Распределение санитарного железнодорожного транспорта

Второго и третьего типов по фронтам

 

Фронты	Тип поездов
кадрпоезда	санпоезда
Северный		34 (4)
Западный		68 (7)
Юго-Западный		81(8)
Румынский		35 (5)
Всего:		218 (24)

 

Примечание. В скобках показаны «заразные» (инфекционные) поезда.

 

 

Таблица 10

Фактическая потребность фронтов в санитарном

Железнодорожном транспорте

В период боев и боевого затишья

 

Фронты	Период боев	Период боевого затишья
Летучка	Кадрпоезда	Санпоезда	Летучка	Кадрпоезда	Санпоезда
Северный		9 (+3)	31 (+3)		30,5 (+18,5)	80 (-46)
Западный		13,5 (+9,5)	43 (-25)		29,5 (-6,5)	78 (-10)
Юго-Западный		32 (-10)	75 (+6)		6 (-41,5)	151 (-70)
Румынский	-	20 (-6)	25 (+10)	-	48 (+34)	45 (-10)
Всего:		74,5 (-3,5)	174 (+44)		171,5 (-100,5)	(-136)

Примечания:

1. Подсчеты проведены с учетом продолжительности погрузочно-разгрузочных работ не более 6 ч., дезинфекции поездов - 12 ч, (при общем простое поезда на станции разгрузки не более суток), средней скорости движения 10-15 верст в час, вместимости кадрпоезда 1000 чел., и санпоезда 500 чел, среднесуточном поступлении на каждом железнодорожном направлении до 10 тыс. раненых и больных (при продолжительности боя - операции до 10 суток);

2. В скобках показана разница между потребностью в поездах и их фактическим наличием.

 

Таким образом, несмотря на значительное количество раненых и больных, эвакуированных железнодорожным транспортом, перед всеми, кто занимался организацией этих перевозок, встали серьезные проблемы, без решения которых нельзя было повысить эффективность всей лечебно-эвакуационной системы в Русской армии. Однако этот опыт имел большое неоценимое значение для использования железнодорожного транспорта в медицинских целях в период Великой Отечественной войны.

 

ГЛАВА 6.

РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО КРАСНОГО КРЕСТА

И ДРУГИЕ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ

В ГОДЫПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Как известно, толчком к созданию международной организации РОКК, основная цель которой – предотвращать и облегчать страдания людей, послужили впечатления молодого швейцарца А.Дюнана, который оказался в числе нейтральных очевидцев битвы при Сольферино в Италии 24 июня 1859 г. К концу дня на поле сражения осталось около 40 000 мертвых и раненых. Ужаснувшись страданиям людей, на которые никто не обращал внимания, Дюнан организовал группу помощи раненым, состоявшую из добровольцев.

Три года спустя Дюнан опубликовал небольшой памфлет с описанием последствий битвы, где наметил пути помощи людям, оказавшимся в подобной ситуации. Он предложил создать в каждой стране отряды добровольцев для оказания помощи жертвам войны и катастроф мирного времени.

Дюнан считал, что служба помощи больным и раненым должна быть нейтральной, и предлагал сделать первые шаги по ее созданию еще в мирное время. В итоге в 1864 г. (с 8 по 22 августа) в Женеве состоялась конференция с участием официальных представителей 16 европейских стран, где была принята Женевская конвенция 1864 г. об улучшении участи больных и раненых воюющих армий на поле боя.

Эта конвенция, подписанная делегациями 12 стран, предусматривала нейтралитет персонала медицинских служб вооруженных сил и помогающих им гражданских лиц, гуманное отношение к раненым, а также утвердила интернациональную эмблему медицинского персонала. В честь родины Дюнана – Швейцарии – символом был избран красный крест на белом поле (швейцарский флаг, где красный и белый цвета поменяли местами).

Как пишут российские авторы, идеи, аналогичные тем, что легли в основу Красного Креста, возникли в Российском государстве уже очень давно. В работах по истории РОКК авторы уделяют повышенное внимание гуманитарным традициям, особенно в том, что касается помощи жертвам войны.

В этих источниках приводятся такие факты, как помощь русских женщин раненым при осаде крепости Азов в 1641 году, благотворительные акции российского государственного деятеля Ф.М. Ртищева (1625-1673), который стремился организовать помощь раненым не только во время войны, но также и после нее, помогая, например, инвалидам. Во время русско-польской войны 1654 года он силами добровольцев организовал вынос раненых с поля боя и оказания им помощи.

