Анатомическая схема с указанием телесных повреждений, причинённых Вове Петрову.

- В области правого колена на внутренней и передней стороне 5 поверхностных надрезов в направлении справа налево длиной от 4,0 см. до 6,0 см. "Эпидермис слегка отвёрнут снизу вверх, надрезы тёмно-бурого цвета без кровоизлияний" (поз.5). Отсутствие кровоизлияний указывает на посмертное происхождение этих повреждений.
- В правой подколенной ямке 3 поперечных надреза темно-красного цвета с кровоизлияниями. Длины надрезов 7 см., 5 см. и 6 см. (поз.6)
- На подошве левой стопы у наружной стороны пятки резано-колотая рана длиною 1,5 см.Один край раны острый, другой - закруглён (указание на лезвие с односторонней заточкой с обушком). Глубина раны 1,0 см. (поз.7)
- Около указанной раны 4 поверхностных надреза длиною от 1,0 см. до 4,0 см. (поз.8);
- На спине в районе первого позвонка грудного отдела пятно пергаментной плотности тёмно-багрового цвета размером 1,0 см.* 0,8 см. (поз.9);
- На левой ягодице кровоподтёк размером 1,5 см. * 1,0 см. (поз.10);
При вскрытии тела и внутреннем осмотре обнаружены следующие повреждения:
- В мягких тканях шеи слева кровоизлияние размером 1,5 см.*1,2 см.*0,4 см., справа - 0,8 см.*0,5 см. Также присутствовали мелкие кровоизлияния в тканях около гортани;
- В плевральных полостях отмечены редкие "пятна Тардье" (точечные кровоизлияния, являющиеся значимым признаком асфиксии). Лёгкие отёчны, на разрезе тёмно-красного цвета.
- В правой половине сердца - жидкая тёмная кровь, на поверхности сердца масса мелких кровоизлияний ("пятна Тардье").
Печёнь темно-красного цвета, на разрезе резко полнокровна. Почки умеренной плотности, на разрезе густо тёмно-красного цвета. Полнокровие внутренних органов, как и пятна Тардье свидетельствовали о смерти от асфиксии.
В желудке до 150 гр. хорошо измельчённой густой пищевой массы, похожей на хлеб. Это указание на наступление смерти менее, чем через 4 часа после последнего приёма пищи.
Мочевой пузырь пуст. В кишечнике - присущее им содержимое, в прямой кишке каловых масс нет. Со слизистой прямой кишки взят мазок для исследования с целью обнаружения сперматозоидов.
Для химического исследования взяти желудок с содержимым, почка, часть печени. Кроме того, для музея взят участок кожи с повреждениями. Из текста акта непонятно какой именно участок взят и чем именно он привлёк внимание Грамолина, при проведении вскрытий других малолетних жертв таинственного убийцы образцы не отбирались. Кстати, учитывая, что законсервированные в формалине биологические материалы могут храниться без повреждений столетиями, вполне возможно, что изъятый Грамолиным фрагмент кожи Вовы Петровы до сих пор находится где-то в сусеках кафедры судебной медицины Уральского государственного медицинского университета.
Вся совокупность признаков явственно указывала на смерть от удушения, сопровождавшуюся умышленными действиями убийцы, направленными на усиление страданий умирающего посредством причинения колото-резаных ран. В заключении Грамолиным были выделены следующие основные моменты:
1) Ввиду наличия прижизненных повреждений на шее смерть мальчка Петрова классифицирована как насильственная;
2) Смерть последовала от асфиксии, обусловленной сдавлением шеи руками. На асфиксическую смерть, по мнению эксперта, указывали отёк, полнокровие мозга и лёгких, наличие тёмной крови в правой половине сердца, кровоизлияния под плеврой и эпикардом ("пятна Тардье"), выраженное полнокровие внутренних органов.
3) Повреждения на шее имели прижизненное происхождение и причинены острым орудием, видимо ножом. Они, по мнению эксперта, могли быть отнесены к разряду лёгких.
4) Повреждения на правом колене (надрезы) посмертного происхождения и также причинены острым орудием.
