Узнадзе Д.Н. Общая психология

Узнадзе Д.Н. Общая психология

М.: Смысл; СПБ.: Питер, 2004. – С. 120-162.

Глава пятая. Психология поведения

Импульсивное поведение

Живое существо и витальная потребность

Ничто так не специфично для живого существа, как наличие у него потребностей и необходимость самому заботиться об их удовлетворении Это значит, что для него характерна активность, то есть он должен установить определенные взаимоотношения с внешней действительностью, без чего, разумеется, ни одна потребность не может быть удовлетворена Несомненно, что данная активность составляет по существу все содержание жизни, говорить о жизни вне активности было бы неуместно. Отсюда ясно, что понятие потребности занимает исключительное место в любой науке, ставящей себе целью понимание живого существа, тем более в психологии

Потребность — источник активности. Там, где нет потребности, не может быть и речи об активности

В этом смысле понятие потребности является очень широким. Оно касается всего, в чем нуждается живой организм, но чем он в данный момент не обладает

Однако то, в чем живой организм может испытывать нужду, зависит от уровня развития самого организма Потребности развиваются, и очевидно, что человек на нынешней ступени развития обладает множеством таких потребностей, подобных которым нет не только у животного, но и у человека, стоящего на примитивной ступени культурного развития

Тем не менее, есть и такие потребности, без которых не может существовать ни один живой организм, на какой бы ступени развития он ни находился подразумеваются потребности, связанные с жизнедеятельностью организма, — питание и размножение, то есть основные витальные, или чисто биологические потребности Потребности в питании, росте, размножении имеются у любого живого организма — как самого простого, так и самого сложного Конечно, это не означает, что в процессе развития эти потребности остаются неизменными, что у амебы и у человека потребность в питании является одинаковой Нет, в данном случае мы хотим подчеркнуть лишь то, что всякий живой организм, на какой бы высокой ступени развития он ни находился, имеет витальные потребности, поскольку без них жизнь невозможна вообще Однако вряд ли, конечно, сегодня кто-либо может отрицать, что и эти потребности развиваются, усложняются, становясь все более разнообразными

Труд и воля

Но тогда откуда черпает человек энергию для осуществления того, в чем в данный момент не испытывает нужды? Что лежит в основе труда?

Разумеется, здесь понятия рефлекса явно недостаточно. Не умещается труд и в рамки импульсивного поведения. Мы уже убедились в том, что его побуждающим и направляющим началом не является импульс актуальной потребности, поскольку труд подразумевает совершенно иной вид активности, не основывающейся на актуальной потребности и создающей независимые от нее ценности.

Таким видом активности, как мы убедимся ниже, является воля. Следовательно, вне воли становление труда в том его законченном виде, какой он имеет на сей день, представляя собой специфическую особенность человека, было бы совершенно невозможно. С другой стороны, и воля не достигла бы человеческой ступени своего развития, если бы труд не создал специфических условий для ее стимуляции и развития.

Воля

1. Общее определение понятия

Что такое воля? Приведем несколько бесспорных примеров произвольного поведения с тем, чтобы выяснить, что может быть сочтено специфической особенностью воли.

1. Спишь в холодной комнате. Проснувшись утром, видишь, что время вставать. Вставать не хочется, но уже опоздываешь. Приходится сделать над собой усилие и встать. Таким образом, для преодоления естественной лени потребовался определенный акт воли.

2. Очень хочется курить, но, решив отказаться от этой привычки, сдерживаешь себя и не закуриваешь.

3. Допустим, в процессе написания книги в одном месте я должен высказать мысль, в корне противоречащую в основном моим прежним взглядам, не раз высказанным мною публично. Возникает вопрос: высказать эту новую мысль или нет? Высказав ее, тем самым публично признаешь, что ошибался, а твои оппоненты были правы; скрыв свои новые взгляды, изменишь основному принципу, согласно которому в науке главное — истина, а не ложное самолюбие. В конце концов вопрос решается в пользу объективной истины. Безусловно, что и на сей раз не обошлось без помощи воли.

