Политическая активность в Интернете

Когда мы впервые опубликовали наш анализ модели голосования, действующие через Интернет политические активисты очень заинтересовались идеей о том, что желание участвовать в выборах может передаваться от человека к человеку. Так, сначала к нам обратилась группа GROWdems.com за разрешением включить результаты нашего исследования в электронную книгу, которую они создавали, чтобы повысить эффективность своей работы по привлечению избирателей на участки для голосования.

Они полагали, что информация о том, что один голос приносит кандидату много дополнительных голосов, придаст

их волонтерам больше целеустремленности и уверенности, что их деятельность приносит пользу Это могло бы мотивировать большее количество людей участвовать в избирательной кампании. Затем группа CircleVoting.com также начала использовать наши результаты, чтобы агитировать избирателей обращаться к своим знакомым по онлайн-сетям с призывами пойти на выборы.

Но эти акции - всего лишь верхушка айсберга. Использование Интернета и мобильных технологий в предвыборной кампании Обамы доказало реальную силу онлайновых социальных сетей. Они использовали социальные информационные средства вроде YouTube для бесплатного размещения рекламы. Пользователи Интернета просмотрели 14,5 миллиона часов рекламных материалов официальной кампании. Для сравнения, чтобы купить столько эфирного времени на телевидении, понадобилось бы 47 миллионов долларов. Кроме того, в YouTube опровергались компрометирующие материалы. Когда в центре внимания оказалась речь бывшего пастора Обамы преподобного Джеремии Райта «Боже, прокляни Америку», традиционные средства массовой информации ухватились за эту историю и в течение нескольких дней подробно ее освещали. Тем временем сторонники Обамы разместили в Интернете ссылки на речь самого кандидата, из которой было ясно, что он не разделяет взглядов своего пастора. Только во время первичных выборов тридцатисемиминутную речь Обамы по YouTube посмотрели 6,7 миллиона американцев.

Другие кандидаты тоже пытались организовать своих сторонников с помощью Интернета, но с меньшим успехом.

Исследовательский центр Пью (Pew Research Center) выяснил, что сторонники Обамы чаще, чем сторонники Клинтон, слушали в онлайне предвыборные речи и объявления, смотрели рекламные ролики, интервью с кандидатами и предвыборные дебаты. Кроме того, они с большей охотой жертвовали деньги на предвыборную кампанию через Интернет31.

В других частях мира политические активисты тоже начинают использовать Интернет для организации многолюдных демонстраций. Например, в январе 2008 года Оскар Моралес, тридцатитрехлетний инженер из Барранкиллы - городка на Ка- рибском побережье Колумбии, - собрал миллионы людей благодаря свой онлайновой социальной сети. На сайте Facebook он организовал группу, в которую изначально входили он сам и пятеро его друзей (Эктор, Хуан, Мигель, Марица и Габо). Они выступали против удержания заложников военной группировкой FARC (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia). За месяц количество участников группы Моралеса возросло до 275 578. По киберпространству рассылались приглашения принять участие в реальных маршах, и с каждой неделей таких приглашений распространялось все больше. Наконец, 4 февраля 2008 года, как и было запланировано, миллионы людей в странах в разных концах земного шара вышли на марш протеста против захвата и удержания заложников: 4,8 миллиона человек приняли участие в почти четырехстах акциях в Колумбии, а сотни тысяч других - в странах от соседней Венесуэлы до далеких Швеции, Испании, Мексики, Аргентины, Франции и Соединенных Штатов32.

Демонстрации в Колумбии доказывают, что социальные сети в Интернете могут придать масштаб любому начинанию, которое в них зародится. Один человек начал кампанию - и она затронула миллионы. Но политическая активность в сети началась задолго до предвыборной кампании Обамы и появления Facebook. На заре Интернета люди вроде Глена Берри пользовались этой новой технологией, чтобы описывать и предавать гласности различные политические события. Еще в 1993 году Берри начал вести интернет-дневник «Архивы Геи по сохранению лесов» («Gaia’s Forest Conservation Archives»), где он осве-щал вопросы, связанные с защитой окружающей среды, и старался убедить правительство, что леса нужно охранять (этот дневник до сих пор можно найти в Сети). Вскоре и многие другие люди стали писать в своих вебжурналах, или блогах, на самые разные темы, и так зародилась блогосфера.