5) Принимая во внимание наличие многочисленных поверхностных надрезов ножом, носящих характер истязания, а также учитывая обстоятельства дела, можно предположить, что мальчик Петров В. стал жертвой неизвестного лица, удовлетворявшего свои извращенные чувства, вероятно, сексуального характера.
6) По своему характеру данное убийство напоминает убийства девочек 3-х лет Сурниной, Ханьжиной и т.п. (протоколы №802, 994...).
Принимая во внимание, что Грамолин писал прежде, этот акт СМЁ следует признать почти образцовым и отвечающим на все основные вопросы следствия.
Найденные возле тела вязаные штанишки и белую рубашку со следами предположительно крови, были направлены на исследование в химическую лабораторию. Цель исследования заключалась в подтверждении или опровержении факта присутствия на них крови человека. Также в лаборатории были ииследованы мазки и ватный тампон, взятые из прямой кишки для обнаружения следов семенной жидкости. Лаборатория провела необходимую работу вне очереди и результат был готов уже 19 сентября. Согласно полученным данным на рубашке оказалась человеческая кровь, что, в общем-то, было ожидаемо, а вот на штанишках кровь отсутствовала. Следов семенной жидкости найдено не было.
Помимо исследования одежды судебно-химическая лаборатория провела комплексную проверку внутренностей на возможное использование для умерщвления мальчика различных видов ядов (летучих, металлических и органических). В принципе, ничто не указывало на то, что убийца прибегал к ядам, но поскольку расследование являлось приоритетным, курировавшимся Москвой, местные руководители решили, видимо, отработать так, чтобы никто ни в чём их впоследствии не упрекнул. На акте судебно-химического исследования за №466 отсутствует дата, так что мы не можем сказать, как быстро был подготовлен документ; скорее всего, работа с учётом срочности потребовала дней 7-10 и результаты были представлены следствию в последней декаде сентября. Никаких ядов судебно-химическое исследование не выявило.
Итак, согласно показаниям Миши Кириллова, похищенный мальчик около полудня или чуть позже находился на площади 1905 г. и удалялся от дома в направлении улицы 8-го марта. А вот согласно показаниям Марии Вяткиной чуть ранее Вова Петров был замечен совсем в другом месте - в сквере у специзолятора НКВД, т.е. примерно в 1,5 км. от площади. Причём если сквер находился на пути от дома жертвы к Московскому торфянику, то женщина, описанная Кирилловым, уводила похищенного мальчика от торфяника. Получалась какая-то несуразица! Кто-то из свидетелей, похоже, ошибался в своих рассказах и здравый смысл подсказывал, что ошибался Миша Кириллов.
Однако, не всё было так просто. Благодаря опросам жителей района площади Коммунаров, милиционерам удалось обнаружить ещё одного необычного свидетеля, полностью подтвердившего слова Кириллова. Что представлялось особенно важным для следствия - этот свидетель никак не был связан с Мишей, а значит сговор можно было исключить. Лиза Бухаркина, девочка 11 лет, тоже видела Вову Петрова в компании женщины в синем пальто.

Ошибку опознания всерьёз можно было не рассматривать, поскольку Лиза проживала на той же самой площади Коммунаров, что и семья Петровых, только в бараке №7. Вот что девочка рассказала о событиях полудня 12 сентября: "Когда я купила печенье и пошла обратно домой, то проходила через площадь 1905 года. я шла вдоль трамвайной линии и видела, что Вова шёл с какой-то тётенькой по троутару около книжного магазина, шли они мне навстречу. Тётенька шла ближе к магазину, левой рукой держала Вову за правую руку. Что это был именно Вова, а не какой-то другой мальчик - это я знаю хорошо, т.к. я Вову сразу узнала." Разумеется, огромный интерес вызывало описание таинственной женщины, поскольку Бухаркина шла навстречу ей и расстояние между ними должно была исчисляться метрами. Но тут - вот уж воистину закон подлости! - следствие ожидал досадный сбой. Предоставим слово самой Лизе, добавить что-то к её словам трудно: "На тётеньку я смотрела мало, поэтому не помню какая она была, что у ней было на голове и на ногах. Тётенька эта уже не молодая, но и не бабушка. Несла ли что-нибудь эта тётенька в правой руке, я не помню, кажется, ничего не несла. Шли они быстро, а куда, я не знаю. я думала, что тётенька эта какая-нибудь родня Вовы."