4. Когда нам нужно что-либо сделать, скажем, написать какую-то статью, мы предварительно составляем план: какого вопроса следует коснуться в начале, о чем говорить дальше и как приблизиться к конечному вопросу. Разумеется, решение каждого из этих вопросов требует волевых актов, и в конце концов мы разрабатываем вполне определенный план работы. Однако после этого вновь нужен особый волевой акт, чтобы начать писать статью, то есть приступить к выполнению выработанного плана

Что характерно для всех этих случаев? Во-первых, прежде всего следует отметить, что субъект и его поведение, его деятельность противостоят друг другу. Субъект дан не в деятельности, а вне нее, то есть себя мы переживаем отдельно, а свои действия — курение, вставание с постели, служение объективной истине, свой план — совершенно отдельно. Ведь мы еще не действуем, а всего лишь ставим вопрос, как действовать! Во всех этих случаях и наше Я, и наши возможные действия даны как бы извне, мы рассуждаем и думаем о них, как о чем-то объективно существующем.

Таким образом, как видим, для всех случаев воли характерна объективация собственного Я и возможного поведения.

Второй, не менее характерный для воли момент проявляется в своеобразии переживания поведения и Я. В настоящем самого поведения еще нет, оно развернется лишь в будущем, то есть оно осуществляется не сейчас, а лишь будет осуществляться впоследствии; стало быть, оно переживается как феномен будущего, а не настоящего. Во всех приведенных выше примерах процесс протекает следующим образом: до осуществления определенного поведения — вставания с постели, отказа от курения, объективного изложения своих взглядов — мы обдумываем, следует ли сделать это.

Следовательно, для воли характерно то, что она касается не протекающего в настоящем поведения, а предстоящей в будущем деятельности. Воля устремлена в будущее, являясь, если употребить термин В. Штерна, проспективным актом.

Что касается переживания Я, то оно в случае воли занимает совершенно особое место. Во всех рассмотренных примерах Я переживается в качестве единственного источника всякого волевого поведения, единственной силы, всецело предопределяющей то, что произойдет, какой будет деятельность: встану ли я или буду нежиться в постели, закурю ли или вовсе брошу курить; одним словом, то, как я поступлю, зависит только от меня, причина заключена во мне самом. Стало быть, воля переживается как активность Я, иначе говоря, в волевых актах Я переживается как активное, действующее начало.

Сопоставив теперь волевое поведение с импульсивным, тотчас же увидим, сколь велика разница между ними. Скажем, я почувствовал жажду. Иду, беру в руки графин с водой, наливаю ее в стакан и пью. Все это происходит так, что субъект (Я), объект (посуда, вода) и поведение (подошел, налил, выпил) включены в единый целостный процесс, не переживаясь вне этого процесса и в отдельности; здесь нет ни объективации Я, ни объективации поведения. Кроме этого, здесь поведение протекает в настоящем, оно актуально, происходит сейчас, и говорить о будущем в данном случае совершенно неуместно. Наконец, поведение — налил воду, выпил — переживается так, будто оно происходит само по себе; во всяком случае, субъект обычно вовсе не чувствует, что для осуществления деятельности ему потребовалось проявить особую активность: источником поведения переживается скорее потребность, нежели активность Я.

С отмеченным обстоятельством связан один исключительно важный момент, существенно отличающий друг от друга акты импульсивного и волевого поведения. В случае импульсивного поведения, как мы это только что отметили, в качестве основного источника выступает потребность: при возникновении потребности (жажды) субъект тотчас же обращается к надлежащему поведению (идет и пьет воду); импульсивное поведение начинается с импульса потребности, завершаясь актом ее удовлетворения, то есть актом потребления. Совсем иначе обстоит дело в случае волевого поведения. В приведенных выше примерах волевого поведения отношение между актуальной потребностью и окончательной деятельностью носит иной характер, чем в случае импульсивного поведения. У субъекта и здесь имеется какая-либо актуальная потребность, однако его поведение никогда не подчиняется импульсу данной потребности — субъект делает не то, что ему хочется, а нечто другое: в первом случае ему хочется полежать, но он встает, во втором — хочется курить, но он воздерживается.

