Замок Бларни (Blarney Castle) и камень красноречия

Частично разрушенный средневековый замок Бларни расположен недалеко от города Корк в Южной части Ирландии. Деревянная крепость, построенная здесь ещё в X веке, в начале XIII века была заменена каменным замком, но настоящая крепость в том виде в каком она существует сейчас, была построена известным ирландским вождём Кормаком Маккарти в 1446 году.

Основной особенностью замка является массовым квадратный донжон, 85 футов в высоту и со стенами до 18 футов в толщину. В нём находились жилые помещения для семьи Маккарти, их рыцарей и вассалов. Зубчатая верхняя часть главного донжона, предположительно была добавлена позднее в 1500-ых годах. Нижний этаж состоит из большой открытой комнаты с графской спальней в стороне. На втором этаже располагались Большой зал и помещение охраны. На этом этаже также имелась крохотная комнатка «комната убийц», где охрана могла укрываться и следить за гостями, входящими в большую комнату первого этажа. На нежелательного гостя мог неожиданно вылиться душ горячей жидкости или выпущен прицельный пучок стрел. На третьем этаже находились большая семейная комната и часовня, а этажом выше банкетный зал.

Под замком же можно обнаружить сеть подземелий и пещер. На территории замка до сих пор находятся руины колокольни, оставшейся от Готической часовни XVIII века, уничтоженной пожаром. Всемирную известность Бларни приобрёл, как место хранения знаменитого Камня Красноречия или Камня Бларни. Замок окружён прекрасными садами заложенными Джеймсом Джоном Джефферисом в середине XVIII века. Замок Бларни открыт для публики круглый год, за исключением 24 и 25 декабря.

 

На холме, где расположен замок Бларни, первое крепостное деревянное строение было построено ещё в X веке. Примерно в 1210 году на месте этой постройки была возведена каменная крепость, простоявшая правда недолго, и через 200 лет разрушенная. В 1446 году глава Манстера Дермот Маккарти начал на этом месте строительство замка в том виде, в каком он дошёл до нашего времени. В 1314 году предок Дермота, Кормак Маккарти, отправил из Манстера 4000 своих подданных в помощь Роберту Брюсу в битве при Баннокберне, где тот сражался с английским королем Эдуардом II. Брюс одержал победу и в качестве знака признательности подарил Кормаку половину Скунского камня. За этой реликвией тянется длиннейший исторический шлейф. По преданию, Скота, дочь фараона Рамсеса II, покинула свою родину и сотни лет блуждала по всему миру в поисках земель, которые станут ее новой землей обетованной. Странствия привели ее к берегам Северной Ирландии, где она и обосновалась. Со своим мужем Гателой, царем скифов, она дала начало скоттам и пиктам. В пути Скота не расставалась с огромным камнем-песчаником. Именно с ним под головой библейский Яков видел чудесный сон с лестницей в небо, по которой поднимались и спускались ангелы. Реликвия хранилась в аббатстве Скуна в Шотландии, восседая на нём, короновались английские и шотландские короли. Всё это объясняет многочисленные названия плиты песчаника: Камень судьбы, Подушка Якова, Коронационный камень.

 

 

 

В Замке Бларни Камень вмонтировали в стену замка на изрядной высоте. Есть предание, что поцеловавший этот камень человек станет красноречив и удачлив – во все времена красноречие считалось ценным даром, оно помогало в политике, войне и любви. По зародившейся легенде, если прикоснуться к этому камню губами, можно овладеть даром красноречия. С тех пор этот камень так и прозвали – Камень Красноречия (Blarney Stone). Камень Красноречия и по сей день привлекает в замок множество туристов, которые приезжают туда, чтобы поцеловать его.

