Человек и мир в лирике Ф.И. Тютчева

Поэтическая судьба Ф.И. Тютчева связана с А.С. Пушкиным, который первым в 1836 году опубликовал его стихи в своем «Современнике», когда сам поэт был на службе в Германии и никому не был известен. Вторично его талант читателю открыл Н.А. Некрасов в статье «Наши второстепенные поэты». Некрасов отнес Тютчева к второстепенным поэтам не потому, что его лирика была подражательной, а потому что она не соответствовала новой поэзии, декларируемой «Современником», с ее социальной доминантой.

Поэзия Тютчева неповторима. В ней создается космическая картина мира. «Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами…» Тютчевский человек живет «на пороге» этого огромного целого. Он одновременно принадлежит и земному миру, миру сна, миру декораций, и вселенскому, «пылающей бездне». Природа для человека – гармонизированный хаос. Он не в состоянии понять законы «пылающей бездны», но чувствует ее необъяснимо притягательную силу, увлекающую его от земли.

Двойственность бытия особенно ярко проявляется в пограничное время: вечером, осенью. В сумерках, когда «тени сизые смесились» и мир потерял свою дневную четкость форм, герой остро переживает и собственную двойственность. Душа, ощущающая себя «жилицей двух миров («О, вещая душа моя…»), томится в своей земной оболочке, в жизни-сне. Она рвется в мир невидимый, задернутый золотым пологом, расписанным декорациями земной действительности. Голос матери-природы, поднимающий в душе «родимый хаос», и желанен, и опасен.

О, страшных песен сих не пой

Про древний хаос, про родимый.

Как жадно мир души ночной

Взывает повести любимой

Из смертной рвется он груди

Он с беспредельным хочет слиться.

О, бурь заснувших не буди,

Под ними хаос шевелится.

(О чем ты воешь, ветр ночной…)

«Два мира» бытия человека Тютчева – это не романтическое противопоставление земного и небесного. Это одно целое Природы, только существующее в двух ипостасях. И человек как часть природного целого несет в себе эту двойственность: мир души и мир рассудка определяют конфликтность его внутренней вселенной.

Поэтический мир Тютчева – космос, проецирующийся в историческое бытие человека. Цивилизация движется от сакрального центра мироздания на его периферию. В историческом развитии человек все дальше уходит от своих первооснов, голос природы заглушается в его сердце. Стихотворения «Через ливонские я проезжал поля…» (1830), «Я лютеран люблю богослуженье…»(1834), «И гроб опущен уж в могилу…» (1836), «Наш век» (1851) представляют собой своеобразный цикл, восстанавливающий историческую панораму жизни человека.

В стихотворении «Через ливонские я проезжал поля…» «пылающая бездна», стихия, породившая человека, закрылась от него. Космос сплющился до горизонтали. Человек и под собой видит «песчаный грунт», и над собой «бесцветный грунт небес». Деревья, реки были участниками тех событий, которые смутно живут в душе человека. Он оказывается в таинственно молчащем мире и внешне, и внутренне. Смутные образы былого не проясняются в его померкшей памяти, но мучат и тревожат своими неясными ассоциациями. Он чувствует свою ничтожность перед всемогущей природой, равнодушной к его терзаниям. Природа молчит «с улыбкою двусмысленной и тайной», не допускает человека к сакральному центру, захлопывает перед ним дверь, оставляя страдать на пороге. Символический образ двери и порога создается в стихотворении «Я лютеран люблю богослуженье…». Аналогом символического порога становится исторический рубеж между верой и безверием. Вера – знак единения человека с мирозданием, превосходства первичного сердечного знания над приобретенным в ходе исторического развития здравым смыслом.

Неизбежность исторической деформации космоса в стихотворении «И гроб опущен уж в могилу…» выявляется через характер пространства. Взгляд человека устремлен не в «нетленно чистое» небо, а в «раскрытую могилу». Космос суживается до границ околомогильного пространства, и для человека с его душой-микрокосмом мал. Ему в нем «дышится через силу»: «спирает грудь тлетворный дух».

Поэтическая картине мира Тютчева совпадает с эпической середины XIX века. «Наш век» – символ этой эпохи, портрет героя времени, переживающего трагедию растления духа. Человек уже не слышит призывного голоса матери- природы. Он сирота без веры, без Бога. С отчаянием осознает, что дверь в «пылающую бездну не только захлопнулась для него, но и никогда перед ним не откроется. Сознание собственного бессилия перед случившимся вместо смирения рождает бунт, вместо мольбы о помощи – гордый протест. Но в этом «невыносимом страдании» Тютчев не склонен винить человека. Путь его истории предрешен. Природа рождает тех, кто слышит ее голос, и глухонемых, для которых она только пейзаж, как в стихотворении «Не то, что мните вы, природа…»(1836). Прощание с Верой, со своей прародиной Природой неизбежно. Час будет пробил, дверь захлопнется., несмотря ни на что. Человек обречен блуждать в исторических сумерках, свершая «свой подвиг бесполезный» («Святая ночь на небосклон взошла..», 1850)

На историческом бездорожье единственным, но странным спасением для него может стать только любовь. Именно она открывает дверь в «родимый хаос», и сама становится этим хаосом, поглощающим человека безраздельно.

В стихотворении «Близнецы» 1852 года Тютчев говорит о двух силах, способных вернуть человека в его «пылающую бездну», «Самоубийство и Любовь». Любовь дарует человеку ту же «сладость уничтоженья», что и смерть. Любовь – роковой подарок матери Природы ее детям.

Для Тютчева тема любви не только продолжение философского осмысления мира и человека. Это его личная судьба. На собственном опыте он испытал мощь этого рокового подарка.

В конце 1840-х годов в его жизнь входит Елена Александровна Денисьева, с которой он познакомился, приезжая в Смольный к своим дочерям. Женатый поэт полюбил ровесницу своих дочерей и был любим ею. Стихи, запечатлевшие этот незаконный роман, будут объединены в лирический цикл, который получит название «денисьевский». В стихотворении «Предопределение» (1852), когда любовь только начиналось, Тютчев уже напишет о ее конце.

Любовь, любовь – гласит преданье –

Союз души с душой родной-

Их съединенье, сочетанье,

И роковое их слиянье,

И поединок роковой…

И чем одно из них нежнее

В борьбе неравной двух сердец,

Тем неизбежней и вернее,

Любя, страдая, грустно млея,

Оно изноет наконец.

Подобно тому, как «пробил час» и перед человеком захлопнулась дверь во вселенную, также на него обрушивается любовь, роковая стихия, «роковой поединок».