Поскольку в Интернете очень легко обмениваться информацией, некоторые полагали, что блогосфера будет способствовать сближению политических взглядов людей с разной идеологией. Они надеялись, что в сети мы сможем обсуждать насущные вопросы в ходе политического диалога, почти идеально соответствующего джефферсоновской модели демократии. Но Лада Адамик, физик из Мичиганского университета, составила несколько удивительных схем общения на политические темы в Интернете, по которым видно, что эти ожидания совершенно не оправдались33. На цветной вклейке 6 мы воспроизводим одну из ее схем, отображающую ситуацию во время выборов 2004 года. Это сеть из наиболее авторитетных бло- геров, включающая такие хорошо известные сайты, как Daily Kos, Andrew Sullivan, Instapundit и RealClearPolitics; красным цветом обозначены консервативные блоги и связи между ними, а синим - либеральные блоги и их связи.

Сразу бросается в глаза четкая граница между либералами и консерваторами. Если существовала надежда, что Интернет поможет этим двум группам найти общий язык, то схема не оставляет от этой надежды и следа. Подобно политическим сетям в реальной жизни, которые изучали сначала Лазарфельд и Берельсон, а потом Хакфельдт и Спраг, социальные сети в Интернете представляются локально однородными и очень поляризованными. Это говорит о том, что политическая информация используется для подкрепления уже существующего мнения, а не ради обмена разными взглядами. Адамик попыталась выделить «сообщества» в сети (методом, схожим с методом Ньюмана, который мы использовали для определения деления сети на модули при анализе «сетей соавторства»). Сообществами она назвала группу блогов, между которыми связей больше, чем с остальной частью сети. Она обнаружила, что консервативные блогеры были гораздо теснее связаны между собой внутри своих «сообществ», чем либеральные. Значит, среди правых сильнее ощущается эффект подкрепления сложившейся позиции, чем среди левых. Однако, даже хотя либералы несколько чаще интересуются чужой точкой зрения, такое резкое разделение на группы говорит о том, что они тоже, подобно консерваторам, сохраняют твердую приверженность идеям и представлениям, с которыми уже свыклись.

В этом примере, возможно, между сторонниками и противниками правительства активного диалога не происходит, однако существование оппозиционной партии никто не запрещает. Ученые из Беркмановского центра по изучению Интернета и общества (Berkman Center for Internet and Society) при Гарвардской юридической школе продолжили исследования Адамик на материалах других стран, чтобы выяснить, строятся ли и там блогосферы по такой же модели. Вначале в центре внимания оказался Иран, где ученые ежедневно в течение семи месяцев отслеживали почти 100 тысяч блогов на персидском языке34. Джон Келли и Брюс Этлинг проводили это исследование в рамках проекта «Интернет и демократия», поэтому их особенно интересовал вопрос, влияет ли блогосфера только на личную свободу слова, или она может способствовать либерализации формы правления в стране. Поскольку хорошо известно, что в Иране в ходу политические репрессии, ученые ожидали найти тщательно контролируемый государством, несвободный политический дискурс. Однако оказалось, что блогосфера Ирана мало отличается от того, что мы видим в демократических странах.

На цветной вклейке 7 представлена схема иранской блогосферы. Здесь так много связей между блогами, что составители схемы решили их опустить, чтобы четче была видна общая ситуация. Как и на предыдущей схеме, узлы большего размера обозначают более авторитетные блоги (что измеряется числом ссылок на блог). Но в отличие от схемы на цветной вклейке 6 (карта блогосферы США, на которой показаны только политические блоги) здесь мы видим несколько «сообществ», фокусирующихся как на политических, так и на неполитических темах. По словам Келли и Этлинга, «среди иранских блогеров можно найти членов Хезболлы, подростков из Тегерана, пенсионеров из Лос-Анджелеса, религиозных студентов из Кума, журналистов-диссидентов, уехавших из Ирана несколько лет назад, беженцев, покинувших страну тридцать лет назад, членов действующего меджлиса (парламента), политиков- реформаторов, многочисленных поэтов и, что особенно интересно, президента страны»35.

