Слово Григорию Распутину: мысли из дневника

Братья мои, имейте веру в Иисуса Христа нашего! Так как и Царя призовут к себе слуг и скажут им: «вы будете примером апостола Якова, не взирая на лица и знатность», а будете смотреть дела его, становите его выше разум чистой выше солнца. А человек неискренний с двуличными мыслями не слуга царев. Его скоро Бог путает. Давно уже на опыте, а интриги, они были и будут, и с ними бороться не по силам человеков, а сила по воле Бога — Он укажет оправданье. Блажен человек, который переносит дворцовые нападения. Там всяк только бы показать себя не на деле, а на языке, а эти страдают, которым всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше от Отца светов. И эти ото всех интриг просветят светом духовным и разумом. Без духовного разума не могут служить Царю и быть во дворце. Там требуется ум светыни и разум, как ясно солнце. (Если) этого нет, то бери котомку и беги доле. Этот дом — струны всего света — ежели одну струну повредишь, то губишь угол страны. Бойся, это (ведь) не то, что свой грешок, а побежал к батьке да и ладно. А ведь угол страны, сколько слез и сколько струнок знай, а на горе даже две струны, испортить. Делай проще и не интригуй! Бог с тобой, чей слуга, знай и никогда не забудь. Сердцем Царевым правит Бог. Чувство верности на Руси и у русских очень просто, убого и все русские не фамилией (сильны), а в душе (...). В былые времена приносили вред иностранные фамилии. Поэтому для глаз нужна фамилия родная, да она и лучше для ока простого (...). У всех и вся круговая любовь к Родине. Будем стараться, чтобы не разводить толки, что уже и толпа народа, и вся Европа и прочие страны судят не по уму человека и не по добрым делам и не по чистоте человека, а по какой-то прабабке с иностранной фамилией(...). Былые времена что бары хотели, (то) и делали; и вот изо своих-то охотливых привычек делают суд всемирного толкованья. Что же сделать, чтобы не судили простую душу, а иностранную фамилию. Очень просто. Светлая душа и виднеется (по) делам, и знакомая с родиной, и дать ей русскую кровную, тогда и не будет толков. Ну только чтобы светила добротой, (а если) фамилия не чиста и дела мрачные, то по делам носи свое, и тоже глас простого человека и Суд Божий совершится по делам на фамилию. Качество простого народа, как оме проникают быстро умы всех высокопоставленных и дают цену безошибочно. Правду Царь Соломон сказал: всякой простяк бывает мудрее Соломона. Очень просто ценят по делам.

Как знает весь мир, что у нашего Батюшки Царя тонкий философский разум и чувство разума охватывает в один миг всю жизнь России, доброта в очах, и все готовы, слёзно готовы свою жизнь отдать — не то, что он Царь, а в очах его горит любовь и остроумная кротость, та и надежда, что его любят и враги его, (потому) престол не оскудеет. Как Помазанник Божий для всей простоты народа труды его уже известны всем, как ему приходится не спать и советываться. И советы у них всем известны с Матушкой нашей Императрицей Александрой Федоровной единым духом. И она, слабая здоровьем от любви (к) России за пятый год. (Как в) древние времена былые, так и у нас Матушка Царица только и занята дочками и воспитанием своего сыночка великого Наследника Алексея Николаевича. Вот и доказательство воспитания — как в нем горит любовь, как солнце, к народу, и взаимно любят и его, и весь мир в трепете и не знают, отчего к нему тянет обоянье. Вопли любви, воспитанием благочестия очень просто объяснить: блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, так и далее. Кругом его простота, и в простоте опочие Бог, потому и не по годам в нем царит идеальный ум, он не только взглядом, а своим присутствием пробивает слезы.

