Вилы, формы и типы социальной кривизны

Искривление испытывают все типы общественного пространства, о ко­торых у нас шла речь: объективное и субъективное, личное и коллективное (групповое).

Искривление когнитивного пространства личности происходит, когда че­ловек неправильно оценивает расстояние до цели познания. В вас дремлют способности музыканта, но вы о них не подозревали, никогда их не разви­вали, а работали многие годы парикмахером или кассиром. Но оказавшись без работы и куска хлеба, попав в экстремальную ситуацию, которая моби­лизовала ваш потенциал (а такое случается довольно часто), вы попробова­ли себя на поприще уличного музыканта. Через пять лет знакомые с удивле­нием узнали, что вы закончили консерваторию и теперь концентрируете по всему миру. Вы неправильно оценили когнитивное расстояние, посчитав музыку очень далеким от себя предметом.

Противоположный тип искажения, или аберрации, происходит в том слу­чае, когда вы переоценили свои способности, посчитав, что к экзамену по социологии вы подготовитесь без труда и в короткие сроки.

Под искривлением социального пространства договоримся понимать та­кую форму неравномерного распределения акторов и социальных отноше­ний, при котором возникают точки чрезмерной конденсации и точки чрез­мерного разряжения. Мегаполис — наглядный пример чрезмерной концент­рации человеческой массы на относительно небольшом — по отношению ко всей территории страны — участке суши. На 1 кв. км площади здесь сосре­доточено гораздо больше людей, зданий, средств транспорта и элементов ин­фраструктуры, информационных потоков и памятников культуры, чем в сельской местности.

¹ Эйнштейн А. Собрание научных трудов. М., 1965—1967. Т. 2. С. 744.

Психолог В.М. Бехтерев в работе «Об основных законах мира при объек­тивном рассмотрении...» доказывает, что закон тяготения Ньютона имеет силу «не для одной только механики небесных тел и неживой природы вообще, но и для мира растений и животных, а также и для социальной среды». Проявле­ние этого закона в социальной жизни он описывает в сочинении «Коллектив­ная рефлексология» (1921). В социальной жизни имеются особые центры тя­готения, которые, в свою очередь, пребывают в состоянии взаимного тяготе­ния друг к другу, при этом сила тяготения находится в определенных соотношениях с размерами этих центров, подобно тяготеющим друг к другу небесным телам. Но в социальной сфере размеры должны определяться не столько пространственными размерами самих центров, сколько их социаль­ной значимостью. Тяготение между ними зависит от расстояния между ними и способов сообщения, сокращающих эти расстояния: здесь также приложи-ма та же формула тяготения (с обратной пропорциональностью квадратам расстояний), которая предложена по отношению к небесным телам².

Рис. 19. Неправильная оценка расстояния до цели познания — следствие искривления когнитивного пространства личности

Определенную типологию центров социального тяготения можно найти у В.В. Ванчугова³. По его мнению, тяготение может быть обусловлено гео­графическими, экономическими или торговыми, политическими или науч­но-литературными условиями. Географические условия тяготения — это удоб­ство путей сообщения, привлекающих жителей к данному центру, соседство с местностями с развитой добывающей промышленностью, создающими

Ванчугов В.В. Москвософия & Петербургология. Философия города. М., 1997. ³ Там же.

условия лучшего обеспечения, и т.п. Экономические условия тяготения зак­лючаются в положении того или другого пункта на торговых путях рядом с центрами перерабатывающей промышленности. Политические условия тя­готения состоят в местоположении органов внутреннего управления, в мес­тожительстве лиц, олицетворяющих мощь того или другого государства, и т.п. Источником научно-литературного тяготения является собрание научно-литературных ценностей в определенных местах, а также научные открытия и изобретения. Любое открытие или изобретение привлекает к себе отдель­ных индивидов. Научное открытие лабораторного характера «притягивает» работников из различных мест, желающих в непосредственной близости

