Раздел 5. Отечественный опыт управления социальными процессами на уровне организаций (предприятий)

Отечественный опыт управления социальными процессами на уровне организаций (предприятий) складывался под влиянием постепенного изменения общих социально-экономических и культурно-исторических характеристик российского общества, по мере возникновения и развития промышленности и сопутствующего ему роста городского населения. Существенные черты указанных изменений были связаны с сильно запоздавшей отменой крепостного права, растянувшимися более чем на два века процессами трансформации патриархальных, феодально-монархических порядков и создания институтов, которые могли бы обеспечивать развитие рыночных (самодеятельных) механизмов регулирования экономической активности широких слоев населения.

Знакомство с историческими особенностями формирования отечественного опыта социального управления в царской России позволяет глубже понять целевые установки и практику решения социальных проблем, сложившуюся в советский период.

В свою очередь, знание советской практики социального управления дает возможность лучше разобраться с нынешними проблемами и задачами социального управления на уровне организаций.

Социальные процессы, наблюдаемые на современных российских предприятиях и в хозяйственный организациях, сильно связаны с прошлым, имеют глубокие исторические основания. Одна из таких связей проявляется в характере отношений между властью и обществом.

Корни социальных процессов, протекающих внутри отдельных организаций, находятся "наверху". Имеется в виду, что социальные процессы на микроуровне являются неотъемлемой органической частью общей социальной организации. В тоталитарном обществе социальные отношения внутри отдельно взятой организации или на предприятии, как правило, не могут быть либеральными или демократическими. И напротив, в действительно демократическом обществе авторитарные отношения в организации – это, скорее, исключение. Традиции отношения власти к простым людям, личности, характер отношений между управляющими и управляемыми, начальниками и подчиненными, проявляющийся в стереотипах поведения рядовых работников и разного уровня руководителей организаций, складывались веками. И в России они, очевидно, не всегда способствовали социально-экономическому развитию. Об этом свидетельствует весьма противоречивый, драматический и подчас трагический опыт проведения экономических и социальных реформ в XIX и XX в.

Первые мануфактуры, возникшие в России в XVII в., были, как известно, основаны на крепостном труде. Другими словами, первые промышленные рабочие фактически находились на положении рабов. Применение на крупных промышленных предприятиях подневольного, принудительного труда стало характерной чертой экономики почти вплоть до отмены крепостного права. Лишь в 1840 г. так называемым посессионным рабочим было предоставлено право на волю. Но воспользоваться этим правом смогла лишь половина из них. Посессионные рабочие – крепостные крестьяне, приписанные к частным мануфактурам, – появляются в середине XVII в. Примерно в то же время начинает складываться институт наемного труда. Но со своей, российской спецификой. Наемные работники второй половины XVII в. – это или оброчные крестьяне, добывающие таким образом средства для выплаты ренты, или свободные маргиналы ("гулящие люди"), потерявшие связь с общиной. В 1721 г. Петр I узаконил приписку крепостных крестьян к заводам. В 1851 г. крепостные крестьяне составляли 35 % занятых в промышленности. Всего же в тот период занятые в промышленности вместе с кустарями и ремесленниками и их семьями составляли 9 % занятого населения.

В конце XVIII в. в России насчитывалось 2322 фабрики со 119 тыс. рабочих. Понятно, что это были небольшие предприятия с численностью работающих до 50 человек. В начале прошлого века, когда уже существовало железнодорожное сообщение, паровой привод машин постепенно начал вытесняться электрическим, подавляющая часть населения все еще была занята в аграрном секторе экономики и была неграмотной. Несмотря на отмену крепостного права (1861), спустя почти сорок лет индустриальные рабочие, по данным переписи населения 1897 г., составляли лишь немногим более 1 % населения.

