Дебаты о среднем классе в России

Вопрос о будущности России в контексте становления среднего класса стал обсуждаться публицистами и политика­ми с самого начала 1990-х гг. Одни из авторов, исходя из на­личия сходных с западными обществами профессиональных категорий, доказывали, что к концу существования Советского Союза сложился массовый средний класс, который в ходе ре­форм стал исчезать. Он обладал материальными, духовными и ценностно-нормативными характеристиками, присущими среднему классу Запада. Имелась в виду та группа образован­ных людей, которая была занята интеллектуальными видами труда, а также высококвалифицированные рабочие, занятые в материальном производстве. Они обычно имели собствен­ный автомобиль, отдельную квартиру, садово-дачный участок и строение в виде второго, пусть и несовершенного жилища (дачный домик). Отмечалось также, что эти люди активно вы-

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

ступали как потребители и уделяли достаточное внимание со­стоянию своего здоровья и образованию детей. По мнению этих авторов, на протяжении 1990-х гг. реформы разрушили прежние слои среднего класса и не смогли создать экономи­ческую и социальную базу для ожидаемого нового. Эти авторы доказывали, что при всех издержках советская модернизация обеспечила формирование уникального социального субъек­та — массовой интеллигенции с ее огромным интеллектуаль­ным потенциалом.

Те, кто в 1990-е гг. активно влиял на формирование эконо­мической политики, в особенности на характер приватизации, занимали прямо противоположную позицию. Они утверждали, что в СССР никакого среднего класса не было. Становление этого класса, по их мнению, началось в процессе реформи­рования постсоветской России. Впервые после октябрьского переворота 1917 г. достаточно зажиточные люди — мелкие и средние предприниматели, работники частных банков, бро­керских, дилерских, риэлторских и тому подобных фирм — об­разовали средний класс. И эти группы все в большей мере про­являют типические черты, присущие среднему классу в пове­дении, самоидентификации, принятии определенной системы ценностей.

Острота дискуссий вокруг проблем существования и мас­штабов отечественного среднего класса не ослабевает, а лишь модифицируется со временем. Обе оппонирующие точки зре­ния основывались на идеологических конструкциях, обычно подкрепляемых отдельными примерами и рассуждениями о доле лиц с высшим и средним специальным образованием и о низшей границе доходов на члена семьи как определяющих критериях при оценке принадлежности к среднему классу.

Однако и эти исследования по большей части были за­острены на одной-единственной проблеме: приводят ли осу­ществляемые либеральные реформы к появлению массового среднего класса или нет. Осталась вне обсуждения проблема «качества» отечественного среднего класса и его функций в экономическом росте. Критерии при измерении доли среднего класса в населении страны выбирались такие, как будто речь шла об эпохе раннего капитализма, а не о вписывании России

Глава 14. Средние слои: на пути к информациональному среднему классу?

в глобальную высококонкурентную экономику. Как и по дру­гим направлениям анализа социально-экономической ситуа­ции в стране, за основу бралась идея К. Маркса о первоначаль­ном накоплении, которое, дескать, переживала страна. Но что общего с так называемым первоначальным накоплением имел процесс перераспределения высококонцентрированной соб­ственности бывшего СССР? Отсюда следовали доминировав­шие в публикациях по среднему классу расчеты доли людей и семей с определенным уровнем дохода (кстати, явно недоста­точным для исполнения ролей представителей этого класса), появлением в определенной части семей современных элемен­тов движимого имущества и более-менее приличных жилищ­ных условий и т.д.

Группа исследователей (Бюро экономического анали­за) использовала в качестве основных критериев показатели материально-имущественного положения (доходы — по са­мооценке, владение недвижимым и движимым имуществом), образования и профессионально-квалификационного статуса, самоидентификации и стратегии. Количественный анализ рас­пространенности отдельных объективных критериев, взятых из различных статистических и социологических источников, привел авторов к выводу, что эти характеристики присущи зна­чительным по размеру социальным группам: по уровню дохо­да — 30—55% домохозяйств; по уровню образования — 20—40%; по профессионально-квалификационному статусу — 35—45%; по критерию самоидентификации — 40-65% занятого населе­ния. В целом приведенные признаки среднего класса распро­страняются на подавляющее большинство домохозяйств — бо­лее 80% имеют хотя бы один признак. Авторы исследования выделяют «идеальный» средний класс и протосредние классы. «Идеальный» средний класс, или ядро среднего класса, по раз­ным данным составил от 19,7 до 25,6% населения. Протосредние классы в зависимости от их будущей стратегии и социально-экономического положения в стране могут перейти в состав ядра, тем самым увеличив его численность [Малева, 2000].

