Осень, которая никак не хотела быть осенью

Погас камин, зола и дым

Вернули сырость в этот мир.

Сырые стены, сырость слез…

Спугнув любовь, залаял пес.

Сгоревший мост вас разделил,

Ты здесь одна, он там один,

Вы – берега одной реки,

Но нет в его твоей руки…

Осень 2010 года.

Тея внимательно изучала довольное лицо Кирилла и сумку с деньгами. Все-таки брат упертый. Но почему-то вся упертость проявляется только тогда, когда его прижали. Теперь Тея испугалась неожиданного появления брата и этих денег. Из-за этих денег у нее нет больше прошлого. А на будущее она в состоянии заработать сама. Она уже научилась жить и чувствовать. А глядя на Кирилла, она не понимала, чему научился он. Прошло шесть лет. Да, он возмужал. Но она слишком хорошо помнила этого маленького капризного ребенка, готового на все, чтобы получить свое…

Вначале она не решалась сказать ему, что погиб отец, боялась его ранить. А когда через год все-таки решилась позвонить сама, поняла, что Кирилла это не сильно-то и волнует. Тогда она рассказала о Марке, на что услышала: «Клево тебе! А папа кто?». Она повесила трубку.

Потом Кирилл позвонил сам, года два назад – поздравить с днем рождения и попросить немного денег. Он покашливал в трубку, и она вдруг вспомнила, что он делал также, когда не хотел идти в школу. И денег не дала. Кирилл обиделся на два года и вот теперь появился. Но почему-то это не было похоже на радостную встречу. Уж как-то очень нервно вел себя Кирилл.

А тем временем в кухню вошел Марк с пакетом, бухнул его на стол, достал оттуда шоколадку и показал Тее. Она кивнула. Не взглянув на Кирилла, Марк убежал, а Тея снова вернулась в прошлое…

 

* * *

 

Лето 2004 года.

Нет, она не перестала думать, но она научилась чувствовать.

Она наугад ткнула пальцем в карту и поехала в новый город под названием М, искренне веря, что хуже, чем в N там точно не будет.

Но, как ни странно, «кто-то сверху» оказался на этот раз к ней весьма благосклонен. Тея почувствовала это сразу, как только въехала в небольшой провинциальный городок, наполненный цветами. Цветы здесь были везде – в клумбах, во дворах, на подоконниках, и даже с балконов свисали разноцветные гирлянды кашпо.

Она сняла уютную небольшую квартиру почти в центре городка и начала жить.

Очень скоро она заметила одну интересную вещь – в городе цветов не было ни одного нормального цветочного магазина! Тея вспомнила, как будучи еще девчонкой увлекалась флористикой, и идея сама родилась в ее голове. Местные тетушки сначала посмеивались, проходя мимо только что открытого Теей салона «Карнавал цветов», и… проходили мимо. Но Тея не отчаивалась. Постепенно самые любопытные стали заглядывать «просто посмотреть» и спросить «зачем», и незаметно в городке появилась новая мода – на дни рождения, свадьбы и даже на первое сентября заказывать букеты у Теи. Идя с девушкой на первое свиданье, молодые люди готовы были на последние деньги купить маленький нежный букетик, точно зная – это половина успеха.

Первое время она часто вспоминала N, и ей становилось грустно. Там не было цветов, строгих, но не задающих лишних вопросов одиноких тетушек-соседок – уж кому, как не им знать, что такое разбитое женское сердце, - но тогда там был он, и эти бесконечные лунные ночи, которые она проводила у его кровати, держа за руку.

А вскоре Тея получила ответ на самый главный вопрос, который не давал ей покоя – для чего суждено было переплести их судьбы, а потом так больно все оборвать? В тот день она узнала, что у нее будет ребенок. Она не испугалась. И даже не удивилась, будто всегда чувствовала, что будет так. И в ее сердце зажегся маленький лучик надежды: «Такие, как он, возвращаются только туда, где оставили частицу себя».

Время шло. Тея открыла еще один «Карнавал» и задумывалась о третьем. Она научилась жить сама.