Развитие такой помощи продолжалось в начале XVIII веке при Петре I. Оставляя монастырям земельные угодья, он предписывал им заводить у себя лазареты, содержать отставных солдат, престарелых и увечных воинов.

Можно также упомянуть патриотическую помощь жертвам войны во время вторжения Наполеона в 1812 году и создание Александром I в начале XIX века Комитета помощи раненым. В книге В.М. Корнеева и Л.В. Михайлова "Медицинская служба в Отечественную войну 1812 года" рассказывается, что "для переноски раненых с поля боя на перевязочный пункт ("место перевязки") в каждом полку должны были иметь 20 и более нестроевых солдат. "Место перевязки" назначалось "дневными приказами армии" и обозначалось "флагом" или другими какими-нибудь знаками, "чтобы раненые, не блуждая, могли оное сыскать".

Помощь общественности раненым и больным воинам во время Крымской войны (1853-56 гг.) была связана с организацией работы отрядов сестер милосердия в госпиталях. В 1854 году в Петербурге высочайшим указом Николая I было утверждено Общество сестер милосердия "Во имя Воздвиждения Честного Креста" ("Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых и больных воинах"), ставшее прообразом РОКК. В 1854-1856 г. г. эта община насчитывала 202 человека, почти все они участвовали в Крымской войне, 17 из них погибли.

В этой общине были представительницы всех российских сословий. В одном списке стояли имена вдовы подпоручика Марии Аксеновой и дочери сенатора Екатерины Бакуниной, баронессы Брудберг и вдовы цехового портного Александры Степановой.

В обучении сестер Крестовоздвиженской общины принял участие Н.И. Пирогов, под руководством которого они позднее работали во время Крымской войны. В одном из своих трудов - "Начала общей военно-полевой хирургии" - Н.И. Пирогов писал, что "неоценимую услугу в лазаретах, на перевязочных пунктах и в транспортах доставляли под Севастополем сестры Крестовоздвиженской общины…". Деятельность сестер милосердия на театре военных действий стала убедительным примером того, какую важную роль может сыграть женский медицинский персонал в деле облегчения участи раненых на войне.

Многие авторы считают великую княгиню Елену Павловну и Н.И. Пирогова предшественниками Анри Дюнана и основателями службы медсестер (претендентом на это звание является также ФлоренсНайтингейл, которая в 1854 году возглавила отряд сестер милосердия, работавший в английском госпитале во время Крымской кампании).

Необходимо отметить, что императрица Александра Федоровна ежегодно направляла 4 000 франков золотом Анри Дюнану, "зачинателю великой идеи Красного Креста, благодаря которому она восторжествовала". В своем благодарном письме за полученную им в июне 1896 года материальную поддержку Анри Дюнан писал: "Я не могу не отметить, что сегодня Красный Крест существует во многих странах мира и, что в определенной степени выводы, сделанные мною в книге "Воспоминание о битве при Сольферино", были подсказаны благородным примером, который во время Крымской войны показала Ее императорское высочество госпожа великая княгиня Елена Павловна".

В России инициатива учреждения Общества Красного Креста принадлежала фрейлине М. С. Сабининой, к которой присоединились баронесса М. П. Фредерикс и лейб-медики Ф. Я. Карелль и П. А. Наранович. 10 мая 1867 года Россия ратифицировала первую Женевскую конвенцию. 15 мая того же года император Александр II утвердил Устав «Общества попечения о раненых и больных воинах», которое в 1879 г. переименовали в Российское Общество Красного Креста (РОКК).

Согласно Уставу Общество имело целью содействовать отечественной военной администрации в уходе за ранеными и больными воинами во время войны. В мирное время Общество принимало меры к обеспечению потребностей для военного времени, оказывало помощь увечным воинским чинам, помогало пострадавшим от общественных бедствий.

По мнению советских авторов, РОКК целиком находилось под влиянием российской аристократии, приближенной к царской семье, и полностью соответствовало типу традиционных благотворительных обществ, учитывая финансовую зависимость от правительства и российской аристократии. Только они и могли вдохнуть жизнь в эту громадную организацию с месячным бюджетом более 10 миллионов рублей, при том, что имели место колоссальные ненужные расходы, неизбежные потери и разнообразные злоупотребления.

