Сознание-селектор алгоритмов

Данная модель мыслит сознание как механизм отбора и проверки гипотез. Ключевым понятием здесь является антиципация (от лат. anticipatio – предвосхищение). Это способность системы в той или иной форме предвидеть развитие событий, явлений, результатов действий. В психологии различают две формы антиципации: способность человека представить себе возможный результат действия до его осуществления и возможность представить способ решения проблемы до того, как она реально будет решена. Таким образом, модель «сознание – селектор алгоритмов» мыслит последнее как механизм по отбору познавательных и объяснительных стратегий на основе оценки их эффективности.

Данная модель разрабатывается преимущественно в когнитивной психологии и конструкционизме. Основы когнитивной селекции демонстрирует теория дивергентного расщепления, принадлежащая российскому психологу В.М. Петрову. Селекция и алгоритмизация в его версии происходит на основе пространственно-временных модусов психики.

Пространство и время относят к способам ориентации или приспособления организма к среде, или же к формам конструирования реальности. В.М. Петров полагает, что конструирование психологического пространства связано с тенденцией системы сознания к экспансии или поисковому поведению, то есть со стремлением увеличить число и разнообразие реакций системы на реальность. Конструирование времени, напротив, связано с тенденцией к идеализации или консерватизму, то есть со стремлением повысить точность реакций и уменьшить энтропию поведенческих ошибок[54] (см. табл. 1).

Приведенная схема показывает, что пространственные представления происходят из человеческого способа обработки потока импульсов или сигналов на фоне необходимости обеспечить целостность набора психических состояний. Сложные процедуры классификации и обработки информации приводят к преимущественному использованию трехградационных параметров и на выходе дают пространственные представления. «Вот почему наше восприятие организовано так, как если бы мир был трехмерным». То есть пространство – это «субстрат для интеграции психической жизни реципиента»[55].

Время же – результат потребности находить различия между объектами. Это форма, которую принимает поиск общих закономерностей на фоне необходимости минимизировать ошибки при идентификации объектов.

Причем же здесь время? Дело в том, что все эти закономерности выявляются на основе феномена повторения, когда порог повторяемости событий выше, чем возникновение их исключений. По данной теории время есть не что иное, как способ фиксации повторяющихся «сигналов» и отсева их нетипичных вариантов как «шума»; таким образом происходит определение неслучайности тех или иных событий. Время – это способ организации нужных повторений, из которых составляется набор потенциальных ситуаций, «подозреваемых» на связь[56].

Таблица 1

Логическая схема дедуктивного конструирования концепций Воспринимаемого

Пространства и Времени В.М. Петрова

 

Две тенденции, определяющие структуру системы
Тенденция А, «экспансия» ↓	Тенденция В, «идеализация» ↓
Обеспечение целостности набора ментальных состояний ↓	Поиск общих закономерностей, борьба против «шумов» ↓
Свойства объектов – параметры и их градации   ↓	Необходимость повторений для выделения закономерностей ↓
Оптимизация переработки информации – модели, приводящие к тренарным структурам ↓	Критерий регулярного повторения – порог восприятия ↓
Потребность в субстрате, интегрирующем психическую жизнь реципиента – концепция повседневного Пространства	Потребность в базе, обеспечивающей «специфические места» для наблюдения закономерностей – концепция повседневного Времени

 

Одним из первых проявлений модели «сознание – селектор алгоритмов» явилась теория личностных конструктов, предложенная Джорджем Келли в 1950-х гг. Согласно ее фундаментальному принципу, поведение личности канализируется (структурируется) по тем же руслам, по которым происходит антиципация событий[57]. Антиципация событий определяется системой личностных конструктов — своеобразных форм категоризации субъектом мира, себя, других людей и социального окружения.

Дж. Келли называет конструктами спо­собы истолкования мира, представляющие собой «прозрачные трафареты» или шаблоны, примеряемые опытным путем к объективной реальности. Формально-логически конструкт есть отношение, в котором по меньшей мере две вещи сходны между собой и в то же время отличны, по меньшей мере, от еще одной вещи[58]. Конструкты выстроены дихотомически, они представляют собой бинарные оппозиции (боязнь/господство, уважение/презрение, зрелость/детскость). Они могут быть проницаемыми, то есть способны включать в себя новые элементы, добавлять новый опыт к тому, который они уже охватывают, или же непроницаемыми.