Иранская блогосфера делится на четыре более-менее однородных сообщества, которые можно описать, исходя из содержания блогов. Два из них почти не связаны с политикой или общественной жизнью. Первое посвящено в основном поэзии и персидской литературе, а второе - сборная солянка из разнообразных интересов и популярных тем (относящихся к знаменитостям, спорту и культурам национальных меньшинств). Но еще две группы - это чисто политические блоги.

Первая из них представляет собой два пресекающихся друг с другом сообщества: сообщества сторонников политических реформ, выступающих против правительства и живущих на территории Ирана, и светское эмигрантское сообщество, состоящее из известных диссидентов и журналистов, покинувших страну и проживающих за рубежом. Чаще всего они обсуждают права женщин, проблему политзаключенных и некоторые насущные вопросы вроде употребления наркотиков и загрязнения окружающей среды. Поскольку большинство участников обсуждения настроены по отношению к правительству довольно критично, вызывает удивление тот факт, что почти все блогеры пишут под своими собственными именами, а не используют псевдонимы. Вторая политическая группа, состоящая из консервативно настроенной и религиозной молодежи, высказывает в своих блогах поддержку Иранской революции и исламистской политике правительства. Примечательно в этой группе выглядит сообщество так называемых «шиитов- двунадесятников», которые верят, что Мухаммед-ибн-Хасан Али (12-й имам) вернется на землю, чтобы спасти человечество и незадолго до конца света создать идеальное общество. Но это не просто кучка сторонников власти: многие консерваторы из этой группы на самом деле нередко жестоко критикуют правительство за коррупцию или излишнюю уступчивость.

Обратите внимание, что предыдущий и нынешний президенты Ирана тоже ведут блоги и они весьма популярны. Ахмадинежад входит в консервативную группу, а его предшественник Хатами - в группу сторонников политических реформ. Однако оба блога находятся в центре блогосферы, поскольку на них дают ссылки блогеры из самых разных сообществ. Такое положение говорит о том, что блоги президентов соединяют одно сообщество с другим, выполняя роль «слабой связи», что характерно для успешных лоббистов и политиков в США.

На самом деле иранская блогосфера довольно похожа на блогосферу США, и это озадачивает. Как может антидемократический режим допустить существование такого разнообразия мнений? Да, правительство Ирана блокирует доступ на несколько вебсайтов, но это затрагивает менее 20 процентов прогрессивных блогов и почти не касается консервативных - даже тех, чьи авторы правительство резко критикуют. Значит, власти либо не могут, либо не хотят приостанавливать дискуссию в обществе. Трудно поверить, что у режима не возникает такого желания, поскольку известны многочисленные случаи закрытия традиционных средств массовой информации (например, оппозиционных газет), когда их владельцев и редакторов сажали в тюрьму (в лучшем случае). Но если это так, тогда, возможно, перемещение демократических социальных сетей и, соответственно, информационного потока в Интернет не позволит правительству разрушать эти сети, контролировать доступ к информации и мешать организации политической оппозиции. И действительно, в июне 2009 года СМИ говорили о «революции Twitter» в Иране, когда граждане использовали службу микроблогов Twitter для распространения информации по виртуальной сети и организации выступлений против - по их мнению - подтасованных выборов. Но только время покажет, приведет ли развитие иранской блогосферы к либерализации власти в стране.

