Традиция – ключ к постижению слова Божьего

Хасиды не упускали из виду многозначности библейского текста, о котором в Мидраше говорится: «Семьдесят ликов у Торы» (Мидраш Бемидбар рабба 13:15). Они знали, что любому стиху Писания можно дать различные, даже взаимоисключающие интерпретации. Каким же образом можно отличить истинное толкование от толкования бесплодного, ведущего к ложным выводам? Такой же вопрос можно задать относительно самих методов интерпретации: где гарантия, что именно эти методы раскрывают Божественный замысел, заложенный в священном тексте?

Ответ на эти вопросы дает традиция. Помимо Священного Писания и экзотерической, открытой части Устной Торы, зафиксированной в Талмуде и Мидраше, Моисей получил на Синае и тайное учение. Учение это перешло от Моисея к Иисусу Навину, который передал его судьям Израилевым, а те – пророкам², и так далее. С тех пор и до сего дня эта традиция, не прерываясь, передается изустно в домах учения истинных мудрецов Израиля.

Таким образом, для постижения истины недостаточно углубленно изучать Писание. Необходимо руководство учителя, обладающего передаваемой из уст в уста достоверной традицией, традицией, несущей в себе как основные положения тайного учения, так и методы, с помощью которых можно это учение раскрыть в Писании. Согласно этой точке зрения, самоучка не в состоянии постичь Божественную истину, поскольку без руководства предания он обречен блуждать в потемках. Методичное изучение священного текста непременно должно сочетаться с обращением к традиции, восходящей к единственному источнику истины – Синайскому откровению.

Среди германских хасидов особенно решительно отстаивали эту точку зрения представители рода Калонимидов. В этом роду, члены которого занимали ведущие позиции в раввинских домах учения на протяжении сотен лет (сначала в Италии, а затем в Германии), из поколения в поколения передавались традиции, в глубокой древности которых никто не сомневался. В дополнение к этому Калонимиды ссылались на дополнительные источники традиции, такие как сведения, полученные в связи с появлением в Италии полулегендарного рабби Аарона бен Шмуэля из Багдада³.

Все это служило обоснованием подхода, сочетающего истолкование богооткровенного древнего текста с апелляцией к устной традиции, традиции, содержащей как основополагающие теологические принципы, так и правила истолкования, и построенной на тайнах, которые были открыты Моисею и другим пророкам.

❒ Вопрос 1
Обратитесь к легенде о рабби Аароне бен Шмуэле из Багдада (часть 3, 3.1.1. настоящего курса). Как должны были хасиды рассматривать эту легенду, чтобы видеть в ней обоснование своей веры в истинность традиции, связанной с именем рабби Аарона? ❑

Неизбежным следствием такого подхода было полное отрицание любых претензий на новизну: оригинальное, беспрецедентное толкование и толкование истинное – несовместимые вещи. Если какая-либо идея верна, то она не могла быть неизвестна Моисею или рабби Акиве. Если же идея нова, значит, в традиции нет подтверждения для нее, а это в свою очередь значит, что она не может быть истинной. С точки зрения хасидов прошедшие поколения, стоявшие ближе к источнику откровения, чем их последователи, обладали более полным знанием тайн, так что достоверность какого-либо положения можно обосновать, лишь сославшись на то, что и древним это положение было известно. Эту ситуацию можно резюмировать в виде парадокса: чтобы какое-либо открытие было признано истинным, первооткрыватель должен показать, что об этом открытии было на самом деле известно всем его предшественникам.

В заключение отметим, что подход германских хасидов к религиозной истине далек от рационализма. Они не поощряли самостоятельное исследование, опирающееся на человеческий интеллект, так как видели в традиции, восходящей к откровению на Синае, единственный достоверный источник знания. Так утверждали сами хасиды, но все же представление, будто они повторяли дословно то, что написано в изучаемых ими текстах, не добавляя от себя ничего нового, не соответствует исторической действительности. Нам известно немало идей, в том числе весьма важных и выражающих радикально новое религиозное сознание, которые впервые были высказаны германскими хасидами. Другое дело, что эти идеи всегда подавались ими как толкование классических еврейских источников. Они обосновывали свои высказывания ссылками на Библию, Талмуд, стремились доказать, что мудрецы прежних поколений уже высказывали подобные мысли. Этот подход определяет стиль и содержание эзотерических текстов германского хасидизма.

Иллюстрация 2

Комментарий рабби Эльазара из Вормса к Пятикнижию. Манускрипт 5065, Британская Библиотека, Лондон.

РИТУАЛ ПЕРЕДАЧИ ИМЕНИ

Мы уже отмечали, что важнейшим сочинением Эльазара из Вормса является «Книга Имени», центральный трактат в собрании, известном под названием Тайны тайн. «Книга Имени», сохранившаяся в нескольких рукописях, посвящена истолкованию Имен Божиих, – одному из наиболее тщательно сохраняемых в тайне разделов эзотерического учения, и в первую очередь – толкованию Тетраграмматона. Приведем здесь начало этого трактата:

Книга Имени
Эй-вав-йод-эй – собственное Имя Его, славное и страшное. Мы изъясним его значение, насколько можно об этом говорить, чтобы познали люди славу Имени всевышнего Господа и страх Его. Да простит нам Милосердый, что мы изъясняем это, ибо открыто и ведомо пред ликом Его, что пишу я только ради того, чтобы возвестить славу и страх Его.

