечность отростка развернулась, как распустившийсяцветок, и Джонни увидел, что это было. Луммокс вырастил Руку. Скоро рука высохла, обрела окраску и начала твердеть.Луммокс не обращал на нее особого внимания, но Джон Томасследил, как она обретает законченную форму. У руки были двасустава, типа локтевых, и кисть с пальцами. Пальцев было пять,каждый состоял из семи фаланг, и средний палец был болеедлинным и гибким, напоминая маленький слоновый хобот. Отчеловеческой кисти рука эта отличалась, но не было никакихсомнений в ее предназначении -- во всяком случае, если сначалафаланги пальцев двигались довольно беспомощно, то постепенно ихдвижения становились все увереннее. Луммокс не возражал против того, чтобы Джон Томас изучалего руку, но не проявлял особого интереса к ее развитию; он велсебя так, словно с ним после завтрака всегда случалось нечтоподобное. -- Дай я посмотрю на вторую опухоль, -- сказал Джонни.Нарост с правой стороны набух еще больше. Как только Джон Томаспритронулся к нему, Луммокс отпрянул и направился к соседнемудереву. -- Подожди! -- окликнул его Джон Томас. -- Постой! -- Но мне надо почесаться. -- Ты изувечишь себя. Стой тихонько. Я кое-что попробуюсделать. Луммокс неохотно повиновался: из ножен на поясе Джоннивынул клинок и сделал осторожный надрез в центре опухоли. Разрез стремительно расширился и вылетевшая правая рукаЛуммокса едва не шлепнула Джонни по лицу. Он отпрянул. -- Спасибо, Джонни! -- Всегда пожалуйста. -- Джонни спрятал нож и задумчивопосмотрел на новорожденную руку. Он не мог еще представить, что Луммокс будет делать сосвоими так неожиданно появившимися новыми органами. Но онпонимал, что они меняют дело. Каким образом, Джонни еще незнал. Может быть, теперь ему не придется заботиться о Луммитак, как прежде. С другой стороны, теперь за ним надоприсматривать, потому что Лумми обязательно сделает что-то,чего делать не должен. Джонни с сокрушением вспомнил поговорку,гласящую: слава Богу, что у кошек нет рук... А Луммокс быллюбопытнее любого котенка. Но как бы там ни было, без колебаний решил Джонни, одногоэто не меняет: шериф Дрейзер до них не доберется! Сквозь ветви он оглядел небо, прикидывая, можно ли ихзаметить сверху. -- Лум... -- Да, Джонни? -- Подогни ноги. Пора стать похожим на скалу. -- Ой, давай лучше погуляем, Джонни. -- Мы пойдем гулять вечером. А пока не стемнеет, я хочу,чтобы ты оставался на месте и не шевелился. -- Ой, Джонни! -- Слушай, ты же не хочешь снова отправиться в город, нетак ли? Так что перестань болтать. -- Что ж, если ты так считаешь... -- Луммокс опустился наземлю. Джон Томас сел рядом, прислонился к нему и задумался. Возможно, он как-то выкрутится, и они с Лумми смогутзарабатывать на жизнь... например, будут участвовать вкарнавалах. Ни один карнавал не обходится без В. З. -существ --даже если половина из них всего лишь чучела -- а Луммокс самыйчто ни на есть настоящий внеземной. Возможно, Джонни научит егоделать какие-нибудь штуки своими руками, играть там или что-тоеще. Может быть, в цирк им пойти? Нет, все это не годится для Луммокса; в присутствии толпыон начинает нервничать. Черт, как бы им заработать... не говоряуж о том, что должна улечься вся эта шумиха! Занятьсяфермерством? Луммокс сильнее любого трактора, а с руками онможет делать любые работы по ферме. Может, в этом и есть выход,хотя, честно говоря, он никогда серьезно не думал о работе наземле. Джонни представил перед своим мысленным взором себя иЛуммокса, обрабатывающими землю... колосья ржи... грядки совощами... и не заметил, как уснул. Пробудил его странный звук, и он смутно припомнил, что ужеслышал нечто подобное. Открыв глаза, он огляделся и увидел, чтолежит рядом с Луммоксом. Тот оставался на старом месте,.. нововсю размахивал руками. Одну, с зажатым в кисти камнем, онзанес над головой. Раздался тот же самый звук... и небольшаяосинка неподалеку внезапно рухнула. Несколько других осин ужележали на земле. Джон Томас вскочил на ноги. -- Эй, прекрати! Луммокс остановился. -- В чем дело, Джонни? -- обиженно спросил он. Перед нимлежала куча булыжников, за одним из которых он потянулся. -- Перестань бросать