Одним словом, в случае волевого поведения источником деятельности или поведения является не импульс актуальной потребности, а нечто совсем иное, иногда даже противоречащее этому импульсу.

Таким образом, еще одним специфичным признаком воли является то, что она никогда не представляет собой реализацию актуального импульса; следовательно, необходимую для осуществления деятельности энергию она всегда заимствует из другого источника. Данный признак воли заслуживает особого внимания. Можно сказать, что суть проблемы воли состоит именно в этой ее особенности, и психологии воли прежде всего долженствует выяснить, из какого источника воля черпает необходимую энергию. Ниже мы специально коснемся этого вопроса, но прежде необходимо отметить одно обстоятельство.

Дело в том, что нередки случаи, когда человек произвольно обращается именно к тому поведению, к которому стремится и импульс актуальной потребности. Например, человек испытывает жажду. Импульс его актуальной потребности влечет его к воде. Но он не подчиняется этому импульсу, раздумывая, можно ли пить воду в этих условиях. Наконец, решив, что «вода ведь минеральная, и пить ее не вредно, а даже полезно», пьет ее. Как видим, казалось бы, здесь речь идет именно о волевом поведении. Однако, с другой стороны, ведь субъект все же пьет воду, то есть удовлетворяет свою актуальную потребность! Следовательно, оказывается, что вовсе не обязательно, чтобы воля противостояла импульсу актуальной потребности, черпая необходимую энергию непременно из другого источника. Но, вникнув глубже в суть дела, можно убедиться, что и здесь актуальную потребность нельзя считать силой, направляющей поведение.

Правда, субъект хочет пить, это — его актуальная потребность, и после некоторых колебаний он пьет воду, то есть удовлетворяет свою потребность. Но в действительности акт питья воды вызван не только жаждой как таковой. Нет, субъект прибегает к этому акту — пьет воду — лишь вспомнив, что минеральная вода полезна. Не будь это так, жажда осталась бы неутоленной, поскольку субъект отказался бы от воды. Так что главное не то, выпьет субъект, испытывающий жажду, воду или нет, а то, чем вызван этот акт — импульсом актуальной потребности или неактуальной.

Исходя из вышесказанного, мы можем говорить о специфических свойствах волевого акта, то есть признаках, отличающих его от остальных видов активности. Данные признаки заключаются в следующем: 1) в случае вмешательства воли за импульсом актуальной потребности никогда не следует действия; волевое поведение никогда не опирается на импульс актуальной потребности; 2) в случае волевого поведения происходит объективация входящих в процесс активности моментов: Я и поведения, причем Я противостоит поведению; 3) волевое поведение не является поведением, протекающим в настоящем, это — будущее поведение; воля проспективна; 4) Я предварительно обдумывает это будущее поведение, его реализация полностью зависит от Я — воля всецело переживается как активность Я.

Физиологические основы воли

Всякая активность, любое поведение в первую очередь выражается в виде определенных движений тела и его отдельных органов. Это обстоятельство настолько очевидно и закономерно, что некоторые психологические направления, особенно бихевиоризм, считают поведение полностью производным от нашего мышечного аппарата, полагая, что для его объяснения совершенно достаточно изучить работу данного аппарата. Но, разумеется, наше поведение представляет собой отнюдь не только мышечное явление, ведь огромная роль психики в поведении вообще, тем более в произвольном, совершенно несомненна. Однако несомненно и то, что едва ли многое в психике столь тесно связано с телом, как волевые процессы. Поэтому представляется совершенно необходимым рассмотрение общих телесных основ воли.

