Унесёт, словно щепку, а дальше – акулам в пасть

страшно грудятся волны, и ветер в ушах гудит
И душа летит в пропасть, готовясь навек пропасть.

Вот и тот автомат халявный. Готовлюсь услышать звон
золотых монет, золотых монет, золотых монет.
Но в последний миг оборвался сон, оборвался сон
Эхо сна отлетает, поглощает его рассвет.

 

 

***

Я в городе Вийона и Рембо
(не путать с Рэмбо) шляюсь - руки в брюки
мне слышатся чарующие звуки
фри-джаза, где солирует гобой

мелодия плывёт над головой
и тает, тает, там, за поворотом
и новый поворот, а после – что там? -
с сиренью - сад, костёл, кабак ночной?

взрывает тишину мотоциклет
и фонари разносят жёлтый свет

на набережной - запах анаши
и толпы, толпы праздного народа
торговцы, продавая пиво, воду
снуют и собирают барыши
сто лет назад сегодня и всегда
струится Сены мутная вода

 

** Барселона

Старушка в инвалидном кресле
с какой то веточкой в руке
глядит на мир, как будто если б
вернулась в детство налегке

как будто снова ей 7 лет
а старости в помине нет

Она сияет, словно солнце
струится яркий свет из глаз
кровь горяча и сердце бьётся
и праздник ждёт её сейчас

Куда, куда её везут?
Везут уже на Страшный Суд?
Но ей не страшен Страшный Суд
Уже ни там, ни тут.

 

 

***

Вот выползает на балкон
старушка, что твоя улитка
и на устах её улыбка
сияет сквозь волшебный сон

в котором всё ещё она
так упоительно юна

где всё ещё она – она
лицо не бороздят морщины
ей улыбаются мужчины
и жизнь – веселием полна

как это грустно сознавать
что где-то жизнь растерялась
и всё что в жизни ей осталось -
таблетки, сон, обед, кровать

и коль погода благосклонна -
вояж из кухни до балкона

**

Выходит с девочкой собачка
гулять, а им спешит навстречу
собачка, что выводит мальчика
по барселоне майским вечером

они опять сегодня встретятся
друг другу снова скажут «Hola»!
И жизнь идёт, сверкает, вертится
прекрасным вечером весёлым

**

У девушки славное личико
в руках - замечательный кот
Он тихо и сладко мурлычет
о родине что-то поёт

мурлычь, рыжеватый мурлыка
средь пальм, создающих уют
у нас же, на севере диком
не пальмы, но сосны растут.

***

Представь: мы заживём в старинном доме

Полузаброшенном, на разных этажах.

Тебе – этаж второй (где окна так огромны)

Мне - третий, что под самым чердаком.

На первом этаже, в просторной зале

Пересекаясь вечером и утром

Мы б обсуждали новости и слухи
и радовались встрече каждый раз.
Дом постепенно скроется под ряской
Плюща и мха, как некий странный замок
в нём будут мыши бегать по паркету
и голуби под крышей ворковать.
Нам будет слышно, как скрипят суставы
у дома - двери, ставни, половицы...

как воет ветер изо всех щелей.
Библиотеку пустим на растопку,

Когда придёт зима. Пускай горит

Весь пыльный хлам, скопившийся за годы

На допотопных ветхих стеллажах.

Мы жизни шум поддержим, как сумеем –

полночным разговором, иль хотя бы –

Негромким звоном ложечки о чашку

Чуть слышным звуком собственных шагов

Но кто-нибудь, когда-нибудь спустившись

Вниз к завтраку, напрасно будет ждать

Другого, проявляя нетерпенье

и чертыхаясь мысленно уже –

Поднимется, не выдержав, наверх

И там замрёт и разом онемеет

И будет оглушен молчаньем дома

Его внезапной мёртвой тишиной

 

 

***

Мучаюсь вопросами опять,
голову ломаю до рассвета,
не готов ни жить, ни умирать,
а придётся делать то и это.

Наступленье осени грядёт,
тем, кто ждал и верил – всем подарки,
что тебе, усталый пешеход,
Парки напрядут в осеннем парке?

- Что ты ходишь-бродишь, дядь, а дядь?
Отчего мозги твои закисли?
Лучше на скамеечку присядь,
просто отдохни от всяких мыслей.

Голоса, зовущие извне,
не смолкают, не дают покоя.
Мутно небо. В неба глубине
что-то непонятное такое:

Низкий звук доносится с небес -
Самолёт ли? Ангел ли с трубою
Пролетел над миром, над тобою -
и исчез?

 

 

 

 

Игорю Лунёву

...а куда шагает леди, торопливо и с боязнью
вся в таком помятом платье, в белом венчике из роз
прям по наледи осенней, прям по лужам, прям по грязи
будто вся она в болезни до корней своих волос
огненно – представьте – рыжих, иногда - и красных, даже
мокрых, вьющихся, горящих, словно пламя на ветру?
дождь пойдёт - и красок неба макияж привычно смажет
что за леди там шагает по осеннему ковру?

 

Зарисовка

А за окном всё тот же дивный вид
сквозь толщу осени зима уже маячит
с утра церковный колокол звенит
ребёнок плачет
а маменька рычит ему: «молчи…»
и за руку волочит за собою
спеша куда-то. Тучи небо кроют
и воздух, с дымом смешанный, горчит

о чём, бишь, я? – да, в общем - ни о чём.
Вдохнул - и выдохнул, едва пожав плечом.

