И, наконец, экологическая целесообразность как учет факторов природы определяет экологический принцип архитектуры.

Таким образом, на основании шести требований предъявляемых обществом по отношению к архитектуре, определяется шесть критериев оценки. Эти критерии оценки определяют принципы работы архитектора, учебные циклы при подготовке архитектора. Только тогда архитектура может выполнить социальное призвание, если обеспечить шесть социальных значений /58/. Эти шесть принципов архитектуры могут быть выведены и из исторического анализа, и из логики построения архитектурного сооружения, и теоретически.

Думается, понимание эстетического в архитектуре, гармонизация технических, природных, психофизиологических, социальных и экономических аспектов в пространственной форме вносит определенный вклад в развитие представлений о сущности эстетического в архитектуре и дизайне. При помощи композиции, как мыследеятельности, творческого метода как систем принципов, определяющих цели и направления достижения гармонии меры предмета и человека, видна связь с нашей темой.

Если эстетическое в объекте достигается гармонией меры предмета и меры человека, отражая гносеологический подход, то обращение теории в метод, говорит, что и в мыследеятельности, в творчестве, в сознании эти принципы определяют рамки движения замысла, от цельного единого эстетического объекта к познанию его составляющих. Так и в принципах создания образа от идейно – мировоззренческих и профессиональных установок мы идем к композиционному целостному, единому образу – замыслу.

В интегративной роли эстетического в архитектуре коренится закономерная связь идейно – концептуальных, общеэстетических принципов искусства и принципов архитектурной деятельности. Поэтому установки творчества на создание гуманистической среды, правдивое отражение действительности, направленность на ее преображение, историческую преемственность, установка на принципиальное выражение гуманистической идеологии, потребностей населения обобщаются в установке на эстетическое совершенство. Может ли быть эстетически полноценным сооружение непонятное и негативно оцениваемое народом, неправдиво отражающее действительность, не выражающее историю народа, его культуру? Может ли быть современной архитектура не направленная в будущее, не претворяемая в творчестве архитектора, занимающего активную жизненную позицию, не создающая материальных и духовных условий для развития личности?

Эстетическое не существует как особое физическое свойство или средство творчества. Оно существует как некоторая грань, аспект и обнаруживает себя в эстетических категориях: разных уровней.

Первый уровень: - прекрасное и безобразное.

Например, Кижи в сравнении с пром застройкой 60-х годов.

Далее категории могут характеризовать количественную сторону: великое, обыкновенное, мизерное.

Египетские пирамиды, гидроэлектростанции и небоскребы и жилая застройка, малые архитектурные формы, и т.д. Проблема эстетических категорий довольно сложна и для архитектуры мало разработана.

Хотя в неких крайних проявлениях архитектуры, где архитектура решает почти только художественные задачи, можно четко сформулировать эстетические категории: мемориал узникам концлагеря должен быть связан с прекрасным – трагическим, а погибшим воинам с прекрасным – героическим. И, действительно, Мемориалы в Хатыне и Саласпилсе, Берлине (жертвам Холокоста), в сравнении с мемориалом в Бресте или Волгограде, дают почву для такого утверждения.

Эстетические категории в менее осознанном и системном и более эмоциональном аспекте всегда, в какой-то мере пользовались в архитектуре, причем часто связывались с концепцией реализма, - «Архитектура социалистического реализма, - писал Н.Я. Колли, - должна вызывать эмоции положительного порядка (бодрость, уверенность, торжественность, пафос), но не быть громоздкой, гигантской, тяжеловесной» /76,32/.

Если вспомнить вехи развития нашей архитектуры, такие как, проект Дворца Труда Весниных, клуб Русакова, павильон на выставке в Париже 1937 г., Дворец Советов, высотные здания Москвы, театр на Таганке, то их образ связан с прекрасным великим, возвышенным, героическим, монументальным, обыкновенным.

Правильный выбор «эстетических ориентиров» в творческом процессе представляется существенной и еще научно не поставленной для архитектуры проблемой, хотя, очевидно, что жилой дом массовой застройки не должен быть монументальным и величественным. Величественность жилья служила в антагонистическом обществе для выражения неравенства, поэтому так много пафосно величественных постмодернистко эклектических элитных домов в современной Москве.

Попытки в 30-е, начале 50-х годов приспособить величественные, монументальные категории в формах прошедших эпох привели к противоречию между социальной ролью жилища и образами «коммунальных дворцов».