Малыш рос и все больше напоминал его… Тот же нос, те же губы, такая же ямочка на щеке. Но главное глаза… Только в отличие от его, в глазах мальчика плясали озорные чертята, и Тея очень надеялась, что в них никогда не появится эта холодная сталь и бесконечная грусть.

Её маленький цветочный мир рухнул, когда раздался звонок от Кирилла. Она смотрела на мигающий экран телефона и понимала – как раньше уже не будет.

Уезжая, она остановилась на центральной площади возле фонтана, который уже не работал, и с грустью бросила монетку, которая звякнула, ударившись о дно неработающего фонтана и закрутилась… «Прямо как вся моя жизнь – падаешь, а потом крутишься», - грустно подумала Тея.

Она никогда не бросала монеты, когда уезжала из Москвы, тем более в пустые фонтаны, но всегда возвращалась…

 

* * *

 

Кирилл соврал Тее. Ну не то, чтобы совсем соврал, а просто о многом умолчал. Так он делал всегда. Так он привык. Для начала, ни на каком автобусе он не поехал. В новую жизнь он решил отправиться хоть и не на новом, но все-таки БМВ. Когда он в нее, в ту самую жизнь, въехал, первым делом он сменил имидж, как всегда, не задумываясь о внутреннем содержании. Поэтому, откушав местных деликатесов в самом модном баре города П, что в Карелии, он оказался в своей дорогой съемной квартире с евроремонтом со взрослой замужней женщиной. Проведя с ней несколько ночей и оглядев себя в зеркало, он понял, что в его жизни не хватает фитнеса, и отправился в спортзал, где тут же влюбил в себя замужнюю тренершу. Потом появилась замужняя директриса элитного винного магазина, замужняя хозяйка бутика и салона «VIP-иномарки на прокат». Потом еще кто-то… Кирилл уже не помнил. Для всех он рассказывал одну и ту же историю: он – писатель, приехавший из столицы в провинцию в поисках вдохновения. Каждую из этих женщин он обещал сделать главной героиней своего романа.

О смерти отца он узнал из какого-то криминального репортажа, рассказывающего о современной политике, но почему-то совсем не расстроился. Кирилл вообще не расстраивался, особенно когда деньги приятно хрустели у него в кармане. Зато расстроились мужья всех любимых женщин столичного писателя, причем одновременно, и по провинциальной традиции, разбив сначала лица своим вторым половинам, взялись за Кирилла.

Не надеясь ни на кого, Кирилл тупо сбежал и оказался в городе на Неве с уже новой историей. Но культурные ленинградские женщины побаивались напора нагловатого москвича. Пару раз, не добившись своей цели, Кирилл все-таки задумался о будущем. Тем более денег становилось все меньше.

Он снял комнату в огромной питерской коммуналке со странными соседями, продал БМВ подросткам, до сих пор играющим в «Бандитский Петербург» и познакомился в интернет-кафе с умным, но слегка припудренным парнем Ёжиком.

Ежик был обычным компьютерным гением. Но вся его гениальность сводилась к одному – по-легкому срубить бабла. Ежик, как и положено всем гениям, был странным и немного замкнутым, и Кирилл, со своей напористой креативностью стал в их тандеме генератором идей, правда не всегда удачных.

Для начала они открыли брачное агентство, где Кирилл, неплохо знающий иностранные языки, выдавал себя за успешного иностранца и «окучивал» несчастных русских женщин, мечтавших о заграничном принце. Но контору скоро закрыли.

Потом был интернет-магазин, шоп-туры в Швецию и Финляндию… Пока однажды Ежик, отсиживаясь у Кирилла от ушлых сотрудников питерского отдела МВД «К» и страдая от скуки, не «хакнул» ноутбук Хирурга.

Разобравшись с паролями и принципом действия всей этой схемы, он радостно сообщил Кириллу, что знает, как обналичить сумму, которая пока не известна.