Анатомо-физиологической основой воли, без которой ни одно живое существо не обладало бы ею, является большой мозг. Когда мы действуем произвольно, в определенном центре коры больших полушарий мозга возникает физиологический импульс, передающийся через нижележащие аппараты — продолговатый и спинной мозг — моторному нерву и вызывающий таким образом сокращение мышц и движение соответствующего органа. Это движение является произвольным, отличающимся от рефлекторного движения не только своим корковым происхождением (тогда как рефлекс имеет непосредственно субкортикальное происхождение), но и тем, что в случае рефлекса физиологический импульс распространяется по неизменным, врожденным путям, вызывая движения стереотипного характера, а в случае волевого поведения эти врожденные пути не имеют никакого значения — произвольные движения протекают всегда в новом виде, изменяясь сообразно цели, преследуемой субъектом. Центром, регулирующим эти движения, считается зона левого полушария, и понятно, что при ее поражениях у субъекта снижается способность осуществления осмысленной, целенаправленной деятельности. Описанное впервые Гуго Липманом заболевание, названное им апраксией, проявляется именно в расстройстве способности к осуществлению произвольного поведения: субъект проявляет полную неспособность к выполнению даже самых простых преднамеренных действий, тогда как импульсивно он легко выполняет эти же акты. Например, он не способен расстегнуть или застегнуть пуговицу по заданию, однако, когда ему самому нужно ее расстегнуть или застегнуть, то есть при наличии актуальной потребности в этом, выполнение данного акта не представляет для него никакой трудности. Апраксия является расстройством произвольного поведения, связанной, как было уже отмечено, с поражением определенной зоны коры.

 

Акт решения

Смысл периода мотивации

Когда субъект действует под влиянием актуальной потребности, когда его поведение подчинено силе этой потребности, мы имеем дело с импульсивным поведением. Однако человек не всегда уступает этому импульсу. Мы знаем, что он обладает способностью противопоставить самого себя окружающей среде, объективировать действия своего Я. Это позволяет высвободиться от принуждения импульса актуальной потребности, поставив, следовательно, вопрос о своем будущем поведении, то есть теперь человек сам должен решить, как себя вести, раз уж не следует за импульсом актуальной потребности. Таким образом, субъект осознает, что отныне его поведение зависит от него самого, от его собственной личности, от его Я Следовательно, нужно заранее продумать, какое поведение предпочтительнее для его Я.

Быть может, благоприятным окажется импульс актуальной потребности, но возможно и то, что он будет противоречить другим потребностям личности и поэтому будет вообще неприемлемым для Я, чье существование, а значит, и интересы не исчерпываются одним данным моментом. Ночную бабочку влечет к себе огонь; оказываясь не в силах противиться этому импульсу, она погибает. К счастью, совсем иным является человек. Прежде чем обратиться к какому-либо поведению, он заранее предусматривает, насколько данное поведение вообще приемлемо для него, ведь его существование не ограничивается только данным моментом. Субъектом своего поведения он переживает самого себя, свое Я. Поэтому понятно, что, прежде чем решить окончательно, как поступить, он должен обдумать, какой акт поведения наиболее соответствует его Я.

Отсюда ясно, что в случае воли человек делает не то, к чему принуждает его актуальная потребность, чего ему хочется сиюминутно, а то, что соответствует общим интересам его Я, хотя, возможно, в данный момент делать это ему вовсе не хочется.

Следовательно, акту принятия решения предшествует период, в котором происходит предварительное осмысление, предварительный поиск поведения, сообразного общим интересам Я субъекта. Этот процесс поиска завершается актом принятия решения, то есть нахождением такого поведения, которое, по мнению субъекта, соответствует его Я и за которое он может взять на себя ответственность.

Таким образом, мы видим, что благодаря способности объективации самого себя и своего поведения человек действует не по импульсу своей актуальной потребности, а в соответствии с общими потребностями своего Я. Акт принятия решения означает, что найдено поведение, сочтенное им наиболее подходящим для своего Я, а период, предшествующий этому акту, представляет собой период поиска надлежащего поведения.

Выбор и мотив

Предварительный общий анализ содержания упомянутого подготовительного периода убеждает нас в том, что он подразумевает участие по крайней мере двух основных факторов Во-первых, вместо того, чтобы непосредственно приступить к действию, субъект приступает к поиску целесообразного поведения: он размышляет, обдумывает — словом, мыслит, дабы найти наиболее целесообразный для него вид поведения. Во-вторых, он имеет в виду потребности своего Я, непременно учитывая их при принятии окончательного решения. Сколь целесообразным ни казалось бы ему то или иное возможное решение, он принимает данное решение лишь после его согласования с потребностями своего Я. Рассмотрим оба эти фактора более детально.