Общая численность фабрично-заводских рабочих к концу XIX в. была менее 2 млн чел. (на 1886 г. – около 1 млн 800 тыс. чел). Основную массу рабочих составляли сезонники, отходники, сельские батраки. Большинство рабочих сохраняли свой надел в деревне и даже по паспорту числились крестьянами. Промышленные центры с крупным машинным производством, основанном на наемном труде, представляли собой лишь вкрапления в море традиционной мелкотоварной, полунатуральной и даже вовсе натуральной экономики (см.: Гусейнов Р. История экономики России. М., 1999). Основную часть промышленных предприятий составляли предприятия легкой (ткацкие, швейные и обувные фабрики) и пищевой промышленности. Значительный рост был характерен для добывающих отраслей, прежде всего нефтяной. При этом сохранялись монархический строй и сословная социальная организация общества.

Условия труда промышленных рабочих были крайне тяжелыми, рабочий день не имел установленных законом границ. В трудовых отношениях царил произвол работодателя. Без ограничений использовалась рабочая сила женщин, подростков и детей. Нельзя сказать, что власть не замечала или не понимала социальной остроты и опасности ситуации. Понимание необходимости упорядочения трудовых отношений и "коренного изменения законоположения о фабричных рабочих" возникло сразу после реформы 1861 г. Однако соответствующий закон "О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих" был издан лишь в 1886 г.

Отдельные законодательные акты, частично ограничивающие применение труда детей, подростков и женщин, были приняты несколько раньше – в 1882, 1884 г. Закон 1882 г. запрещал работать детям до 12 лет, рабочий день детей от 12 до 15 лет не мог превышать 8 час. с обязательным перерывом после 4-х часов работы. В 1885 г. были введены ограничения на использование труда женщин и подростков до 17 лет в ночное время. Подобная практика была полностью запрещена на хлопчатобумажных, полотняных, и шерстяных фабриках. Но закон 1890 г. оставил решение этого вопроса на усмотрение Присутствия по фабричным делам – губернского органа надзора за соблюдением трудового законодательства, учрежденного в 1887 г. согласно "Закону о продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности ". Этим же законом были учреждены должности фабричных инспекторов. Закон был некоторым шагом вперед в расширении социальных прав и гарантий рабочих. В частности, фабрикант был обязан заключать письменный договор с рабочим в форме расчетной книжки, в которой указывались: срок найма, размер заработной платы, размер платы за занятую рабочим квартиру, записывались заработки, взыскания. Запрещалось снижать заработную плату, сокращать число рабочих дней в году, расплачиваться с рабочими "натурой" – продуктами, товарами и другими заменителями денег, изменять правила срочной работы до окончания срока договора, а для рабочих нанятый на неопределенный срок – без предупреждения менее чем за две недели до введения изменений. Самым существенным было ограничение продолжительности рабочего дня взрослый рабочих до 11,5 ч. в дневное время и до 10 ч. – в ночное. Данный перечень правил сам по себе говорит о многом. Для изменения сложившихся порядков в 1899 г. был учрежден высший орган государственного контроля положения рабочих, занятый в промышленности, – Главное по фабричным и горнозаводским делам присутствие.