Из всего этого следует, что прогресс в технологиях, возможно, уже сейчас меняет роль и функционирование социальных сетей и окажет глубокое воздействие на то, как происходит управление государством. Мы видели, что социальные сети в реальной жизни могут использоваться для распространения информации и помогают людям с обширными связями добиваться своих целей. В следующих двух главах мы подробнее проанализируем природу и происхождение нашего стремления общаться с другими людьми, а также то, как технологии могут изменить традиционные способы общения. В каком-то смысле мы живем в совершенно новом мире. Наши социальные сети функционируют быстрее и становятся шире, когда мы общаемся со всеми знакомыми нам людьми (и даже порой незнакомыми) с помощью смс-сообщений, электронной почты, сервисов типа Twitter, Facebook или MySpace. И в этом новом мире мы можем увидеть социальные сети, в которых живем, с высоты птичьего полета, что дает нам возможность еще лучше понять важность связей между людьми. Но нам кажется, что в Интернете мы продолжаем использовать уже готовые модели сетей. Человечество живет с ними на протяжении миллионов лет. К жизни в социальных сетях нас подготовили наши предки, это у нас в крови. И прежде, чем мы попытаемся понять, куда движется человечество, стоит остановиться и посмотреть, где оно было раньше.

 

 

Это в природе человека

Понять социальные сети трудно отчасти потому, что ими трудно управлять. Мы не можем дать человеку друга так же, как даем ему плацебо. Но если бы мы могли высадить группу незнакомых друг с другом людей на необитаемый остров и понаблюдать, как и с какими целями между ними образуются связи, у нас была бы возможность изучить социальные сети экспериментально. Очевидно, что такой опыт провести невозможно. Однако он был проведен - но не любопытными социологами, а телевизионными продюсерами.

Летом 2000 года CBS запустила реалити-шоу «Уцелевший» (Survivor, в российском варианте - «Последний герой»), которое стало сенсацией и вызвало всеобщее увлечение подобными передачами. Суть шоу проста: взять шестнадцать обычных американцев, выбранных из разных слоев общества, и оставить их на затерянном в океане необитаемом острове, где им придется самим добывать себе пищу. Каждые три дня «уцелевшие» должны были собираться на совет племени и голосованием изгонять кого-то из соплеменников. В конце концов последний оставшийся участник становился победителем и получал в качестве награды 1 миллион долларов. Самый высокий рейтинг был у сезона «Уцелевшего», снятого в 2001 году в малонаселенном районе Австралии. Его регулярно смотрели почти 3 миллиона телезрителей, которые раз в неделю включали CBS, чтобы, в числе прочего, следить за разворачивающейся социальной драмой. В первом эпизоде участникам было велено молчать до тех пор, пока их не доставили к месту действия и не разделили на два конкурирующих племени: Куча (Kucha на языке австралийских аборигенов «кенгуру») и Ока- гор (Okagor - «крокодил» на языке аборигенов). Участникам дали пять минут на то, чтобы собрать вещи, и они отправились в изнурительный путь длиной 5 миль к своим лагерям. Дебб Итон, сорокапятилетняя надзирательница в мужской тюрьме в Нью-Хэмпшире, быстро прибрала к рукам власть в племени Куча, но это стало ее ошибкой. Соплеменников так раздражала ее властность, что на первом же голосовании ее изгнали1.

Некоторые участники шоу быстро нашли себе друзей, а другие строили заговоры, чтобы изгнать того или иного соплеменника. Например, Джерри Мэнфи, актриса из Лос-Анджелеса, обвинила Кэла Глизона, офицера разведки Армии США с базы Форт-Гуд, Техас, в том, что он тайно пронес в лагерь кусок вяленой говядины и ни с кем не поделился. Соплеменники обыскали его вещи и ничего не нашли, но сомнение в его честности уже зародилось, к нему начали относиться с подозрением, репутация была испорчена. На следующем совете племени Кэла единодушно изгнали.

Каждые три дня племена Окагор и Куча проводили «соревнование на право неприкосновенности», и проигравшая команда должна была изгнать одного из своих членов. В результате самые сильные участники ценились очень высоко, поскольку могли помочь своим соплеменникам избежать преждевременного изгнания. С другой стороны, самые сильные становились и более вероятными кандидатами на изгнание, так как их было бы трудно победить в прямом столкновении, когда размер племени значительно уменьшится. Когда игроки, объединившись, строили планы по изгнанию того или иного соплеменника, они использовали аргументы вроде приведенных выше - следует избавляться от самых слабых и самых сильных.