.

А. При волевом поведении человеку приходится сделать выбор: что лучше? Какое поведение наиболее целесообразно для него? Совершенно очевидно, что такой вопрос может встать лишь перед мыслящим существом, которое в состоянии ответить на него, понять, что для него более или менее целесообразно. Человек, прерывая одну деятельность, с тем чтобы приняться за другую, более целесообразную для него, делает это прежде всего на основе размышления, обдумывая, насколько в этих условиях разумно, целесообразно поступить так или этак. Выбор целесообразного поведения всецело зависит от того, насколько правильно мыслит человек.

Таким образом, акт решения предваряется мышлением: субъект обдумывает, оценивает целесообразность каждого возможного акта, останавливаясь, наконец, на каком-либо одном. Например, когда перед Юлием Цезарем встал вопрос о захвате власти вооруженным путем, он отдал распоряжение о переходе Рубикона и выступлении в поход против Рима не сразу же, а лишь после предварительного и довольно длительного обдумывания, прийдя к заключению, что выступление против республики именно в существующих условиях особенно целесообразно и надежно. После того, как он постиг разумом, что для него действительно выгодно выступить против республики именно теперь, он сразу же принял решение немедленно перейти Рубикон и выступить против республиканских войск.

Итак, мы повторяем, акту принятия решения всегда предшествует обдумывание, взвешивание всех возможностей — одним словом, довольно сложный мыслительный процесс, в результате которого субъект сочтет для себя особенно целесообразным какое-либо поведение.

Однако дает ли это последнее обстоятельство гарантию, что субъект действительно решит выполнить именно такое поведение? Достаточно ли убедиться в том, какое поведение предпочтительнее, чтобы действительно взяться за его выполнение? Достаточно ли успешного завершения интеллектуального процесса для того, чтобы свершился и соответствующий волевой акт? Будь это так, тогда между волей и мышлением не было бы никакого различия — акты интеллектуального решения вопроса и волевого принятия решения должны были бы совпасть друг с другом. Но даже самое простое наблюдение подсказывает, что это не так. Представим себе, что Юлий Цезарь был слабовольным человеком. Это обстоятельство, возможно, не помешало бы ему прийти к выводу, что начать борьбу за власть наиболее целесообразно именно теперь. Однако разве смог бы он тогда столь легко решить отдать приказ своему легиону перейти Рубикон и выступить против республики? Разумеется, нет! Для этого ему понадобилось бы еще нечто, не относящееся к мышлению как таковому. Для этого ему дополнительно потребовалось бы прибегнуть к волевому акту.

Возникает вопрос: на что опирается акт самого принятия решения? Несомненно, что он основывается на том интеллектуальном процессе, в результате которого обоснована целесообразность определенного поведения. Но, как мы убедились, для акта принятия решения этого еще недостаточно. Он еще нуждается в своей специфической основе. В психологии основание, или довод, волевого действия именуется мотивом. Следовательно, до принятия какого-либо решения человек прежде должен начать поиск соответствующих мотивов — акт принятия решения предваряется процессом мотивации.

Стало быть, весь процесс следует представить следующим образом, вначале установление целесообразного поведения через мышление, затем процесс мотивации и, наконец, акт принятия решения.

Б. В психологии воли понятие мотива занимает исключительно важное место. Несмотря на это, оно и по сей день с подлинно психологической точки зрения недостаточно изучено. Раньше это понятие рассматривалось скорее с этико-философской точки зрения, и это положение пока еще не ликвидировано окончательно в психологии. И, конечно, пока это не будет сделано, говорить о подлинной психологии воли весьма трудно.

И действительно, как обычно трактуется понятие мотива? Некоторые психологи, например Рибо, называют мотив «причиной воли». В этом случае дело представляется так: когда человеку нужно принять какое-либо решение, в его сознании непременно должны быть переживания, вынуждающие его принять именно одно определенное решение; мотивом являются именно эти переживания. Подразумевается, что мотив находится в таком же соотношении с волевым актом, как физическая причина — с физическим следствием.

