Политическое развитие и политическая система Римской республики в IV в. до н.э. и в первой половине III в. до н.э.

Как справедливо отмечается в современной историографии, колоссальное влияние на формирование военно-политической системы римского государства оказали реформы, проведенные (в соответствии с данными нарративной традиции) Сервием Туллием в середине VI в. до н.э[8]. Благодаря данным реформам в состав гражданского коллектива римской общину и общинного войска были интегрированы плебеи, которые вместе с патрициями формировали единую центуриатную военно-политическую организацию. Патриции после этих форм стали частью «нового римского гражданства», но частью привилегированной в качестве коренных граждан, носителей древних родовых и религиозных традиций, наделенных особой божественной благодатью[9]. Как убедительно обосновывает И.Л. Маяк, «в относительной туземности патрициев, первородстве и заключалось их изначальное превосходство, а не в постулированном богатстве, будто бы выделившим их из массы бесправных плебеев»)[10]. Только патриции могли совершать важнейшие для суеверных римлян священные общественные обряды и птицегадания (ауспиции). Поэтому в первое столетие Римской республики консулами или диктаторами избирались только лишь патриции. Они вдобавок сохранили за собой право формировать сенат, который распоряжался военной добычей и распределением захваченных земель.

Благодаря исключительному праву на владение общественной землей патриции в массе своей сохранили высокий уровень благосостояния, а значит, и сервианский военный ценз. Причем наделение землей из состава ager publicus производилось для патрициев бесплатно и долгое время даже без ограничений, «на вырост», с учетом возможностей будущих поколений (оккупация). Земли, полученные по праву оккупации, патриции могли использовать под пастбища либо сдавать в аренду плебеям. Именно бесконтрольное распоряжение «общественным полем» создавало тот цензовый уровень, опуститься ниже которого патрицианской фамилии не позволяли род и курия.

Крупной привилегией было и право коллективного пользования родовыми землями (ager gentilicius), периодическое перераспределение которых поддерживало в течение как царского, так и раннереспубликанского периода относительное равенство патрицианских родов. Весомым подспорьем для социально-политического могущества патрициев был институт клиентелы[11]. Обедневшие сородичи, разорившиеся земледельцы или пришлые люди, лишенные поддержки своих родов, искали помощи у состоятельных и влиятельных патрицианских родов, которые становились их покровителями — патронами. Клиенты вступали в род патрона, принимали его родовое имя и получали надел земли и помощь в случае нужды. Зависимые лично от патрона клиенты составляли часть патрицианской родовой организации[12].

Главным занятием клиента была работа на полях патрона, в некоторых аспектах сходная с трудом крепостных крестьян. Это позволяло патрициям истово предаваться воинской службе без риска оказаться разоренными из-за потери урожая. Чем больше было у патриция клиентов, тем влиятельнее и могущественнее считался его род. Клиент обязан был выступать в поход вместе с патроном в его отряде и выкупать его из плена. В ответ и патрон обязан был позаботиться о судьбе плененного клиента, а также защищать его в суде. Клиенты участвовали в куриатных комициях, голосуя вместе с родом патрона и по его приказу.

Реальное имущественное расслоение патрициев началось со второй половины V в. до н. э. Узаконение браков между патрициями и плебеями по закону Канулея 444 г. до н. э. разрушило целостность и замкнутость куриатной организации. Естественная убыль многих патрицианских родов привела к тому, что уже в начале IV в до н. э. в их руках осталась только конница и командные должности в пехоте. Доступ плебеев к магистратурам консулярных трибунов в 445 г. и консулов в 367 г. до н. э., а также к эдилитету и, с начала III в. до н. э., к членству в большинстве жреческих коллегий, а значит, и к отправлению государственных ауспиций, открыл дорогу к формированию нового правящего патрицианско-плебейского сословия нобилитет[13].

Нобилитет формировался путем консолидации в единый правящий слой патрицианской аристократии и богатой плебейской верхушки, представители которой достигали курульных магистратур, прежде всего консульства. Уже в I в. до н. э. в сочинениях Цицерона этот процесс получил трогательное название «согласие сословий» (Цицерон, III, 12, 14). Рассмотрев патрицианское сословие можно отметить, что оно начинает стремительно терять свою власть в конце IV – начале III в. до н.э., а плебеи начинают активно просачиваться в органы управления республики.

Теперь рассмотрим эволюцию социально-политического положения плебеев[14]. Став по реформе Сервия Туллия полноценными участниками общинного ополчения, плебеи получили право участвовать в центуриатных комициях, т. е. обрели некоторые политические права. Они приняли активное участие в установлении республики, но не достигли главного: право пользоваться общественным полем. Поэтому, хотя большинство плебеев благодаря цензовому принципу формирования влилось в состав нового войска и в категорию «ассидуев», их положение в центуриатной системе существенно отличалось от патрицианского. Во-первых, их положение в цензовой системе было значительно менее стабильно, нежели патрициев; плебеи имели право пользоваться землей на правах частной собственности, в V - IV вв. до н.э. периодически получали ограниченные наделы земель из фонда ager publicus, но только за плату и в частную собственность, да и то из недавно завоеванных (право ассигнации). Менять или увеличивать свои наделы плебеи уже не могли, а применение рабского труда в ранней республике находилось еще в зачаточном состоянии и именно плебеи ратовали за его увеличение.

Несмотря на тот факт, что среди плебеев имелось немало состоятельных граждан, вполне способных предъявить ценз 1-го разряда и войти в состав фаланги-классиса, их благосостояние было более подвержено угрозе разорения из-за частых отлучек хозяина с земельного надела на военную службу или набегов воинственных соседей[15]. Серьезно влияла также рыночная конъюнктура и отсутствие у плебеев большого числа клиентов[16]. Во-вторых, в центуриатных комициях плебеи перемешивались с патрициями и их клиентами в одних и тех же центуриях. А это объективно обеспечивало политический диктат патрициев. Ведь понятия кворума при голосовании важнейших вопросов не существовало, и законное решение принималось голосами патрициев и клиентов даже если все плебеи удалялись с Марсова поля, что в ранней республике нередко и случалось. Да и военизированный характер проведения центуриатных комиций (в ранней республике, как правило, при оружии и во главе с командирами) ставил волеизъявление плебеев под контроль воинской дисциплины. В-третьих, плебеи, повторим, так и не получили по реформе Сервия Туллия права на доступ к общественной земле и на занятие курульных магистратур, что лишало их возможности выражать свою политическую волю.

Таким образом, по реформе Сервия Туллия плебеи вошли в состав войска и влились в военную организацию римской общины. Можно сказать, они стали гражданами, но гражданами неполноправными. Патриции на протяжении всего периода ранней республики оставались во главе органов управления Римской республики; проникновение плебеев в сенат и достижение ими высших магистратур осуществлялось постепенно и только в конце IV в. до н.э. этот процесс приобрел необратимый характер.

В целом же необходимо отметить, что к началу III в. до н.э. в Римской республике уже окончательно сложился правящий слой новой патрицианско-плебейской элиты, из числа которой выходили выдающиеся политические и военные деятели эпохи пунических войн.