«В конце - концов, в архитектуре, как в поэзии или музыке, находит отражение (причем опосредованное) просты и естественные вечные понятия: дружба, любовь, справедливость, гармония. Причем в имманентные свойства»/87,54/. Видимо к «простым и вечным» понятиям необходимо прибавить понятие прекрасное, возвышенное, гармоническое, трогательное, и т.д., ибо этические категории становятся гранью, аспектом целостной эстетической категории.

Осознание необходимости системы описания эстетических качеств архитектуры вполне определенно проступает в высказываниях известных архитекторов. «В современных условиях, - пишет финский архитектор К.Петяйя, - как то не парадоксально, действенность архитектуры ограничена отчасти и потому, что мы не располагаем общепризнанными современными нормами эстетического восприятия, на которые можно было бы опереться. Подобный эстетический «измерительный прибор» нужен как противовес в дополнении к нормам и технических приборам, созданным с помощью расчетов. Эта проблема обсуждается у нас уже 30 лет примыкая к обсуждаемой проблеме будущего архитектуры» /113,128/. Постановка проблемы эстетических категорий для архитектуры представляется не последней задачей в свете реабилитации эстетической образной стороны зодчества, в свете будущего мировой архитектуры, формирующей совершенно новый образный «деятельный», «экологический» язык.

Мы с разных сторон подходили к проблеме сущности творческого метода, причем немаловажно, что разные подходы приводили к близким результатам. Несмотря на это многие вопросы остались без ответа. Вечный вопрос: творческий метод архитектуры художественный, эстетический или научный? Несколько ранее мы отметили, что он эстетический, понимая под этим эстетическое, как один из составляющих аспектов ее широкой социальной функции неотделимой от социально-функциональной.

Эстетическое в архитектуре не плод только образно-эмоционального отражения действительности в художественном образе. Эстетическое в архитектуре – интеграция ее социального, технического, экономического базиса. Все образные, эстетические, композиционные, выразительные и художественные начала вырастают на фундаменте социально–утилитарных качеств. В этом смысле творческий метод архитектуры эстетический, а не художественный, как в изобразительном искусстве. Но это одна сторона, другая сторона связана с тем, что рациональный исследовательский, научный поиск не чужд архитектурному творчеству. «творческий метод архитектора – это не механическое сочетание, а органическое, комплексное единство научных требований и методов решения конструктивных и функциональных задач»/53,128/.

Определенные отношения, имеющиеся между творчеством научным, техническим и архитектурным, очевидны. Они постоянно встречаются в текстах, связанных с творческими проблемами архитектуры. Очевидно и то, что в архитектурном творчестве метод научный, художественный, конструктивный, сплавляются в некую новую сущность, имеющую как связи с ними так и особенности. Известно так же, что отождествление творческого метода архитектора с художественным методом отражения мира, ведет в тупик формотворчества. Когда под «национальной формой» подразумевалось русские наличники, а под «социалистическим содержанием» функционирование любого «социалистического» учреждения, а под «капиталистическим реализмом» офисы и банки.

Известно, что научное творчество проявляется как в процессе формирования новых знаний, так и при их теоретическом осознании и практическом использовании. Метод в науке является знанием, которое, до того как выполнить свои познавательные и преобразующие функции, должно быть объективно истинным, теоретическим. Любое теоретическое положение может играть роль метода, когда используется в качестве инструмента для достижения новых знаний. Как объект научного анализа научный метод превращается в предметное содержание методологии. Методология – это теория метода и обладает метотеоретическим характером. Собственно, методология архитектурного творчества и есть учение о творческом методе архитектора; да и в рамках развития архитектурной теории методологический подход имеет определенные традиции: работы А.Г. Раппопорта, В.Л. Глазычева, А.П. Зинченко, и др. Методология творчества, естественно, будет лишь частью методологии проектирования и всей архитектурной деятельности.

Если движение научного знания представляет движение от особенного, единичного к общему, сущему, то метод определяет обратное движение от общего, абстрактного к единичному, частному.

[1] «К сожалению в цитируемом нами втором русском издании «Рукописей» 1944 года, хотя это неоднократно ранее порицалось в печати относительно первого издания, перевод немецкого слова МаВ как «мерка» сделан был снова без соотнесения смыслу, который в данном случае вкладывался Марксом. Здесь значение слова МаВ «мера», а не «мерка». К тому же слово МаВ употреблено у Маркса для обозначения не просто «меры», как мерила и т.п., а меры как философской категории: мера – это в данном случае, прежде всего единство формы и содерания. Перевод сова МаВ портяжно-плотничьим словом «мерка» лишь затрудняет понимание принципиально глубокой мысли Маркса» - Г.И. Куницин /80,177/.

[2] Маркс К., Энгельс Ф.: соч. т. 42. стр. 93-94.