К началу XX в. все общины сестер милосердия находились в ведении РОКК под покровительством овдовевшей императрицы Марии Федоровны и были единственным специфическим родом учебных заведений, занимавшихся в России подготовкой медицинских сестер.

Во главе каждой общины стоял Комитет, занимавшийся управлением, а также внутренним устройством общины и ее учреждений; его задачей было изыскание необходимых для этого средств. Сотрудники Комитета, куда наряду с действительными членами входили благотворители, внесшие единовременно не менее 2000 руб., утверждали свой собственный состав, отчеты общины, денежные сметы, выбирали Ревизионную комиссию, занимавшуюся проверкой общинного делопроизводства, имущества и т.д. [71].

К 1914 году таких общин было 109. Их деятельность регламентировалась Общим Уставом общин Красного Креста, утвержденным в 1903 г. Появление нового, обязательного для всех устава свидетельствовало о стремлении Общества Красного Креста унифицировать общую структуру и систему управления российских общин.

В сестры милосердия принимались девицы и вдовы всех сословий от 18 до 40 лет, здоровые и грамотные. Замужние женщины могли стать сестрами лишь в небольших провинциальных общинах, где не хватало работников, и только с разрешения мужей - в столичных организациях женщины обязывались хранить безбрачие. При поступлении предпочтение оказывалось «наиболее развитым в умственном и нравственном отношениях».

Вновь пришедшие, освидетельствованные врачом и признанные годными к службе, принимались в общину на правах испытуемых. Проверочный срок не должен был быть меньше одного года. В этот период сестра проходила обучение под руководством главного врача и настоятельницы, испытывались и нравственные качества будущей сестры. Практические занятия назначались в больницах, аптеке или лечебных учреждениях, с которыми у общины существовала договоренность.

Общины имели полумонастырский устав и возглавлялись титулованными лицами. За отказ от личной жизни и ненормированный труд, сестры получали в общинах общежитие, питание, полумонашескую одежду и небольшое вознаграждение на «карманные расходы». Плата за работу сестер по вызову частных больных, лечившихся на дому, поступала в кассу общин. По окончании курса подготовки испытуемая подвергалась экзамену и затем утверждалась в новом звании Попечительным советом. Знания и практические навыки, полученные сестрами, создавали им хорошую медицинскую репутацию.

Однако на 1 января 1913 года количество штатных сестер милосердия составляло лишь 2479 [72]. Примерно такое же количество сестер было и в военном ведомстве. Но как показывал опыт русско-японской войны, такого количества сестер было совершенно недостаточно. Поэтому, когда по окончании войны 1904-1905 годов стали подводить итоги и делать выводы, то перед Главным управлением РОКК стала дилемма – или удвоить постоянный состав сестер милосердия, или принять иные меры для того, чтобы избежать спешной подготовки сестер милосердия во время войны. Но первое решение требовало слишком больших средств, поэтому усилия Главного управления направились на достижение тех же результатов иным способом.

В этом отношении было намечено два пути: привлечение монахинь и послушниц к деятельности РОКК и подготовка запасных сестер. Первое явилось результатом соглашения Главного управления РОКК с ведомством православного исповедания и заключалось в обучении монахинь и послушниц уходу за ранеными и больными. Признавая целесообразным участие в этом деле женских монастырей, монахини которых, как показал опыт, являются весьма хорошей заменой сестер милосердия, Главное управление возбудило вопрос о привлечении монахинь православных монастырей к деятельности РОКК не только по уходу за ранеными и больными воинами, но также и в период общественных бедствий.

Сущность же второй меры заключалась в организации общинами курсов для подготовки запасных сестер. Однако реальная подготовка запасных сестер по одногодичной программе началась только в 1911 году в пяти общинах. Этот первый опыт нельзя было назвать удачным – из числа поступивших на курсы 316 человек окончили обучение и сдали экзамены лишь 139 сестер. В следующем 1912 году занятия на годичных курсах были организованы при 38 общинах. Общее число поступивших достигло 1896 человек, а окончивших и получивших звание запасной сестры РОКК – 731.

О составе запасных сестер можно судить по Псковской Алексеевской общине сестер милосердия. В 1912 г. здесь занимались 49 человек: в возрасте - от 16 до 32 лет; по вероисповеданию – 45 православных и 4 лютеранки; по семейному положению – одна вдова, две замужних, 46 девиц; по образованию – 19 человек окончили полный курс женской гимназии, остальные или домашнего образования или же низшего; по сословию – 13 крестьянок, 11 мещанок, 5 дворянок, 4 духовного сословия и 16 других сословий; по занятиям – 26 живут у родных, 13 служат в правительственных и земских учреждениях, 7 учительниц, две портнихи и одна прислуга [73].