камни в деревья. -- Но ты это сам делаешь, Джонни. -- Да, но я не ломаю их. Можешь есть их на здоровье, но ненадо выдирать их с корнем. -- Тогда я пойду есть их. -- Отлично. -- Джонни огляделся. Уже смеркалось, черезнесколько минут солнце должно было закатиться. -- Иди иподкрепись. Хотя, подожди минутку. -- Он осмотрел рукиЛуммокса. Они уже были такого же цвета, как и остальное тело, иначали заметно твердеть. Но самое удивительное, что руки сталипримерно вдвое толще, чем при появлении, и теперь достигалиобъема бедра Джонни. Кожа с них почти вся слезла, а оставшаясяшелушилась, Джонни ободрал ее. -- Ладно, давай. Пока Джонни готовил себе еду, Луммокс расправился собломанными осинками и закусил на сладкое консервной банкой.Стемнело. Они выбрались на дорогу. В эту вторую ночь происшествий было еще меньше, чем впервую. Чем выше они взбирались, тем холоднее становилось;наконец, Джонни засунул силовую установку прямо под свитер.Скоро он согрелся и перестал дрожать. -- Лум, если я засну, разбуди меня, когда начнет светать. -- 0'кей, Джонни, -- Луммокс переадресовал приказ своемузаднему мозгу -- просто так, на всякий случай. Холод Луммокса не беспокоил, он его просто не чувствовал,потому что терморегуляция тела у него была гораздо эффективнее,чем у Джонни, эффективнее даже, чем у силовой установки. Джон Томас дремал, просыпался и снова проваливался вдремоту. В таком состоянии он находился, когда первые лучисолнца коснулись далеких вершин, и Луммокс окликнул его. Джоннисел и стал оглядываться в поисках места, которое могло бы датьим приют. На этот раз счастье от них отвернулось: они былипрямо на открытом месте, которое кончалось глубоким мрачнымпровалом. По мере того, как шли минуты и становилось всесветлее, его охватывала паника. Ничего другого не оставалось, кроме как идти дальшевперед. Далеко над ними прошел стартоплан. Он услышал лишь ревего моторов, но самого корабля не увидел, понадеявшись, что онне послан на их розыски. А через несколько минут, оглядевшись,он заметил лишь пятнышко в небе, смахивающее на орла. Но очень быстро ему пришлось убедиться, что над ними виситна крыльях одинокая человеческая фигурка. -- Стоп, Луммокс! Замри, как камень. -- Как камень, Джонни? -- Заткнись и делай, что тебе говорят! -- Луммокс замолчали повиновался. Джон Томас скользнул вниз и скорчился под головойЛуммокса, стараясь стать как можно меньше. Он надеялся, чтофлаер пролетит мимо. Но флаер в знакомом залихватском стиле сделал петлю ипошел на посадку. Джонни с облегчением вздохнул, увидев, что напятачок, который он приметил впереди, садится Бетти Соренсен. -- Привет, Лумми! -- крикнула она, затем повернулась кДжонни, уперла руки в бока и сказала: -- Ну! Хорош! Удрал, не сказав мне ни слова! -- Да я... я хотел, Червячок, честное слово. Но у меня неполучилось... извини меня. Гневное выражение исчезло с ее лица, и она улыбнулась: -- Ну, ладно. Раньше я думала о тебе куда хуже. Наконец-тоты что-то сделал, Джонни. Я уж боялась, что ты сам станешьтаким же увальнем, как Луммокс, который только и ждет, чтобыего кто-то растолкал. Джон Томас был слишком обрадован ее появлением, чтобыспорить. -- Слушай... а как ты нас нашла? -- Чего? Ты, умная голова, две ночи уходил от города, анаходишься всего лишь на расстоянии одного короткогоперелета... как было тебя не найти? -- Понимаю, но как ты вычислила, где надо нас искать? Онапожала плечами: -- Старое правило: я представила себя упрямым ослом ипошла прямо, куда глаза глядят. Я прикинула, что ты обязательнопойдешь по этой дороге, поэтому и крутилась над ней. А если тыне хочешь, чтобы тебя через несколько минут заметили, тебе надопобыстрее убираться отсюда куда-то под прикрытие. Так чтодавай! Лумми, старина, включай свою машину. Она протянула руку, Джонни помог Бетти взобраться на спинуЛуммокса, и они двинулись в путь. -- Я хотел уйти с дороги, -- волнуясь, объяснил Джонни, --но мы так и не нашли подходящего места. -- Вижу. Теперь выпусти пары... за этим поворотом --водопад Адама и Евы, и мы можем сойти с дороги как раз над ним. -- Вот мы где оказались! -- Да. -- Бетти наклонилась вперед,
2018-01-14
154