Сознательная деятельность заключается не столько в создании конструктов (последние, согласно Келли, стандартны), сколько в их подгонке к тем реалиям, из которых состоит окружающий субъекта мир. «Подгонка не всегда оказывается хорошей. Однако без таких шаблонов мир предстает перед ним [человеком] в виде настолько неразличимой однородности, что он не в состоянии извлечь из него никакого смысла. Для любого человека даже плохая пригонка своих шаблонов к реальности полезнее их полного отсутствия»[59].

Конструкты приводятся сознанием в состояние согласованности с жизненным опытом. В своей теории Келли видел наиболее проблематичным именно содержание понятия «согласованность». Дело в том, что в сознательном приведении конструктов в соответствие с реальностью нет никакой строгой логической системы. Ситуация усложняется тем, что сама согласованность является конструктом. В то же время, если все может выглядеть согласованным с чем угодно еще, понятие согласованности не есть конструкт, если же оно не конструкт, то оно не может участвовать в процессе антиципации событий.

Постулат о том, что психологические процессы конкретного человека направляются по тем каналам, в русле которых он антиципирует события, имеет ряд следствий:

^§ конструкт пригоден для антиципации ограниченного круга событий;

^§ у каждого человека система истолкования состоит из конечного числа дихотомических конструктов;

^§ конкретный человек антиципирует события путем истолкования их повторений;

^§ человек выбирает для себя ту альтер­нативу в разделенном на два полюса конструкте, через которую он антиципирует большую возможность расширения и определения своей системы;

^§ каждый человек по-своему, сообразно собственным интересам при антиципировании событий, раз­вивает систему истолкования, включающую порядковые отношения между конструктами;

^§ у каждого человека система истолкования меняется по мере того, как он последовательно истолковывает повторения событий;

^§ люди отличаются друг от друга своим истолкованием событий;

^§ изменение в принадлежащей кон­кретному человеку системе истолкования ограничивается проницае­мостью тех конструктов, в диапазоне пригодности которых лежат ва­рианты (модуляция);

^§ в той мере, в какой один человек истолковывает процессы истолкования другого, он может играть роль в социальном процессе, включающем этого другого человека.

Совокупность этих и других описанных Дж. Келли следствий является системой, объясняющей работу сознания в целом. Сама сознательность предстает в его концепции как супер-алгоритм, имеющий свою иерархию, законы связности, распределения, объединения и модуляции конструктов.

В рамках данного подхода к сознанию работает российский ученый В.М. Аллахвердов, назвавший свою теорию психологикой. Психологика полагает, что психика и сознание имеют свои основания в структуре логики познания: «психика написана на языке логики». Психика как логическая система необходима для того, чтобы решать парадоксы, возникающие в процессе познания. Человек всю жизнь учится сознательному фор­мированию образов и предсказанию поведения, причем сознание не обладает предварительной осведомленностью о том, чему необходимо научиться. Поэтому В.М. Аллахвердов полагает, чтопо­знавательные процессы должны идти непрерывно, как бы «впрок», независимо от решения конкретных актуальных задач.

Описываемый вариант модели «сознание – селектор алгоритмов» исходит из биологической необусловленности первичных принципов работы сознания, которые называются здесь протосознательными процессами. Если какие-то факты осо­знаются, то это значит, что они порождены протосознательными познавательными процессами, которые реализуют изначально заложенные программы переработки информации и приводят к возникновению сознания. Протосознательные процессы позволяют решать познавательные задачи, когда организм находится перед многоальтернативным выбором и не имеет критериев, позволяющих оценить в момент принятия решения его правильность (или оптимальность). Только протосознательные процессы имеют возможность вводить в работу механизма сознания непосредственную информацию о внешнем и внут­реннем мире — само сознание как осознаваемое явление этого де­лать не умеет[60].

Сознательные процессы возникают по одним причинам (адаптативность, выживание), а развива­ются и продолжаются по другим, это принципиальное в данной версии свойство сознания называется инодетерминированностью. Характерный показатель инодетерминированности сознания: ограничения по переработке информации, наложенные на осознание, не являются ограничениями на переработку информа­ции мозгом, так как они не имеют биологической или физиологической природы. Инодетерминируют сознание сами познавательные процессы, они же от­крывают сознанию его содержание, хотя в дальнейшем сознание мо­жет развиваться по самостоятельным законам.

