Сестра ушла, и он умер, как положено.

Они снова проверили. Все было по-прежнему: ни дыха­ния, ни пульса. Этот человек, должно быть, ждал в четвер­том состоянии, зная или наблюдая из глубины, что теперь будут делать его ученики. И наблюдая их в этом большом затруднении, он, наверное, был чрезвычайно доволен.

Умереть таким прекрасным образом, как будто вы играете, должно быть просто для всех тех, кто жил совер­шенно и тотально. Бокудзю и из смерти сделал прекрасный опыт, не только для себя, но также и для других.

Так говорил Заратустра.

О ДАРЯЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ

Часть 1

Апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

О ДАРЯЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ часть 1

Скажите мне: как сделалось золото высшей цен­ностью? - Потому оно стало ей, что редкостно и бесполезно, и нежен блеск его; оно всегда дарит само себя.

Только как символ высшей добродетели стало зо­лото представлять высшую ценность. Как золото, светится взор у дарящего...

Редкостна высшая добродетель и бесполезна, она сияет и нежна в блеске своем: дарящая добродетель есть наивысшая.

Поистине, я разгадал вас, ученики мои: вы стремитесь, подобно мне, к дарящей добродетели...

Жажда ваша в том, чтобы самим стать и даром, и жертвой: потому и алчет душа ваша вобрать в се­бя все сокровища.

Ненасытно стремится душа ваша к богатствам и драгоценностям, ибо ненасытна и добродетель ваша - в своем желании дарить.

Вы притягиваете все вещи к себе и в себя, чтобы изливались они из родника вашего дарами любви.

Поистине, грабителем, стяжающим все ценности, должна стать дарящая добродетель; но здоровым и священным, называю я это себялюбие...

Вверх устремляется наш ум: он есть символ на­шего тела, символ возвышения. Символы таких воз­вышений суть имена добродетелей.

Так проходит тело через историю — в становле­нии и в борьбе. А дух - что он для тела? Он — гла­шатай его битв и побед, товарищ и отголосок его.

Все наименования добра и зла суть символы: они не говорят, а только намекают, молча указывая. Глупец тот, кто в названиях ищет знания.

Будьте же внимательны, братья мои, в те часы, когда дух ваш заговорит притчами и символами: ибо тогда зарождается добродетель ваша.

Тогда тело возвышается и воскресает; своей ра­достью окрыляет оно дух ваш, и становится он творцом и ценителем, несущим любовь и благо всем вещам.

Когда переполненное сердце ваше волнуется и раз­ливается, подобно потоку, и это - благо и вместе с тем опасность для живущих на берегу: тогда зарож­дается добродетель ваша.

Когда вы возвысились над похвалой и порицанием и воля ваша желает повелевать всеми вещами как воля любящего: тогда зарождается добродетель ваша...

Когда вы, начинаете желать одной волей и этот поворот от всего, что заботит вас, называете необ­ходимостью: тогда зарождается добродетель ваша.

Поистине, она — новое добро и новое зло! Голос но­вого родника, доносящийся из глубин!

В ней могущество, в этой новой добродетели; она — господствующая мысль, осененная тонкой душой: зо­лотое солнце, и вокруг него - змей познания.

Так говорил Заратустра.

Люди всегда думали о значении добродетели, но ни один человек не вносил в мир добродетели такое измерение, как Заратустра. Добродетель всегда проповедовалась религиями как средство полу­чить награду, как путь в рай, как способ стать любимчи­ком Бога, существования.

Но все эти религии придавали добродетели внешний смысл, наружный, а не тот, что растет изнутри. Заратустра открывает в слове «добродетель» внутренний смысл, точно так же, как распускаются цветы, и они глубоко связаны с корнями, с землей. Они неотделимы; у земли, может быть, и нет таких оттенков и ароматов, красоты; но все это скрыто в ней и выражается через цветы. Зерно добродетели внутри вас, оно не имеет ничего общего с какими-то на­градами. Она сама по себе награда. Это не средство для достижения чего-то, она кончается сама в себе.

Заратустру нужно понять очень глубоко, потому что это понимание полностью изменит ваше представление о религиозной жизни, о духовной революции, о новом чело­веке, который будет религиозен без всяких религий; кото­рый будет религиозен без всяких целей; чья религиозность будет просто ароматом его внутреннего существа. И его добродетель будет делиться, раздаривать себя всему суще­ствованию.

Заратустра спрашивает учеников: Скажите мне: как сделалось золото высшей ценностью? - Потому оно стало ей, что редкостно и бесполезно, и нежен блеск его; оно всег­да дарит само себя.