В эти же годы Главным управлением РОКК предпринят ряд мер к более целесообразной организации РОКК в военное время. Была образована специальная комиссия для разработки плана мобилизации РОКК на случай войны и подготовки кадра санитаров из нижних чинов с таким расчетом, чтобы в 1917 году иметь 6130 санитаров. Всего по мобилизационному плану РОКК предполагал развернуть 48 госпиталей, 37 этапных и 33 подвижных лазаретов с общим количеством 13000 коек.

Надо отметить, что, кроме подготовки к предстоящей войне, РОКК оказывал широкую помощь гражданскому населению во время голода и эпидемий. В 1905 и 1906 гг., когда неурожай охватил все Поволжье, Кавказ, Закавказье и область Войска Донского, РОКК в местностях, пострадавших от неурожая было открыто 10 262 столовых, 1763 пекарни, 1813 пунктов для раздачи пищевых продуктов пайками, 41 ясли для детей и 110 кухонь. Всеми названными учреждениями отпущено 85 939 316 обедов [74].

В начале 1912 г. помощь РОКК достигла наивысшего напряжения и оказывалась населению 16 губерний и областей, где функционировало 43 отряда. Персонал отрядов состоял из: 44 врачей, 15 студентов-медиков, 281 сестры милосердия, 10 фельдшеров и 27 санитаров. Отрядами было открыто 1150 столовых, 109 пайковых пунктов, 10 больничек и 33 амбулатории. Из питательных пунктов отпускалось ежедневно 199.288 обедов и 21.570 пайков.

19 июля (1 августа) 1914 года Германия объявила войну России, а вслед затем – 3 августа – Франции. В ночь с 4 на 5 августа в войну вступила Великобритания. Так началась первая мировая война. Ее масштабы явились для руководства России полной неожиданностью, и неподготовленность к ним сказалась уже в первые месяцы.

Летом 1914 г. РОКК насчитывал 39 тыс. членов, на местах работало 97 управлений и 465 комитетов, действовало 109 общин сестер милосердия, при них были открыты 84 больницы на 2559 коек, 9 родильных приютов, 10 аптек, 120 амбулаторий. К началу войны в РОКК состояло 1000 врачей и 2500 сестер, в запасе числилось 750 сестер, еще 1000 женщин проходили обучение на курсах при общинах РОКК [75].

Однако все расчеты по подготовке к грядущему мировому конфликту проводились на примерах Русско-японской кампании, но, как писал в 1916 г. известный журналист того времени Борис Фроммет: «В сравнении с войной 1914–1916 гг. Русско-японская война была не более как военная прогулка»[76].

Последствия недальновидности расчетов Военного ведомства по организации медицинской помощи не заставили себя долго ждать. Из-за того что не была учтена ни очевидная масштабность войны, ни появление новых эффективных средств поражения (пулеметы, огнеметы, танки, отравляющие вещества, разрывные пули), увеличилось количество пострадавших с новыми характерами ранений, что привело к изменению эвакуационной системы.

В журнале заседания Главного Управления РОКК от 14 сентября 1914 г. отмечалась «необычная прежде всего длительность боя, ведущегося непрерывно, в то время как в прежние войны, в том числе и в русско-японскую, бои велись лишь периодами, а остальное время было посвящено маневрированию, укреплению позиций и т.д. Необычайная сила огня, когда, например, после удачного шрапнельного залпа из 250 человек остается не получившими ранения всего 7 человек» [77].

В июле 1914 г. была объявлена мобилизация учреждений РОКК по плану, выработанному еще в мирное время. В соответствие с ним РОКК следовало отправить на театр войны 118 лечебных полевых учреждений - 48 госпиталей по 200 кроватей, 37 этапных и 33 подвижных лазаретов по 50 кроватей. Штатная численность этих формирований составляла 13 100 человек. Они имели оборудование, позволяющее принять раненых вдвое больше штатного количества кроватей.

Денежные средства, которыми располагало РОКК с моменту начала Первой мировой войны (на 15 июля 1914 года), составляли 10 552 554 руб. 78 коп.Расходы на проведение мобилизации по утвержденному плану были определены приблизительно в 4 500 000 руб. На текущие расходы ГУ РОКК получило ссуду в размере 8 000 000 руб. в Государственном банке [78].