Так что девочка описать внешность таинственной женщины не сумела и честно призналась, что опознать её не сможет, но и без этого рассказ её оказался ценен тем, что отлично дополнил показания Миши Кириллова. Это означало, что некая похитительница реально существовала - это не ошибка Кириллова и не его выдумка. Имелась в сообщении Лизы Бухаркиной ещё одна важная для следствия деталь - девочка уверенно назвала время встречи на Площади 1905 г., поскольку её поход за печеньем был жёстко лимитирован и она оказалась вынуждена его отслеживать. Кириллов о времени встречи высказывался неопределенно, говорил, что встреча состоялась "примерно в полдень", поскольку молодой человек за временем не особенно следил. Воспоминания Лизы о событиях 12 сентября оказались куда точнее - по её словам, встреча произошла в интервале с 13:00 до 13:30, т.е. уже после того, как Петровы обнаружили исчезновение мальчика и подняли тревогу. Фактически оба свидетеля - Кириллов и Бухаркина - видели Вову Петрова после похищения, т.е. наблюдали преступление в момент его совершения.
Все силы оперативного состава, которые Управление милиции смогло выделить, были брошены на розыск таинственной женщины "не молодой, но и не бабушки", одевавшей синее пальто с продольной складкой на спине. О том, каковы были шансы на успех, заранее сказать никто не мог, поскольку опознавать пришлось бы не конкретного человека, а одежду.
(...)
Одновременно с розыском похитительницы Вовы Петрова, прокуратура озаботилась установлением личности того, кто обнаружил тело убитого мальчика в торфянике. Через диспетчерскую службу железной дороги имени Лазаря Кагановича быстро отыскали обходчика, сделавшего заявление о трупе ребёнка в лесу возле Мыловаренного завода, тот рассказал об обратившейся к нему женщине, представившейся пастухом Горземотдела. Поскольку женщина не пыталась его обмануть, отыскали её быстро. Елена Александровна Буренина, 35 лет, действительно работала пастухом в паре со своей старшей сестрой Дарьей Александровной Стерлиговой и 12 сентября перегоняла стадо коров в районе Московского торфяника. Ещё имелся и третий пастух Василий, муж Бурениной, но во второй половине дня он отсутствовал, а потому отношения к произошедшему не имел ни малейшего.
Согласно показаниям Бурениной, одна из коров отбилась от стада и сошла с дороги. Поскольку места в районе торфяных выработок топкие и корова могла увязнуть, Дарья Стерлигова помчалась за ней в лес и увидела том притопленного в неглубокой луже мёртвого мальчика. Произошло это по утвеждению Бурениной, в 17 часов, трупа они, разумеется, не касались и ногой на него не наступали (т.е. отпечаток ноги принадлежал не пастухам). Никаких людей, проходивших с детьми в лес или из леса, Буренина и Стерлигова не видели, не слышали также и подозрительных криков.

Стерлигова подтвердила детали рассказа младшей сестры. В принципе, ничего особенно ценного для следствия сёстры не сообщили, самая интересная деталь в их рассказах - это указание на время обнаружения трупа. Если они не ошибались и действительно обнаружили тело мальчика в 17 часов, то это означало что убийца носился по городу с похищенным ребёнком как угорелый. Расстояние от места обнаружения тела до книжного магазина, возле которого Вову Петрова в 13:00-13:30 видели Кириллов и Бухаркина, никак не менее 3,1 км. И это по прямой! А по заболоченному лесу с 3-летним мальчиком двигаться по прямой вряд ли получится. Да и по городу не набегаешься, особенно если на каблуках. Хотя согласно русской пословице "для бешеной собаки сто вёрст - не крюк" к данному случаю эта житейская мудрость никак не подходила. Вряд ли к Московскому торфянику мальчика доставила та самая элегантно одетая женщина, которую видели на площади 1905 г. Кириллов и Бухаркина, но если это сделала не она, стало быть, преступников более одного?