Несколько дней подряд они вручную изготавливали дубликаты банковских карт из Албании, Турции, и Арабских Эмиратов, привязывали к ним несуществующие виртуальные счета и, обналичивая их, были весьма удивлены огромному количеству денег, которое не помещалось в большой спортивной сумке. То, что не поместилось, Кирилл с легкостью отдал Ежику. А потом у Кирилла запоздало проснулась совесть. Тогда он и набрал Тею. Телефон, оставленный Холодом, он давно потерял, поэтому позвонил с телефона Ежика, который тот использовал для ночных чатов и бесед в социальных сетях.

 

* * *

 

- Ну что, Абраша, к тебе вернулась удача, - Хирург зашел в прокуренную комнату, где пахло дешевым алкоголем и потом дешевых шлюх, - прорисовались наши денежки!

Абрам поднял с грязной подушки тяжелую с похмелья голову и непонимающе посмотрел на Хирурга, а тот продолжил:

- Давай, танцуй свои «Семь сорок». В Питере они! Обналичили деньги через несколько счетов. Есть фотография с банкомата, с камеры. Наш клиент! Изменился, но он, журналистик, - хищно оскалился Хирург, - жертва аборта, блять. Потом телефон сработал. Вначале один баклан рассказал каким-то дружбанам в соцсетях, что сорвал большой куш и уезжает на Ямайку, по случаю чего закатывает вечеринку. Потом с этой карты был звонок на закодированный номер. Мои умельцы пробили и вычислили местоположение абонента. Он двигался в сторону Москвы и замер где-то в Подмосковье в районе старых посольских дач. Так что всё! Попались, птенчики! – Хирург похлопал в ладоши. Так что собирайся, Абраша, поедем премию получать.

- Сколько лет прошло, - процедил Абрам, - а оно мне надо? Жизнь и так под откос. Меня же больше нет, Хирург. А из тех, для кого я есть, меня каждый завалить мечтает. Уехать подальше? Да это гонево! Покаяться и вернуть – все равно сдохнуть по итогу. Для чего мне эти бабки нужны? Шлюхами и пойлом ты меня и так обеспечишь. А чего еще таким, как я, надо?

- Да не депрессуй ты, Абраша, - Хирург похлопал его по плечу, - я ж Хирург! Мы с тобой все поправим. Старое отрежем, новое пришьем, и как будто в сказке, снова заживем! – он потряс Абрама, - давай уже, собирайся.

 

* * *

 

- Кирилл, - Тея уложила Марка спать и спустилась вниз, где ее братец, сидя у камина в кресле-качалке, пил самбуку прямо из горла и курил сигару, - я думаю, тебе с этими деньгами лучше уехать. Мне они точно не нужны.

- Вот как значит, да? – Кирилл затянулся сигарой и сделал большой глоток из бутылки, - чтобы братец ни сделал, он все сделает не так. Наверное, потому, что братец глупый! А систер что, не понимает, что он это ради нее сделал?

- Кир, - Тея его остановила, - ты же знаешь, что это за деньги, за них столько людей убили.

- Ой, давай вот только сейчас не будем о морали говорить, - Кирилл поднялся, - деньги вообще аморальны. Но без денег мы говно, систер. А с деньгами мы свободны.

- Эти деньги хуже говна, Кир, - разозлилась на брата Тея.

- А знаешь, систер, они не пахнут, - Кирилл вытащил из кармана стопку купюр и понюхал, - вообще ни разу не пахнут! Поэтому мне срать! Считай это компенсацией за те шесть лет, что мы так дерьмово жили.

- Я нормально жила, - перебила его Тея, - а как ты жил – это твои проблемы.

- Во! Мы теперь еще и проблемы разделили! А не с твоего ли бандитика они начались, которого ты зачем-то лечить решила? Любовь у нее, видите ли, случилась! Вон оно, дитя твоей любви, спит мирно. Что, рассказываешь ему сказки, что его папа космонавт или летчик?