Уже в начале войны стала очевидной явная нехватка намеченных формирований, поэтому Главное управление РОКК, наряду с осуществлением мобилизационного плана, приступило к созданию дополнительно 10 госпиталей, 20 этапных и 20 подвижных лазаретов и 16 передовых отрядов. Общество продолжало формировать полевые учреждения того или иного типа в зависимости от необходимой потребности.

Вместо 48 госпиталей и 70 лазаретов с общим количеством 13000 коек по мобилизационному плану уже в сентябре 1914 г. РОКК пришлось развернуть 69 госпиталей и 108 лазаретов на 35000 коек. Но и этого было мало. Достаточно сказать, что уже через 2 года коечный фонд РОКК достиг 300000 госпитальных коек. На помощь РОКК пришло правительство, обеспечившее систематические и крупные финансовые субсидии, а также купечество со значительными пожертвованиями. Кроме того, стали организовываться всякого рода именные санитарные поезда, госпитали, перевязочные отряды и даже койки, содержавшиеся за счет личных средств организаторов.

В начале войны председателем ГУ РОКК был гофмейстер императорского двора А.А. Ильин, а его товарищами генерал-от-кавалерии, барон Ф.Е. Мейндорф и тайный советник Д.Р. Вилькен. Среди членов ГУ были известные врачи лейб-медики Е.С. Боткин, А.Ю. Зуев и Л.Н. Малиновский, московский предводитель дворянства А.Д. Самарин, протопресвитер военного и морского духовенства Г.И. Шавельский и другие представители высшей военной и придворной аристократии.

В июле 1914 г. был назначен руководящий состав для фронтовых учреждений. Руководство деятельностью РОКК на театре военных действий имело следующую структуру: главноуполномоченный и его управление организовывали всю деятельность РОКК в районе фронта, в каждой армии фронта работал особоуполномоченный РОКК со своей канцелярией, а в каждом корпусе или отдельной части находился уполномоченный, управлявший учреждениями РОКК [75]. Правда, стройность системы управления как всегда нарушали исполнители. Н.Н. Бурденко писал в 1915 году о представителях РОКК Северо-Западного фронта: «Здесь так много уполномоченных, что совершенно не видишь не уполномоченных. Причем все живут как у себя на даче – много пьют, ночью кричат во всеуслышание, скачут по неизвестным дорогам, падают, отсыпаются – снова орут. Награждают своих друзей-бурбонов лучшими лошадьми из косяка Красного Креста».

1 сентября 1914 г. ГУ РОКК сообщило, что с начала мобилизации сформировано и отправлено на театр военных действий 45 госпиталей, 35 этапных и 33 подвижных лазарета. Кроме того, были развернуты 3 морских госпиталя в Риге, Ревеле и Севастополе. Спустя месяц после начала войны на театре военных действий на службе РОКК находилось 476 врачей, 1196 сестер милосердия и 4398 санитаров. К 9 сентября 1914 г. довоенный мобилизационный план был полностью выполнен, однако было отмечено, что «ввиду громадного наплыва раненых» большинство лечебных заведений РОКК постоянно функционируют с гораздо большим, чем положено по штату, числом коек.

Поэтому в сентябре 1914 г. РОКК приступил к формированию новых учреждений. Деятельность РОКК получила громадную поддержку по всей стране. В течение июля-сентября 1914г. открылись местные управления и комитеты РОКК в 83 городах Российской империи. В первый период войны помимо разовых пожертвований, на средства частных лиц, а также различных организаций и учреждений, стали повсеместно открываться лечебные заведения, в первую очередь, лазареты. Только в течение июля-августа 1914 г. под флаг РОКК был принято 40 частных лазаретов, из которых 22 находились в Москве [79].

Тяжесть войны потребовала от руководства РОКК не только расширения мобилизационного плана, но и поиска новых форм оказания помощи больным и раненым. Уже в 1914 г. началось формирование совершенно новых для РОКК учреждений: автомобильных отрядов для перевозки раненых и специальных рентгеновских, дезинфекционных, эпидемических и летучих хирургических отрядов, зубоврачебных кабинетов при госпиталях и питательных пунктов. Также были предприняты меры для оказания специальной помощи душевнобольным военнослужащим. К 1 октября 1914 г. на фронтах действовало 55 специальных отрядов, формирование которых не предусматривалось мобилизационным планом.