Оказание медицинской помощи и соблюдение санитарно-гигиенических норм на предприятиях регулировались двумя нормативными актами: Положением комитета министров 26 августа 1866 г. и статьей 107 Устава Промышленности. Согласно первому документу заводы и фабрики должны были устраивать "больничные помещения" из расчета одна кровать на 100 человек. Согласно второму – запрещалось с рабочих взимать плату за врачебную помощь, "понимая под последней не только фармацевтическое лечение, но и диетическую, и гигиеническую обстановку больного". В действительности эти требования не соблюдались в большинстве случаев. Так, например, в Московской губернии в 80-х годах из 150 тыс. рабочих медицинской помощью пользовались лишь 67 тыс. Практически отсутствовала статистика заболеваний и несчастных случаев на производстве, число которых, если судить по отдельным монографическим исследованиям, было достаточно велико. Так, например, на Московских фабриках на 1000 чел. ставильщиков приходилось от 277 до 303 увечий в год. Очень высока быта смертность "населения горных заводов" Урала. По данным исследований известного санитарного врача Д.П. Никольского, горнозаводское население болело в 4 раза больше, чем нерабочее. Вследствие высокой смертности рабочих средняя продолжительность жизни на одном из обследованных заводов составляла 16,9 лет. Все это объяснялось "неудовлетворительной санитарной обстановкой профессионального труда". По данным другого известного исследователя условий труда рабочих В. Святловского, на 1000 рабочих в Привислянском крае на сахарных заводах "страдали" от травм один чел. из 14, на паровых шерстомойках – один из пяти. Энциклопедический словарь 1898 г. (ред. К.К. Арсеньев), комментируя эти данные, приводил статистику знаменитого военного хирурга Пирогова, подсчитавшего потери убитыми и раненными в самых кровопролитных сражениях. Они составляли не более 60-130 чел. на 1000, т. е. от 6 до 13 %.

Причины тяжелого положения рабочих были не только в алчности и своекорыстии фабрикантов и заводчиков, бюрократизме и волоките царских чиновников, но и в отсутствии у них (рабочих) правовых возможностей отстаивать свои социальные интересы. Любые попытки организации профсоюзного движения преследовались властью и владельцами предприятий. Поэтому первые профсоюзы в России начали создаваться лишь в 1905–1907 гг, в период Первой русской революции. Это происходило явочным порядком вопреки запрету царского правительства. Но и тогда профсоюзы были крайне малочисленны: к началу 1907 г. их насчитывалось 652 с общим количеством членов – 245 тыс. чел., что составляло 3,5 % всего числа рабочих, занятых на производстве. В результате преследований правительством П. Столыпина большинство профсоюзов было распущено, и число их членов уменьшилось к 1909 г. до 13 тыс. (БСЭ). Кроме того, профсоюзы как массовая организация рабочих были объектом острого политического соперничества за влияние на них со стороны левых партий. Специфика России состояла в том, что профсоюзы начали создаваться практически одновременно с образованием политических партий. Зависимость профсоюзов от власти – еще одна традиция, негативно сказавшаяся на социальном положении рабочих в последующей исторической перспективе.

В силу действия отмеченных факторов рабочее движение в России с самого начала оказалось чрезмерно политизированным, что не могло не повлиять отрицательно на поиск конструктивных путей решения наболевших вопросов охраны труда, низкого уровня социальных гарантий и защиты на заводах и фабриках. Попытки улучшения условий труда и быта рабочих, делавшиеся отдельными предпринимателями, чьи имена названы выше, и различные благотворительные мероприятия не могли существенно улучшить в целом тяжелого социального положения основной массы рабочих. Их положение еще более ухудшилось вследствие начавшейся Первой мировой войны (1914) и спровоцированных ею последующих исторических катастроф: Февральской революции и октябрьского переворота 1917 г., совершенного большевиками при поддержке других леворадикальных партий. Еще серьезнее были социальные последствия Гражданской войны 1918–1921 гг. После нее система управления экономикой пришла в полное расстройство, народное хозяйство было почти полностью разрушено. Все пришлось восстанавливать практически с нуля. Но главное – за счет невероятных лишений почти всего населения и в первую очередь занятого физическим трудом. При этом властью ставилась задача не только восстановить разрушенную экономику, но и ускорить ее модернизацию с целью резкого повышения производительности труда и достижения уровня промышленно развитых стран Запада.

С первых лет Советской власти была установлена система централизованного административного управления экономикой и распределения социальных благ.