Что нам того, (что) Императрица не была у какой-то княгини на обеде — пусть она и будет в обиде, самолюбие ее страдает, — она со своими детками занимается. Это уже Христово дело. Например, у большой княжны Ольги Николаевны прямо царственные очи и кротостъ и сильный разум без всяких поворотов — может править страной своей воспитанной светлостью. Весь мир понял воспитание доброго нрава и любовь к Родине и к Матушке Церкви и ко всему к Светлому, как одна, так и другая, и одна за одной воздают честь ко всем, даже из низких нянь, и к батюшкам, и ко всем прислуживающим им. Давай Бог, чтобы осталось воспитанье родителей и на всю жизнь, так как они не одной мамоньке и папиньке детки, а всей России. И все трепещут и говорят о воспитателе дорогого Царевича Алексея Николаевича: давай Бог верующего в Православную Церковь. Так он уже воспитан в ней. Трудно будет тому воспитывать, кто не питает любви к Церкви, — он (Наследник) научит воспитателя любить Храм. На первых порах давай Бог премудрого, а то служба как солдатик: очередь отвел, и ладно. (Иначе Наследник) не будет смотреть на него как на учителя, а как на забаву. (Нужно наставника) всего более опытного, потому и то, что в нем поражает все вселенную и всё излучает оживление духовное. Что значит воспитанье простоты родителей и в страхе Божьем. Поэтому уж не так нужно бояться за воспитателя Бог даст родительское благословение всего дороже для своего дитя. [21]

С ЦАРСКОЙ СЕМЬЕЙ

Трагедию Распутина невозможно понять без знания тех особых взаимоотношений, которые сложились между ним и царской семьей. Все нападки, клевета, ложь, которые обрушились на Распутина, на самом деле предназначались не ему, а царю и его близким. Нащупав самое тонкое, самое нежное, самое интимное место в жизни царской семьи, враги царя и России стали с методической старательностью и изощренностью бить в него, как в свое время они били по Иоанну Кронштадтскому, находившемуся в дружеских отношениях с Александром III.

В течение более десяти лет Григорий Распутин был для царской семьи одним из самых близких людей, а в какие-то периоды даже самым близким. И царь, и царица, и царские дети, безусловно, любили его и верили ему. Это, конечно, не означало, что их вера была слепа. Нет, мы располагаем достоверными сведениями, что царь и царица неоднократно собирали информацию о нем и проверяли те клеветнические сведения, которые довольно часто представляли им, чтобы оттолкнуть их от Распутина.

Царь и царица не были религиозными фанатиками. Их религиозность носила органичный, традиционный характер. Православие для них было ядром существования. Идеалом — кристальная вера русских царей эпохи первых Романовых, вера, неразрывно сплетенная с другими идеалами Святой Руси, народными традициями и обычаями.

Конец XIX — начало XX века характеризовались глубоким духовным кризисом вследствие отказа от российских духовных ценностей, традиций и идеалов, перехода значительной части образованного общества на основы существования по западной шкале координат. Царь, по своему положению являвшийся верховным хранителем народных основ, традиций и идеалов, ощущал трагический исход этого кризиса и очень нуждался в людях, которые были бы близки ему духовно. В этом, на наш взгляд, заключалась главная причина сближения царской четы и Григория Распутина. Тяга царя и царицы к Распутину носила глубоко духовный характер, в нем они видели старца, продолжающего традиции Святой Руси, умудренного духовным опытом, духовно настроенного, способного дать добрый совет. И вместе с тем они видели в нем настоящего русского крестьянина — представителя самого многочисленного сословия России, с развитым чувством здравого смысла, народного понимания полезности своей житейской интуиции, твердо знавшего, что хорошо, а что плохо, где свои, а где чужие.

«Я люблю народ, крестьян. Вот Распутин действительно из народа», — говорила царица, а царь считал, что Григорий — «хороший, простой, религиозный русский человек. В минуты сомнения и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно». [22] Эту мысль он неоднократно повторяет в переписке и в беседах.

Царь с царицей уважительно называли Распутина «наш друг» или «Григорий», а Распутин их «Папой и Мамой», вкладывая в это смысл «отец и мать народа». Беседовали друге другом только на «ты».

