Глава 16. Последние дни Трои

Я приподнялся с ложа и начал свой рассказ: «Ты, царица, желаешь, чтобы я поведал о страшных днях Трои и о нашей судьбе. Мне тяжело вспоминать об этом, ибо воспоминания рождают невыносимую боль в сердце. Я видел ужасные мучения поверженной греками священной Трои. И не только видел, но и пережил их вместе со всеми. Трудно говорить об этом без слез, но раз ты просишь, я исполню твое желание. Десять лет сражались мы за горячо любимую Трою. Греки уже потеряли надежду взять город. Ими стало овладевать отчаяние, некоторые готовы были вернуться домой. Греческие предводители видели это и предпринимали неимоверные усилия, чтобы Удержать на месте слабеющие телом и духом войска. Убедившись, что оружием Трою не покорить, они прибегли к хитрости. Оставив на поле брани деревянного коня, греки скрылись. Мы, ликуя, готовились отпраздновать победу. Наступил роковой вечер, погрузив землю в сумерки. Ему на смену пришла ночь. Ее черные крылья распростерлись над всем, что есть на свете, — живым и неживым. Ночная мгла окутала и огромного деревянного коня — коварный умысел греков. Мы же, троянцы, как ни в чем не бывало предались веселью и вину, пили, не зная меры, сколько влезет, до глубокой ночи. Когда пир закончился, город сразу же погрузился в тишину, уставшие троянцы заснули глубоким сном. Ярко светили звезды. Месяц задумчиво глядел на остров Тенедес, где расположились греческие войска. С наступлением ночи они сели на корабли и поплыли к троянским берегам. Синон внимательно следил за всем происходящим, и когда на царском корабле вспыхнул свет, он знал, что делать, поскольку заранее обо всем договорился с греческими военачальниками. Подбежав к коню, он открыл потайную дверцу, через которую наружу вышли спрятанные там воины. Это были лучшие, отборные греческие воины. Среди них Одиссей и строитель деревянного коня — Эпей. Высыпав на улицы спящего города, они перебили стражей, а потом через пролом в стене впустили в город греческие войска. Когда все это происходило, я также крепко спал. Неожиданно я увидел во сне нашего прославленного Гектора. Его печальное лицо было мокрым от слез, борода и волосы слиплись от крови, как в тот день, когда Ахиллес протащил его привязанное к колеснице тело вокруг стен Трои. Он был весь изранен. Я, плача, обратился к нему: «Гектор, наша гордость и единственная надежда, где ты был так долго? Откуда ты вернулся? Если бы ты знал, как все мы тебе рады! Но сколько потерь мы с тех пор понесли, какие претерпели страдания! Откуда у тебя эти ужасные раны?» Глубоко вздохнув, Гектор ответил: «Беги, скорее беги, спасайся от пожарищ! Греки заняли город, и гордая Троя превращается в прах и пепел. Возьми с собой домашних богов и святыни, пусть они сопровождают тебя в полном невзгод пути. Когда твои странствия закончатся, ты воздвигнешь для этих святынь новые величественные стены». Тут я проснулся и услышал полные ужаса возгласы троянцев и звон оружия. Поднявшись на крышу дома, я прислушался. Сердце мое сжалось от горя, когда я понял коварство греков. Проклятый Синон! В этот момент рухнул храм Феба-Аполлона, кругом гибли в пламени великолепные дома. Отсвет пожарищ достиг даже моря. Греческие воины с громкими криками носились по улицам, общий шум и грохот перекрывался громкими звуками трубы. Горя желанием отстоять город, я схватил оружие, созвал свой отряд и бросился ко дворцу. Гнев и отчаяние помутили мой разум. Лишь одно мне было ясно и одно я без конца твердил про себя — прекрасно умереть в бою. Я увидел бегущего мне навстречу Пантуса, жреца храма Феба. В одной руке он держал статуэтки семейных богов, другой тащил за собой маленького внука. Я нетерпеливо спросил его: «Что с храмом? Как город?» Глубоко вздохнув, Пантус ответил: «Увы, друг, все кончено! Настал последний час Трои! По правде говоря, бывшей Трои, ибо города уже нет. А какой великой была Троя! Весь мир знал и чтил нас, нашу завоеванную в войнах славу! Увы, боги разгневались на нас и приняли сторону греков. Теперь Троя вся объята пламенем, и греки в ней хозяева. Втащенный нами в город конь скрывал в своей утробе воинов. Синон, этот искуснейший из лжецов, смеется над нами и все в городе предает огню. Неисчислимые толпы врагов вливаются в Трою через распахнутые городские ворота. Только стража еще отчаянно сражается у городских стен». Выслушав жреца, я ринулся в кровавую сечу. Мой боевой клич, казалось, достиг звезд. При свете луны я узнал нескольких друзей, которые присоединились ко мне. Мы двинулись к месту боев. Когда я увидел, что происходит в городе, то обратился к спутникам с такими словами: «Друзья, кажется, наша отвага уже ничего не изменит. Если вы желаете идти со мной на смерть, то я готов это сделать. Но вы видите, что храмы и алтари покинуты богами, охранявшими наш город. Что делать побежденным? Идти на помощь горящему городу. Единственное спасение для нас — не думать о спасении!» Смельчаки бросились в бой, как хищные звери. На нас обрушился дождь из