Гораздо чаще мотив объявляется основанием, или доводом, поведения. Это означает, что когда человек что-либо решает, это происходит не потому, что нечто вынуждает его принять именно это решение, а потому, что по различным соображениям оно выгодно для него. Всякий выбор безусловно имеет какое-то основание, и в случае воли этим основанием служит мотив.

Возьмем простой пример: допустим, сегодня вечером назначен концерт, очень интересующий меня. С другой стороны, согласно моему рабочему плану, именно сегодня вечером я должен выполнить определенную работу. Во мне возникают две противоположные тенденции: пойти на концерт и остаться дома. Скажем, перспектива остаться дома и работать малопривлекательна для меня, я предпочел бы пойти на концерт. Поразмыслив, я прихожу к выводу, что лучше остаться дома и выполнить запланированную работу. Для того, чтобы действительно решить остаться дома, мне понадобилось найти преимущества этого поведения: оставшись сегодня дома и занявшись работой, я своевременно выполню свой план, что для меня чрезвычайно важно, а не поработав сегодня, я провалю план, потому что завтра у меня совсем не будет времени. Следовательно, если я хочу иметь результаты, последующие за выполнением плана, то должен отказаться от концерта и остаться дома. Допустим, я действительно предпочел остаться. Почему это произошло? Почему я решил делать не то, что в данный момент привлекало меня больше, а то, что не привлекало вовсе? Потому, что это последнее оказалось для меня более ценным, чем первое; оставшись дома и поработав, я в результате выполню план и обрету все преимущества, связанные с этим, что для меня гораздо важнее, чем удовольствие, которое я получил бы на концерте.

Таким образом, определенное поведение — остаться дома и работать — нашло оправдание. То, что последует за ним, имеет для меня большую ценность, чем результат посещения концерта. Именно это и есть мотив моего решения, представляющий собой осознание предпочтительной ценности для меня того или иного поведения; в этом смысле мотив — это оправдание одного из них. Таково по существу современное понимание мотива.

Отсюда ясно, почему иногда принятию решения предшествует довольно длительный период обдумывания и колебаний. Дело в том, что человек — существо сложное со многими потребностями, и то или иное поведение может во многих отношениях оказаться приемлемым для него, а во многих — неприемлемым. В этих условиях, разумеется, колебания вполне объяснимы. Одни мотивы оправдывают данное поведение, а другие, наоборот, говорят против. То, какому из них следует отдать предпочтение, зависит от того, который из них обладает наибольшей силой, чтобы победить. Потому-то говорят, что акту принятия решения предшествует борьба мотивов, представляя процесс выбора в виде этой борьбы мотивов.

Таково распространенное учение о мотивах. Основная его мысль заключается в следующем: существует поведение; окажется оно приемлемым или нет, это зависит от того, какие мотивы говорят в его пользу, а какие — против. Между поведением и мотивом проведена как бы граница: поведение — одно, а мотив — нечто другое. Поэтому вполне возможно, чтобы одно и то же поведение имело как положительные, так и отрицательные мотивы. Например, в пользу посещения концерта говорит мотив эстетического удовольствия, но это поведение имеет и противоположный мотив, ведь с другой точки зрения посещение концерта можно считать потерей времени.

Понятие мотива в психологии

Психологической точке зрения надлежит быть иной. Следовательно, иным должно быть и само понятие мотива. И в самом деле, что представляет собой поведение с психологической точки зрения? Разумеется, психологию не интересует вопрос о достоинствах и недостатках поведения. Для нее поведение как физическая данность, как комплекс определенных движений вовсе не является поведением. Психологически данный комплекс может считаться поведением лишь в том случае, когда он переживается как носитель определенного смысла, значения, ценности. В поведение его превращает именно этот смысл, эта ценность, это значение. Вне этого он был бы простым физическим фактом, изучение которого во всяком случае психологии касается менее всего.