Однако учреждения РОКК, прибывшие на фронт встретили серьезные затруднения, вызванные как объективными причинами, так и недостаточной продуманностью их использования. В первую очередь это коснулось госпиталей, как самых больших по количеству оборудования и персонала учреждений, которые не обладали большой мобильностью. Самые большие проблемы возникли с их размещением. Другой причиной неэффективной работы госпиталей на театре военных действий являлся катастрофический недостаток транспортных средств.

В начале войны предполагалось, что вся эвакуация раненых и больных будет проводиться исключительно ВСП. Положение о полевом управлении войск и временные правила об эвакуации от 5 августа 1914 г. не предоставляли РОКК распорядительных функций в отношении эвакуации. Однако в самом начале военных действий, когда дело эвакуации не было налажено, поезда РОКК в случае необходимости использовались для вывоза раненых с передовых позиций. Всего было сформировано 11 санитарных поездов.

Каждый поезд обслуживали старший врач, младший врач, студент - помощник врача, 10 сестер милосердия, 50 санитаров и 3 слесаря. За один рейс санитарный поезд мог перевезти около 400 раненых. По состоянию на 1 ноября 1915 г. санитарными поездами было перевезено 215 682 раненых и больных, в т.ч. 4953 острозаразных (3337 брюшнотифозных, 756 холерных, 67 сыпнотифозных и 783 больных дизентерией). Из них в пути умерли 292 человека [80].

Что касается борьбы с заразными болезнями, то в первоначальный мобилизационный План организация противоэпидемической службы не входила, поскольку задачей РОКК было оказание помощи раненым и больным незаразными формами заболеваний. Однако вскоре после начала военных действий РОКК стало оказывать посильную помощь военному ведомству в борьбе с заразными заболеваниями. Для этого РОКК учредило железнодорожные и гужевые дезинфекционные отряды, эпидемические отряды, лазареты.

Изоляция заразных больных и оказание им помощи входили в задачи эпидемических отрядов, которые располагались по линиям эвакуации раненых и больных. Железнодорожные дезинфекционные отряды обслуживали эвакуационные пункты, этапы, казармы, лечебные заведения в пределах железных дорог. Они были снабжены дезинфекционными камерами и бактериологическими лабораториями. Гужевые дезинфекционные отряды действовали на территориях, близких к позициям, и имели камеры и аппараты «Гелиос» для дезинфекции и дезинсекции. Несмотря на относительную малочисленность, эти формирования РОКК имели большое значение в деле борьбы с заразными болезнями, такими как дизентерия, тиф и холера [80].

Уже в 1914 г. в Юго-Западном районе были сформированы 8 дезинфекционных и санитарно-эпидемических отрядов в поездах, имевшие специально оборудованные лаборатории. На 1 января 1916 г. на фронтах имелось 11 бактериологических лабораторий, 53 дезинфекционных и 36 эпидемических отрядов, 23 дезинфекционные камеры на автомобилях и подводах.

Начало военных действий показало, что в районе боевых действий наиболее востребована помощь, оказываемая передовыми отрядами и состоящими при них транспортными колоннами. Передовые отряды следовали в составе войск и состояли из перевязочного пункта, команды носильщиков и санитарного транспорта. Перевязочные пункты устраивались в подходящих строениях или палатках и обозначались национальным флагом и флагом РОКК. Штат передового отряда РОКК насчитывал 199 человек, обоз отряда включал52 повозки и 4 вьюка, 77 лошадей. Передовые хирургические отряды состояли из перевязочного пункта, питательного пункта и санитарного транспорта [80].

В начале войны РОКК страдал общей для Российской империи того времени болезнью – неразберихой в системе управления. В РОКК эта неразбериха усугублялось еще и большим числом представителей императорской фамилии, пожелавших принять участие в его деятельности, которую они не могли оценить адекватно. Вдовствующая императрица Мария Федоровна оптимистично отмечала, что «гроза военных событий застала РОКК вполне подготовленным к многотрудному делу помощи больным и раненым воинам». По ее инициативе в Зимнем дворце в 1915 г. был открыт крупнейший лазарет имени наследника цесаревича Алексея Николаевича. Под него был отдан целый ряд помещений – Аванзал, Николаевский, Большой Фельдмаршальский, Петровский, Гербовый, Пикетный и Александровский залы.