вражеских стрел. Мы рванулись в центр города, где нас наверняка поджидала смерть. Невозможно описать словами ужасную картину, открывшуюся нам. Процветавший на протяжении столетий город лежал в руинах. Улицы были усеяны трупами. Погибло и немало греков. Кругом царила смерть, пожинавшая обильную кровавую жатву. Вдруг в нашу сторону направился грек Андрогей во главе многочисленного отряда. Он принял нас за греков, а потому стал выговаривать нам: «Поторапливайтесь, друзья, поторапливайтесь. Где это вас носило, что вы только сейчас появились в городе? Другие уже давно захватывают пленных на разную добычу в горящей Трое, а вы только идете». Но увидев, что перед ним не друзья, а враги, он подался назад, слова застряли у него в горле, У него был вид человека, наступившего на змею. В испуге он хотел броситься наутек, но мы окружили греков и вступили в бой. В этом первом ночном поединке удача сопутствовала нам. Никто из врагов не остался в живых. Окрыленный удачей, храбрый Короиб призвал нас: «Друзья, предлагаю идти путем, подсказанным удачей. Давайте поменяемся с погибшими врагами щитами и оружием. Война не спросит, отвага это или недостойная храбрецов хитрость». С этими словами он надел на голову шлем вражеского военачальника, украшенный большим гребнем из перьев, вооружился греческим щитом и мечом. Его примеру последовали и другие. Мы шли сквозь огонь, участвуя во многих стычках, и удача поначалу сопутствовала нам. Многих врагов мы обратили в бегство, многих уничтожили. Выйдя победителями в одной из схваток, мы неожиданно увидели страшную картину: греческие воины тащили за волосы дочь Приама Кассандру в храм. Ее руки были связаны. Тщетно обращала она к небесам умоляющий взор. Мужественный Короиб не вынес этого душераздирающего зрелища и бесстрашно ринулся на многочисленных греков. Он не боялся смерти. Мы все последовали его примеру. На крыше храма находились наши воины. Заметив, что к ним приближается отряд разъяренных врагов, они сверху засыпали нас стрелами. Наши щиты и гребни на шлемах ввели их в заблуждение, они и нас приняли за греков. Нам удалось вырвать Кассандру из рук врагов. Но те обнаружили наш обман, по языку поняли, что мы не греки. В бой с нами вступили самые мужественные их воины: Аякс, Агамемнон и Менелай. Завязалась жестокая битва. В ней погибли наш герой Короиб, храбрый и справедливый Рифей, а также другие наши славные защитники, в том числе и жрец Феба Панф. Многие из нас пали от стрел сограждан — троянцев, не узнавших нас. Причудливая судьба сохранила только меня и двух моих друзей. Самый кровопролитный бой разыгрался в замке. Враги атаковали его защитников и сверху — с крыши, и с земли, стремясь взломать двери. Прислонив лестницы к стене, они карабкались вверх. В левой руке держали щит, прикрывавший их от стрел, правой держались за выступы стены. Тщетно троянцы обрушивали на них позолоченные балки: наших друзей было слишком мало, чтобы противостоять превосходящей силе, навалившейся на нас в этом последнем, смертельном бою. Собрав последние силы, мы бросились на помощь защитникам дворца, желая поддержать воинов, сражавшихся не на жизнь, а на смерть. Мы знали, что в задней части двора имелся потайной вход в коридор, ведущий в царские покои. Через этот вход Андромаха с маленьким Астианантом приходила навещать деда. Я воспользовался им и поднялся на крышу. Высоко над ней вздымалась огромная башня — украшение дворца и всего города. Город с нее был виден, как на ладони, и не только город, но и весь греческий лагерь и флот. Мы установили по всей окружности башни рычаги, навалились на них и сдвинули ее с основания. Затем столкнули башню вниз на греков. Рухнув, она раздавила немало врагов. Но что толку? Их место занимали все новые шеренги. Мы увидели сверху, что у входа во дворец появился Пирр в сверкающих доспехах, рядом с ним великан Перифат, колесничий Автомедон и другие воины с острова Скироса. Они начали метать огонь на крышу дворца. Отличавшийся особой жестокостью Пирр схватил острый топор, вырубил порог, взломал дверь и выставил вон оконный переплет. Теперь можно было разглядеть, что происходило внутри дворца. Изо всех его помещений были слышны женский и детскии плач, стоны. Повсюду царило смятение. Женщины в ужасе носились взад и вперед. Разъяренного Пирра уже не сдерживали ни засовы, ни стража. Сорванные с петель ворота висели вкривь и вкось, оторванные их створки валялись на земле. Греки ворвались во дворец, убили стражей. Их было так много, что они заполнили все комнаты. Их движение напоминало бурный поток. Впавший в бешенство Пирр сеял смерть на своем пути. Жалкое зрелище являл собой царь Приам. Увидев, что двери взломаны и дворец заполнен врагами, он трясущимися руками взял оружие и опоясался мечом, который уже ни для кого не представлял опасности. Его дряблые от старости мышцы давно отвыкли от усилий, которых требует битва. Несмотря на это, престарелый царь готовился ринуться в гущу врагов, чтобы достойно погибнуть в бою. Посреди