Но коль скоро это так, тогда вполне возможно, чтобы одно и то же физическое поведение психологически представляло собой множество совершенно различных видов поведения. Например, посещение концерта как физическое поведение есть посещение концерта и ничего более. Это — определенное поведение, но психологически посещение концерта как таковое еще не есть поведение, становясь таковым лишь тогда, когда в него привносится психологическое содержание; поэтому посещение концерта с целью получить эстетическое удовольствие от музыки — это уже определенное поведение. Но посещение концерта может иметь и другой смысл, может удовлетворять и другую потребность, например во время концерта назначена встреча с приятелем. В этом случае психологически это будет уже совсем иное поведение, не имеющее ничего общего с первым. Посещение того же концерта для развлечения или же для того, чтобы послушать новое музыкальное произведение, — с психологической точки зрения опять-таки различные виды деятельности. Следовательно, одно и то же поведение, имеющее различный смысл и способное удовлетворить различные потребности, психологически немыслимо. Физическое и психологическое поведение ни в коем случае не совпадают друг с другом. Психологически существует столько различных поведений, сколько имеется различных целей, которым они служат.

Функция мотива

Данное положение следует считать совершенно бесспорным до тех пор, пока мы продолжаем стоять на психологической точке зрения. В психологии говорить о поведении можно только в этом смысле. Однако если это так, тогда и понятие мотива следует трактовать по-иному, и смысл мотивации освещать иначе.

Вернемся опять к нашему примеру. Мне надо решить: пойти сегодня вечером на концерт или нет? После долгих размышлений я, наконец, решаю: хотя меня очень интересует сегодняшний концерт, но нужно работать, и поэтому я должен остаться дома. Но, допустим, именно в это время мне звонят по телефону и сообщают, что сегодня на концерте будет один мой знакомый, встретиться с которым для меня очень важно. Я опять-таки начинаю думать: пойти на концерт или нет? И теперь уже решаю пойти. Спрашивается, почему? Что случилось? Ответ прост: возник новый мотив посещения концерта — мотив встречи со знакомым, благодаря которому победило поведение, которое прежним решением было как будто окончательно отвергнуто.

Но за счет чего новый мотив достиг подобного эффекта? Вникнув внимательнее в суть дела, убедимся, что в данном случае мотив отнюдь не заставил меня принять уже отвергнутое поведение, вынудив тем самым изменить решение. Нет! Мотив вынудил меня найти новое поведение, которое оказалось более значимым для меня — во всяком случае, по сравнению с продолжением работы. И в самом деле, актом предшествующего решения я отверг посещение концерта с целью получения эстетического удовольствия. Теперь же, когда появился мотив встречи со знакомым, я изменил не прежнее решение, а только решил выполнить физически то же самое поведение, от которого раньше отказался (посещение концерта), но психологически представляющее собой совершенно новое поведение — посещение концерта с целью повидаться со знакомым. Ведь ясно, что это последнее поведение совсем иное, чем пойти на концерт с целью получения эстетического удовольствия.

Таким образом, в этом случае роль мотива заключается в замене одного, менее приемлемого, поведения другим, более приемлемым, и в создании тем самым возможности осуществления определенной деятельности.

Отсюда понятно, что по существу говорить о борьбе мотивов совершенно неправомерно, нет столкновения и взвешивания мотивов pro и contra одного и того же поведения. Этой борьбы не существует потому, что нет одного и того же поведения, имеющего различные мотивы. Было бы правильнее сказать, что есть столько поведений, сколько и мотивов, придающих им смысл и значение.

Исходя из этого, значение мотива неизмеримо. Поведение становится волевым только благодаря мотиву, таким образом видоизменяющим деятельность, что она становится приемлемой для субъекта.

Мотив и высшие потребности

Выше мы уже отметили, что акту принятия решения предшествует процесс мышления, которому надлежит уяснить, какое поведение является более целесообразным для субъекта. Для того, чтобы за этим последовал подлинный акт решения, нужно все еще нечто, ибо то, что в данных условиях является объективно целесообразным, еще не имеет притягательной силы, представляя собой холодное, индифферентное суждение, от которого не исходит импульс активности. Для того, чтобы это произошло и субъект принял решение осуществить именно эту активность, необходимо вмешательство нового фактора. Как отмечалось выше, этим новым фактором является мотив.