 

 

Политики величайших государств, литературные знаменитости и звезды мирового кино, наряду с миллионами простых паломников, карабкаются по крутым ступеням замка Бларни, чтобы добраться до камня. Раньше посетителей приходилось держать, буквально, за пятки и опускать вниз головой за стену башни, чтобы они могли дотянуться до знаменитого камня. Конечно, это было очень опасно! Сегодня владельцы замка Бларни больше заботятся о безопасности своих гостей. Сам камень по-прежнему покоится в кладке стены ниже ограждения. Но теперь, чтобы человек мог поцеловать камень, он должен взяться за поручни и отклониться назад, упираясь ногами в пешеходные мостки, расположенные на самом верху башни замка Бларни. Ирландцы также глубоко убеждены, что поцеловавший этот камень получает и особый дар красноречия, позволяющий ему овладеть сердцем любой женщины. Ведь если заглянуть в толковый английский словарь, то обязательно найдётся глагол «to blarney» – льстить, «охмурять».

 

 

Во время своего правления королева Елизавета I пожелала заполучить Бларни в своё личное владение. С этой целью замок неоднократно посещался доверенным лицом королевы графом Лестера, и при каждом его посещении Маккарти устраивал в почётного честь гостя роскошный банкет или придумывал другие формы затяжки дела. Когда Елизавета потребовала от своего посланника доклад о том, как продвигается дело с приобретением замка, то получала в ответ длинное письмо полное лестных витиеватых изречений, что вызвало её огромное недовольство. А замок в результате остался в руках своих хозяев.

 

 

 

Во время гражданской войны замок, поддерживавший сторону короля, был осаждён войсками парламента, во главе одного из генералов Оливера Кромвеля, лордом Брогиллом. По приказу генерала на холме, напротив, на месте расположенном выше уровня замка были установлены артиллерийские орудия, огнём которых, осаждающие разрушили стены. Когда войска Парламента вступили в замок, они обнаружили в главной башне лишь двух старых слуг. Весь гарнизон ушёл по подземным проходам, находившимися под стенами. Известно, что существовало три таких прохода, называемых также Барсучьими пещерами. Один из них предположительно, выводил к близлежащему городу Корк, другой выходил к озеру, а третий приводил в Керри.

 

 

 

В мае 1661 года, после реставрации монархии, король Карл II возвращает замок роду Маккарти. Однако их пребывание в замке оказалось недолгим. В 1688 году Донаг Маккарти совершил роковую ошибку, поддержав якобитов во время Вильямитской войны между Вильгельмом III и Яковом II. В 1690 году он был пленён герцогом Мальборо в битве при Корке. Позже Маккарти удалось бежать во Францию. Всё его имущество, в том числе и замок Бларни были конфискованы английской короной. В 1703 году компания Hollow Sword Blade выкупила землю поместья и затем перепродала её главному судебному исполнителю Ирландии сэру Ричарду Пэйну (Sir Richard Payne). Опасаясь того, что Маккарти могут вернуться и попытаться возвратить себе бывшую собственность, сэр Ричард продал землю и замок губернатору области Корк сэру Джёймсу Джефферису. Для того чтобы лучше обустроить вновь приобретённое поместье сэр Джеймс, в 1739 году построил готический особняк напротив восточной стены замка. К несчастью в 1820 году он был уничтожен при пожаре. Полагают, что пожар явился следствием семейных разногласий по поводу будущего наследника.

 

 

 

Ирландский поэт XIX века Фрэнсис Сильвестр Махони (Francis Sylvester Mahony) писал о камне замка Бларни: Есть камень, поцеловав который, Вы никогда не потеряете дара красноречия. С этим даром вы сможете войти в комнату девушки Или стать одним из членов парламента…

 

 

 

Кроме встречи с одним из красивейших волшебных камней в мире, местечко Бларни предлагает туристам возможность прогуляться по восхитительному саду, устроить пикник на озере или исследовать Rock Close – магическое место, окружённое могучими тисами и дубами. Здесь расположен языческий алтарь, Круг друидов (Druids circle) и Кухня ведьм (Witches Kitchen). Атмосфера Rock Close задевает самые чувствительные струны души посетителей. Здесь есть чудесные лесные тропинки, плутающие среди деревьев, и водяной сад с белопенными водопадами. Это прекрасное место можно посещать в любое время года – весной окрестности замка полны распускающихся цветов, осенью округа просто сияет светом желтых, золотых, янтарных листьев.