дворцовой площади, прямо под открытым небом стоял большой алтарь. Над ним нависал очень старый лавр, прикрывая тенью своих ветвей водруженные на алтарь изображения домашних богов. Царица Гекуба с дочерьми подбежали к этому алтарю и застыли в неподвижности около него, словно голуби перед грозой, тесно прижавшись друг к другу и сжимая в руках изваяния домашних богов. Царица увидела приготовления своего мужа к битве. «Несчастный муж мой, — вскричала она, — что тебе взбрело в голову? Куда ты собрался? Ты уже ничего не изменишь! Даже если бы вдруг объявился сам Гектор, то даже он не смог бы одолеть огромные полчища греков, остановить разгул насилия и безумия. Иди к нам, алтарь защитит нас от смерти. Послушайся меня, если не хочешь погибнуть». Она чуть ли не силой подтащила мужа к алтарю и усадила рядом с собой на этом священном месте. А внутри дворца продолжался бой. Царевич Полит с трудом отразил опасные удары Пирра. Прорвавшись сквозь толпу врагов, он, не обращая внимания на полученные раны, бросился бежать по длинной колоннаде. Пирр помчался вдогонку, потрясая копьем. Собрав последние силы, юноша добежал до родителей. И в этот миг Пирр проткнул его копьем. Кровь хлынула из тела Полита, и он тут же испустил дух.
Не мог сдержать себя старый Приам, поднялся с земли и гневно крикнул Пирру: «Если на небе есть закон и суд, то боги накажут тебя за это неслыханное злодеяние! Как можно убивать сына на глазах отца! Даже Ахиллес не позволил бы себе такой жестокости! Когда я попросил его, он отдал мне тело Гектора и беспрепятственно отпустил меня домой». «Ты погибнешь за эти слова»,— вскричал взбешенный Пирр. По скользкой от крови земле он подтащил царя к алтарю, взмахнул мечом и вонзил его в грудь старика по самую рукоять. Так окончил жизнь некогда могущественный и знаменитый царь, ставший перед смертью самым несчастным человеком на свете. Ибо ему довелось увидеть объятую пожарами Трою, свой дворец, лежащий в развалинах, ужасную смерть сына. Да и сам он лежал на земле с отрубленной головой, просто бездыханное и безымянное тело. Меня объял ужас. Я представил себе своего отца, жену Креусу и маленького Юла. Посмотрел во все стороны, но нигде не обнаружил их. Нехорошее предчувствие овладело мной: уж не бросились ли они от отчаяния в огонь? Неожиданно я увидел Елену. в поисках спасения она забилась в укромный уголок храма Гестии. В ярком зареве пожарищ ее лицо было хорошо видно, так что я не мог ошибиться. Она боялась всех и всего: троянцев, ибо из-за нее доживал сейчас свои последние часы их любимый город, своего мужа Менелая, греков, жаждавших отомстить ей. И поэтому эта гадина теперь пряталась в храме! При виде ее во мне вскипел гнев, возникло непреодолимое желание отплатить Елене за гибель Трои. Я не мог допустить, чтобы эта женщина вернулась домой в свою Спарту, встретилась со своей родиной, мужем, родителями, детьми. Желчь разлилась по моим жилам, когда я представил, как она будет вышагивать величественной походкой царицы, в то время как Приам пронзен мечом, Троя сожжена, а земля вокруг нее многократно обагрена нашей кровью. Правда, недостойно мужчины — мстить женщине, но в ту минуту я горел желанием отплатить за гибель друзей. Я уже хотел напасть на Елену, как вдруг передо мной предстала моя богиня — мать Афродита. Я увидел ее так ясно, как никогда прежде. От нее исходило сияние красоты и величия. Она схватила меня за руку и молвила: «Почему ты так разгневался, сын мой? Почему хочешь напасть на беззащитную женщину? Лучше бы позаботился о нас. Почему не ищешь своего старого и беспомощного отца Анхиса? Почему не узнаешь, живы ли твоя жена Креуса, твой сын Юл? Если бы я не охраняла тебя, ты больше не увиделся бы с ними. Не думай, что в печальной участи Трои повинны Елена и Парис. Спартанка ни в чем не виновата! Знай, что Трою погубило недоброжелательство богов. Так было угодно судьбе. А теперь послушай, что я тебе скажу: видишь вон там дым, смешанный с пеплом? Это Посейдон своим трезубцем выворачивает город из основания, а Гера и немного дальше Афина Паллада помогают грекам превратить Трою в прах и пепел. Сам Зевс повелел богам помочь грекам разрушить город. Советую тебе: не медли, беги прочь. Я тебя провожу до самого дома». Я послушался. Невидимая Афродита вела меня сквозь ряды врагов и языки пламени — и ни огонь, ни оружие не коснулись меня. Мы благополучно добрались до порога отцовского дома и вошли внутрь. В первую очередь я хотел позаботиться об отце — отвести его в горы, где он был бы в безопасности. Но отец всячески сопротивлялся: «Дорогой сын, мне больше не хочется жить. Не хочу скитаться изгнанником. К чему мне это, раз погибла Троя? Вы же еще молоды, полны сил и не должны терять надежду. Бегите из города немедленно! Если богам угодно, чтобы я еще пожил, они сохранят наш дом. Оставьте меня здесь. Я буду лежать тут, и мне все равно — настигнет меня смерть, или враги пощадят меня. Смерть под кровом родного дома не печалит меня. Думайте о себе!»