изучать новое открытие, прослушать лекции. Если открытие технического свойства, то организуется предприятие для его эксплуатации, которое, в свою очередь, также собирает вокруг себя ряд лиц. Когда появляются новые теорети­ческие воззрения, преподаваемые в высшей школе, то к этой школе начина­ет тяготеть большее число слушателей. Новое торговое предприятие также является своего рода открытием, хотя бы по своему замыслу и задачам, и оно также концентрирует около себя участников и сотрудников. К любой фаб­рике или заводу, представляющим собой опять-таки своего рода открытие, хотя и подражательного характера, тяготеет ряд лиц, участвующих в органи­зации самого предприятия, и определенное число рабочих. Большой город, содержащий все перечисленные выше центры тяготения, в свою очередь, является сильным притягательным центром. Центрами тяготения, по Бех­тереву, являются те места земного шара, которые собирают около себя воз­можно большее число учреждений, культивирующих открытия и изобрете­ния в различных областях человеческой деятельности — от экономической до литературно-научной и художественной включительно. Благодаря этому закону тяготения и возникают мировые центры цивилизации. В зависимос­ти от творческой деятельности народа, условий государственной жизни и уровня цивилизации различные эпохи выдвигают свои центры цивилизации (Александрия, Афины, Рим и др.). В Новейшее время мировым центром цивилизации, с точки зрения Бехтерева, должен быть признан Париж.

Там, где есть тяготение и центры социального тяготения, как следствие, изменяется топология социального пространства, которую называют кривиз­ной. Будем считать кривизну социального пространства положительной, если концентрация массы способствует развитию, эволюции и социальному про­грессу общества. Города — точки максимальной концентрации человеческих ресурсов, причем наиболее образованных, талантливых, квалифицирован­ных, которые самим своим фактом концентрации в одном месте, возмож­ностью общаться, обмениваться идеями и информацией порождают гораздо больше научных открытий, чем в других местах социального пространства. Город ускоряет и увеличивает объемы перемещения масс вещества, что-то концентрируя в одном месте, что-то распыляя. Плотность событий в горо­де, как положительных, так и отрицательных, выше, чем в деревне. В пере­полненном городе постоянно что-то задумывается, строится, выставляется, закрывается, передвигается.

Кривизну социального пространства следует называть отрицательной, если концентрация массы препятствует развитию, эволюции и социальному про­грессу общества. В городе всегда всего в избытке — интеллектуалов, изгоев, изобретателей, писателей, политиков, революционеров и оппозиционеров, реформаторов и контрреформаторов, маргиналов и декадентов. Здесь возни­кают суб- и контркультуры, здесь проживают этнические и сексуальные мень­шинства. Город — это точка перенаселенности и отчуждения людей, разрыва традиционных и неформальных связей. Здесь выше, чем в деревне, показате­ли суицида и преступности, выше уровень заболеваемости, в том числе пси­хоневрологическими заболеваниями. Критически высокая плотность прожи­вания меняет даже антропологический облик человека: горожане выше рос­том, у них более бледный цвет лица, чаще встречаются сутулость, ожирение, изменяется строение черепа. Сверхконцентрация людской массы в одном месте означает ее дефицит во многих других. Крупные города как бы «обезлюжива-ют» окружающую территорию. Есть такое понятие, как ареал города — окру­жающая территория, на которую он оказывает всестороннее влияние. Чем крупнее город, тем больше его ареал. Возможно, поэтому между Петербургом и Москвой — разваленные деревни, заброшенные села, заросшие пашни.

Город искривляет не только социальное, но и физическое пространство в буквальном смысле. Чем больше этажность зданий и плотность городской за­стройки, тем выше давление на земную поверхность, воздействие на климат. Например, температура в Москве на 2—3 градуса выше, чем в Московской об­ласти. В крупном городе меняются влажность, роза ветров, циркуляция возду­ха. Кристаллизация вещества на поверхности сопровождается созданием пус­тот под землей. В последние годы в историческом центре Москвы все чаще слу­чаются провалы на дорогах и под домами, они оседают и трескаются, т.е. город влияет на тектоническую деятельность Земли. Деформации городской поверх­ности сопровождаются деформацией городского воздуха, поскольку многочис­ленные предприятия выбрасывают в атмосферу множество вредных веществ.