 

 

 

В 200 шагах к югу от замка расположен Дом Бларни, построенный в 1874 году. Это один из наиболее элегантных и дорогих старинных домов Ирландии. Родовое поместье было отреставрировано с большим вкусом и вернуло своё былое величие. Усадьба покоится в роскошной оправе из прекрасных ухоженных садов (gardens of lawns), лиственных рощиц, цветочных полян и деревьев, уходящих к озеру.

 

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОСМОТРА

 

 

 

 

\

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Старая фотография замка:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Задание 5. На основе путешествия по замку Бларни постройте маршрут поиска Камня красноречия в «Театральном романе» Михаила Афанасьевича Булгакова. Поясните его местонахождение с помощью театральных метафор координатных осей коммуникативного пространства (см. задание 1)

 

Задание 6. На основе имеющегося в распоряжении «строительного» материала (театральные метафоры, театральные термины, маршруты путешествия и поиска, Камень красноречия) приступайте к созданию театрализованного государства, которое опишите в пьесе (представление по пьесе должно длиться не более 10 минут). Как писать пьесы Вы узнаете в следующем задании.

 

Задание 7. Гарольд Пинтер в своей нобелевской лекции «Искусство, правда и политика» (отрывок) познакомит Вас с искусством написания пьесы. Воспользуйтесь его опытом и советами при выполнении предыдущего задания. Гарольда Пинтера дополнит Николай Халезин, драматург, руководитель «Белорусского Свободного театра».

В 1958 году я написал следующее: «Между реальным и нереальным нет жестких различий, как нет их между истинным и ложным. Совсем необязательно нечто является либо истинным, либо ложным — оно может оказаться и истинным и ложным одновременно». Я и до сих пор полагаю, что данное утверждение не лишено смысла и применимо к процессу исследования реальности с помощью искусства. Как писатель я с ним согласен, но как гражданин — нет. Как гражданин я должен спросить: «Что есть правда и что есть ложь?» В драматическом искусстве правда всегда ускользает, и вы никогда не знаете, удалось ли вам ее найти. Но искать вы будете непременно. Сам поиск подстегивает желание добраться до сути. Поиск — ваша задача.

Нередко в темноте вы спотыкаетесь об истину, сталкиваетесь с ней, перед вами, случается, мелькает образ или очертания, как будто напоминающие истину, хотя, как правило, вы даже не отдаете себе в этом отчета. Однако истинная правда в том, что в драматическом искусстве никогда не существует одной правды. Их много. Одна правда бросает вызов другой, они отталкиваются друг от друга, отражают, игнорируют, дразнят и ослепляют друг друга. Иногда кажется, что вы схватили правду и на мгновение зажали ее в кулаке, но она исчезает, проскользнув сквозь пальцы.

Меня часто спрашивают, как рождаются мои пьесы. Но я не могу объяснить. Как никогда не могу рассказать, о чем они. Разве что отвечу: это то, что произошло. Люди так говорили. Так поступали.

Большая часть пьес возникла из строчки, слова или образа. Образ обычно идет за словом. Приведу два примера: вдруг мне в голову, непонятно откуда, пришли две строчки, за каждой последовал образ, а за ним уж последовал и я.

Я говорю о пьесах «Возвращение домой» и «Старые времена». Первая строчка в «Возвращении домой» — «Куда ты дел ножницы?». Первая строчка в «Старых временах» — «Темные».

В обоих случаях никакой другой информации у меня не было.

В первой пьесе один человек явно искал ножницы и спрашивал, куда они подевались, у другого, который, как он подозревал, их утащил. Но почему-то я уже знал, что второму нет никакого дела до ножниц, да и вопрос он пропустил мимо ушей. Слово «темные» представилось мне описанием чьих-то волос, пожалуй, женских, и оно звучало как ответ. В обоих случаях я почувствовал, что должен исследовать происходящее. Восприятие было зрительное — очень медленный, точно в кино, переход от тени к свету.