Так говорил мой отец, не желая двинуться с места. Мы стояли вокруг него, слезы душили нас, мы даже не могли говорить. Не только я, но и сын Юл, и верные наши слуги, и друзья убедительно просили отца не подвергать себя опасности, чтобы не накликать несчастья и на всех остальных близких ему людей. «Отец, я не могу уйти без тебя. Вот-вот сюда явится злодей Пирр. Он убьет тебя, как убил Приама, убьет Креусу и всех нас. Чем видеть свой дом заполненным беснующимися врагами, разоряющими все и вся, я лучше погибну в бою!»
Я опоясался мечом, схватил щит и собрался выбежать из дома. Но моя жена, стоявшая на пороге, бросилась ко мне, стала обнимать, а потом показала на нашего маленького сына Юла. «Если хочешь идти на смерть, возьми и нас с собой! — вскричала она сквозь слезы. — Но коль ты так уверен в своей силе и оружии, то прежде всего обязан защитить наш дом. Что, кроме гибели, может ожидать нас, если ты уйдешь сражаться один с полчищами врагов!» Рыдания жены разносились по всему дому. Вдруг мы увидели нечто такое, что привело нас всех в изумление. Мы заметили, что вокруг головы нашего сына появилось свечение, напоминающее слабый огонь. Оно распушило его волосы, озарило лицо, но не причиняло никакого вреда. В испуге мы бросились за водой, чтобы погасить этот огонь. В это мгновение лицо сына обрело радостное выражение, он поднял глаза к небу, простер руки к звездам и воскликнул: «Всемогущий бог, посмотри на нас и дай нам знак, говорящий, что я не ошибаюсь и свет вокруг моей головы освещает нам путь к новой родине!» Едва он договорил, как мы увидели ослепительную вспышку молнии и услышали гром. Вслед за этим ночную тьму озарил огненный шар, пролетевший над крышей нашего дома. Я отчетливо видел, как он пересек город и скрылся в Идийских лесах. Оставленная им на небе длинная светящаяся полоса указывала нам направление пути. Тут отец выпрямился и, обратив лицо к небу, стал молиться богам: «Боги наших отцов, я пойду туда, куда вы указываете. Единственное, о чем прошу,— сохраните мой род и спасите моего внука. Дорогой сын, я больше не колеблюсь и пойду с тобой. Идемте!» Гул пожара становился все сильнее, волны огня подступали к нашему дому. Я предложил отцу сесть мне на спину и ухватиться за шею.
«Что бы ни ждало нас впереди, мы будем вместе. Ты, Юл, иди рядом со мной, а ты, Креуса, сзади. А вам, дорогие слуги, я вот что скажу: мы все сейчас уйдем отсюда и встретимся за городом. На холме, неподалеку от храма Деметры стоит древний кипарис. Возле него и встретимся. А ты, отец, возьми священную утварь и богов — хранителей дома». Я накинул львиную шкуру, помог отцу забраться мне на спину, и мы пустились в путь по горящим улицам. Поверите ли, меня, не дрогнувшего ни разу ни в каких сражениях и не боявшегося никакого оружия, во время этого путешествия пугал каждый шорох, каждый звук. Я молил богов, чтобы ни с кем ничего не случилось, чтобы все мы благополучно выбрались из Трои.