В годы Гражданской войны (1918–1921) социальное управление опиралось на принципы так называемого военного коммунизма, включавшие всеобщую трудовую повинность, запрет частной торговли, насильственное изъятие продуктов сельского хозяйства у крестьян, жестко нормированное распределение продовольствия и товаров потребления среди населения. Основным и практически единственным субъектом социальной политики стало государство. Оно полностью взяло на себя ответственность за уровень благосостояния, здоровья, образования, предоставления благ духовной и физической культуры всем гражданам. В этом смысле советское государство можно было бы считать социальным, но по сути оно таковым не являлось никогда, даже в годы заметного роста экономики, поскольку финансирование социальной сферы всегда осуществлялось по остаточному принципу. Остаток же был не настолько велик, чтобы обеспечить потребности занятой на промышленных предприятиях рабочей силы в объеме, соответствующем стандартам потребления промышленно развитых стран.

Как известно из истории, экономическая и социальная политика "военного коммунизма" быстро показала свою несостоятельность. Поэтому весной 1921 г. было принято решение о переходе к новой экономической политике – НЭПу, заключавшейся в реабилитации частной собственности и рыночных механизмов регулирования производства. Эти решения не означали снижения уровня государственного контроля хозяйственной деятельности, но рыночные силы часто оказывались сильнее. Чтобы не упустить рычаги управления экономикой, Советская власть одновременно с введением НЭПа приступила к созданию системы государственного планирования (Госплана). Разумное сочетание рыночных механизмов и централизованного планирования позволили уже в 1927 г. превысить довоенный уровень потребления пищевых продуктов и практически восстановить экономику.

В 1928 г. был взят курс на ускоренную индустриализацию, осуществлявшуюся за счет деревни. Она стала главным источником накоплений и поставщиком рабочей силы для промышленности, которая росла необычайно высокими темпами. Только за первую пятилетку (1928/29-1932/33) было введено в строй 1500 новых промышленных предприятий. Объем продукции вырос в 3 раза. Удельный вес промышленной продукции в ВВП составил 71 %. Страна создала собственное машиностроение и стала независимой в технико-экономическом отношении.

Результаты второй пятилетки были не менее впечатляющими: построено еще 4500 новых промышленных предприятий, увеличен в 2 раза выпуск промышленной продукции, удельный вес промышленности в ВВП составил 77 %. К сожалению, эти успехи были оплачены слишком дорого. В первом же году пятилетки была введена карточная система распределения хлеба, просуществовавшая до января 1935 г. В 1931–1933 гг. разразился очередной голод, в результате которого население сократилось на 7,7 млн чел. Детская смертность в 1935–1939 гг. превысила 20 %. Сдержать недовольство населения могла только угроза массовых репрессий, пик которых пришелся на вторую половину 30-х годов. В декабре 1939 г. правительство приняло постановление "О мероприятиях по улучшению трудовой дисциплины", предусматривающее увольнение с передачей дела в суд за 20 минут опоздания на работу. Были запрещены увольнения и переходы с одного места работы на другое по инициативе самих работников (здесь уместно вспомнить институт приписных работников, введенный в XVIII в.).

Тем не менее высокие темпы индустриализации способствовали росту ВВП и национального дохода. Этот прогрессивный процесс был прерван Великой Отечественной войной 1941–1945 гг. Высокий научно-технический и промышленный потенциал, созданный в годы предвоенных пятилеток, и значительно выросшие за годы войны производственные мощности оборонного комплекса позволили после ее окончания быстро восстановить разрушенные войной хозяйственные объекты, значительно увеличить их число и производственную мощность. Это дало возможность постоянно увеличивать объем средств, направляемых на удовлетворение социальных потребностей трудящихся в жилье, образовании, детских учреждениях, медицинском обслуживании, лечении, отдыхе, занятиях спортом, повышении культурного уровня. Так, например, расходы на социально-культурные мероприятия (просвещение, здравоохранение, социальное страхование и социальное обеспечение) всего за десять лет – с 1946 по 1955 г. – увеличились более чем в 8 раз. Проводилась политика повышения реальной заработной платы, роста душевого потребления более ценных продуктов питания и товаров широкого потребления. Но следует сказать и о голоде первых послевоенных лет. О том, что в цену послевоенного восстановления городов и подъема промышленности вошли и очередной (после продразверстки времен Гражданской войны и коллективизации 30-х годов) отбор "излишков" зерна у крестьян и обнищание сельского населения, вынужденного в поисках куска хлеба двинуться в города. Напомним, что распределение продуктов по карточкам, снова введенное в годы войны, было отменено лишь в 1948 г., т. е. спустя три года после окончания войны.