В общем, ничего толком у следствия не сходилось. Даже не было полной ясности в вопросе о наличии связи убийства Вовы Петрова с предыдущими случаями похищений и убийств детей. С одной стороны, имелось, вроде бы, определенное сходство в манере действий преступника - он душил ребёнка, наносил ранения холодным оружием. Но в случае с Петровым ранения преимущественно были поверхностными, они скорее походили на царапины, в то время, как в некоторых других эпизодах раны имели большую длину и глубину так что даже кишки вываливались. Кроме того, в предыдущих случаях присутствовали указания на совершение посмертных анальных половых актов, но подобных специфических признаков на теле Вовы Петрова не имелось. Опять-таки, в предыдущих убийствах свидетели видели похитителя и даже слышали его голос - это был юноша, но теперь в роли похитителя выступала зрелая женщина весьма респектабельной наружности. Во всех случаях нет оснований сомневаться в свидетельских показаниях - они получены от людей не связанных между собой и хорошо согласуются друг с другом. До известной степени особняком стояло и убийство Ники Савельева, там вобще не имелось следов применения холодного оружия и в показаниях одного из свидетелей также фигурировала женщина, пытавшаяся увести ребёнка из отдела "соки-воды" магазина "Динамо". Такое ощущение, что в городе действуют по крайней мере двое преступников, нападающих на детей, один из которых имитирует другого... Короче, думай, что хочешь!
(...)
Примерно в те же самые дни, т.е. в последнюю неделю сентября, старший оперуполномоченный Брагилевский узнал об убийстве Герды Грибановой, произошедшем, как мы помним, ещё в июле 1938 г. Прежде это преступление не упоминалось в одной связке с серией таинственных исчезновений детей в Свердловске летом 1939 г., его официально как бы не существовало. Ни следователь по важнейшим делам Краснов, на старший оперуполномоченный Брагилевский не допрашивали свидетелей и подозреваемых по убийству Грибановой и это убеждает нас в том, что они ничего о нём не знали (также как и о похищении Бори Титова, кстати). Но в конце сентября информация о похищении и убийстве на Первомайской улице, с которого началась эта книга, каким-то образом до Брагилевского дошла.
И ему пришлось задуматься над тем, что нападение на Раю Рахматуллину, совершенное 1 мая 1939 г., вполне возможно явилось отнюдь не первым эпизодом. Преступлений, вероятно, больше, чем думали Краснов и Брагилевский, вопрос лишь в том, насколько больше?
Гораздо хуже этого неприятного открытия являлось непонимание природы преступлений, которые правоохранительные органы безуспешно пытались расследовать, и отсутствие чётких критериев, позволявших осуществить селекцию имевших место нападений и объединить схожие эпизоды в единую цепочку, отбросив при этом те, которые не являлись делом рук разыскиваемого изувера. Ведь в одних случаях жертве наносились только поверхностные ранения - уколы или царапины, в других - проникающие протяженные ранения, в одном эпизоде вообще не имелось колото-резаных ран, две жертвы оказались помещены в воду, две - забросаны камнями и ветками в лесу, с частью жертв, вроде бы, преступник осуществлял посмертные половые акты, а с частью - нет... Как к этому относиться? Как это нужно расценивать?
Все эти размышления Артура Брагилевского, явно свидетельствовавшие о тупике, в котором оказалось следствие, завершились довольно неожиданным для уголовного розыска тех лет шагом. Сейчас бы мы сказали, что он предпринял попытку ситуационного анализа известных ему эпизодов, призванного решить задачу реконструкции поведения преступника и объяснения отдельных поведенческих стереотипов. Старший оперуполномоченный проанализировал и ситематизировал накопленные следственные материалы, выписал все непонятные и требующие разъяснения детали и обратился к заведующему Областной судебно-медицинской лабораторией Устинову с предложением дать экспертное заключение по ряду эпизодов убийств малолетних детей, в котором уважаемому профессору надлежало ответить на многочисленные вопросы, не разъяснённые прежде его коллегами-судебными медиками. Порфирий Васильевич выполнил поставленную задачу и его работа заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее.