Для объяснения работы сознания Аллахвердов использует аналогию «идеального мозга» или компьютера – некоего автомата, который всегда знает, как действовать и чему отдать предпочтение. Поскольку единственно правильного решения все же не существует, идеальный мозг разных людей быть настроен на разные критерии эффективности[61].

Идеальный мозг является первым уровнем селекции. Он анализирует поступающие сигналы и обнаруживает регулярностьих поступления во времени и пространстве. Экспериментальные данные свидетельствуют о том, что мозг ожидает поступления регулярного сигнала, на основе чего мозг (организм) непрерывно строит закономерное описание среды и своего поведения, моделируя то, что, как он ожидает, вот-вот должно произойти, предвосхищая то, что он вот-вот должен будет сделать. Если закономерность статистическая, то и ожидания носят статистический характер. Так, если при выработке условного рефлекса одно определенное действие собаки положительно подкреплять в 70 % случаев, а другое – в 30 %, то собака придёт к тому, что будет в 70 % случаев выполнять первое действие, а в 30 % – второе. Более того, при вероятностном подкреплении рефлекс оказывается даже более стойким по отношению к угасанию.

На основе анализа первого этапа селекции В.М. Аллахвердов приходит к выводу, что ни для нахождения закономерности, ни для организации собственного поведения сознание не нужно[62]. Но помимо идеального мозга в структуре психики существует ее второй план, это собственно сознание. Оно активизируется в случаях познавательных затруднений, парадоксов и играет в данной модели роль пользователя компьютера. Феномен сознательности проявляется в том, что, сколько бы идеальный мозг ни создавал комбинаций, они никогда не будут всеми возможными комбинациями, и найденные компьютером закономерности никогда не будут вообще всеми мыслимыми закономерностями. Сознание как пользователь компьютера влияет на то, в какой зоне преимущественно компьютер (идеальный мозг) должен создавать свои комбинации, тексты и искать закономерности[63].

Психологика В.М. Аллахвердова объясняет механизм образования тех или иных объяснительных и поведенческих моделей. Так, при решении «буридановых проблем», когда все альтернативы в равной мере приемлемы или неприемлемы, мозг использует стратегию случайного выбора. При этом запускаются специальные протосознательные процессы, которые объясняют принятое решение неслучайными причинами. Это позволяет в последующем оценивать уже не эффективность какого-то отдельного случайного выбора, а эффективность выбранной причины, объясняющей этот случайный выбор[64].

Таким образом, В.М. Аллахвердов вводит в пространство когнитивной селекции функцию случайности. К примеру, выдвигается гипотеза о следующем алгоритме решения «буридановых проблем»:

- случайно выбирается один из возможных вариантов решения;

- так же автоматически случайно выделяется какой-либо частный аспект этого варианта – одно из подмножеств данного варианта;

- все варианты, включающие выбранное подмножество, рассмат­риваются после этого как эквивалентные, т. е. частный аспект возводится в правило[65].

Теории, относящиеся к проявлениям модели «сознание – селектор алгоритмов», активно разрабатываются в современной психологии. Они являются перспективным наплавлением в свете новых тенденций понимания сознания, связанными с психолингвистикой, когнитивными науками и теориями искусственного интеллекта.

 

Сознание, удваивающее себя

 

Идея «удвоения сознания» порождена проблемой рефлексии. Рефлексивность является важнейшей характеристикой сознания, согласно С.Л. Рубинштейну, именно рефлексия превращает психику в сознание: «По мере того как из жизни и деятельности человека, из его непосредственных безотчетных переживаний выделяется рефлексия на мир и на самого себя, психическая деятельность начинает выступать в качестве сознания»[66].

Л.С. Выготский связывал с феноменом рефлексии последние, самые сложные вопросы структуры и динамики личности. В процессе социогенеза высшей психической деятельности образуются так называемые третичные функции, основанные на новом типе связей и отношений между отдельными процессами. Память, мышление, восприятие, внимание и т.п. вступают в новые, сложные отношения друг с другом. Все эти новые типы связей и соотношений функций предполагают в качестве своей основы рефлексию, отражение собственных процессов в сознании[67].

С точки зрения психологии, рефлексия – это одновременно психическое состояние осознания чего-либо и процесс репрезентации психике своего собственного содержания[68]. Рефлексия проявляется как представленность в сознании человека механизмов и форм произвольного контроля над процессами генерации информации, ее развития и функционирования[69].