Сначала я всегда обозначаю героев буквами А, В и С. В пьесе, которая потом стала «Возвращением домой», я увидел, как один человек входит в пустую комнату и задает свой вопрос другому, помладше, который сидит на уродливом диване и читает в газете о результатах скачек. Мне подумалось, что А — это отец, В — его сын, но доказательств у меня не было. Однако скоро мое предположение подтвердилась, когда В (впоследствии ставший Лени) сказал А (впоследствии ставшему Максом): «Пап, ты не против, если я сменю тему? Хочу тебя кое о чем спросить. Насчет того обеда. Как бы это назвать? То, что мы ели. Почему бы тебе не купить собаку? Ты собачий повар. Честно. Ты готовишь как будто для своры собак». Раз В называет собеседника «папой», разумно заключить, что перед нами отец и сын. Очевидно, что А умеет готовить, но В довольно плохого мнения о его кулинарных способностях. Значит ли это, что у В нет матери? Мне это не было известно. Но, как я сказал себе тогда, вначале мы никогда не знаем, что будет в конце.

«Темные». Большое окно. Вечернее небо. Мужчина А (впоследствии Дили) и женщина В (впоследствии Кейт) сидят и пьют вино. «Полная или худая?» — спрашивает мужчина. О ком они говорят? Но потом я вижу стоящую у окна женщину С (впоследствии Анну) при другом освещении, спиной к ним, с темными волосами.

Удивительное это мгновение — мгновение, когда рождаются персонажи, которых совсем недавно еще не существовало. Далее следует нечто прерывистое, смутное, похожее на галлюцинацию, хотя иногда стремительное, словно лавина. Автор находится в странном положении. В том смысле, что персонажи совсем ему не рады. Герои сопротивляются, с ними трудно жить, их невозможно определить. И уж конечно, им нельзя диктовать свою волю. В определенном смысле вы играете с ними в бесконечную игру: кошки-мышки, жмурки, прятки. И наконец вы обнаруживаете, что перед вами люди из плоти и крови, люди, обладающие собственными желаниями и эмоциями, состоящие из компонентов, которые вы не в состоянии изменить, переделать или извратить.

Таким образом, язык в искусстве оказывается весьма сомнительным феноменом — зыбучим песком, батутом, подмерзшей лужей — и может уйти из-под ног автора в любой момент.

Но, как я сказал, поиски правды никогда не прекращаются. Их нельзя оттягивать, откладывать на потом. Их приходится вести тут же, на месте.

 

Как я пишу пьесы. Вначале в голове возникает замысел – некая сюжетная идея. Ее я фиксирую в своем компьютере в папке «идеи», которая, вместе со всем содержимым компьютера, дублируется еще в двух вариантах, один из которых хранится вне дома. Это так называемая «система защиты информации». После этого, на протяжении достаточно долгого промежутка времени, идея зреет в голове, либо остается в «пассиве», в ожидании своего времени. Таким образом составляется банк идей самой разной направленности и жанровой принадлежности.

В один прекрасный день я решаю, что какая-то из идей становится, или станет в ближайшем будущем, актуальной. Я решаю воплотить ее в жизнь.

Я достаю файл из папки «идеи» и выкладываю его на рабочий стол. После этого в голове включается рубильник, который переводит идею из состояния «пассив» в состояние «актив». Я начинаю думать о пьесе, уделяя этому процессу все время, которое не занято текущей оперативной работой.