Мы уже были рядом с городскими воротами, и я готовился облегченно вздохнуть, как вдруг услышал позади топот множества ног. Отец оглянулся и закричал: «Беги! Они догоняют нас! Я вижу их щиты и мечи!» От страха я потерял голову и побежал что было сил. Свернул в боковую улочку, потом в другую и заблудился. Я огляделся по сторонам, и меня охватил ужас: моей жены Креусы не было с нами! Я стал корить себя за то, что бросился бежать, забыв обо всем на свете! Мне так и не удалось узнать, что с ней случилось: заблудилась ли она или упала от усталости. Я больше никогда не видел ее с тех пор. Мы благополучно выбрались из города, дошли до холма и там, у старого дерева, нашли всех наших. Одной лишь Креусы не было с нами. Так я, несчастный, потерял жену, а сын — мать. После падения Трои это было самое большое мое горе.
Мы спустились в глубокую долину, где укрылись Юл, отец и верные мои друзья. Там же я спрятал своих пенатов (домашних богов). Сам же помчался назад в город. Я был полон решимости полностью отдаться на волю судьбы, обойти все улицы Трои, не думая о грозящей мне гибели. Я начал свой маршрут с тех городских ворот и близлежащих улочек, по которым убегал из города. Потом дошел до нашего дома, в надежде, что, может быть, жена вернулась туда. Но дом уже был полон греческими воинами. Я увидел, как из-под крыши выбился огонь и дом загорелся. Тогда я направился к дворцу царя Приама. Его аркада была пустой, а в храме Геры суровым стражем стоял Одиссей, охраняя богатую добычу. Из всех сожженных храмов Трои сюда снесли священные алтари, сосуды из чистого золота, дорогие ковры и другие сокровища.
Отважившись, я стал громко звать жену, но напрасно. Я побежал дальше по улицам. И тут вдруг мне явился дух моей жены. Он предстал в виде огромной тени — гораздо более высокой, чем жена была ростом при жизни. Меня объял ужас, волосы встали дыбом, слова застряли в горле. Но ее зыбкая тень обратилась ко мне со словами утешения: «Мой дорогой муж, что ты убиваешься от горя? Видно, богам не было угодно, чтобы я отправилась с тобой к новой родине. Так распорядилась судьба, а против судьбы бессилен даже всемогущий Зевс. Ты будешь долго скитаться по свету, будешь долго бороздить морские просторы, но в конце концов доберешься до Гесперии, богатого и плодородного края, куда течет Тибр. Там ты найдешь свое счастье, там станешь царем и получишь в жены царскую дочь. Так что не плачь больше обо мне! Не бойся, я не попаду в рабство, ведь я уже мертва. Будь здоров и всегда люби нашего сына Юла».На мои глаза вновь набежали слезы, мне хотелось еще многое сказать моей несчастной жене Креусе, но ее тень стала таять и вскоре исчезла совсем. Трижды я пытался обнять ее, но каждый раз призрак выскальзывал из моих рук. Всю ночь я бродил по развалинам Трои и лишь к рассвету вернулся к ожидавшим меня друзьям. К моему удивлению, я нашел возле дерева гораздо больше людей, чем их было ночью.
Я был рад, что так много троянских мужчин и женщин готовы были пуститься с нами в изгнание. Их преданность тронула меня. Они объявили о своем желании идти со мной, куда бы ни забросила нас судьба. Над вершиной Идийского холма взошла утренняя звезда, возвещая наступление нового дня — первого дня нашей жизни вне родного дома и священной Трои. К этому времени греки уже стали полными хозяевами города. Они готовились к отплытию и грузили на суда богатую добычу. Я вновь взвалил отца Анхиса себе на спину, и мы направились к Идийским горам, где и обосновались. Троя лежала в развалинах, надежды на возвращение в нее не было. Не оставалось ничего иного, как найти где-нибудь на чужбине незаселенную землю и обосноваться на ней. Мы взялись за постройку кораблей.