В отечественной науке рефлексия рассматривается в рамках теорий:

сознания (Выготский Л.С., Гуткина Н.И., Леонтьев А.Н., Пушкин В.Н., Семенов И.Н., Смирнова Е.В., Сопиков А.П., Степанов С.Ю. и др.);

мышления (Алексеев Н.Г., Брушлинский А.В., Давыдов В.В., Зак А.З., Зарецкий В.К., Кулюткин Ю.Н., Рубинштейн С.Л., Семенов И.Н., Степанов C.Ю. и др.);

творчества (Пономарев Я.А., Гаджиев Ч.М., Степанов С.Ю., Семенов И.Н. и др.);

общения (Андреева Г.М., Бодалев А.А., Кондратьева С.В. и др.);

личности (Абульханова-Славская К.А., Анцыферова Л.И., Выготский Л.С., Зейгарник Б.В., Холмогорова А.Б. и др.)[70].

Если рефлексия есть самоотражение сознания, уместно говорить о рефлексивном удвоении сознания самим себя. Фигурально выражаясь, дабы обрести качество сознательности, сознание должно себя скопировать, чтобы посмотреть на себя со стороны. Механизм этого копирования представляется загадочным, но необходимым для работы сознания. К модели «сознание-самоудвоение» мы относим психологические и философские теории, предлагающие версии организации такого самоудвоения.

Согласно российскому когнитивному психологу А.Ю. Агафонову, структуру «текста сознания» образуют познавательные контуры: аффективный, сенсорно-перцептивный (порождает образы), контур представления, мыслительный контур (порождает операции и операнды) и рефлексивный контур[71]. Работа рефлексивного контура строго синхронна работе активного в настоящий момент познавательного контура. Он отвечает за то, чтобы «смысл узнал себя», его основная функция – память. Как именно он позволяет смыслу себя узнать остается неясным, однако очевидно, что два измерения знания – знание как информация и знание как осознание этой информации – должны быть каким-то образом соотнесены. Одновременные психические эффекты понимания и понимания этого понима­ния происходят синхронно, но при этом не смешиваются. Гипотеза развертывания разных познаватель­ных контуров объясняет эффект рефлексивного «удвоения».

Познавательные контуры Агафонова – это формы самосчитывания сознания, иными словами, формы его самосоотнесенности. При этом познавательные контуры являются механизмами смыслообразования: «познавательный контур есть не более чем форма смыслопорождающей активности созна­ния, способ реализации сознанием процедур понимания соб­ственных текстов»[72].

В информационной тории сознания Д.И. Дубровского единство последнего реализуется рядом принципов: связью информации, ее кода и носителя, автокоммуникацией путем расшифровки ментальных кодов, эффектом бимодальности. Здесь также имеет место представление о рефлексии как о чтении сознанием собственных «текстов». Д.И. Дубровский описывает предельный вариант автокоммуникации сознания как расшифровку «естественных кодов» высшего порядка. В этом случае возникает информация об информации, то есть код работы сознания должен «открываться» и актуализироваться для личности[73].

«Механизм» самоудвоения сознания осуществляется благодаря качеству бимодальности. Бимодальность «Я/не-Я» выражается в том, что всё внешнее (раздражители, события, личности) является внутренним в качестве восприятий, мыслей, памяти и т.п. Взаимное отражение этих модальностей есть фундаментальное интросубъективное отношение, тождество иноотображения и самоотображения, непременно пред­ставленное в каждом наличном интервале субъективной реальности.

У сознания есть ментальное зеркало: «Я» всегда полагает себя в качестве «не-Я» и наоборот. Содержание «Я» и «Не-я» способно к взаимопереходам, т.е. одно и то же содержание может позиционироваться в той или другой модальности, речь идет о процессах интериоризации, ментализации, объективации, рефлексии. При этом в оппозиции «свое-иное» содержание, относящееся к модальности «не-Я», сохраняет свою определенность лишь постольку, поскольку оно соотносится с модальностью «Я»; каждая из модальностей не имеет смысла вне соотнесения с противоположной^[74], но и не сводима к ней. Таким образом, объективная информация есть субъективная информация, но данная в другой системе координат.