16. Сколько верёвочке ни виться...

В ночь на 24 октября в Свердловске и пригородах начался сильный снегопад. Поутру город проснулся в зимнем убранстве и, зная специфику уральской погоды можно было не сомневаться, что снег пролежит до конца марта. В город пришла настоящая зима...

(...)
Для семьи Волковых, проживавшей в доме №6 по улицы Культуры, 24 октября обещало стать маленьким семейным приздником. Глава семьи - Николай Ефимович Волков - работал главным механиком Уральского завода тяжёлого машиностроения, прославленного на всю страну УЗТМ, был чрезвычайно загружен по работе, но в этот день впервые за долгое время взял отгул, чтобы побыть с близкими. В семье было трое детей - 4-летняя Рита, Слава в возрасте 2 лет 9 месяцев и 10-месячная Марина. Супруги отпустили домработницу, чтобы весь день провести вместе. Около 14 часов они стали собираться на прогулку с детишками, ведь следовало слепить снежную бабу, покатать малышей на санках, да и самим подышать свежим воздухом. Родители сначала одели старших детей - Риту и Славика - и отправили их на улицу, после чего стали одеваться сами и кутать младшенькую дочку.
Не прошло и пяти минут с того момента, как Рита и Славик вышли из квартиры, как в дверь постучали. К великому удивлению родителей на пороге они увидели старшую из детей Риту, которая деловито осведомилась: "Зачем вы меня звали?" Но девочку никто не звал! После короткого расспроса выяснилось, что к стоявшим у подъезда Рите и Славику подошёл молодой человек, который сказал, что его "зовут так же, как и вашего папу и живёт он в этом же доме", после чего добавил, что Риту ждёт мама, чтобы сказать что-то важное. Рита простодушно направилась домой, в квартиру №14, а Славик остался у подъезда...
Тамара Петровна Волкова, мама всех троих детишек, полностью одетая к тому времени, сразу же бросилась на улицу и, не найдя сына у подъезда, обежала дом кругом. Славы нигде не было видно. Женщина помчалась к ближайшему магазину, где обычно было многолюдно и могли находиться свидетели того, как кто-то уводил Славика от подъезда. Тамару Петровну и её детей знали многие работники и посетители магазина, однако, никто ничем помочь ей в поисках не смог. В это же время Николай Ефимович обратился к соседям и, попросив их приглядеть за Ритой и Мариной, полуодетым устремился следом за женой. Он осмотрел подвал дома, затем забежал на чердак и проверил там. После этого бегом помчался на рынок, находившийся в конце улицы.
Все поиски оказались безрезультатны.
Примерно через 50 минут со времени исчезновения Славы, отец вернулся домой и позвонил в 9 отделение милиции, сделав устное заявление об исчезновении сына.
(...)
Николай Ефимович не знал, что в районе Рабочего посёлка и городка Уралмашзавода, на границе которых располагалась улица Культуры, должны были находиться более полутора сотен сотрудников милиции в штатском и требовалось выяснить кто и что из них видел, а если никто ничего не видел, то как такое стало возможным? Кроме того, сотрудникам уголовного розыска следовало организовать и провести розыск ребёнка по горячим следам, до захода солнца. Улица Культуры одним своим концом выходила к одноименной площади, где находилось трамвайное кольцо, а другим - к тому самому лесу у озера Шувакиш, в котором 4 июля было найдено тело Риты Ханьжиной. Т.е. для похитителя детей эти места были хорошо знакомы и, казалось очевидным, что именно в этом лесу надо начинать поиск похищенного мальчика.
В это же самое время курсант Свердловской школы Рабоче-Крестьянской милиции Иван Попов осуществлял скрытое патрулирование в районе остановки "Медный рудник". Она находилась в малонаселенной тогда северо-восточной части Свердловска на границе двух крупных жилых массивов, известных под названиями городок Уралмашзавода (позднее - просто Уралмаш) и посёлок Электромашины (впоследствии Эльмаш). Рядом с трамвайной остановкой находились длинные одноэтажные склады завода "Уралэлектроаппарат" и лесная зона. Хотя в последней и были пробиты просеки и проложены дорожки, район в целом оставался диковатым, малонаселенным и мрачным.