***

Господи, пусть я дурак - дураком
с гибелью, с мерзостью близко знаком
с гневом, тщеславием, блудом
жив я Твоим только Чудом.
А для чего, почему – не пойму
с жизнью мы - словно Герасим с Муму
связаны тесно и кровно
но бессловесно, безмолвно

 

 

***
Тихим осенним солнечным днём
мозг, словно радио, ловит волну:
- «Сокол, я Чайка, я Чайка, приём…
-Чайка, я Сокол! - Ты как? - Я в плену.
- Пора выбираться из плена
разного хлама и тлена.

- В комнате дымно, хоть вешай топор
надо собраться и выйти во двор
и прогуляться по парку.
Холодно? - Нет, но не жарко.
- Что там за музыка? – это квартет
ангелов, кажется… - видишь их? – Нет,
только лишь слышу, покуда…
- Здорово!? - Здорово! Чудо!

- Завтра зарядит дождик опять
выведи тело своё погулять
дома сидеть-то - не дело
пусть прогуляется тело.

Ну, уж и ты заодно - вместе с ним…
- этим единым и этим моим,
тем, что с рождения было дано?
Ладно, пройдусь, заодно

этому телу-то под пятьдесят
эко, смешно как суставы скрипят
да и - не только суставы
и не спасут костоправы
раньше-то – меньше с ним было хлопот
поизносилось за время - и вот
чуть-что – и ловит простуду
- Шарф не забудь! – Не забуду.

 

2

Прекрасный день
ноябрь на носу
а в парке тихо, что в твоём лесу
качается синица на весу
на ветке тонкой
ни облачка, ни даже ветерка
внезапный скрип звучит, как взвод курка
смех ангела за ним - как смех ребёнка
и вздрогну я, и обернусь на миг
и дальше двинусь, вздёрнув воротник

Гуляй, гуляй, дыши, дыши, дыши
недолго, может, сказка будет длиться
исчезнет всё, как с ветки той синица
под шум машин

 

***

 

Слово вырваться готово
вот - та дверь и вот - ключи
высказать успевши слово
иль полслова, четвертьслова
дальше - вовремя смолчи
пусть то слово будет кратко
и весомо, как свинец
будет в нём пускай загадка
и начало, и конец

 

 

***

Есть мысль (она стучится в череп мой
из глубины под черепною корою)
что дно достигнуто и дальше - рой не рой
но в шахте этой я напрасно рою
Золотники мои малы, недороги
совсем-совсем невзрачные крупицы
но копятся напрасные долги
жизнь сокращается и скоро сократится
до вдоха-выдоха, затяжки и глотка
обрывов сна последнего и смеха
…и всё уйдёт, однажды, с молотка
ни за понюшку, в общем, табака
бесследно тая в неких облаках
недолгим эхом

 

 

***
Внезапно зима, как положено ей, наступила
подкралась тихонько и крепко ударила с тыла
застала врасплох, провернула блестящий блицкриг
среди недоделанных дел и отложенных книг
которые вряд ли теперь дочитаю я скоро -
уже не до них мне – взрывается шумом мотора
в груди моей сердце, и кровь подступает к вискам
кончается год, и развязка его так близка
что кажется мне иногда, лишь глаза ты прикрой - и
все прежние детские запахи - и мандаринов и хвои
нахлынут волною, и будто бы тока разряд
от мозга до кончиков пальцев пронзят

 

 

 

****

Мы проходим сквозь Елагин
снег развешен, словно флаги
по деревьям на весу
Петербургский вечер тонет
в снежно-сумеречной зоне
в зачарованном лесу

Впереди - зима маячит
В павильоне чай горячий
греет лучше, чем коньяк
словно три скворца щебечем
не кончался б только вечер
да видать нельзя никак

растянуть его до ночи
час от часа он короче
вот сошлись едва скворцы
в Петербурге ненадолго
и опять на верхних полках
едут в разные концы

**
Наступает зимний вечер
снег становится лиловым
дева нам идёт навстречу
без убора головного
вся воздушная такая
не по-зимнему одета
мотылька напоминая
задержавшегося с лета
вот летит она вприпрыжку
на ходу читая книжку…
Дева! Хау ду ю ду?
что читаешь на ходу
распустив большие крылья
невзирая на погоду
то роман любовный, или
кулинарный вестник моды?
что зажгло в глазах азарт?

автор книги Ж.П. Сартр.

 

 

****

Прекрасны питерские хляби
и сумерки по-над Фонтанкой
и одинокая, на небе
меж туч горящая звезда
весь город будто бы в ознобе
февральском, нервном и гриппозном
и фарами автомобили
слепят уставшие глаза
иди, иди вдоль улиц шумных
и в глубь дворов и подворотен
ныряй, бессмысленно слоняясь
кружа, как будто мотылёк
сперва - от центра, после – к центру
неспешно убивая время
пока к кричащему вокзалу
тебя течением несёт

 

 

* * *

В коленке так хрустит сустав
что аж закладывает уши
не до любви, не до забав
ни пить не хочется, ни кушать

по тёмной улице ягой
иду, скрипя своей ногой

пугаю скрипом тем детей
переходя через дорогу
мне кто-то скажет без затей
«скорее замените ногу»

но дорожу своей ногой
и мне не надобно другой

Мне скажут: «так себе нога
ни то, ни сё» — но я отвечу

что не согласен ни фига
с такой бессмысленною речью

какая ни была б нога
она мне крайне дорога!

 

***

Я стишки писал о туманной дали
в этом смысли лучше, когда «не дали»
и истомой движимый половой
ты нырнёшь в «поэзию» с головой
но стишки – стишками, постель - постелью
параллельны, в общем, они, отдельны
друг от друга; ты в осемнадцать лет
не въезжаешь в это и пишешь бред
потому что прёт, потому что очень
сильно как-то что-то внутри клокочет
потому что это, дружок, как вирус
что изменит всё, как тебе не снилось

 

***
Вся твоя жизнь будет сыграна, словно по нотам