В конце третьей недели два племени объединили. В этих совершенно новых социальных условиях «соревнования на право неприкосновенности» делали всех участников противниками, поскольку победителя нельзя было изгнать на следующем совете племени. Теперь цель была ясна: избавиться от самого сильного игрока. Можно было бы подумать, что это автоматически приведет к изгнанию следующего по силе участника (того, кто в соревнованиях оказался вторым), но тут в действие вступила другая мощная сила. За предшествующие три недели борьбы со стихией каждое племя успело сплотиться, и эти коалиции сохранились и после объединения.

Нигде сила социальных связей не проявилась с такой очевидностью, как во время первого «соревнования на право неприкосновенности» после объединения племен. Игрокам велели встать на торчащие из реки деревянные колонны. Условия соревнования были простыми: неприкосновенность получает тот, кто простоит на колонне дольше всех. Один за другим игроки сдавались, прыгали в воду и плыли к берегу. Некоторые это делали потому, что слишком устали, другие - потому, что Джефф Пробст, веду-щий шоу, предложил им за это арахисовое масло. Через девять часов непрерывного стояния осталось только три участника, и тогда Алисия Кэлеуэй, тренер из Нью-Йорка, спрыгнула в воду. На колоннах остались Кит Фэми, шеф-повар из Детройта, штат Мичиган, и Тина Вессон, медсестра из Ноксвилля, штат Теннесси. Оба они были из племени Окагор. Но риск, что из игры выйдет Кит, был выше, и поэтому он сказал Тине: «На этот раз мне нужно выиграть», и она добровольно прыгнула в воду. Это дало Киту неприкосновенность и не позволило членам бывшего племени Куча согласованным голосованием изгнать его. Позже Тина скажет: «Было труднее сдаться, чем продолжать там стоять. Но я знала, что ради команды я должна дать Киту выиграть». Кульминацией сезона стал сорок первый день, когда осталось трое участников: Тина, Кит и двадцатишестилетний техасец Колби Дональдсон. Колби только что выиграл неприкосновенность и должен был решить, кто из двух других игроков будет изгнан на племенном совете. Тина пользовалась популярностью у выбывших членов племени — то есть тех самых людей, которым предстояло решить, кто из двух финалистов станет победителем. Кит же, наоборот, восстановил против себя нескольких игроков, слишком часто напоминая, что его навыки в качестве повара необходимы соплеменникам для выживания. Большинство телезрителей ожидало, что Колби предпочтет изгнать Тину, чтобы потом соревноваться с Китом. Но он потряс всю страну и, вероятно, потерял миллион долларов, когда вместо этого проголосовал против Кита.

В тот вечер в конце серии - уже после голосования - показали множество эпизодов, снятых в предшествующие дни, из которых ясно, что Колби решил оставить Тину, потому что у них сложилась очень прочная коалиция, и это помогало им во многих сложных ситуациях. Колби предпочел дружбу тому, что казалось почти гарантированной победой. Так и вышло: когда в прямом эфире из Лос-Анджелеса в присутствии зрителей были подведены итоги заключительного голосования, победительницей объявили Тину Вессон.

Многие удивлялись решению Колби и полагали, что он просто ошибся в расчетах. Но вполне возможно и другое объяснение: дружба и верность оказались сильнее эгоизма. Именно с такой дилеммой мы сталкиваемся каждый день: помочь себе или помочь друзьям? И к чему это приведет? Не будем ли мы выглядеть глупо, если поможем другим? Не будем ли мы выглядеть подлыми, если этого не сделаем? Можно ли быть хорошим человеком и при этом выжить? И как нам решать эти вопросы, если у нас есть множество друзей, с которыми мы связаны сложной системой постоянно меняющихся привязанностей и интересов?