Отношение модальностей «Я» и «не-Я» опосредовано целым спектром отношений, который образует модальность нового порядка. Согласно Дубровскому, «не-Я» рождается в результате соотнесенности Я с объективным миром, собственным телом, с самим собой, с другим «Я», с «Мы», наконец, с Абсолютом (с интуициями «Мир», «Бог», «Космос», «Природа» и т.п.). То есть основные объекты «текста сознания» (автор называет их основными смысловыми и цен­ностными измерениями «Я»), в том числе и само это осознание этих текстов, проецируясь, расщепляют субъективную реальность. Дубровский оценивает такое устройство сознания как необходимое для его функционирования, поскольку в этом биполярном динами­ческом контуре непрестанно совершаются процессы само­отображения и самоорганизации (поддержания идентичности, целостности, процессы саморегуляции, самопреобразования)[75].

Удвоение сознания происходит не только в познавательном контуре, связанным с пониманием понимания. Современная философия сознания, называемая в России аналитической философией, мыслит сознание как ментального дублера физических процессов. Речь идет о так называемых «субъективных состояниях», сопровождающих электромагнитные, нейронные и другие физиологические процессы. В то же время многие важнейшие процессы организма протекают в «полной темноте», то есть не могут быть осознаны.

С нейрофизиологической точки зрения, само состояние осознанности-осведомленности является удвоением физической активности мозга: субъективная реальность является оборотной стороной объективных функциональных схем в мозге. Д. Чалмерс призывал всерьез относиться к субъективным данным от первого лица, представляющим собой своего рода «аномалию». «Трудная» проблема сознания, по Чалмерсу, состоит в невозможности ответить на вопрос, каким образом «физические процессы в мозге порождают субъективный опыт». С ней связан широко известный вопрос Д. Чалмерса о том, почему перцептивные информационные процессы не идут «в темноте», независимо от какого-либо внутреннего чувства, но, напротив, сопровождаются аккомпанементом переживаний[76].

Оригинальное видение сознания предлагает российский феноменолог Т.М. Рябушкина. Как мы уже говорили, сознание невозможно без априорного отделения сознаваемого содержания от субъекта этого осознавания. В феноменологическом и психологическом планах проблема заключена в том, как возможно такое отделение. Проблема усложняется еще и тем, что «Я» сознается и идентифицируется не только как некоторый объект, но и как условие возможности объектов вообще.

Классическая позиция относительно рефлексии такова: субъект сам вступает в непосредственное отношение к самому себе, таким образом, есть «собственная перспектива», но нет познания. В неклассической версии рефлексия разворачивается в «перспективе от лица Другого», т.е. субъект по отношению к себе выступает в роли Другого: есть познание, но нет «собственной перспективы». Из этой оппозиции Т. Рябушкина видит следующий выход: субъект сам устанавливает познавательное отношение к самому себе, при котором в роли его самого выступает иное. Это иное есть созданный субъектом набросок, служащий для него объектом самопознания, при этом не являясь им самим[77]. Это и есть упомянутая выше копия сознанием самого себя, необходимая для отчета о своих состояний.

Сознание предполагает наличие досознательного отношения субъекта к самому себе как к познающему, только в этом случае возникает самореференция. Однако сам субъект не может быть объектом самопознания, в противном случае возникает порочный круг в доказательстве. Таким образом, сознание возникает благодаря активации «заместителя» объекта самопознания, т.е. конкретного наброска, определяющего содержание сознания.

Вместо субъекта как такового в роли объекта самопознания выступает «набросок» субъекта с его познавательной способностью, созданный самим субъектом при помощи трансцендентальной способности воображения[78]. Это своего рода эскиз собственной субъективности, «едва забрезживший мир первичного сознания»[79] и одновременно досознательное самоудвоение. Таких «набросков» множество, и каждый из них представляет собой определение субъективности, но актуален в каждый конкретный момент только один из них.

Не имея непосредственного доступа к себе, сознание дублирует и «замещает» собственную данность. Но так же продублированы все его содержания. В результате субъект имеет два набора результатов познания: досознательные данные о самих вещах и сознательные данные о них же. Эти два слоя синтезируются вторичным воображением. Возникает нечто третье, допускающее сравнение с досознательными и первичными сознательными данными познания. Автор называет это двойным тиражированием, выстраиваемым по принципу пространственной связи и симметрии. «Явление достраивается, вмещая в себя пространственную связь и удвоение мельчайших частей»[80]. Свойство достроенного явления содержать каждую свою мельчайшую часть удвоенной является симметрией. Не включенные в продукты воображения элементы сознания элементы первичного сознания создают асимметрию.