Лазарет, рассчитанный на тысячу раненых и больных воинов, обслуживали сто восемьдесят санитаров, шестьдесят сестер милосердия и десять квалифицированных врачей. Работы по переоборудованию царских зал под лазарет проводились за счет дворцового ведомства. РОКК взяло на себя расходы, связанные с поставкой мебели, белья и медикаментов. Все картины и ценности, находившиеся в залах в мирное время, продолжали оставаться на своих местах. Скульптуры и наиболее ценные полотна прикрыли деревянными щитами и покрывалами [71]. Это был первый и последний пример в истории России XX века, когда для лечения раненых в боях защитников отечества верховная власть предоставила свои апартаменты.

Кроме лазарета в Зимнем дворце царская семья оборудовала госпиталь в Царском Селе. Общая вместимость лазарета составила 30 офицеров и 200 солдат. Императорская чета лично контролировала подготовку госпиталя, который оборудовали в соответствии с передовыми достижениями медицины. Вместе со старшими великими княжнами Ольгой и Татьяной, и со своей подругой Анной Александровной Вырубовой, Александра Федоровна прошла курс сестер милосердия военного времени, который им преподавала главный врач Царскосельского Дворцового госпиталя (госпиталь дворцового ведомства) княжна Вера Игнатьевна Гедройц. Для них она написала учебное пособие «Беседы о хирургии для сестёр и врачей», где обобщила свой опыт, полученный во время Русско-японской войны.

За участие в оказании помощи раненым в Русско-японской войне В.И. Гедройц была награждена золотой медалью "За усердие" на Анненской ленте и серебряной - "За храбрость" на Георгиевской ленте, а также знаками отличия РОКК всех трех степеней.

В дальнейшем, императрица Александра Фёдоровна вместе с дочерями, как рядовые сёстры милосердия, ухаживали за больными, подавали стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносили ампутированные ноги и руки, перевязывали гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося ужасные картины военного госпиталя во время войны. Они научилась и быстро менять застилку постели, не беспокоя больных, и делать перевязки посложнее.

«Сегодня утром мы присутствовали (я, по обыкновению, помогаю подавать инструменты, Ольга продевала нитки в иголки) при нашей первой большой ампутации (рука была отнята у самого плеча). Затем мы все занимались перевязками (в нашем маленьком лазарете), а позже очень сложные перевязки в большом лазарете. Мне пришлось перевязывать несчастных с ужасными ранами... они едва ли останутся мужчинами в будущем, так все пронизано пулями, быть может, придется все отрезать, так все почернело, но я надеюсь спасти, - страшно смотреть, - я все промыла, почистила, помазала иодином, покрыла вазелином, подвязала, - все это вышло вполне удачно, - мне приятнее делать подобные вещи самой под руководством врача. Я сделала 3 подобных перевязки, - у одного была вставлена туда трубочка. Сердце кровью за них обливается, - не стану описывать других подробностей, так это грустно, но, будучи женой и матерью, я особенно сочувствую им» (из письма Императрицы Николаю II. Царское Село. 20 ноября 1914 г.).

В.И. Гедройц писала в те дни в дневнике:«20.VIII.<1914>. Эти дни точно в аду. Работы всегда было много, а теперь, когда в короткий срок нужно открыть большое количество госпиталей, хотелось бы, чтобы день был вдвое. У меня ежедневно не менее пяти полостных операций в Дворцовом госпитале, где я состою исполняющей обязанности главного врача. Госпиталь этот только, что называется, хранит это название, а собственно говоря, просто городской госпиталь с отделениями хирургическим и акушерско-гинекологическим, которое веду я, и терапевтическим и заразным бараками, которые только наблюдаю, а ведут их ординаторы Деревенько, Арбузов и Будназ.

Так как это единственная лечебница Царского Села, то она вечно переполнена, а считая, что нижний подвальный этаж занят призреваемыми, несчастными стариками и старухами, то попросту нужно сказать, что народу в нем набито, как сельдей в бочке, и вести дело при таком ограниченном количестве рук трудно.

Коллегия постановила для нужд военного времени занять хирургическое отделение госпиталя, устроив в нем солдатское отделение, новый же барак в саду приспособить для офицерского госпиталя.

Открыть его предполагалось в сентябре, и за такое короткое время если и удалось выполнить это задание, то только благодаря тому состоянию внутреннего подъема, который охватил, казалось, все слои населения. И в самом деле, какие-то незнакомые купцы с жирными животами приходили и привозили мед для раненых, жертвовали муку, папиросы, конфеты, белье; раненых еще не было, но пожертвования сыпались точно из рога изобилия».