Глава 17. Приключения Энея

Когда пришла весна, Анхис посоветовал нам отправиться в путь. Со слезами на глазах покидали мы милую отчизну, с болью в сердце расставались с дорогими всем нам местами, где когда-то стояла Троя. Мы пустились в печальный путь изгнанников на двадцати кораблях. Вначале мы поплыли во Фракию. Достигнув ее, решили принести в жертву богам быка. Я отправился на поиски места, где бы мог наломать ветви с листьями, чтобы убрать ими жертвенный алтарь. Вскоре я увидел поблизости красивые холмы, поросшие густым кустарником, и направился к ним. Подойдя, крепко ухватил несколько кустов и вырвал их с корнем. То, что я увидел вслед за тем, заставило меня побледнеть от испуга: с корней выдернутых кустов стекали на землю тонкие ручейки крови. Конечно, лучше было бы немедленно бежать отсюда, но нам были очень нужды зеленые ветви. Тогда я обломал их с другого куста, но и из них потекла кровь. Я взялся за третий куст. Его корни оказались крепче, и мне пришлось приложить больше сил, чтобы выдернуть его. Я возился с этим кустом, как вдруг услышал тихий жалобный плач, который, как мне показалось, шел изнутри холма. Прислушавшись, я явственно расслышал умоляющие слова: «Зачем ты мучаешь меня, Эней? Я лежу тут в могиле, оставь меня в покое и не оскверняй свои руки злодеянием. Ведь ты хорошо знаешь меня, я родился в Трое. Я — Подидор, младший сын Приама. Как тебе известно, когда началась война, мой несчастный отец, боясь за меня, отправил меня к здешнему царю Полиместору. Он хотел, чтобы я жил здесь в безопасности, пока не закончится война за Трою. Отец дал мне с собой большое количество золота. Когда война закончилась, царь Полиместор убил меня, а сокровища присвоил себе. О, эта проклятая жажда золота! Уезжай скорее из этой преступной страны!». Опомнившись от пережитого испуга, я поспешил к отцу и рассказал ему об увиденном и услышанном. Отец созвал всех наших предводителей, и мы начали думать над тем, как истолковать случившееся со мной. Без больших споров все сошлись на том, что лучше побыстрее убраться из мест, где были злодейски попраны священные законы гостеприимства. Покойному Подидору мы устроили новые похороны, насыпали могильный холм над местом его погребения, украсили траурными венками жертвенный алтарь, женщины распустили волосы в знак печали. Потом мы свершили погребальные обряды, принеся тем самым успокоение душе убитого Полидора. Напоследок мы громко произнесли его имя. Подул попутный ветер. Мы спустили корабли на воду и покинули место, где поначалу хотели осесть.
Следующая наша остановка была на острове Делос. Его правитель царь Анион встретил нас приветливо. Он очень обрадовался, когда увидел Анхиса — своего давнего друга. Царь дружески пожал нам руку и пригласил во дворец. Я же предложил сначала посетить храм Феба. Когда мы пришли туда, я обратился к богу-прорицателю с мольбой: «Феб, пошли настоящую родину, где бы мы могли заложить город и поселиться в нем навсегда! Спаси и сохрани нас, последних оставшихся в живых троянцев! Кроме нас, не осталось никого, ибо все остальные пали от оружия греков или жестокого Ахиллеса. Скажи, куда нам плыть? Где мы обретем новую отчизну? Дай нам какой-нибудь знак, чтобы мужество не покинуло нас». Едва я окончил мольбу, как Феб дал понять, что он услышал ее: задрожали лавры в священной роще, затряслись стены храма, разверзлась гора, у подножия которой он находился, и раздался страшный гул. Мы пали ниц на землю и стали слушать голос оракула: «Вам с радостью откроет свои объятия страна, откуда берет начало ваш род. Ищите свою прародину. Там вы заложите город, где будут править Эней и его потомки. Пройдут века, и городу этому покорятся все народы и страны». Бурная радость охватила всех нас. Мы стали вопрошать друг друга, что это за место, куда нам повелевает плыть Феб. И тут мой отец припомнил все пережитое нашим родом. Он собрал всех нас и начал рассказывать: «Послушайте меня, благородные троянцы, и, может быть, нам откроется наше будущее. Родина великого Зевса — остров Крит. Этот остров — колыбель также и нашего рода. Мальчиком я слышал, что наши древнейшие предки приплыли к берегам, где мы поселились, с Крита. Тогда еще не было ни Трои, ни ее стен, люди жили в долинах. Давайте же, друзья, направим наши корабли к Криту, как велит нам Феб. Это не очень далеко. Если фортуна будет к нам благосклонна, то дня через два-три мы уже будем у берегов этого острова».Мы дружно одобрили предложение отца. Оно нравилось нам еще и потому, что до нас дошла весть об изгнании с острова критского царя Идоменея, после того как он вернулся с Троянской войны. Значит, мы могли бы там найти пригодные для жилья дома, которые сейчас пустуют. Моряки были полны нетерпения поскорее добраться до Крита. Поэтому они налегли на весла так, будто участвовали в состязаниях. Даже ветер дул попутный, он словно подгонял нас. И на третий день мы благополучно добрались до Крита. Сойдя на берег, мы сразу стали возводить стены будущего города. Затем с увлечением принялись за строительство домов, молодежь — за возделывание полей, а я начал готовить правила, по которым мы должны будем жить в нашем новом городе. Но в самый разгар нашей работы, доставлявшей всем большую радость, на нас обрушилась нежданная беда. Сначала навалилась невиданная жара, а за ней пришла чума, косившая людей. Растения высохли, урожай в поле погиб, надвигался голод.