В жизни царской семьи — по мнению Вырубовой — Распутин играл такую же роль, как святой Иоанн Кронштадтский. «Они также верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, страшно ему верили, и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбой помолиться» (из протокола допроса Вырубовой А.А.).

Письма царицы супругу наполнены глубочайшей верой в Григория Распутина.

«Да, одни молитвы и беззаветная вера в Божью милость, — пишет она, — дают человеку силу все переносить. И наш Друг помогает нести твой тяжелый крест и великую ответственность» (24 сентября 1914 г.). [23]

«Нет, слушай нашего Друга, верь ему, его сердцу дороги интересы России и твои. Бог недаром его нам послал, только мы должны обращать больше внимания на его слова — они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только его молитвы, но и советы!» (10 июня 1915 г.)

«Ах, милый, я так горячо молю Бога, чтоб он просветил тебя, что в нем наше спасение: не будь его здесь, не знаю, что было бы с нами. Он спасает нас своими молитвами, мудрыми советами. Он — наша опора и помощь» (10 ноября 1916 г.).

И наконец, незадолго до убийства Григория, 5 декабря 1916 года:

«Милый, верь мне, тебе следует слушаться советов нашего Друга. Он так горячо, денно и нощно, молится за тебя. Он охранял тебя там, где ты был, только Он, — как я в том глубоко убеждена... Страна, где Божий человек помогает Государю, никогда не погибает. Это верно — только нужно слушаться, доверять и спрашивать совета — не думать, что Он чего-нибудь не знает. Бог все ему открывает. Вот почему люди, которые не постигают его души, так восхищаются его умом, способным все понять. И когда он благословляет какое-нибудь начинание, оно удается, и если он рекомендует людей, то можно быть уверенным, что они — хорошие люди. Если же они впоследствии меняются, то это уже не его вина — но Он меньше ошибается в людях, нежели мы: у Него — жизненный опыт, благословенный Богом».

Мы не имеем морального права комментировать эти слова, ибо еще так мало знаем мир высших чувств, которыми жила царская семья. Спасение России — в следовании народным традициям, основам и идеалам — было отвергнуто большинством образованного общества. Мозг нации был болен недугом чужебесия, при котором отечественные ценности представлялись мракобесием и реакцией.

«Я твердо верю в слова нашего Друга, — писала царица супругу, — что слава твоего царствования впереди. Всякий раз, когда ты, наперекор желанию кого бы то ни было, упорствуешь в своем решении, мы видим его хороший результат».

Сегодня кто-то может усмехнуться, прочитав эти слова, но если посмотреть на историю России с более высоких позиций, то можно истолковать слова Распутина и так, что значение твоего царствования поймут в будущем. А ведь так и есть. Период правления Николая Второго характеризовался культурным и экономическим расцветом России. И только сегодня мы можем спокойно оценить высокие достижения России. Это совсем не противоречит тем катастрофическим событиям, которые последовали потом. Ядовитые плоды антирусской революции, созревшие в царствование Николая Второго, начали вызревать задолго до него. И то, что они созрели в его правление, — не его вина, а его беда.

Царь и царица часто обращаются к Распутину за помощью и молитвой. Вот довольно характерная строчка из письма царицы царю: «Я просила Аню телеграфировать нашему Другу, что дело обстоит очень серьезно и что мы просим его помолиться» (24 ноября 1914 г.).

Или: «Меня беспокоит твоя мысль о поездке в Литву и Польшу, не рано ли едешь, — пишет царица супругу, — ведь настроение так враждебно России... Я попрошу нашего Друга особенно за тебя помолиться, когда ты там будешь» (6 апреля 1915г.).

«Наш Друг благословляет твою поездку», — нередко пишет царица царю.