- А это тебя не касается, - Тея с ненавистью посмотрела на брата, - вспомни лучше, с чего вообще все началось, а точнее с кого… Что потом с отцом случилось…

- Вот только не надо меня во всем винить, я сам знаю, где накосячил, а то дойдем до того, что не надо было вообще меня рожать! Это предки во всем виноваты! Они мне даже подумать не давали, и все делали за меня. Решали, с кем мне дружить, где учиться… Недобдели за старшим и давай за счет младшего ошибки исправлять! А я и привык так жить, потому что другой жизни не видел! Но сейчас я поумнел, знаешь ли. Я уже взрослый, систер! Теперь я сам за себя все решаю! Прожил же я как-то эти шесть лет без чужой помощи!

- Если ты уже такой умный стал, - Тея уже успокоилась, - вот ты завтра возьмешь эти деньги и уедешь с нашей дачи раз и навсегда.

- Между прочим, это и моя дача, - Кирилл снова потянулся к бутылке, - тебе нужно – ты и вали. А мне и тут нормально!

 

* * *

 

Хакер Ежик остановил такси и, озираясь по сторонам, влез в него. Назвал водителю адрес в Озерках и облегченно выдохнул. Последние два дня он чувствовал себя не в своей тарелке. Началось все со странных звонков на телефон. На том конце трубки кто-то молчал и хрипло дышал. Проведя бессонную ночь на квартире, он решил сбежать к своей очередной подружке. Но пока он шел по Невскому, каким-то особым чутьем почувствовал, что тонированная «девятка» следует за ним повсюду. Он забежал в колодец проходного двора и попытался скрыться. Там же, сидя в парадном, выкурил несколько сигарет, вытащил симку из телефона и сломал ее. Потом, немного подумав, сломал пополам и сам телефон. Ночь он провел, обнимая сумку, в зале ожидания Московского вокзала. На утро хотел взять билет, но кассирша слишком пристально рассматривала его фальшивый загранпаспорт. Нервы сдали, и Ежик побежал. Зашел в интернет-кафе, вышел в сеть и понял, что все его аккаунты в соцсетях, даже запасные, заблокированы.

В салоне сотовой связи он купил новую трубку, но знакомые номера не отвечали. По телефону-автомату он набрал домашний номер своего институтского друга, проживающего в Озерках, и тот согласился его приютить на несколько дней. Питерской темной ночи Ежик дожидался в каком-то кинотеатре, просматривая ретроспективу итальянских фильмов шестидесятых годов. Такси остановилось возле неприметной пятиэтажки. Ежик расплатился и направился к подъезду, но вдруг возле него на скорости остановился тонированный микроавтобус. Ежик не успел понять, как оказался в нем, прижатый к холодному и грязному полу. На голову Ежику наступил грязный ботинок из крокодиловой кожи.

- Ну здравствуй, Петя Ежов, нехороший человек, который без спроса берет чужое.

- Кто вы? Вы из милиции?

- Конечно! Прям из нее самой! А ты, Петя, видимо еще и дурак.

- Что я сделал?

- Тебе же уже сказали.

Машина остановилась и Ежика выкинули на какой-то пустырь.

- Ты Ваню-дурачка отключи. Деньги где? – вслед за Ежиком из машины вышел Хирург и с размаху ударил Петю ногой в живот.

- Там! Там! Все в сумке! Я только немного потратил!

Крепыш из машины швырнул к ногам Хирурга сумку. Тот открыл ее и присвистнул:

- Ничего так ты, Петя, «немного» потратил! Кто тебе счета велел вскрыть? – и второй удар обрушился Пете на голову.

- Тимур, друг мой, - защебетал Ежик, размазывая кровь по лицу, - у него ноут был. Я вскрыл, а там счета. Он все забрал, а со мной поделился просто.

- А ну-ка смотри сюда! – Хирург вытащил из внутреннего кармана пальто фотографию молодого Кирилла, - он?

Ежик быстро закивал.

- А эту ты видел? И вот этого?

Петя уставился на фотографии красивой девушки и парня со стальными глазами.

- Нет, точно нет. Этих не видел. Мы с Тимуром только год работали.

- Людей вы кидали, а не работали, - Хирург аккуратно сложил фотоснимки обратно в карман, - с кем он общался?