Возникает вопрос о том, на что опирается мотив, соответствующим образом модифицируя поведение. Данный вопрос вынуждает нас обратиться к рассмотрению потребностей Я. Дело в том, что в случае воли субъектом деятельности переживается Я. Но, как мы убедились, Я выходит за пределы момента, являясь носителем таких потребностей, ни одна из которых не предопределяется частной ситуацией или моментом. В этом смысле Я имеет как бы «отвлеченные» потребности, остающиеся в силе в любой возможный частный момент. Что это за потребности?

Правда, всякая витальная потребность связана с вполне определенной, конкретной ситуацией, являясь потребностью определенного момента. Например, испытывать голод можно только в отдельный момент, голода вообще не существует. Но, невзирая на это, он также входит в круг отвлеченных потребностей Я. Дело в том, что когда у человека, находящегося в определенной ситуации, возникает некая потребность, например — голод, то, начиная заботиться об удовлетворении этой потребности, он не ведет себя так, будто данная потребность ограничена рамками только этого момента — съедает не все, что у него есть, а учитывая, что он проголодается и в будущем, удовлетворяет свою сегодняшнюю потребность исходя из этого.

Таким образом, сегодня он обращается со своей витальной потребностью как потребностью, представляющей собой потребность Я вообще и потому могущей возникнуть и в будущем. Или же еще: он съедает не все, что может удовлетворить эту потребность (например, сырое мясо или вкусную, но вредную для его здоровья пищу), а только то, что ему не может нанести вред. Данные примеры со всей очевидностью свидетельствуют о том, что человек даже при удовлетворении витальной потребности руководствуется не импульсом момента, а общими потребностями своего Я.

Но то, что было сказано о голоде, можно сказать и о других витальных потребностях, то есть для культурного человека даже витальная потребность не может считаться потребностью настоящего времени и потребностью момента.

Совсем иное дело, разумеется, животное, дикарь, а также ребенок. Они удовлетворяют скорее потребности момента, другие потребности для них не существуют.

Однако у человека имеются и другие потребности, не имеющие непосредственно ничего общего с витальными потребностями. Эти потребности именуются высшими потребностями — интеллектуальные, моральные и эстетические потребности. У человека есть идея истины, идея добра и идея прекрасного, и все, что он видит и делает, созерцается через призму этих идей. В своем повседневном поведении он стремится удовлетворить не только те потребности, на удовлетворение которых непосредственно направлена его деятельность, но и высшие потребности. Таким образом, и его низшие, витальные потребности тесно увязываются с высшими: наш голод - это не только просто голод как таковой, поскольку процесс его удовлетворения должен считаться и с нашими высшими потребностями. Еда кажется нам вкуснее, когда она отвечает и нашим эстетическим запросам, когда ее подают на красиво сервированном столе и в красивой посуде, а не в эстетически непривлекательных условиях. Аналогичное можно сказать и об остальных витальных потребностях. Любовь, например, из простого полового влечения возвышается до высокого нравственного и эстетического переживания.

Таким образом, человеку свойственно увязывать любую свою потребность, возникающую в определенный момент и в определенных условиях, с постоянными, высшими, неизбежными потребностями своего Я, заботясь об удовлетворении потребностей момента исходя из этого.

Мотивация и установка

Отмеченное обстоятельство характерно для любого человека, но не в равной мере. Для некоторых людей большее значение и большую силу имеют высшие потребности, тогда как жизненный уклад других определяют витальные потребности. Для одних источником неиссякаемой энергии служат эстетические потребности, для других — моральные и интеллектуальные. Одним словом, между людьми существуют довольно значительные различия в зависимости от того, какие потребности более характерны для их Я.

Разумеется, здесь решающее значение имеет прошлое каждого человека, то есть ситуация, в которой протекала его жизнь и в которой он воспитывался, особенно весомые для него впечатления и переживания. Совершенно ясно, что в силу всею этого у каждого человека выработаны свои особые фиксированные установки, проявляющиеся в том или ином виде, с большей или меньшей очевидностью, становясь в