В начале 1915 года вдовствующая императрица Мария Федоровна со своей младшей дочерью, великой княгиней Ольгой Александровной, переехала в Киев, где приступила к созданию сети городских госпитальных учреждений. Великая княгиня Ольга Александровна стала работать в одном из киевских госпиталей сестрой милосердия. За свой самоотверженный труд она была удостоена двух Георгиевских медалей.

Наиболее эффективными учреждениями РОКК с момента его создания были общины и школы сестер милосердия. «Правила о сестрах Красного Креста и сестрах милосердия, назначаемых для ухода за больными и ранеными воинами», утвержденные министром внутренних дел, регламентировали не только подготовку лиц женского пола к обязанностям сестер РОКК, но и определяли права и обязанности таких сестер. Общины РОККактивно формировали и отправляли на фронт свои лечебные учреждения. Так, Александровская община сестер милосердия в 1914 г. сформировала на театре военных действий 7 лечебных заведений, в 1915 г. еще один этапный лазарет был отправлен на Кавказский фронт. Община сестер милосердия имени М.П. Фон-Кауфмана и школа сиделок РОКК в 1914 г. сформировали и отправили на театр военных действий 6 больших госпиталей и 5 лазаретов.

К 1915 г. в России существовало 115 общин, находившихся в ведении РОКК; кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1 603 человека, являлась община Св. Георгия в Петрограде.

В 1916 г. по официальным спискам на фронт было отправлено 17 436 сестер, которые обслуживали более 2 тыс. полевых и тыловых учреждений РОКК: 71 госпиталь, рассчитанный на 44 600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов. Средствами передвижения для нестационарных учреждений служили около 10 тыс. лошадей и 800 автомобилей.

К 1 января 1916 года совокупный приход финансовых средств РОКК с начала военных действий составил 88 093 920 руб. 06 коп. В эту сумму вошли пожертвования населения(10 921 708 руб. 43 коп.), несколько ссуд под залог государственных процентных бумаг (13 449 282 руб. 55 коп.), субсидии Государственного казначейства (44 545 699 руб.), а также доходы от подепешного почтового (4 461 136 руб. 35 коп.) и железнодорожного (1 346 083 руб. 73 коп.) сборов. Расходы РОКК составили за тот же период 87 342 499 руб. 61 коп.

Однако масштабы войны сокрушали все план и расчеты, а санитарный беспорядок, царивший тогда на фронте, в значительной степени зависел от того, что единой, стройной, организационно выдержанной системы медицинского обеспечения армии не было. Характерно, что верховный начальник санитарной и эвакуационной части в ставке главного командования принц А.П. Ольденбургский в докладе императору Николаю II признал, что «вся эта система от высших военно-санитарных организаций до малых лазаретов показала свою полную несостоятельность».

Деятельность принца А.П. Ольденбургского требует особого внимания. Не являясь врачом, принц А.П. Ольденбургский при решении всех принципиальных вопросов в области военного и гражданского здравоохранения постоянно опирался на своих консультантов, среди которых были лейб-хирург профессор Н.А. Вельяминов и другие влиятельные деятели российской медицины. По свидетельству Н.А. Вельяминова, принц всегда чрезвычайно быстро реагировал на его советы по различным вопросам медицинского обеспечения войск, от чего, как он говорил, «дело только выигрывало».

Вот как оценивал деятельность А.П. Ольденбургского другой свидетель событий – участник Русско-японской и Первой мировой войн военно-полевой хирург профессор С.Р. Миротворцев: «Очень подвижный, он регулярно объезжает фронт… В эти объезды он брал с собой в вагон крупнейших специалистов – хирургов, терапевтов, инфекционистов, эпидемиологов, гигиенистов… Я помню эти объезды на нашем Западном фронте. Как только проходил слух, что принц Ольденбургский приезжает, немедленно начиналась подготовка во всех госпиталях: чистили дворы, вычищали погреба и сараи, белили палаты, красили кровати…

Неоднократно я сопровождал его при этих смотрах и должен сказать, что он был беспощаден при нарушении санитарно-гигиенических правил в госпитале, он был грозой интендантства. Конечно, питание раненых при нем улучшилось, сменялось раненым белье и т.д. Во время войны он очень подтянул санитарную часть».

Много внимания уделял принц Ольденбур