Мой отец Анхис был в отчаянии. Он посоветовал снова отправиться к Дельфийскому оракулу и попросить Феба избавить нас от свалившихся бедствий или же сказать, как спастись от них. Вскоре мне приснился странный сон. Я увидел пенаты, охраняющие семью. Те самые, которые я спас и вынес из горящей Трои. Они стояли возле меня, хорошо различимые в свете полной луны, ярко освещавшей комнату. Пенаты приветливо заговорили со мной: «То, что вы хотите узнать в Дельфах от Аполлона, можем открыть тебе и мы, ибо это он послал нас к тебе. Когда Аполлон отвечал на твой вопрос, он вовсе не имел в виду Крит. Город, который станет могущественным и знаменитым во всем мире, тебе предстоит заложить в другом месте. Плывите в богатую и плодородную Гесперию, ей суждено стать вашей отчизной. Там родился Дардан, который позже покинул место своего рождения — этрусский город Кортоны — и переселился во Фригию. Здешний царь Тевкр принял его и отдал ему в жены свою дочь, а также уступил часть царства. Оттуда и берет начало ваш род. Иди и сообщи эту радостную весть своему старому отцу, пусть он поможет отыскать вам эту страну. Потомки Дардана назвали ее Италия». Все было настолько явственно, что я не мог понять, происходило ли то во сне или на самом деле. Я отчетливо видел венки на головах пенатов, видел, как двигаются их уста, слышал их голоса. Вскочив с постели, я побежал к отцу и рассказал ему о том, что поведали мне пенаты.«В самом деле, дорогой сын,— молвил отец,— я неверно истолковал прорицание Аполлона. Дочь Приама, Кассандра, когда-то сказала нам то же самое. Она назвала Гесперию, предсказала возникновение нового царства в Италии, но мы не поверили ей. Тогда никому не могло прийти в голову, что троянцам придется держать путь к берегам неведомой Италии».
И вот мы вышли в море. Все дальше от нас суша, и вот она уже совсем скрылась из глаз. Вокруг лишь необозримые водные просторы. Вдруг небо быстро потемнело, поднялась страшная буря. В кромешной тьме вздымались волны размером с гору, страшные молнии разрезали черное небо, свирепый вихрь гнал корабль неизвестно куда. День и ночь слились воедино. Даже наш опытный кормчий полностью сбился с пути. Три дня и три ночи блуждали мы по морю, только на четвертый день показалась земля. Сначала мы увидели вершины высоких гор, а когда подплыли ближе, то заметили поднимающийся откуда-то с земли дым. Мы опустили парус, взялись за весла и вскоре пристали к Строфадским островам в Ионийском море. На них жили чудовищные гарпии. Это были уродливые птицы с женскими головами. Они летали стремительно, как вихрь, имели ненасытный желудок и своими кривыми когтями цепко хватали все, что попадалось на глаза. Никакое живое существо не могло спастись от них. После себя гарпии оставляли кучи зловонных нечистот. Мы высадились на берег, приготовили пищу и собрались сесть за трапезу. В этот момент на нас внезапно напали гарпии. Спустившись с неба на могучих крыльях, они набросились на приготовленную нами еду.
Хорошо еще, что нам самим удалось укрыться в одной из пещер. Мы вновь приготовили еду, но съесть ее не успели: стаи этих ненасытных чудовищ настигли нас и в пещере. Тогда я велел взяться за оружие. Но наши острые мечи не коснулись их тел, даже перышка ни с одной из гарпий не упало. Они похватали все, что мы приготовили, и улетели. Только Келайно, самая отвратительная из гарпий, прорицательница зла, уселась на выступе отвесной скалы и возвестила нам: «Вы доберетесь до Италии. Но прежде чем вырастут стены вокруг основанного вами города, вас постигнет голод. Будет он таким чудовищным, что вы вопьетесь зубами в столы и съедите их». От таких страшных слов у нас кровь застыла в жилах. Мы не решились второй раз обнажать оружие против этих гнусных чудовищ и стали умолять их смилостивиться над нами. Сам Анхис стал молить богов, чтобы они отвели от нас проклятие гарпий. После этого мы поспешили к кораблям и продолжили путь. Злобой были исполнены наши сердца, когда проплывали мы мимо Итаки, где царствовал Одиссей. Потом мы приблизились к Левкадским скалам, на которых возвышался храм Феба. Мы пристали к ним и прожили там почти год. Отдохнув и починив корабли, продолжили наше плавание. Судьба привела нас в портовый город Буфротон в Эпире. После взятия Трои в Эпир переселился сын Приама Елен, обладавший пророческим даром. Я решил повидаться с ним и постараться выяснить, что нас ждет. Мне не пришлось искать его. Когда я входил в городские ворота, он как раз выходил из них, сопровождаемый множеством людей. Он радостно приветствовал меня и пригласил в свой дом. Я все время помнил о проклятии злой гарпии и потому первым делом спросил Елена, как можно избежать жестокого голода, предсказанного крылатым чудовищем. Вот что он посоветовал:«Плывите по морю, доверившись воле богов. Терпеливо и стойко сносите все, что предначертано свыше. Немногое могу сказать я вам, ибо не все открывают мне боги. Но то, что мне ведомо, скажу. Когда минуете Сицилию и Тирренское море, доберетесь до озер преисподней и острова Кирки. А теперь запоминай, что я тебе скажу: в уединенном месте на берегу реки ты увидишь большую, только что опоросившуюся свинью. Она будет лежать под дубом вместе с тридцатью своими крошечными беленькими поросятами. Это и есть место, где ты заложишь город и обретешь, наконец, покой. А голода не бойся. Записано в книге судеб, что преодолеешь ты все невзгоды и станешь основателем города, которому суждено властвовать над миром. Важное испытание будет ждать вас в сицилийских водах: предстоит провести корабли между Сциллой и Харибдой. Первое из этих чудищ будет справа от вас. Большая часть туловища Сциллы скрыта в пещере. Верхняя же ее часть и голова у нее женские, своим прекрасным лицом она заманивает проходящие суда к скале. Нижняя же часть тела у Сциллы рыбья, и чудище окружают кольцом свирепые псы синего цвета, которые непрестанно громко и страшно лают.
