Изба Бабы Яги, которая разделена на две половины: столовая и баня /разделительной чертой служит печь и дверь в баню/. Печка топится, из двери баньки выходит пар. В столовой Бабы Яги накрыт стол.

Одетая в нарядный женский сарафан Баба Яга достаёт из печи яства и ставит их на стол. Баба в углу сцены, пытается быть незаметной.

 

БАБА.

 

Что поделаешь, с солдатнёю спорить опасно,

на кол посадят, съедят припасы.

Развернул воевода процессию к лесу

в поисках бабьего интересу.

 

(в избу входят семь богатырей)

 

Подъезжают к избе, заходят.

Там баба-краса не ходит,

а лебёдушкой между столов летает,

чаю заморского разливает

в чаши аршинные,

песни поёт былинные.

На скатертях яств горами,

капусты квашеной с пирогами

навалено до потолочка.

 

МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

 

Как звать, величать тебя, дочка?

 

БАБА.

 

Девица-краса краснеет

да так, что не разумеет

имени своего очень долго.

 

БАБА ЯГА.

 

Кажись, меня кличут Ольгой.

 

АЛЕША ПОПОВИЧ.

 

Ну, Олюшка, наливай

нам свой заморский чай!

 

Богатыри садятся за стол потчевать. Едят, веселятся. Михаил Потык ест осторожно, прислушивается, принюхивается; напитки лишь пригубляет, остатки незаметно выливает на пол.

 

БАБА.

 

Выпили богатыри, раскраснелись.

Глядь, а банька алеет,

истоплена дюже жарко.

Дров бабе Яге не жалко.

Не жалко ей и самовару.

Мужам зелье своё подливает

да приговаривает.

 

БАБА ЯГА.

 

(сквозь зубы)

 

Кипи, бурли моё варево;

плохая жизнь, как ярмо,

пора бы бросить её;

хорошая жизнь, как марево;

был богатырь, уварим его!

 

БАБА.

 

Воины пили чай и хмелели.

Лишь Потык, прислушался он к напеву,

бровь суровую нахмурил,

в ус мужицкий дунул,

усмехнулся междометием,

насупился столетием

и подумал о чём-то своём.

Мы не узнаем о том.

А посему «сын полей» не пил, пригублял

да в рукав отраву выливал.

А баба Яга, то бишь Олюшка,

как боярыня, ведёт бровушкой,

глазками лукавыми подмигивает,

ласковым соловушкой пиликает

речи свои сладкие.

Брательнички падкие

на бабью ворожбу,

рты раззявили, ржут!

 

Алеша Попович встает из-за стола и заигрывает с Бабой Ягой.

 

БАБА.

 

А Алеша Попович

хочет Ольгу до колик,

норовит идти в опочивальню.

Губы жирные вытирает

платочком шёлковым, вышиванным,

супружницей в дорогу данным.

 

(Алеша Попович вытирает рот платочком жены)

 

А как губки вытер,

в деве красной заметил

две, три глубокие морщины,

глаз косой и вместо груди вымя.

В обморок упал, лежит, молчит.

 

Алеша Попович смотрит на Бабу Ягу косым взглядом, пугается, падает на кровать и спит. Баба Яга снимает обручальное кольцо с пальца Алеши и прячет его в свой кармашек. Богатыри едят, пьют. Из-за стола поднимается Святогор.

 

СВЯТОГОР.

 

Была бы баллада,

но как-то не надо;

была бы идея,

да брага поспела;

выходи ка, Илья, дратися,

коли делать больше нечега.

 

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.

 

(поднимается и кричит)

 

Гой еси, добры молодцы!

Да не перевелись богатыри

на земле чёрныя пока что.

Кто не битися, махатися,

тот под столом валятися.

 

Илья Муромец пошёл на Святогора в кулачный бой: берёт огромную скалку и бьёт ей по ногам Святогора. Святогор падает. Баба Яга подкидывает дрова в печку.

 

БАБА ЯГА.

 

Гори, гори, моя печка,

всё сожги, оставь лишь колечко

обручальное с пальца Алешки.

 

Все богатыри впадают в тяжёлый сон: кто на полу, кто за столом.

 

БАБА.

 

Мужики, мужики, мужичочки

медовухой заткнули дышло,

вот тут-то дух богатырский и вышел

из нашей дружины.

Эх вы, былинные!

Развалились и лежат,

в ладоши хлопать не хотят.

Лежит и Михайло Потык,

но глаз у него приоткрыт,

да думу думат голова.

 

МИХАИЛ ПОТЫК.

 

(вполголоса)

 

Что за нечисть нас взяла?

 

БАБА.

 

А дева Ольга-краса

богатырей наших взяла

да тянет к баньке, старается.

 

БАБА ЯГА.

 

Больше вам не маяться!

 

Баба Яга тянет богатырей в баню и кидает их на пол. В столовой остаётся лишь Михаил Потык, который пытается подняться, но у него не получается.

 

БАБА.

 

Потык хотел было подняться,

поднатужился, не смог,

от усилия аж взмок.

Нет, не получается.