Особое внимание уделяя названию новой пьесы и первой фразе, я постепенно продвигаюсь по сюжету, бесконечно корректируя его и наращивая все новыми фактами, фразами и элементами характеров персонажей. В какой-то момент я начинаю активно фиксировать эти идеи в блокноте и файле под названием «context». В один из дней я решаю начать работу над материалом. Я завожу файл, который называется по будущей англоязычной версии пьесы. Я вписываю свои инициалы, название пьесы, жанр (если таковой определен), список действующих лиц и входную ремарку (точнее, ее вариант). После этого я закрываю файл и начинаю работать над составов действующих лиц.

На каждого из них я завожу отдельный файл, в который помещаю фотографию, которая ассоциативно является доя меня этим персонажем. Затем расписываю его характеристики: возраст, характер, привычки, отличительные особенности внешности, речи и характера. Когда банк действующих лиц составлен, распечатываю файлы и развешиваю их перед собой над столом. Если же персонажей много (как в пьесе, которую пишу сейчас – 15), то укладываю их в отдельную папку с прозрачными файлами. Туда же складываю распечатанные файлы, которые могут иметь отношение к контексту происходящих событий – историческому периоду, случаям, подоплеке происходящего, семантике имен или названий etc.

В день, когда я начинаю писать первую сцену, я должен навести полрядок в квартире/комнате и принять душ. Это облегчает начало работы и не позволяет отступить от задуманного. Дальше начинается сам процесс написания пьесы, который занимает у меня разный промежуток времени: от месяца, за который я написал «Лигу лунного света» до трех лет, в течение которых я периодически возвращаюсь к написанию «Гостя».

Пишу я практически без исправлений – вчистую. И если сюжет встал, я не могу перескочить дальше, а потом вернуться к замороженному фрагменту. Почти каждый день, возвращаясь к написанному, я вношу незначительные коррективы: меняю слова, усиливая или ослабляя интонацию; меняю структуру предложений; вычищаю ненавистные вводные слова, которые невесть откуда возникают в ткани текста… Не припомню случая, чтобы я вернулся на несколько страниц текста и изменил сюжетную линию, но, случается, выбрасываю последний абзац, перед сном придумав новый вариант продвижения сюжета.

Делать долгие перерывы в написании текста я не могу, поскольку выпадаю из контекста, и мне нужно тогда несколько дней перманентного прочтения написанного, чтобы «вернуться».

Финал – особый период написания пьесы. Большинство проблем драматургов – невозможность выстроить финал. Однажды я разослал написанную пьесу Under Control референтной группе читателей, а спустя несколько дней, не дожидаясь получения их впечатлений, изменил финал на противоположный. Получилось, что только референтная группа в итоге не прочла текст пьесы в том виде, в котором она пошла в мир.

После того, как я заканчиваю писать, на несколько дней откладываю текст, чтобы отдохнуть от него и взглянуть дня через 3-4 совершенно другими глазами на то, что получилось. Именно тогда я вношу последние коррективы. После чего отправляю текст переводчику для создания англоязычной версии. С ним мы оговариваем нюансы и важные аспекты текста. При этом особое внимание уделяется англоязычному названию. К примеру, финальную версию англоязычного названия пьесы «Я пришел» – Here I am – придумал Том Стоппард. К нему за названиями обращаются многие. Его авторству принадлежит, к примеру, название альбома группы Rolling Stones «Bridges To Babylon».

Сам Стоппард пишет приблизительно одну пьесу в три года. Процесс написания занимает у него приблизительно полгода, если это не глобальное произведение типа «Берега утопии». Когдя спрашиваешь у него, почему он пишет редко, Том отвечает: «Нет идей». Это недалеко от истины: для того, чтобы такому автору потратить полгода своей жизни на произведение, оно должно быть глобальным и выверенным до мелочей. Пишет он от руки, не пользуясь компьютером. Его текст набирает референт, а Том периодически проходит его, вычищая и корректируя. Сцены может писать последовательно, а может отдельно, затем компилируя их в финальном варианте текста. Марк равенхилл также работает над пьесой около полугода, последовательно наращивая, а затем раз за разом проходя от начала до конца, преимущественно выбрасывая лишнее и усиливая или ослабляя интонацию.