Дело доходит до того, что царица видит особые свойства в вещах, принадлежащих Распутину, рассматривает как своего рода святыню. «Благословляю и целую, мой дорогой, не забудь причесаться маленькой гребенкой», — говорила царица супругу в особо ответственные периоды. Гребенка эта была подарена царю Распутиным. Или в другом месте: «Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы его гребнем» (15 сентября 1915 г.). После убийства Распутина Николай Второй носил его нательный крест.

Царица старательно переписывает для царя телеграммы от Распутина.

«С принятием Св. Тайн умоляю Христа вкушая Тело и Кровь духовно созерцание небесную красоту радости, пусть небесная сила в пути с вами ангелы в ряды воинов наших спасение непоколебимых героев с отрадой и победой» (20 октября 1914 г.).

«Ублажишь раненых Бог имя твое прославит за ласкоту и за подвиг твой» (21 ноября 1914 г.) — «Так трогательно! — восклицает царица, — это даст мне силы преодолеть мою застенчивость».

«Увенчайтесь земным благом небесными венцами во пути с вами» (1 декабря 1914 г.).

«Крепость духа — буду на днях у вас, переговорим обо всем» (разговор по телефону 16 декабря 1914г.).

«Что вас смущает, не бойтесь, покров Матери Божией над вами — ездите во славу больницам, врачи пугают, верьте» (6 сентября 1915 г.).

«Не ужасайтесь, хуже не будет, чем было, вера и знамя обласкает нас» (8 сентября 1915 г.).

«Не опоздайте в испытании прославит Господь своим явлением».

Распутин еще на первых встречах с дядей царя Великим князем Николаем Николаевичем по тону разговоров, которые велись в его окружении, понял, какой замысел он скрывает в своей душе. Дело в том, что часть Дома Романовых считала Николая Второго слабым царем, полагая, что укрепить положение династии может только отречение его от престола и возведение на него Великого князя Николая Николаевича (Николая Большого). Первоначально поднимался вопрос о коронации Николая Николаевича на царствование в Польше или Галиции. Распутин пишет царице, опасается, что царь пойдет на это. «Григорий ревниво любит тебя, и для него невыносимо, чтобы Николай (Николаевич. — О.П.) играл какую-либо роль» (письмо от 20 сентября 1914 г.). Неоднократно Распутин напоминает царю об этой опасности, усугубленной тем, что назначенный верховным главнокомандующим, Николай Николаевич сосредоточил в своих руках огромную власть, минуя царя, стал приглашать в свою ставку для отчета министров, требовать назначения на посты министров своих кандидатов. В этом намерении Николая Николаевича поддерживают не только некоторые представители Дома Романовых, но и часть высших чиновников государственного аппарата и высшего духовенства. 10 сентября 1915 года царица пишет царю: «Когда в эти три постных дня читались молитвы за тебя, то перед Казанским собором от синода было роздано 1000 портретов Николая Николаевича. Что это значит? Они замыслили совершенно иную игру. Наш Друг вовремя раскрыл их карты и спас тебя тем, что убедил прогнать Н. (Николая Николаевича. — О.П.) и принять на себя командование».

Смещение Николая Николаевича с поста верховного главнокомандующего было неожиданным и спутало все планы заговорщиков. Реакция министров на его отставку (они даже написали письмо царю с просьбой изменить свое решение) показала, насколько велико было влияние Николая Николаевича и насколько он был близок к цели в 1914-1915 годах.

Незадолго до своей смерти Распутин говорил царице, и это она передавала царю в письме от 8 декабря 1916 года. «Наш Друг говорит, что пришла смута, которая должна была быть в России во время или после войны, и если наш (ты) не взял бы места Николая Николаевича, то летел бы с престола теперь».

Распутин безоговорочно не одобряет либеральную, масонскую струю, которую вносил в Дом Романовых Великий князь Николай Михайлович, известный как историк. В разговоре с царицей Распутин о нем однажды сказал так:

«Не проглянуло нигде милости Божией, ни в одной черте письма, а одно зло — как брат Милюков, как все братья зла...», «Человек он ничтожный, добра-то он делает, а милости Божией и на делах нет, никто его не слушает, а потом убедись на нем». В то время эти слова могли быть смело отнесены ко всему российскому либерализму.