Шоу стало таким популярным не только благодаря интересу, который вызывали его участники: не менее захватывающими оказались сложные взаимоотношения героев. «Уцелевший» - это ряд взаимосвязанных биографий, своего рода социография, напоминающая роман. И, подобно русским романам, история повествует о меняющихся отношениях внутри группы, о сложной системе социальных связей в целом, а также об изменчивости норм поведения. Шоу вроде «Уцелевшего» привлекают зрителей именно тем, что отражают ту борьбу, которая с древнейших времен происходит и в душе каждого человека, и между человеком и его окружением.

 

Нас объединяют древние узы

Подобно муравьям, пчелам, пингвинам, волкам, дельфинам и шимпанзе, люди - животные социальные и живут в непосредственной близости друг от друга, образуя группы. На самом деле самая главная черта среды обитания человека - это присутствие рядом других представителей того же вида. Поскольку у современного человека нет естественных врагов, единственную серьезную угрозу для него представляют другие люди. Если бы мы так сильно в них не нуждались, было бы вполне разумно стараться их избегать.

Таким образом, какие именно связи соединяют нас с окружающими - чрезвычайно важно. Мы осознанно принимаем решение завязать социальные отношения с конкретными людьми, к которым мы испытываем большую или меньшую степень близости и симпатии, на короткий или продолжительный период времени. И, в отличие от других социальных животных, мы обладаем особой способностью представлять, что окружающие люди думают и чувствуют, в том числе - что они думают и чувствуют по поводу нас. Наша встроенность в социальные сети означает, что мы должны кооперироваться с ними, оценивать их намерения, влиять на них или испытывать их влияние на себе.

Короче говоря, люди живут не просто группами - они живут, объединившись в сети. В предыдущих главах мы показали, как социальные сети влияют на все аспекты жизни - от эмоций и состояния здоровья до политики. Но остается вопрос: что же в первую очередь заставляет людей образовывать эти сети? Проанализировав результаты нескольких новейших исследований, мы пришли к неожиданному ответу: наше стремление завязывать отношения с другими отчасти зависит от наших генов.

Вероятно, в том, как люди формируют связи друг с другом, некоторую роль играет эволюция, поскольку сам акт завязывания отношений подчиняется естественному отбору. Вспомните горящий дом, о котором мы говорили в главе 1. Чтобы потушить пламя, вам нужно как можно быстрее принести воду из реки, а для этого организовать группу пришедших вам на помощь людей. Сети с определенными структурами окажутся более эффективными, чем другие. Мы можем сказать, что та структура, которая позволяет получить наилучший результат, более всего «приспособлена» для данной задачи.

Теперь представьте себе, что мы проводим соревнование, в котором несколько групп (вроде команд Куча и Огакор) должны потушить огонь. В каждом раунде мы разводим два костра и предлагаем каждой группе попытаться затушить его как можно скорее. После очередной игры мы исключаем из соревнования проигравшую команду, и ее место занимает новая. По завершении всех раундов будут выявлены команды с наилучшими результатами, что говорит о том, что они нашли эффективный способ самоорганизации и совместной работы. Те команды, в которых участники бегали с ведром к реке и обратно, окажутся выбывшими, а команды, выстроившиеся в пожарную цепочку, - выиграют. Команды, члены которых проявляли по отношению друг к другу зависть и эгоизм, сойдут с дистанции, а придут к финишу те, в которых царили взаимопомощь и взаимоподдержка. Таким образом, победителями окажутся команды с наиболее приспособленными для данной задачи социальными сетями. Структура социальной сети адаптируется, чтобы соответствовать функции, которую ей предстоит выполнять. Мы становимся в цепочку, потому что необходимо передавать воду. Некоторые виды животных тоже способны образовывать пожарные цепочки, поскольку это помогает им приспособиться к окружающей среде: вспомните, например, как муравьи передают кусочки пищи от одного насекомого к другому2.