(Из: «Книга Имени» рабби Эльазара из Вормса, Манускрипт 737 Британского Музея. Печатается по тексту, изданному в: Йосеф Дан, Тайное учение германских хасидов (ивр.), Институт им. Бялика, Иерусалим 1968, сс. 74-75).

Приведенный фрагмент ясно показывает, что мистическое учение германских хасидов должно было сохраняться в тайне. Из него следует, что к упомянутым выше принципам хасидского учения—священный текст как источник познания и предание как основа истолкования текста—следует добавить эзотеризм как обязательное условие постижения божественных истин. Этот последний названный принцип требует, чтобы предание было скрупулезно охраняемым секретом, в который учитель посвящает только самых достойных, прошедших строжайший отбор учеников.

Описание ритуала отражает атмосферу священного трепета и глубокой таинственности, окружавшую предание об Имени Божием. Эта святость находит выражение в благословениях и библейских стихах, произносимых во время ритуала; вода символизирует духовную чистоту, в которой он совершается и которой должен обладать тот, кому вручают Имя. Требование секретности также подчеркивается в этом описании: только наедине с избранным учеником, в тайне от всех остальных, учитель может возвестить Имя.

❒ Вопрос 2
Содержит ли рассмотренный ритуал элементы, опирающиеся на талмудическую литературу? ❑

Эльазар из Вормса, несомненно, верил в то, что известные ему тайны передавались из поколения в поколение именно таким образом. Возможно, он был посвящен в традицию собственным отцом или своим учителем, рабби Йеудой Хасидом. Более того, логично допустить, что и они получали традицию от своих учителей, участвуя в подобной же церемонии. Описание ритуала выражает убеждение германских хасидов в том, что они обладают аутентичной традицией, дарованной Моисею на Синае; сохранение ритуала служило и гарантией того, что эта традиция не прервется в будущем.

Следует, однако, обратить внимание на принципиальное противоречие, возникающее между смыслом описанного ритуала и самим фактом его описания в книге. Если это действительно тайная традиция, можно ли излагать ее в книге, ведь опубликованная книга может попасть в руки любого, даже недостойного читателя? Если наставник, принявший учение согласно установленному ритуалу, может передать ее ученику только из уст в уста и только так, как описано в приведенном отрывке, зачем рассказывать об этом? Ведь сам учитель, прошедший ритуал посвящения, безусловно, знает, как он проводится! По-видимому, фиксирование традиции в письменном виде свидетельствует о разрыве линии устной передачи. Ведь книга – это обращение автора к анонимному, неведомому для него читателю, в то время как принцип эзотеризма категорически настаивает на личной форме общения и, соответственно, устной передаче традиции. Если рабби Эльазар описывает эти вещи в книге, быть может, это означает, что эзотерической традиции, бытовавшей в домах учения германских хасидов, грозило быть прерванной.

Указанное противоречие четко осознавалось самим рабби Эльазаром. В начале приведенного фрагмента, оправдывая свое решение доверить бумаге устные предания, он пишет: «Открыто и ведомо пред ликом Его, что пишу я только ради того, чтобы возвестить славу и страх Его». Иными словами, содержащиеся в книге тайны не следовало бы излагать в письменном виде, но исключительные обстоятельства заставляют автора отступить от общего правила. Более определенно высказывается рабби Эльазар в своем предисловии к Книге премудрости, которую он написал в 1217 году, после гибели сына и вскоре после смерти учителя, рабби Йеуды Хасида. Здесь он пишет о том, что в его поколении не осталось никого, кому можно было бы передать учение, он сам остался без сына и без достойного ученика. Поэтому, чтобы сберечь традицию от полного забвения, он вынужден доверить бумаге вещи, по своей сути предназначенные исключительно для передачи из уст в уста. У рабби Эльазара было острое ощущение, что он сам переживает закат традиции. И действительно, как рассказывалось в 3 части этого курса, поколение Эльазара из Вормса стало тем рубежом, на котором завершилось творческое развитие эзотерической доктрины германских хасидов.

❒ Вопрос 3
Является ли требование о сохранении традиции в тайне доказательством ее мистического содержания? ❑

Изучая эзотерическую доктрину германских хасидов, мы должны помнить о том, что она передавалась в домах учения в качестве традиции, окруженной ореолом таинственности и доступной только для посвященных, – так, как это описано в приведенном тексте. С другой стороны, мы должны учитывать, что в рассматриваемый период традиция близилась к своему концу, и именно благодаря этому до нас дошли эзотерические тексты германских хасидов, доверивших традицию бумаге, так как осознавали, что только это может спасти ее от исчезновения. Противоречие между эзотерическим идеалом и экзотерической практикой является характерной чертой хасидских сочинений конца 12 – начала 13 веков.