Девка к нему приближается,

берёт за ноженьку,

волочёт к пороженьку

и бросает прямо в печь.

 

Баба Яга открывает заслонку и пихает в печь Михаила Потыка. Из печи идёт дым. Баба Яга морщится.

 

БАБА ЯГА.

 

Ух и смердит же человек!

 

Баба Яга достаёт из кармана колечко Алёши Поповича и надевает его на свой кривой палец, хохочет. Баба выкатывает на сцену огромное волшебное зеркальце, скидывает с него покрывало, и зрители видят нарисованную на зеркале Настасью Петровичну у окошка: у ней в руках маленькое волшебное зеркальце; а в оконце бьётся Соколок.

БАБА.

 

Ёкнуло у Настасьи сердечко,

привиделось ей что-то страшное:

муж в огне, а кольцо украдено

злющей бабкой лесною.

Настя кличет молодого

зачарованного соколка

и просит у птицы она.

 

НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.

 

(голос из-за кулис)

 

Ты лети, мой сокол ясный,

в беде лютой муж прекрасный.

Ты лети, спеши, спеши,

потуши огонь в печи

да колечко верни обручальное.

 

Баба закатывает большое волшебное зеркальце обратно за кулисы /прямо так, не прикрыв его покрывалом/.

 

БАБА.

 

Покружился сокол, в дорогу дальнюю

пустился стрелы быстрее!

А пока он летит, немеют

рученьки у Михайло свет Потыка,

горит рубаха. Печь уж в жар вошла.

Поднатужился былинный богатырь,

заревел, как медведь /нет, хан Батый/,

да согнул свои ноженьки длинные

и в печурке разогнул аршинные.

Затрещала печь, ходуном пошла.

 

(печка начинает сотрясаться)

 

Тут нелёгкая птичку принесла.

Глянул сокол, тако дело,

в рот водицы набрал смело

ни много ни мало, а бочечку стопудовую,

бабки Ёжкину воду столовую.

Подлетел к баньке да вылил в трубу

всю до капли воду ту.

 

(из печи перестаёт идти дым, печь разваливается; баба Яга в ужасе убегает)

 

Потухла печка, погас огонь,

вывалились богатырешки вон:

выкатились и лежат,

подыматься по-прежнему не хотят.

А бабушка Яга

от расстройства стала зла.

Нет у неё силы, истратила,

на воинов всю потратила.

Плюнула и сквозь землю сыру провалилась,

в самый тьмущий ад опустилась,

пошла силу у чёрта выпрашивать.

 

(в избу вбегает Соколок с пустыми вёдрами)

 

Сокол же не спрашивал

у Настеньки разрешения,

он тоже сквозь землю

метнулся стрелою в ад.

 

СОКОЛОК.

 

Наши в огне не горят!

 

Соколок убегает со сцены в ту же сторону, куда и Баба Яга.

 

БАБА.

 

И следом за бабкой в самое смердово зло,

в бесстрашный бой «кто кого»?

А в баньке у бабкеЁжки

не красные девы-матрёшки

парятся, песни поют,

а великаны водицу пьют.

Сильные могучие богатыри

не в ратном бою полегли,

а от яда бабьего спят вечным сном.

 

(Михаил Потык встаёт на ноги, идёт в баню, тормошит богатырей)

 

И мы б не узнали о том,

да Потык богатырь-гора

не испил он яду до дна,

поэтому пошевелился,

поднялся, пошёл, расходился,

раскидал злую печь на кусочки,

поплакал над братьями, ночью

собрался уж их хоронить.

 

На плечо Михаила Потыка прыгает Синичка и шепчет ему в ухо.

 

СИНИЧКА.

 

Не спеши ты могилы рыть!

Тут у бабы Яги в светлице,

стоит чан, в нём живая водица;

только воду ту сторожит

чёрный кот, он на чане спит.

 

Михаил Потык ищет чан, находит его. На чане спит Кот.

 

БАБА.

 

Михаил Потык в светлой горнице,

нашёл чан, на нём кот коробится —

когти вывалил и шипит.

Михаил ему говорит.

 

МИХАИЛ ПОТЫК.

 

Ах, ты кот-коток,

шёл бы ты на лоток;

мне водица нужна живая,

дай ка я её начерпаю.

 

БАБА.

 

А Чернушка кот-коток

прищурил хитро свой глазок,

говорит: «Мур-мур, мур-мур.»

 

КОТ.

 

Люб мне твой Илюша Мур,

а поэтому сему

я отдам тебе воду,

но с условием одним,

Ёжку вместе победим.

А как? Узнаешь позже.

Бери что нам не гоже!»

 

БАБА.

 

И набрал Потык воды,

сощурив глаз /нет два, нет три/

и пошёл к дружинушке своей.

 

(Михаил Потык набирает ковшиком воду, прицеливаясь / ему пока плохо/, несёт воду богатырям и поит их; синичка летает рядом)

 

«Воду в рот им лей, не жалей!» —

птичка синичка трещала.

И о чудо, дружинушка оживала.

 

Богатыри приходят в себя.

 

Действие второе

 

Картина шестая