В современном мире соревнования, влияющие на структуры сетей, мы наблюдаем постоянно. В американском футболе в начале игры нападающая команда должна поставить семь из одиннадцати игроков на линию розыгрыша (сразу за мячом). Однако остальные четыре игрока могут находиться где угодно. Такая свобода позволяет использовать огромное количество разных вариантов расстановки, например в виде букв Т или I, эйс, про-сет, однофланговая, двухфланговая, шотган, пистол, восточный шотган, вишбоун, флексбоун, винг-Т и A11. Некоторые варианты имеют специальное предназначение: к примеру, цель расстановки по голевой линии очевидна из названия. Каждый вариант дает свои преимущества в зависимости от того, какие игроки должны взаимодействовать и какая цель поставлена. Например, при расстановке шотган квотербек оказывается дальше от мяча, так что у него больше времени, чтобы передать мяч ресиверу, пока до него не добежали игроки защищающейся команды.

Одна из причин такого разнообразия вариантов расстановки нападения состоит в том, что тренеры постоянно придумывают новые стратегии, способные обойти привычные способы защиты. Порой эти новшества так сильно меняют стиль ведения игры, что защите приходится к ним специально приспосабливаться. Летом 1968 года Эмори Беллард, тренер, ответствен-ный за построение линии нападения команды Texas Longhorns, изобрел расстановку вишбоун (вилкой). Поскольку в этой команде квотербек, хавбек и фулбек были очень сильны в беге с мячом, Беллард хотел дать квотербеку возможность после на-

чала игры три раза принять решение («тройное мнение»). Сначала квотербек должен был решить, передать ли мяч фулбеку, стоящему недалеко позади. Если он предпочитал оставить мяч у себя, он шел в прорыв. Затем он мог продолжить бежать с мячом сам или бросить его хавбеку, который бежал рядом с ним в том же направлении. Когда по полю перемещаются четыре человека - квотербек, за ним фулбек, а по сторонам от него два хавбека, - образуется фигура, напоминающая вилку. Это натолкнуло журналиста газеты Houston Chronicle Мики Герсковица на мысль назвать новый вид расстановки вилкой (вишбоун), и название прижилось. Функция дополнительного хавбека - блокировать действия противника, а симметричность расстановки позволяет нападающей команде идти в прорыв как вправо, так и влево, что вынуждает защиту готовиться встретить любого из четырех игроков, у которых может оказаться мяч.

Техас сыграл вничью во время первой игры, когда применил новую расстановку, и проиграл вторую. Однако затем команда выиграла тридцать матчей подряд, в том числе два чемпионата на первенство страны. Беллард использовал эту успешную стратегию и тогда, когда стал тренером команды Техасского университета агрокультуры и машиностроения, затем команды Государственного университета Миссисипи. Вскоре другие команды тоже освоили эту расстановку, в том числе команды Национальной гвардии Оклахомы и Военно-воздушных сил. Однако тренеры, специализирующиеся на защите, вскоре разработали стратегии, позволяющие противостоять расстановке вилкой, например, защиту бэкбоун («позвоночник»). Эти новые приемы свели на нет преимущества, которые давала расстановка вилкой, что заставило тренеров нападения вроде Белларда продолжить поиски идеального построения линии нападения.

Естественно складывающиеся социальные сети несколько отличаются от футбольных команд и реалити-шоу. Нет тренера, который говорил бы нам, как подбирать себе друзей, и никто не исключит нас из сети, если мы проиграем игру или не потушим огонь. Однако на людей действуют и всегда действовали сходные ограничения, определяющие, какие структуры социальных сетей будут эффективными и смогут долго функционировать. Среди первых гоминидов те, которые жили в социальных сетях, позволяющих группе добывать больше пищи или лучше защищаться от нападений, имели более высокие шансы выжить и оставить потомство. В результате особи, по своей природе склонные образовывать сети или обладающие качествами, способствующими формированию определенных типов сетей, получали селективное преимущество, и в конце концов их потомки начинали составлять большую часть популяции. Сети, в которых мы живем сегодня, используют новые инструменты (например, мобильные телефоны и Интернет) и функционируют в совершенно другой среде. Но наше стремление вступать в отношения с другими людьми и объединяться в группы друзей зародилось во времена, когда генетическая эволюция способ-ствовала развитию определенных моделей поведения.