По мнению автора, обнаруживаемая в чувственном мире симметрия не только не является свойством вещей самих по себе, но даже не является постоянным свойством определенных вещей и систем чувственного мира. Напротив, система становится симметричной, да и вообще становится системой вследствие работы воображение по удвоению элементов первичного сознания[81].

Данная теория является феноменологической и потому не содержит какой-либо эмпирической аргументации, свойственной психологическим, когнитивистским и аналитическим теориям. Все описанные процессы удвоения и самодублирования рассматриваются автором как досознательные.

Вопросы для самостоятельной работы по теме «Психологические модели сознания»:

1. Дайте определения специфическим терминам 3-ей главы.

2. Как психология определяет сознание? Приведите пять психологических дефиниций сознания.

3. В чем принципиальное отличие психологических моделей сознания от нейрофизиологических?

4. Сравните представления о сознании как об отражении и самоотражении.

5. Какими качествами сознания вызвано возникновение описанных в главе моделей?

6. Что придает качество сознательности психике согласно описанным выше моделям?

7. На каких эмпирических (экспериментальных) основаниях сознание интерпретируется как метафора, селектор алгоритмов, самоудвоение?

8. Чем вызваны названия рассмотренных во 3-ей главе моделей?

9. Раскройте основные тезисы психосемантической теории.

10. Подготовьте краткие доклады о творчестве упомянутых в главе ученых.

 

Список литературы к 3 главе

 

1. Chalmers, D.J. Facing up to the problem of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 1995, 2 (3). Р. 200-219.

2. Gibson, J.J. The senses considered as perceptual systems. – Boston: Houghton Mifflin, 1966.

3. Kelly, G. A. The psychology of personal constructs: Vol. 1. A theory of personality. London: Routledge., 1991. (Русское издание: Келли, Дж. Психология личности. Теория личностных конструктов. Санкт-Петербург.: Речь, 2000. 256 с.)

4. Lotze R. H. Logik. Drittes Buch. Vom Erkennen. Methodologie. Hamburg, Meiner, 1989. XXXIV, 149 s.

5. Marcel, A. «Phenomenal experience and functionalism» in A. Marcel and E. Bisiach (Eds.) Consciousness in contemporary society. Oxford: Clarendon Press, 1988. Р. 121-158.

6. Агафонов, А.Ю. Основы смысловой теории сознания / А.Ю. Агафонгов. – Санкт-Петербург.: Речь, 2003. – 296 с.

7. Акопов, Г.В. Психология сознания: Вопросы методологии, теории и прикладных исследований / Акопов Г.В. – Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010.- 272 с.

8. Аллахвердов, В. М. Сознание как парадокс / Аллахвердов В.М. – Санкт-Петербург.: Изд-во «ДНК», 2000. – 528 с.

9. Аллахвердов, В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания / Аллахвердов В.М. – Санкт-Петербург.: Изд-во «Речь», 2003. – 368 с.

10. Артемьева, Е.Ю. Психология субъективной семантики / Артемьева Е.Ю. – Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1980. – 128 с.

11. Артемьева, Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики / Артемьева Е.Ю.; под ред. И. Б. Ханиной. – Москва: Наука; Смысл, 1999. – 350 с.

12. Асмолов, А.Г.Психология индивидуальности / Асмолов А.Г. – Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1986. – 96 с.

13. Буякас, Т.М. Личностное развитие в условиях работы самопонимания, опосредованной символами / Буякас Т.М. // Вопросы психологии, 2000. – № 1. – С. 96-109.

14. Буякас, Т.М. Внутренняя активность субъекта в процессе амплификации индивидуального сознания / Т.М. Буякас, О.Г. Зевина // Вопросы психологии, 1999. № 5. – С. 50-61.

15. Веккер, Л. М. Психика и реальность: единая теория психических процессов / Л. М. Веккер. – Москва: Смысл, 1998. – 685 с.

16. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций / Л.С. Выготский; под редакцией А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, Б. М. Теплова.– Москва: Издательство Академии педагогических наук, 1960. – 499 с.

17. Выготский, Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 1. Вопросы теории и истории психологии / Л.С. Выготский. – Москва: Педагогика, 1982. – 488 с.

18. Выготский, Л.С. Педология подростка (1931) / Л.С. Выготский // Психология подростка. Хрестоматия / Сост. Ю.А. Фролов. – Москва: Российское Педагогическое Агентство, 1997. – С. 232-285.