 

 

В середине 50-х годов произошли важные изменения в государственной социальной политике, касающиеся механизма распределения средств на социальные нужды. Новым руководством во главе с Н. Хрущевым было принято принципиально важное решение о существенном перераспределении национального дохода в пользу отраслей социальной сферы. Затем еще одно не менее важное решение о предоставлении предприятиям права создавать за счет полученной ими прибыли собственный фонд для улучшения культурно-бытовых условий работников и совершенствования производства. Эта мера была объективно обусловлена резким увеличением числа хозяйствующих субъектов и масштабов общественного производства, что заметно уменьшало возможности и эффективность централизованного директивного управления всеми аспектами их деятельности, включая развитие социальной сферы.

По мере дальнейшего роста экономики и благосостояния населения росло число крупных предприятий, располагавших развитой социальной инфраструктурой (собственным жилищным фондом, детскими и медицинскими учреждениями, спортивными сооружениями, объектами культурного назначения и отдыха), возрастала их роль как самостоятельных субъектов социального управления. В связи с этим в начале 60-х годов возникла, получила одобрение руководства страны и начала в больших масштабах осуществляться идея планирования социального развития предприятий.

Реализации этой идеи существенно способствовала экономическая реформа 1963 г., благодаря которой значительно расширились собственные фонды предприятий, которые они могли направлять на решение собственных социальных задач. Первый план социального развития предприятия был разработан и реализован на ленинградском машиностроительном объединении "Светлана" в середине 60-х годов. Опыт управления социальными процессами на уровне отдельных хозяйственных объектов, полученный этим и другими предприятиями в те годы, оказался положительным, привлек внимание широкого круга не только руководителей предприятий и кадровых служб. Он стимулировал возникновение и развитие так называемой заводской социологии, социологии труда, способствовал возрождению социологии в целом, поскольку доказал возможность и необходимость планирования и научного управления социальными процессами не только в рамках производственных объектов, но и административно-территориальных образований – городов, районов, областей и т. д. Это, в свою очередь, требовало существенного расширения тематики социологических исследований и развития соответствующего методологического оснащения.

Можно сказать, что начиная с этого времени социальное планирование на предприятиях становится массовым, приобретает черты социального движения. Но самое главное – социальное планирование становится официальным социальным институтом. Разработка и реализация планов социального развития с этого момента превращаются из занятия отдельных энтузиастов в одну из обязательных функций управления предприятием. Соответственно на предприятиях создаются функциональные подразделения или должностные единицы, ответственные за социальное планирование. В течение последующих лет широко распространившаяся практика управления социальными процессами на предприятиях позволила создать необходимые теоретические, методические и организационные основы управления социальным развитием организаций.

К моменту начала "перестройки" (1985) значительно расширился круг задач социального характера, решавшихся предприятиями самостоятельно. Во многом это было связано с модернизацией производства, механизацией и автоматизацией технологических процессов, сокращением доли ручного и малоквалифицированного труда. На многих предприятиях внедрялись передовые технологии. Происходило развитие отраслей высоких технологий (радиоэлектронной, атомной, аэрокосмической, судостроительной и др.), опирающихся на современные достижения научно-технической мысли. В результате этих процессов значительно повысился уровень технической вооруженности труда, его насыщенность элементами творчества и в других отраслях. Существенно возрос культурно-технический уровень рабочего персонала, увеличилась доля специалистов с высшим и средним специальным образованием.