- Я не знаю. С бабами только какими-то и со мной.

На голову Ежика обрушился еще один удар.

- Звонил он кому-нибудь? – Хирург сверлил Ежика глазами.

- Да, да, звонил. Бабе какой-то. Говорил, что встретиться надо на даче какой-то в Подмосковье. А потом уехал. Дня три-четыре назад. Я больше не знаю ничего. А деньги я верну. Отпустите. Я отработаю.

- Слушай, - Хирург повернулся к парню, сидящему в машине, - у нас, кажется, один фриц роговицу просил новую? – тот утвердительно кивнул, - слушай, Ежик, а зрение у тебя хорошее?

- Не, минус пять, я просто линзы ношу, - испуганно ответил Ежик.

- Вот не повезло тебе значит. Не отработаешь. Так и умрешь должным.

И в висок Ежика воткнулся скальпель.

Хирург постоял над телом и резюмировал, глядя на расплывающуюся лужу крови:

- Жалко, мозги новые не пересаживают, а то столько идиотов страдает, которые знают, что такое хорошо, а что такое плохо, а думать не умеют. Так что прощай, Петя Ежов.

Хирург повернулся к сидящему в машине рядом с водителем заросшему пареньку в кепке:

- Сигнал не пропал?

- Нет. Четко идет, - утвердительно ответил тот.

- Ну тогда поехали, - Хирург поднял сумку Ежика и залез в машину.

 

* * *

 

Тея стояла на крыльце и думала – не слишком ли резко она поговорила с Кириллом, по привычке его оправдывая. Ведь это все-таки ее младший брат, которого она всю жизнь защищала и жалела. Чашка с кофе уже остыла. Она уже собиралась зайти в дом, но почувствовала, как стальная рука сдавила ее горло, а в затылок уперлось холодное дуло пистолета. Чашка выскользнула из рук и разбилась о ступеньки крыльца.

- Так, дамочка, без глупостей. В доме есть кто?

Тея закивала.

- Тогда лучше не шуми.

Крепкая рука втащила ее в дом и швырнула на диван. Она испуганно смотрела, как дом наполняется чужими и очень опасными людьми.

Вначале они вытащили ревущего Марка, потом выволокли и бросили на середину комнаты окровавленного Кирилла и его сумку с деньгами.

- Ну вот, знакомься, Абраша, - Хирург обратился к сгорбленному мужичку в потертой кожаной куртке, - брат и сестра Наумовы. И еще кто-то маленький и напуганный, - Хирург в кожаной перчатке потрепал по щеке шмыгающего носом мальчишку, - и сейчас расскажу я ему одну интересную сказочку, как Кощей Бессмертный, Марья Искусница и Иван Дурак царя Додона обокрали, перебив его тридцати трех богатырей. Кстати, а где наш Кощей? – Хирург перевел взгляд на Тею.

- Он давно уехал. Я не знаю, где он, - резко ответила она.

- А вот знаешь, охотно верю. Кощеи они такие. Бессмертные, но не идиоты. Поэтому они в Емелю превращаются, и как жареный золотой петушок их клюнет – на печку и на соскок от греха подальше. Ну, впрочем, тут нашей сказочке и конец. Нашел Додон свое злато-серебро, - Хирург нагнулся и расстегнул сумку, - все, до последней монетушки, - он покопался в сумке.

- Хирург, цирк заканчивай, - перебил его Абрам, - забрал – поехали, не трогай их. Тут ребенок.

- А! Вот! Забыл! – не унимался Хирург, - есть у нас еще один персонаж. Тоже Иванушка. Только не дурачок, а козленочек. Или козлик отпущения, который решил, что царь Додон очень злой. А царь-то он честный и добрый, - он посмотрел на ребенка и выстрелил Абраму в колено.