В рапорте, написанном несколькими часами позже, Попов так описал события, последовавшие в районе его дежурства во второй половине дня: "(...) 24 октября с/г. около 15 часов, находясь на посту около остановки трамвая "Медный рудник", я увидел вышедшего из вагона трамвая, прибывшего с УЗТМ (т.е. со стороны конечной остановки в городке Уралмашзавода - прим.А.Р.), неизвестного молодого мужчину, который вёл за руку ребёнка лет 3-х. Яобратил на этого неизветного внимание и за ним пошёл. Неизвестный с ребёнком шёл по шоссейной дороге в сторону посёлка Элетромашины (это устаревшее название, сейчас посёлок известен под названием Эльмаш - прим.А.Р.). Я следил за ним, по шоссе навстречу этому неизвестному шёл старший нашей команды тов.Кыштымов, который был одет в форму милиции. Видимо, увидев идущего навстречу работника милиции, неизвестный мужчина с ребёнком свернул с шоссе и пошёл стороной мимо магазина к складу дров. Я остановился с тов.Кыштымовым и доложил ему о подозрительном мужчине, который в это время уже уходил в лес. Кыштымов ушёл к остановке трамвая, а я пошёл за неизвестным."
(...)
Немалую практическую пользу в этой ситуации принесла высокая плотность скрытых патрулей. Пройдя совсем немного Попов повстречал своих товарищей по школе милиции - Крылова и Ангелова - которые также участвовали в это время в несении дежурства и были в штатской одежде. На минутку Крылов и Попов остановились, разговаривая, а Ангелов продолжил движение вслед за удалявшимся мужчиной с ребёнком. Проделано это было для того, чтобы не вызывать лишней тревоги у подозреваемого - пусть тот думает, что за ним идёт всего один человек, причём на большом удалении. Затем Попов и Крылов разошлись - первый отправился к месту несения дежурства у остановки, а второй последовал за Ангеловым.
(...)
Последующее в рапорте Крылова изложено так: "Пройдя лесом метров 200, я увидел свежий след ноги взрослого человека (...), пошёл по нему, на некотором расстоянии я нашёл рядом с этим следом след ноги ребёнка. Здесь я убедился, что неизвестный с ребёнком шёл именно по этому месту и здесь он ребёнка с рук снял и вёл его, видимо, за руку. Пройдя ещё (...) метров 200 вглубь леса, я увидел впереди себя метрах в 30-ти висевшее на сучке дерева пальто. Внимательно присмотревшись, я увидел в небольшом углублении неизвестного мужчину, который был без пальто, стоял на коленях, а между коленями у него лежал ребёнок. Ребёнок был раздет, дошка меховая была подостлана под ребёнком, шапка лежала у головы его - ребёнок не издавал никаких звуков и не плакал. Неизвестный держал ребёнка своими руками за горло и его душил."
Процесс задержания Крылов описал просто и даже буднично: "Я быстро подбежал к неизвестному, предложил ему немедленно встать и поднять руки вверх, что неизвестный и сделал." Никакого пафоса!
Скромный курсант из деликатности, видимо, опустил один заслуживающий упоминания момент. Когда он подскочил к злоумышленнику с "наганом" наперевес и как следует гаркнул над ухом, у напавшего на мальчика негодяя приключился приступ "медвежей болезни". Сдёрнув штаны, преступник присел буквально в шаге от своей жертвы и навалил здоровенную кучу и это не шутка, не анекдот и не попытка автора унизить пойманного с поличным подонка. Через несколько часов группа сотрудников Отдела уголовного розыска, прибывшая в лесной массив для осмотра места совершения преступления, зафиксировала в своём протоколе кучу свежего человеческого кала. Воистину точна русская поговорка: герой среди овец, а как встретил молодца, так и сам стал овца! Убийца детей, некрофил и садист оказался на поверку тем, кого принято называть дрыщом, причём в самом буквальном значении этого слова...