В фундаментальной монографии под редакцией Т. Мале-вой «Средние классы в России: экономические и социальные стратегии» [Малева, 2003] содержатся менее оптимистические

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

оценки доли средних классов в составе населения России. Но если основательная фактуальная база исследования и методи­ческий инструментарий заслуживают позитивной оценки, то концептуальные подходы вызывают сомнение в устойчиво­сти всей исследовательской конструкции. Авторы выдвигают в качестве «основополагающего методологического принци­па» утверждение, что всегда, во всех обществах существовали средние классы. При этом не учитываются преобладавшие в истории человечества кастовые, сословные и иные системы неравенства; кстати говоря, именно к России трудно приложи-мо понятие «средний класс», да и для большой части ее про­шлого понятие классов вообще. Отказ от определения «строгих границ» среднего класса требует признания неких системных пограничных размежеваний по основополагающим призна­кам, в частности, с рабочим классом, или, в иной понятий­ной цепочке, — с низшим классом (ср., например, с подходом Э.О. Райта [Wright, 1985, р. 19-57]).

Трудно полностью принять и выводы авторов, особенно касающиеся описания ядра среднего класса. По их мнению, «ядро средних классов представлено высокообразованным населением, сформировавшимся в семьях с хорошо образо­ванными родителями, проживающим преимущественно в го­родах, активно включенным в социальные коммуникации и имеющим для этого современные средства информационных технологий» [Малева, 2003, с. 269]. Это столь малая часть на­ших сограждан, что именовать их ядром, да еще целого класса, как-то не получается. Но самое главное, что в оценках принад­лежности к средним классам оказались на заднем плане функ­циональные характеристики респондентов, которые по тради­ции, неизменной в этой части в социологической и экономи­ческой литературе, являются определяющими для классовой атрибуции групп и индивидов.

Итак, первый вопрос, который встает перед исследовате­лем: что представляет собой объект изучения — средний класс наподобие среднего класса в странах Запада или же некие аморф­ные средние слои со специфическими чертами? Необходимо понять, какие группы трансформирующегося общества, по­мимо предпринимателей, могут стать центрами кристалли-

Глава 14. Средние слои: на пути к информациональному cpedi

'нему классу?

зации среднего класса. Социолог из Финляндии М. Кивинен отмечает, что многие русские исследователи связывают пробле­му среднего класса в первую очередь с собственностью. Но по опыту Запада сегодня средний класс — это прежде всего наибо­лее привилегированная группа наемных работников. Ресурсы власти нового среднего класса связаны не с собственностью, а с профессиональными навыками и стратегиями.

Однако в России в советское время использование ресурсов власти, представляемых профессионализацией, было ограни­чено. Здесь никогда не было национального рынка по профес­сиональным сегментам. Профессии функционировали внутри основных бюрократических организаций. Многие профессии к тому же находились в зависимости по отношению к домини­ровавшей идеологии. Традиционный образ мышления и этос русской интеллигенции были далеки от профессионализма, от специализированного труда («ремесла»). Поэтому в России, по Кивинену, становление среднего класса определяется перспек­тивой формирования профессий как социального института, связанного с предпринимательством [Кивинен, 1994; 2004].

К тому же следует учесть, что нет однозначной связи меж­ду профессиональной принадлежностью и классовой иденти­фикацией. И не во всяких конкретно-исторических обстоя­тельствах современные профессионалы в сфере социальных отношений реализуют себя как средний класс.

Для формирования в структуре общества среднего класса (помимо характера экономической активности) необходимы:

• определенные стереотипы поведения, установки, систе­ма ценностей;

• самоидентификация, самоорганизация как общности;

• определенное качество (не уровень, а именно качество) жизни (медицинское обслуживание и охрана здоровья, рацио­нальное питание, добротное и перспективное образование де­тей и т.д.);

• капитал или интеллектуальный ресурс, позволяющий обеспечивать относительную устойчивость социального стату­са, экономическую и гражданскую независимость.

Соответствуют ли всем этим критериям группы, опреде­ляемые некоторыми исследователями как претенденты на ста-

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

туе представителей среднего класса России? Очевидно, иллю­зорный средний класс сочиняют для оправдания своих неудач или для сокрытия подлинной направленности своей деятель­ности политические деятели, творцы реальной социальной по­литики. Ни уровень жизни, ни самоидентификация сами по себе не являются лакмусовыми бумажками принадлежности к среднему классу.