Безусловно, царь прислушивался к советам Григория. Из царской переписки видно, что царь с вниманием выслушивал предложения Распутина и нередко принимал их. Особенно это касалось кандидатур на посты руководителей Святейшего Синода и передвижения епископов в различные епархии, хотя на последнем этапе своей жизни Григорий принимает участие и в подборе кандидатур на посты министров и губернаторов. Во всех случаях он высказывал только свое мнение. Влияние его на царя было чисто духовным. А царь ждал от Григория высших духовных откровений, как бы санкций Божественной власти.

«Наш Друг желает, — писала царица супругу (25 августа 1915 г.), — чтобы Орловский был назначен губернатором. Он теперь председатель казенной палаты в Перми. Помнишь, он поднес тебе книгу, написанную им про Чердынь, где похоронен один из Романовых, которого они почитают как святого?» И Орловский был назначен Тобольским губернатором.

Советы Распутина касались не только назначения министров. Бывало ему ночью во сне явление, и он пересказывал его царю. Так, 15 ноября 1915 года царица пишет супругу: «Теперь, чтоб не забыть, я должна передать тебе поручение нашего Друга, вызванное его ночным видением. Он просит тебя приказать начать наступление возле Риги, говорит, что это необходимо, а то германцы там твердо засядут на всю зиму, что будет стоить много крови, и трудно будет заставить их уйти. Теперь же мы застигнем их врасплох и добьемся того, что отступят. Он говорит, что именно теперь это самое важное, и настоятельно просит тебя, чтобы ты приказал нашим наступать. Он говорит, что мы должны это сделать, и просил меня немедленно тебе об этом написать».

Кстати говоря, многие военные советы Распутина, как это кому-то ни покажется странным, были, как правило, очень удачны. Принятие Николаем Вторым верховного командования военными действиями на себя и ряд удачных операций позволили остановить наступление немцев и стабилизировать фронт. Как справедливо отмечал У. Черчилль, не произойди революция, победа русской армии, возглавляемой царем, была бы обеспечена.

Распутин дает царю советы и по продовольственному вопросу. Он понимает, насколько серьезно этот вопрос может быть обыгран враждебными антирусскими силами. В феврале 1915 года царица пишет супругу: «Григорий несколько расстроен «мясным» вопросом, — купцы не хотят понизить цены на мясо, хотя правительство этого требует, и было даже нечто вроде мясной забастовки. Наш Друг думает, что один из министров должен был бы призвать к себе нескольких главных купцов и объяснить им, что преступно в такое тяжелое время повышать цены, и устыдить их».

В октябре 1915 года вопрос с продовольствием обострился еще сильнее. Провинция была полна различных продуктов, а в главных городах не хватало самого насущного. И вот Григорий начинает выдвигать идею необходимости обеспечения первоочередного подвоза вагонов с мукой, маслом, сахаром. Ему ночью, рассказывал он своим поклонникам, было видение — «всё города, железные дороги и т.д., трудно передать». Распутин предлагает, чтобы в течение трех дней приходили исключительно вагоны с мукой, маслом и сахаром. «Это в данную минуту, — утверждал он, — более необходимо, чем снаряды или мясо» Распутин считает, что 40 человек старых солдат могут нагружать в час по одному поезду, которые можно отправлять один за другим, но не все к одному месту — этого тоже не следует делать, а к Петрограду и Москве. Для этого надо сократить пассажирское движение, уничтожить 4-е классы на эти дни и вместо них прицепить вагоны с мукой и мясом из Сибири. Только так можно избегнуть продовольственных беспорядков.