Помятуя о том, что преступник носит с собою нож, Крылов приказал ему вывернуть карманы, после чего ощупал висевшее на сучке пальто. Во время обыска ребёнок заплакал - это был хороший знак, значит он был жив и оставался в сознании. Убедившись, что ножа под рукой у преступника быть не может, курсант приказал задержанному поднять ребёнка с земли, закутать его в собственное пальто и только после этого произвёл выстрел из пистолета. Немного успокоившись, Крылов приказал неизвестному одеть на ребёнка его - ребёнка - шапку и доху, а также одеться самому. После этого он начал конвоировать задержанного к дороге. Курсант Англелов появился минут через 5 после выстрела, он забрал ребёнка у преступника и сам понёс его на руках.
Оказавшись на руках, ребёнок плакать перестал. На его шее были отчётливо заметны осаднения кожи, оставленные ногтями неизвестного.
Выйдя из леса к шоссе, курсанты остановили легковую автомашину и доставили задержанного вместе с малышом в здание областного Управления РКМ. В здании они появились в 16 часов. Ребёнок оставался неконтактен и узнать от него имя и фамилию не представлялось возможным. Но задержанный, очевидно, всерьёз опасаясь расправы или жёстких мер физического воздействия, не стал отмалчиваться или выдумывать небылицы, а честно признал, что похитил малыша от дома №6 по улице Культуры.
(...)
Задержанным оказался Винничевский Владимир Георгиевич, 16-летний учащийся 7"б" класса школы №16 г.Свердловска. Проживал он вместе с родителями в доме №21 по улице Первомайской. Дом этот располагался рядом с домом №19 в котором жила Герда Грибанова, девочка, убитая и расчленённая в июле 1938 г. Задержанный оказался соседом жертвы, возможно, знал саму девочку и её семью - это первое, что приходило на ум всякому, кто был осведомлён о деталях расследования убийств малолетних детей. Впрочем, это могло быть всего лишь совпадением, но совпадением из числа тех, которые называют "говорящими", оно наводило на определенные размышления и требовало самого внимательного исследования.
При обыске задержанного, который проводился в присутствии начальника Управления РКМ Урусова и Начальника ОУР Вершинина, в карманах одежды было обнаружено: денег 20 руб. 27 коп., обёртки от конфет "Шоколадные трюфели" и "Ананасная", часть разорванной обёртки плитки шоколада "Спорт", измятая конфета "Спорт" в обёртке, клочёк обёрточной бумаги, резиновая пробка для бутылки 0,5 л., три листа нот с песнями "За Родину", "Сулико" и "Герой Хасана", обложка справочника "Метрическая система мер" с карандашными записями, не поддающимися прочтению, белый носовой платок, детская батистовая косынка с кружевами по одному из краёв, ношеные коричневые перчатки, вязаная продуктовая сумка ("авоська").
(...)

Винничевский по прибытии в здание областного Управления НКВД был подвергнут медицинскому освидетельствованию, которое провёл тот же самый судмедэксперт Свердловска Грамолин (...). Процитируем самую существенную часть документа, вышедшего из-под пера Грамолина - он очень важен и заслуживает пристального внимания: "Освидетельствуемый физически развит удовлетворительно. Кожные покровы и видимые слизистые оболочки несколько бледноватые, питание немного понижено. На верхней губе пушок, оволосение в подмышечных впадинах и на лобке хорошо выражено, волосы густые, на концах завиваются. Половые органы сформированы правильно; головка полового члена полностью закрыта, но крайняя плоть легко сдвигается; на головке и в борозде значительное количество смегмы ("творожной массы"); уздечка повреждений не имеет. На теле повреждений не обнаружено. На руках так же никаких повреждений не имеется. Ногти на пальцах рук отращены, концы их неровные, выступают над мякотью пальца. За ногтями грязи нет, незначительное количество грязи за ногтями больших пальцев и указательного пальца правой руки; грязь взята для микроскопического исследования на кровь."