Эти важные социальные изменения требовали новых методов управления персоналом, переноса акцентов с формально-административных, приказных методов руководства на экономические и социально-психологические.

В годы перестройки получает развитие идея о необходимости расширения прав и участия рядовых работников в управлении предприятием. Ранее эта идея уже реализовывалась через институт коллективного договора, заключавшегося на систематической основе между администрацией и трудовым коллективом. Текст коллективного договора включал взаимные обязательства сторон, соответствующие их функциям на предприятии. Сюда входили обязательства, касающиеся норм трудового поведения и трудовых отношений, административного контроля, оплаты и условий труда, социальных благ и гарантий, предоставляемых работникам. Официальной стороной, представляющей интересы работников, выступала профсоюзная организация. Однако эта практика мало влияла на общие результаты работы предприятий и экономики в целом.

Общие результаты функционирования экономики, темпы ее роста и повышения качества жизни не позволяли обеспечить стандарты потребления, которых достигли к тому времени развитые страны Запада. В первую очередь это касалось продовольствия, одежды, ассортимента и качества товаров длительного пользования, жилья для основной массы населения. Дефицит и очереди в магазинах стали неотъемлемой частью быта работников предприятий. Выйти из этой ситуации предполагалось с помощью новой социальной политики, опиравшейся на концепцию "человеческого фактора ".

Суть концепции "человеческого фактора" заключалась в ускорении социально-экономического развития страны за счет более рационального использования мотивационной части трудового потенциала работающего населения. Речь шла о значительном повышении роли работников в принятии решений и управлении предприятием в целом и его социальной сферой, об использовании инициативы, творчества как главных факторов труда. В результате должны были последовать значительное усиление трудовой мотивации, рост инициативы и заинтересованного, творческого отношения не только к своим непосредственным производственным обязанностям, но и к положению дел в первичной трудовой группе, бригаде, отделе, смене, цехе, в целом на предприятии и, наконец, в стране.

Попытки нового руководства страны во главе с М. Горбачевым воплотить концепцию "человеческого фактора" в практику управления, как известно, не удались. Они не могли дать положительного результата, поскольку не изменились общие принципы административно-командного управления экономикой и государственного устройства, сложившиеся в годы индустриализации и коллективизации, опиравшиеся на господство партийной бюрократии. Эти принципы не только исключали частную собственность и свободу предпринимательства, методы рыночного регулирования, но и в целом препятствовали развитию общества, подавляя любую личную инициативу в сфере экономики и управления, если она противоречила "линии партии".

Происшедшие в начале 90-х годов радикальные перемены в политической и социально-экономической жизни общества были обусловлены отсутствием у советской системы потенциала социального развития, с одной стороны, и фактическим отсутствием субъекта управления, представляющего общественный интерес – с другой. Процессы усиления социальной дезорганизации, начавшиеся в экономике с накопления огромного внешнего долга и утраты валютных резервов, а в политике с ликвидации союзного договора, продолжились в разрывах производственных связей, небывалом спаде производства, криминальной приватизации. Новое государство было чрезвычайно слабо, поскольку люди, пришедшие во власть, заботились в первую очередь о своих корыстных интересах. Участие в управлении государством стало прямо или косвенно инструментом личного обогащения за счет присвоения огромной государственной собственности, созданной предыдущими поколениями ценой невероятных жертв и лишений, утраты здоровья и жизни многими миллионами людей.