Марк вздрогнул и зажмурил глаза, Тея громко вскрикнула, а Кирилл от страха вжался в пол окровавленным лицом. Но вторая пуля ударила ему в руку:

- А это чтобы Иванушка дурачок умным стал и чужое больше не трогал, потому что…, - Хирург достал из кармана телефон, - сейчас сюда прилетит трехголовый Змей Горыныч со своими Соловьями Разбойниками, - Хирург посмотрел на корчащегося Абрама, - и сам решит, что с этим бременским квартетом делать. А все потому, что Иванушка второй козленочком был всегда и воровал у царя Додона не меньше Иванушки дурачка. Да, Абраша? – спросил Хирург.

- Да, Хирург, не наебешь – не проживешь.

- Правильно. Вот такой у нас квартет и вышел. Царь Додон все делал, а Иванушка козленочек все на теток нехороших спускал и пиры с яствами закатывал, а царю Додону говорил, что обманули его нехорошие люди и дали мало. Поэтому не будет царь Додон ручки марать. Не царское это дело.

Хирург набрал номер:

- По поводу Абрама. Да. Здесь он. Как я и говорил. Адрес точный записывайте. Деньги у него лежат, - Хирург нагнулся к сумке, достал несколько пачек стодолларовых купюр и швырнул их на Абрама, - это я с вами рассчитался. А за свое сами его трясите. Полезете меня искать – пожалеете.

Он положил телефон в карман и выстрелил Абраму во вторую ногу:

- А это чтобы козленочек далеко не ускакал. Но тут, если что, Марья Искусница есть, она обоих братьев и перевяжет. Пошли, парни. Им бежать больше некуда. Баба, ребенок и двое стреляных. Машину их только заберите. Счастливо оставаться, - Хирург оглянулся на Марка, - да… а на папу он похож. Жаль. Хороший материал пропадает.

 

* * *

 

Когда они уехали, Тея схватила Марка и прижала к себе, словно пытаясь спрятать. Но на полу громко стонал брат. Окровавленный Абрам даже не шевелился. Тея посадила Марка на диван, рванула со стола скатерть и попыталась перевязать раздробленную руку брата, но в этот момент ее за ногу схватила рука Абрама.

- Бросай его. Хватай мальца и беги. Ты даже не представляешь, кто сейчас сюда приедет, - он закатил глаза, - беги подальше отсюда.

- Нет! Тея, не слушай его, - впервые за много лет Кирилл назвал ее по имени, - я в норме. Сейчас поймаем попутку и выберемся, - Кирилл попытался подняться.

- И куда это, милые мои, вы собрались?

На пороге стоял похожий на гриб старичок.

- Привет, Абраша. Сколько лет, сколько зим. А это, я так понимаю, те самые люди, из-за которых тебе столько лет прятаться пришлось.

- Это все Хирург. Он подставил, - прохрипел Абрам.

- Да я знаю все. Он мне отзвонился. И ты думаешь, я ему поверил? Ни капли, - усмехнулся Иуда, - но к тебе, Абраша, у меня доверия еще меньше. Не он у меня деньги брал, а ты. Спросят люди – так ты кругом виноватым окажешься. Деньги скрысил, в бизьнес сомнительный вдарился, сообщество все подставил. Тебя даже слушать не будут. А для начала надо деньги вернуть. Много денег, Абраша. То, что из общего. У тебя есть эти деньги, родной? Нету. А теперь с тобой, - он посмотрел на Кирилла, перевязанного скатертью, - ты прям как Щорс, комиссар красный, знаменем перемотанный. Я так понимаю, это ты у них деньги украл. Вор, который у вора украл. Попал ты, дружок. И те деньги вернуть надо.

- Я найду, - вмешалась в разговор Тея.

- А ты, девочка, лучше дитя уведи, когда мужские разговоры разговариваются, и не лезь в них.

- Это брат мой. Я найду деньги…

- Боюсь не найдешь. Он сам даже не знает, сколько украл. Так, родимый? – Иуда пронзительно посмотрел на Кирилла, - и вообще все ваше кино мне не нравится. Много в нем не по сюжету. Неясно, кто из вас хитрее. Поэтому и верить никому не хочется. Чтоб ты друганов Абрашиных завалил? – Иуда сел на стул, - я ни за что в это не поверю. Там зверье было. Без принципов и без жалости.