Патогенные факторы городской жизни ощущались на протяжении все­го существования города. Леонардо да Винчи сказал о городе, что это «скопление людей, подобное живущим бок о бок козам, где переполня­ющий все смрад становится причиной смертности и чумы». Ш. Фурье жаловался на то, что в больших городах Франции, в особенности в Па­риже, движение воздуха перехвачено узкими дворами, царит зловоние, которое особенно разрушает здоровье детей на первом году их жизни». Среди детей до одного года из восьми человек умирают семь. Ж.Ж. Рус­со в романе «Эмиль, или О воспитании» (1762) пытался напомнить лю­дям, что они «созданы не для того, чтобы скучиваться в муравейники, но чтобы жить рассеянными по земле, которую они должны обрабатывать». Скопление людей ведет к порче рода, поскольку его одолевают телесные немощи и душевные пороки. Скученность в городах — нарушение зако­нов природы, поскольку «из всех животных человек наименее способен жить в стаде... Город — пучина для человеческого рода. В несколько по­колений расы погибают или вырождаются; им нужно обновление, а это обновление дает всегда деревня». Раскольников в «Преступлении и на­казании» Ф. Достоевского удивляется тяге городского жителя тесниться с себе подобными и жить — «не по нужде, а по какому-то влечению там, где растительность практически отсутствует»⁴.

Ванчугов В. Философия города. — http://rels.obninsk.com/Rels/Limited/Nsub/Um/0005/l-l.htm.

Наконец, кривизна социального пространства приобретает не просто от­рицательную величину, но патологический характер, если концентрация мас­сы не только препятствует поступательному движению общества, институ­та, учреждения или группы людей, но обращает его вспять. Иными слова­ми, прогресс уступает место регрессу — необратимому ухудшению ситуации на длительном или кратком промежутке времени. В таком случае надо гово­рить о социальной деформации.

Отметим важное обстоятельство. Искривление социального пространства по линии город — деревня в России приобретает невосстановимый и массо­вый характер. Общая депопуляция россиян, т.е. превышение смертности над рождаемостью, затронула как городское, так и сельское население. Теорети­чески численность населения во всех точках территориального сгущения — крупных, средних и малых городах, а также деревнях — должна сократиться одинаковым образом. На самом деле этот процесс имел неравномерный харак­тер. Как в городах, так и на селе вымывалось среднее звено поселений — сред­ние по численности города и средние деревни. Но увеличивались крупные поселения, поскольку народ двинулся в города в поисках лучшей жизни. Еще один вопрос: почему в 1990-е гг. увеличилось количество малых деревень? Ответ прост: селяне стали вымирать. Молодежь давно покинула сельскую местность, а старики, оставшиеся доживать свой век на природе, не могли обеспечить воспроизводство населения. «Даже в пригородном и полуприго­родных административных районах вдоль транспортных магистралей Моск­ва—Ярославль—Рыбинск и Ярославль—Кострома 68% составляет доля поселе­ний, в которых живет менее 25 человек, а почти половину — поселения, где менее 10 жителей. Число таких поселений увеличилось по сравнению с 1959 г. в 3 раза, в то время как число поселений среднего размера (25—100 человек) уменьшились за 1959—1996 гг. с 4,7 до 1 тыс.»⁵ Из села уезжает самая молодая, образованная часть населения, и возникают серьезные перекосы в развитии сельских поселений и отраслей экономики, связанных с ними.

Наблюдавшийся в 1990-х гг. приток населения в сельскую местность кар­динально не изменил ситуацию. Ведь если на периферии нечерноземных об­ластей доля населения старше трудоспособного возраста в сельской местнос­ти составляла в середине 1990-х гг. 33—40%⁶, а само это население рассредото­чено по поселкам менее 25 человек, то очевидно, что такая сельская местность не может служить базой для крупных товарных коллективных предприятий.