19. Гоготишвили, Л.А. Непрямое говорение / Л.А. Гоготишвили. – Москва: Языки славянской культуры, 2006. 720 с.

20. Дубровский, Д.И. Проблема «сознание и мозг»: теоретические и методологические вопросы (в связи с задачами НБИКС-конвергенции) / Д.И. Дубровский // Глобальное будущее 2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция / под ред. проф. Д.И. Дубровского. – Москва: ООО «Издательство МБА», 2013. – С. 212-149.

21. Дубровский, Д.И. Информация, сознание, мозг. – Москва: Высшая школа, 1980. – 286 с.

22. Дубровский, Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность / Д.И. Дубровский. – Москва: Канон+, 2002. – 368 с.

23. Дубровский, Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект: сб. статей / Д.И. Дубровский. – Москва: ИД Стратегия-центр, 2007. – 272 с.

24. Зинченко, В.П. Живые метафоры смысла / В.П. Зинченко // Вопросы психологии. - 2006. - № 5. – С. 100-113.

25. Зинченко, В.П. Сознание и творческий акт / В.П. Зинченко. – Москва: Языки славянских культур, 2010. – 592 с.

26. Карпов, А.В. Психология рефлексивных механизмов деятельности / А.В. Карпов. – Москва: Институт психологии РАН, 2004. – 424 с.

27. Келли, Дж. Психология личности. Теория личностных конструктов [Электронный ресурс] / Дж. Келли. – Санкт-Петербург.: Речь, 2000. – 249 с. – URL: http://www.iakovlev.org/zip/kelly.pdf

28. Леонтьев, Д.А. Психология смысла. Природа, структура и динамика смысловой реальности / Д.А. Леонтьев. – Москва: Смысл, 1999. – 487 с.

29. Марков, В.Н. Виртуализация сознания: некоторые механизмы (или трудная проблема психологии сознания) / В.Н. Марков // Мир психологии. – 2016. – № 2. – С. 61-74.

30. Мёдова, А.А. Модальная теория сознания: психологические основания / А.А. Мёдова // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. – 2014. – № 4. – С. 284-289.

31. Налимов, В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности / В.В. Налимов. – Москва: Изд-во «Прометей» МГПИ им. Ленина, 1989. – 287 с.

32. Петренко, В.Ф. Многомерное сознание: Психосемантическая парадигма / В.Ф. Петренко. – Москва: Новый хронограф, 2010. – 440 с., ил.

33. Петров, В.М. Дивергентное «расщепление» духовного мира и повседневные концепции Пространства-Времени / В.М. Петров // Мир психологии. – 2012. – № 4. – С. 42-58.

34. Понятие рефлексии и ее сущность [Электронный ресурс] // Психология активности. – PSYERA. Гуманитарно-правовой портал. – URL: http://psyera.ru/ponyatie-refleksii-i-ee-sushchnost-750.htm.

35. Психологические теории и концепции личности. Краткий справочник [Электронный ресурс] // П. Горностай, Т. Титаренко (ред.). Психология личности: словарь-справочник. Киев: Рута, 2001. – URL: http://www.goldbiblioteca.ru/online_psihologiya/online_psistr3/244.php

36. Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии / С.Л. Рубинштейн. – Москва: Педагогика, 1973. – 424 с.

37. Рубинштейн, С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир / С.Л. Рубинштейн. – Санкт-Петербург: Питер, 2003. – 512 с.

38. Рябушкина, Т. М. Познание и рефлексия: научная монография / Т.М. Рябушкина. – Москва: «Канон +», РООИ «Реабилитация», 2014. – 352 с.

39. Степанов, С. Ю. Психология рефлексии: проблемы и исследования / С. Ю. Степанов, И. Н. Семенов // Вопросы психологии. – 1985. – № 3. – С. 31-40.

40. Хант, Г.Т. О природе сознания: С когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения / Г.Т. Хант; пер. с англ. А. Киселева. – Москва: ООО Издательство АСТ и др., 2004. – 555 с.

41. Щедровицкий, Г.П. Рефлексия и ее проблемы. [Электронный ресурс] Фрагмент работы «Методологические проблемы терминологической работы» / Г.П. Щедровицкий. – URL: http://conflictmanagement.ru/refleksiya-i-ee-problemyi#_ftn1