Или однажды Григорий со своими близкими обсуждает, а впоследствии предлагает царю способ, каким образом уменьшить очереди за продовольствием в Петрограде. Осенью 1916 года, когда были сильные перебои в снабжении, Распутин предлагает, чтобы продовольствие: мука, масло, хлеб, сахар — все предварительно развешивать в лавках, и тогда каждый покупатель получал бы свою покупку гораздо быстрее, и бесконечные хвосты были бы ликвидированы. Многие предложения Распутина были приняты царем.

Только не надо считать Николая послушным исполнителем указов Распутина. То, что он советовался с Григорием, вовсе не означало, что он исполнял все его советы. При решении абсолютного большинства вопросов Николай не ставил в известность ни Распутина, ни даже Императрицу. О многих его решениях они узнавали уже из газет или других источников. В одном из писем к своей супруге Николай достаточно твердо и даже жестко говорит:

«Только прошу тебя не вмешивать нашего Друга. Ответственность несу я и поэтому желаю быть свободным в своем выборе» (10 ноября 1916 г.).

Историк С.С. Ольденбург специально проследил, как выполнялись политические советы Распутина. Оказалось следующее:

§ Распутин (6.04.191»5) не советует Государю ехать в Галицию до окончания войны: поездка состоялась.

§ Р. (17.04.1915) не советует созывать Г.Думу: Дума созывается.

§ Р. советует (15.11.1915) «начать наступление около Риги». Нечего и говорить, что никакого наступления не происходит.

§ Р. (15 и 29.11.1915), наоборот, убеждает созвать Г. Думу: «Теперь все желают работать, нужно оказать им немного доверия». — Созыв Думы откладывается на февраль.

§ Р. умоляет (12.10.1916) «остановить бесполезное кровопролитие» — атаки на Ковельском направлении; в этом он сходился с весьма широкими кругами, включая деятелей «блока»; на военных операциях эти «мольбы», опять-таки, не отразились никак.

§ Р. «предлагает» в министры финансов гр. Татищева (19.12.1915), в военные министры — ген. Иванова (29.01.1916), в мин. путей сообщения — инж. Валуева (10.11.1916); Государь просто игнорирует эти «предложения». Он даже не отвечает на них Государыне. Ген. Н.И. Иванов, кстати, около того же времени увольняется с должности командующего юго-западным фронтом...

§ Р. просит: не назначать Самарина (16.06.1915); не назначать Маркова (23.05.1916). Такое же игнорирование со стороны Государя.

§ Р. предлагает в товарищи министра к Протопопову кн. Оболенского и «недолюбливает» Курлова; фактически назначается именно Курлов.

Как отмечает Ольденбург, все эти советы Государь отвергает молчаливо, не желая задеть чувства Государыни. Иногда у него, однако, прорывается и некоторое раздражение. «Мнения нашего Друга о людях бывают иногда очень странными, как ты сама это знаешь». (9.11.1916).

Царь и царица ужасно страдали от той кампании лжи и клеветы, которая организованно велась против Распутина, а на самом деле против них самих. После газетной кампании по поводу очередного сфабрикованного дела против Григория (о кутеже в ресторане «Яр») царица написала царю (22 июня 1915 г.): «Если мы дадим преследовать нашего Друга, то мы и наша страна пострадаем за это. — Год тому назад уже было покушение на него, и его уже достаточно оклеветали. Как будто бы не могли призвать полицию немедленно и схватить его на месте преступления — какой ужас! (царица имеет в виду, что дело основывалось только на слухах, протоколы были сфабрикованы задним числом — об этом деле мы еще расскажем. — О.П.).

...Я так разбита, такие боли в сердце от всего этого! — Я больна от мысли, что опять закидывают грязью человека, которого мы все уважаем, — это более чем ужасно».

Эта мысль, что они не могут защитить близкого им человека, все время тревожит царскую чету, как и мысль, что он страдает за них. 26 февраля 1917 года царица пишет мужу после посещения могилы Распутина: «Я ощущала такое спокойствие и мир на его дорогой могиле. Он умер, чтобы спасти нас».