Культура русского дворянства 18-19 в.

Классическая культура XIX века характеризуется зрелостью и наибольшим числом достижений, которые и определяют «лицо» русской культуры в масштабе мировой. В отличие от Западной Европы, где становление классики пришлось на возрождение, либо просвещение, в России классическая культура начала формироваться поздно, на рубеже XVIII и XIX веков – с процессом пробуждения русского самосознания. Первыми русскими классиками были Н. Карамзин и А.С. Пушкин. Карамзин решил очень важную для русской культуры задачу – проблему национального самоопределения (сделал историю современной России специальным предметом художественного и национального сознания). Пушкин решил принципиально иную проблему (по Достоевскому всемирная отзывчивость) способность национальной культуры отображать идеи и образы других культур. Таким образом, были заложены еще две тенденции в русской культуре: ориентация на сохранение национального своеобразия; направленность на размывание национальной специфики.

Эти две тенденции лежали в основе размежевания русской интеллигенции, которая оформилась в виде западничества и славянофильства. Их бинарность – ведущая роль русской культуры XIX века. Другая бинарная структура XIX века – это противостояние консерваторов – прогрессистам любого толка (либералам, демократам, позже социалистам). В XIX веке ярким проявлением этой бинарности стало восстание декабристов, которое показало неподготовленность российского общества к серьезным преобразованиям на пути сближения с Западом. Дилемма Запад-Восток не была разрешена ни при Александре I, ни при Николае I, а к середине XIX века уже хроническое противостояние приобрело характер противостояния дворянской и разночинской культур. При этом необходимо отметить, что разночинская интеллигенция была не социальной, не экономической и не профессиональной группой, а была объединена исключительно социальными идеями в русской культуре развиваются идеи нетерпимости, крайности и радикализма + значительная роль русской литературы в культуре, которая брала на себя функцию тех сфер, которые не могли развиваться свободно и открыто (политика, философия, общественная мысль). В результате все культурные процессы XIX века в России резко политизируются. В противовес официальной культуре, стоявшей на трех китах «православие – самодержавие – народность», зарождается контркультура, пронизанная революционными идеями, материализмом, нигилизмом, экстремизмом, атеизмом. Характерный лозунг контркультуры – «Никакого примирения!». Существование в русской культуре XIX века двух крайних течений: реакции и радикализма обусловили неудачу в России третьей силы – либерализма, который по своей сути пытался найти компромиссную позицию. Либерализм, как и любые формы серединной культуры, изживался и дискредитировался как справа, так и слева (Салтыков-Щедрин о либерализме: применительно к подлости). Отсюда особая роль насилия в русской культуре, культурное оправдание, насилие, как неизбежное и необходимое средство наведения общественного порядка идейная подготовка русских революций. Еще один феномен русской культуры: смешение любви и ненависти, которые перестали быть взаимоисключающими понятиями и стали взаимодополняющими. Ненависть признавалась условием и средством достижения всеобщей любви; деспотизм, путем достижения свободы. Особенно ярко это выразилось в гражданской лирике Некрасова: «то сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Любовь и ненависть характерна героям Достоевского, Салтыкова-Щедрина. Все крупные фигуры XIX века избежали либеральной середины, их воззрение – это смесь реакции и радикализма, демократии и консерватизма, такая позиция становилась специфической национальной чертой. Другая бинарность русской культуры: противостояние национальной самобытности и размывание национальной специфики, особенно проявилось в творчестве двух величайших философов второй половины XIX века – Леонтьева и Соловьева. Леонтьев отстаивает идею «цветущей сложности» русской культуры, полагая, что все противоречия российской действительности неразрешимы. В противовес ему Соловьев развивает идею всеединства русской культуры и ищет в своей философии средство предотвращения, расколотости, раздвоенности русской культуры, абсолютизируя способность русской культуры соединять народы, религии, идеалы, добро. Все эти обозначившиеся тенденции русской культуры в XVIII-XIX веках получат новое звучание и трагический смысл в XX веке. Два идеала – «цветущей сложности» и «всеединства», которые представляли неразрешимое противоречие русской культуры, получили противоречивое разрешение в XX веке, который парадоксально соединит два этих идеала.