- Это не я, это…

- Да, это МЫ сделали, - остановила брата Тея.

- Девочка, ну зачем взрослому человеку врать? Еще и при ребенке. Чему он научится? И так, поди, нагляделся тут… Подь сюда, малой.

Марк, почему-то совсем не испугался. Он слез с дивана и подошел к Иуде. Тот пристально посмотрел на него и погладил свою окладистую бороду:

- Кого-то мне этот малец напоминает, - Иуда взял Марка за руку, - ты ж большой, смелый, - мальчик кивнул, - тогда мамке своей скажи, что я ничего плохого вам не сделаю. Тебе она поверит. Я только дядек этих заберу, в больницу отвезу, вылечу и потолкую с ними. А там, если врать не будут… Как думаешь, они вруны или нет? – Марк пожал плечами, - вот и я не знаю. Давай, Коля, отведи в машину героев. Загостились мы уже здесь. Ночь на дворе. И дружка моего с мамой до города подбросим. А то вон как тут нахулюганили люди нехорошие… А вы с мамкой уедете к себе домой и все забудете. И чтоб не врать. Договорились? – Марк кивнул, а Иуда обнял его за плечи и заглянул в глаза, - Похож ты на кого-то… а ведь и правда похож.

Коля тем временем взвалил на крепкие плечи стонущего Абрама, а второй, золотозубый, взял под здоровую руку Кирилла.

Тея бросилась к ним, но Иуда жестом остановил ее:

- Не надо. Ты ж мать.

- Я еще и сестра старшая, - выдохнула Тея, - что надо сделать, чтобы вы его отпустили? Мы все вернем.

- Сделать все надо правильно. По совести, - и старик зашагал прочь.

Кирилл обернулся и истошно закричал:

- Позвони ему! Я читал письмо! Он нам должен! Это ведь он нашего брата… Там был номер!

Кирилла утащили, а Тея присела и обняла Марка, который зачем-то помахал рукой уходящему Иуде.

Вернулся златозубый и сказал, что у нее есть пятнадцать минут, чтобы собраться, если она хочет ехать. Она отрицательно помотала головой и вытерла слезы.

- Ну как хочешь. Было бы предложено, - сказал бандит и вышел.

Тея словно на автомате подошла к своей сумочке и вытащила телефон. Она долго смотрела на него, а потом пальцы забегали по кнопкам. На экране высветились цифры. Это был номер, который она запомнила на всю жизнь.

 

* * *

 

- Ты это… меня смотри не снеси, - Вован остановил качающую на березе грушу, - во ты разошелся с утра пораньше!

- Скучно как-то, - Холод размотал бинты на руках, - знаешь, Вова, когда тело жиром начинает заплывать, то и мозг тоже.

- Это ты на мои пять кило лишних намекаешь?

- На пятнадцать, братан, - усмехнулся Холод.

В это время зазвонил телефон.

- Иди, возьми, - сказал Холод.

- Так это не моё. У меня «Кокоджамбо» на звонке стоит.

Вова подошел к скамейке, на которой висели спортивные куртки:

- Так это твоя трубка. Та, которую ты везде таскаешь и на которую никто не звОнит… или не звонИт, - Вова осекся, потому что лицо Холода стало очень серьезным.

Кажется, последние шесть лет он только и ждал одного этого звонка. Он выхватил из рук Вовы телефон и услышал ее голос… Он долго слушал и хмурился. А потом произнес всего одну фразу: «Я уже еду».

Холод повернулся к Вовану:

- Ну что, не хочешь свои лишние кэгэ растрясти? Тогда собирайся. Мы едем в Москву.

Вован стал серьезным, кивнул и одним ударом уронил с дерева грушу, набитую желтым речным песком.

 

* * *

 

Тея положила трубку и обессиленно села на пол, обхватив голову руками. Марк тихо подошел к ней и погладил по голове.

- Мам, а ты кому звонила?

Тея обняла сына и крепко прижала к себе:

- Тому, кто нам поможет. Теперь все будет хорошо.

ШЕСТАЯ ГЛАВА