Слева от вас будет хищная Харибда. Когда она втягивает воду, образуется страшный водоворот, захватывающий в бездонное чрево чудища все, что находится в этот момент на поверхности моря. Когда же она извергает воду, пенистые волны вздымаются до самых звезд. Беда кораблям, проплывающим мимо Харибды, их ждет неминуемая гибель. Поэтому вам следует избежать узкого пролива между Сциллой и Харибдой, найти обходной путь. Чтобы благополучно добраться до итальянских берегов, непрестанно молитесь богине Гере.
Когда доберетесь до города Кум и священных озер возле него, увидите на вершине холма храм, посвященный Фебу. От храма к подножию холма простирается лестница, которая ведет в пещеру, где живет жрица этого храма. Она обладает даром прорицания и лучше всех знает, что ждет вас. После встречи с ней можешь спокойно отправляться в путь, и славу Трои ты возродишь в Италии». На прощание Елен щедро одарил каждого из нас. Кроме того, он помог нам набрать новых моряков и обзавестись всем необходимым для длительного плавания. Наш искусный кормчий Палинур встал среди ночи, чтобы по звездам и небу определить на завтра погоду и направление ветра. Убедившись, что небо ясное, а ветер умеренный, он рано утром дал сигнал к отплытию.
Моряки подняли паруса и сели за весла. Боги исполнили нашу просьбу и послали попутный ветер. И мы поплыли вдоль берегов Сицилии, держа курс на западную Италию. Мы увидели Тарентский залив и высокую Этну, над вершиной которой клубился черный дым, вздымающийся до самых звезд. Грозную картину довершали хлопья горячего пепла и языки пламени, вырывавшиеся из жерла этого вулкана. Мощный рокот и грохот напоминали о том, что внутри него бурлит раскаленная лава и дробятся скалы. Глубоко-глубоко, на самом дне вулкана лежит самый большой из всех гигантов — Энкелад. Во время битвы олимпийских богов с гигантами Зевс поджег его молнией, а Афина обрушила на него остров Сицилию вместе с Этной. Так и покоится он в недрах земли, извергая пламя сквозь жерло вулкана. Когда гигант переворачивается с боку на бок, содрогается вся Сицилия, а небо заволакивается дымом. Видели мы еще одно диковинное зрелище. Из густого леса вышел мужчина необычного вида. Он был худой, грязный, лохматый и в отрепьях. По одежде и оружию он признал в нас троянцев и от испуга застыл на месте. Но потом направился в нашу сторону и стал со слезами умолять: «Богами и звездами заклинаю вас, троянцы! Возьмите меня на свой корабль. Я готов плыть с вами куда угодно, только не оставляйте меня здесь! Признаюсь вам — я один из греческих воинов, воевавших против Трои. Если вы сочтете, что меня нельзя простить, бросьте меня в море. Коль уж суждено погибнуть, то хотя бы от руки человека!». Мы стали расспрашивать его, кто он и откуда родом. Отец Анхис подал ему руку. Приободрившись, незнакомец рассказал о своей судьбе: «Мое имя — Ахайменид. Родом я из Итаки и воевал в дружине хитроумного Одиссея. Отец мой был беден. Мало кому пришлось пережить столько, сколько выпало на мою долю. Во время странствий мы забрели в пещеру циклопа. Убегая из этого страшного места, друзья забыли меня. Циклоп был страшным великаном, обожавшим кровавые пиршества. Головой он почти доставал до неба. На него и смотреть-то страшно, не то что разговаривать! Питался он человечьим мясом и кровью. Я собственными глазами видел, как циклоп схватил своей огромной рукой двух моих друзей и принялся бить их о скалу. Вся пещера была залита кровью этих несчастных. Потом он съел их. Правда, он не ушел от кары. Тлеющим стволом дерева мы выжгли его единственный глаз, находившийся посреди лба. Друзья, послушайтесь моего совета: уплывайте скорее отсюда! Таких страшных великанов, как <