В течение десятилетия 90-х годов социальная политика новой власти заключалась во все возрастающем уходе государства из социальной сферы. Согласно либеральным рецептам предприятиям было рекомендовано как можно быстрей избавляться от объектов социальной инфраструктуры, продав их или передав на баланс муниципалитетам. И это, несмотря на то что муниципалитеты, оставшиеся в результате тех реформ без источников финансирования объектов социальной сферы, сплошь и рядом не имели средств для их содержания в порядке и эксплуатации. Следование либеральным рецептам приводило, как правило, к выходу из строя и обветшанию объектов социальной инфраструктуры: коммунальных отопительных и энергетических систем, жилищного фонда, канализации и водопровода, объектов здравоохранения, массовой ликвидации дошкольных детских учреждений, разрушению спортивных и культурных объектов. В этом отношении показательны результаты проекта "Инфраструктура и социальная сфера российских предприятий", выполненного ЦЭФИР в 2003 г. (Лазарева О.В. Социальная сфера российских предприятий: что изменилось за годы реформ? // ГУ ВШЭ. М., 2004). Выполненный в ходе осуществления данного проекта опрос руководителей социальной сферой 404 предприятий позволил получить следующие данные, отражающие динамику сокращения состава и объема социальных услуг, предоставляемых предприятиями своим работникам (табл. 4).

Таблица 4

← Ctrl

КОНСТАНТИН ОКСИНОЙД - УПРАВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫМ РАЗВИТИЕМ ОРГАНИЗАЦИИ: УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Размер шрифта: A⁻ A A⁺

Авторы проекта делают вывод, что предприятия в России "по-прежнему играют активную роль в предоставлении социальных услуг в области инфраструктуры… некоторые предприятия, по-видимому, рассматривают предоставление таких услуг как инструмент привлечения и удержания рабочей силы… для укрепления своих позиций на местном рынке труда". На некоторых предприятиях "социальные услуги… являются важной формой оплаты труда". В целом же, констатируется в представленном докладе, "для большинства предприятий социальная сфера в том виде, в каком она сохранилась с советских времен, по-видимому, является скорее обузой".

К сожалению, отказ большинства предприятий от содержания объектов социальной сферы пока не компенсируется адекватным увеличением бюджетный расходов на данные цели. Средств на поддержание в нормальном состоянии объектов социальной инфраструктуры, не говоря об их развитии, в большинстве городов и населенных пунктов страны у нашего "социального государства" хронически недостает. Общий социальный итог этих новаций известен и закономерен: повсеместное ухудшение качества жизни основной массы населения. Оно проявляется в таких дезорганизационных социальные процессах, как рост заболеваемости и смертности, преступности (особенно детской), социального сиротства, беспризорности, алкоголизма, наркомании, снижении рождаемости и в итоге неуклонном сокращении численности населения страны (примерно на 800 тыс. чел. в год).

Таким образом, усилия предприятий по развитию социальной сферы не только остаются, но оказываются востребованными как никогда ранее. Было бы неправильно в сложившейся критической обстановке в данной сфере и в свете задач, связанных с реализацией федеральных социальных программ, отказываться от накопленного здесь в предшествующие реформам годы положительного практического и методического опыта.

Вопросы и задания

1. В чем состоят особенности отечественного опыта управления социальными процессами?

2. Покажите на примере отечественного опыта обусловленность управления социальными процессами национальными культурно-историческими факторами и зарубежным влиянием.

3. Как взаимосвязаны социальные процессы на макро– и микроуровнях?

4. Каковы основные этапы в подходах к решению социальных задач в организациях.

5. Почему Советскую Россию можно назвать социальным государством?

6. Чем можно объяснить постепенный отказ от централизованного управления социальной сферой и увеличение самостоятельности предприятий в решении их экономических и социальных задач?

7. С чем было связано развитие социального планирования на предприятиях и в организациях?

8. В чем проявлялось влияние идеологии на практику социального управления в советское время?

9. В чем состояли социальные идеи и какова была практика социального управления периода "перестройки" (вторая половина 80-х годов)?

10. Как отразились перемены в политической и социально-экономической организации общества 90-х годов на качестве жизни населения?

11. Как изменилась социальная сфера предприятий в результате их приватизации и проведения реформ 90-х годов?