Конечно, можно рассуждать и о специфичности среднего класса России, о том, что не все основные признаки среднего класса западных стран применимы к нашему собственному но­вообразованному классу, то ли по его молодости, то ли по его национальной специфике. Здесь возникает дилемма: следует ли к различным объектам анализа применять одно и то же по­нятие, но с оговорками о несовпадении (о неполном совпаде­нии) их сущностей, либо для каждого из объектов необходимо использовать адекватные понятия, позволяющие эти объекты различать?

Средний класс в России обычно рассматривают, опираясь на показатели дохода, образования и самоидентификации. При этом центр тяжести переносится зачастую на доход и сопря­женные с доходом имущественные характеристики и параме­тры стиля жизни. Ядро подобного среднего класса составляли и составляют работники секторов, связанных с управлением (попросту говоря, чиновники), торговлей, малым предприни­мательством и банковской сферой. Занятые в них люди оказы­вались в относительно хорошем материальном положении.

Современный так называемый новый средний класс, как было показано в предыдущем параграфе, в своем ядре состоит прежде всего из профессионалов и менеджеров, связанных с информационной экономикой, включающей и высокотехно­логичные отрасли промышленности, и все в большей мере от­расли информационных технологий, занятые созданием новой информации, ее переработкой, распространением и примене­нием (исследователи, врачи, преподаватели и другие профес­сионалы, а также менеджеры). Речь идет о том, что этот новый средний класс занят продуктивной деятельностью, обеспечи­вающей функционирование высокоэффективных современ­ных национальных экономик. Если традиционный средний

Глава 14. Средние слои: на пути к информациональному среднему классу?

класс обладает собственностью на средства производства, то новый средний класс — человеческим и культурным капита­лами, властными полномочиями. Последние делают его носи­телей сравнительно независимыми, активными участниками гражданских отношений.

Говорить о современном среднем классе обычно принято применительно ко второму типу «средних». Поэтому рассужде­ние некоторых российских социологов и идеологов относи­тельно того, что у нас в стране возник особый средний класс, который выделяется, скажем, по показателям уровня жизни, стилю жизни, представляется неоправданным, поскольку это есть оправдание отсталости и пути в никуда.

Итак, чтобы правильно осмыслить проблему среднего класса, необходим функциональный подход, т.е. выяснение его функций в обществе, а не дескриптивный — с оценивани­ем по уровню, качеству, стилю жизни и т.д., т.е. по позициям в сфере потребления. Новый средний класс несет креативно-продуктивные функции, его ядро образуют креаторы, инно-ваторы. Старый средний класс также выполняет общественно полезные функции в сервисном блоке экономики, без которых общество также не может существовать. Таким образом, функ­ционально это два разных средних класса.

Когда рассматривают функции и место в обществе старо­го среднего класса, то обычно и оправданно обращают вни­мание на его значение как потребителя, а также на его роль как стабилизатора социально-политических отношений. Но здесь недвусмысленно возникает вопрос об устойчивости это­го социального образования. Малейшие колебания рыночной конъюнктуры, снижение цен на продукцию сырьевых отрас­лей приводят к сжатию численности этих старых средних, к их маргинализации.

Что же касается нового среднего класса, то он также не лишен здорового консерватизма, не склонен к общественным потрясениям и выполняет не только роль стабилизатора, но и роль (функцию) укрепления в обществе интегративных про­цессов и ведущего актора в деле становления и развития соци­ального партнерства. Кроме того, он обычно принимает и за­дает образцы (модели) потребительского поведения. В основе

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

его относительной устойчивости — институт профессий, через который воспроизводятся человеческий, культурный и соци­альный капиталы и профессионалов, и менеджеров.

Однако ключевая социально-экономическая проблема состоит в том, что для общества, основанного на сырьевой эко­номике, не нужен средний класс, образующий большинство населения страны и занятый инновационно ориентированной деятельностью. Сторонники оптимистической оценки прове­денных в России реформ вопрос о «качестве» нашего средне­го класса не обходят. Они просто вносят своеобразную струю в оценку, говоря о том, что у нас есть свой специфический средний класс, не такой, как на Западе. Определяющими они считают такие показатели, как доходы, накопленное имуще­ство, характер досуговой и рекреационной деятельности и т.д. Вправе наши коллеги так рассуждать? Конечно, почему бы и нет. Это их точка зрения.

Обратим внимание на те процессы в жизни нашей стра­ны, которые все чаще именуются некоторыми обществове­дами, особенно политологами, как процессы «саудовизации» России. Указанные процессы существенно преобразили состав средних слоев. Это ведь не только и не столько старый средний класс (в другой терминологии — мелкая буржуазия). Старый средний класс характеризуется как наличием частной соб­ственности, так и продуктивной деятельностью в добывающих и трансформационных отраслях экономики, в бытовых, рас­пределительных и социальных услугах. Но это и не традицион­ный (в «западном стиле») новый средний класс.

Учитывая реальное состояние нашей экономики, где основным формирующим ВВП компонентом выступают сы­рьевые отрасли, мы получаем весьма специфический средний класс. Наблюдения, интервью и приводимые в прессе не всегда надежные, но тем не менее близкие к истине данные показыва­ют опережающий рост в составе срединных групп (если брать уровень жизни, включая как доходы, так и наличие движимо­го и недвижимого имущества) работников частной охраны, прислуги, работников сервиса, специализирующихся на бо­гатой клиентуре, и т.д. Так, профессор Б. Ключников оцени­вал в 2005 г. численность частных охранников в 1 млн человек

Глава 14. Средние слои: на пути к информационалъному среднему классу?

[Ключников, 2005, с. 84]. Это по арифметическому большин­ству мелкие предприниматели и наемные работники сервис­ных отраслей, связанные с инфраструктурой сырьевого бизне­са, включая банковские услуги и т.д., занятые обслуживанием нужд топ-менеджмента и среднего менеджмента этих же отрас­лей, а также государственных и муниципальных чиновников, чьи официальные и неофициальные доходы целиком сопряже­ны с этими же отраслями.

Численное преобладание подобного среднего слоя (или среднего класса) характерно для тех стран третьего мира, ВВП которых основан на доминировании сырьевого компонента в производстве. Можно определить такие группы населения в нашей стране, в социологических исследованиях по потреби­тельским характеристикам справедливо относимые к средним, с учетом их функциональных характеристик как паразитиче­ский «новый средний класс» или, если применить иную тер­минологию, «средний класс, средние слои компрадорского типа». За дефинициями дело не стоит. Важное значение име­ют ценностно-мотивационные характеристики этих компра­дорских средних слоев, их неадекватность развитию нашего общества в сторону постиндустриальности, информационной экономики и т.д. Очевидно, что такого типа слои служат со­циальной опорой консервации экономики компрадорского типа, экономики сырьевого придатка стран, входящих в центр мир-системы. С таким средним классом Россия может лишь стагнировать, погружаясь во все большую отсталость и оказы­ваясь в полной зависимости от экономически развитых стран и транснациональных корпораций. Эти слои могут быть ней­трализованы при проведении политики модернизации только в государственно-организованной форме твердого (а не мягко­го) авторитаризма развития.

Конечно, нарядустакими социально-профессиональными сегментами в составе обеспеченных средних слоев присутству­ют частнопрактикующие адвокаты, учителя частных школ, программисты, инженеры эффективно функционирующих частных и государственных предприятий, некоторые катего­рии университетской профессуры, особенно занятой в сфере

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

бизнес-образования, которые не только по функциональным характеристикам, но и по ресурсной обеспеченности и образу жизни могут быть сопричислены к новому среднему классу.

Однако проблема в том, что в составе двух третей населе­ния страны, пребывающих в состоянии малообеспеченности, бедности и нищеты, порядочную долю составляют несостояв­шиеся кандидаты в средний класс: основная масса врачей, учи­телей, инженеров, профессоров и исследователей. Часть из них не выдержала теста на профессионализм в условиях рынка, но значительные группы оказались в аутсайдерском положении, за пределами своего естественного социального окружения в силу характера проводившейся на протяжении постсоветского периода государственной политики.

Итак, в отечественных исследованиях из совокупности средних классов/слоев не выделен с необходимой определенно­стью новый средний класс/слой в том его понимании, как это общепринято в мировой литературе и аналитике. Более того, основная направленность значительной части получивших из­вестность публикаций переносит акцент с функциональных на потребительские характеристики срединных групп населения. Между тем остается в стороне центральный вопрос о судьбах образующих ядро складывающегося нового среднего класса ин-формациональных производителях как основных акторах ста­новления национальной информационной экономики.