Тема 1. Современные модели практики социальной работы

Не нужно знать все.

Нужно знать главное!

Эсхил

1. Помощь людям в контексте теории и практики социальной работы.

2. Современные классификации моделей практики социальной работы.

3. История социальной работы как базовое основание классификации моделей практики социальной работы.

4. Принципы отбора моделей практики социальной работы.

1. Важнейшая функция теории, как неоднократно подчеркивал Т. Лукман, – помочь людям в решении проблем повседневной жизни, в ориентации в этой жизни. Технологизация же социальной работы – одна из ключевых проблем не только учреждений социального обслуживания, но и всех социальных институтов. “То, что доселе складывалось в единое целое и сохранялось в этом качестве благодаря естественным стремлениям людей и на основе имеющихся у них средств, – постулирует З. Бауман, – ныне должно базироваться на предоставляемых технологией... инструментах”[1]. Словом, актуальность проблем технологии социальной работы обусловливается как процессами, происходящими в обществе, его социальной политике, так и присущими самой науке. “Важное место в социальном запасе занимает знание рецептов, т.е. знание, сводящееся к практической компетентности в обыденных делах”[2]. Технология не идентична науке, но, только став прикладной, наука достигает своей цели сделать объект собственных исследований в полной мере понятным.

Усиливаются процессы разделения труда в социальной работе, связанные с формированием в организационной структуре данной научной дисциплины относительно независимых уровней: прикладных исследований и области практического внедрения научных знаний с целью конструирования различных технических средств и имеющихся технологий. Для практического использования научная информация опосредуется технологическими разработками, придающими ей “рабочую форму”. Тем самым совершается переход от научного описания к нормативной системе, имеющий целевое, практическое значение. По сути дела, речь идет о “расщеплении” методов социальной работы на исследовательские и практические. Такое расщепление весьма условно, ибо в разных контекстах один и тот же метод может быть и теоретическим, и практическим.

Возрастает интерес к процессуальному, технологическому описанию социальных явлений. Технологический уровень в социальной работе и представляет собой область конструирования различных средств для решения социальных проблем. Изменяется отношение к понятию “субъектность”, роли клиентов как в проводимых исследованиях, так и практике социономической деятельности. Клиенты становятся соинформантами. Дискутируется вопрос о недопустимости ситуаций навязывания чужого видения реальности субъекту опыта. Озвучиваются иные социальные миры. Это находит отражение в том, что диагностический подход все чаще подвергается сомнению как базовая модель практики социальной работы. Все активнее осознается тот факт, что игнорирование здравого смысла и повседневного опыта приводит к превращению знания в особую вотчину ученого, когда специалист ставится выше респондента, что само по себе может порождать у людей чувство беспомощности и отчуждения, как и определение социальными науками “своих подопечных как сборища невежд”[3].

Растет осознание того факта, что объект социальной работы – “живые системы”, которым, кроме “тела” (организма), внутренне присуща активность, т.е. способность самостоятельно двигаться, выбирать направление и способ движения[4]. Самостоятельность означает независимость активности от внешних воздействий. Причем активность может быть направлена как на развитие процесса, так и на его торможение, бессмысленные траты ресурсов.

Кроме активности, “объекты” обладают рядом других свойств: рефлексивностью (способностью осознавать свои действия и действия других), способностью самостоятельно ставить цели и способностью к самоорганизации. Последнее свойство является условием соорганизации с другими “объектами” для включения в процессы организации и возможностью организации других “объектов”.

Учет названных особенностей изучаемых процессов способствовал отказу ряда ученых и практиков от использования самого термина “технология” применительно к людям, их группам, ибо он – технического происхождения. Однако анализ самого термина позволяет постулировать правомерность его применения к любой деятельности. Проектируя работу с людьми, помогающие им специалисты социальных служб уже занимаются технологизацией, исключая экспромты и непродуманные действия. Тем не менее противоречия в осмыслении накопленных технологий и определении их места в социальной практике сохраняются. В этой связи обратимся к классике. М. Вебер писал: “Во-первых, наука, прежде всего, разрабатывает, конечно, технику овладения жизнью – как внешними вещами, так и поступками людей – путем расчета. Во-вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навыки обращения с ними”[5]. Говоря о современной науке и ее отличии от классической, подчеркнем ее мощную интеграцию с технологией при определяющей и стимулирующей роли первой.

В отличие от обычных научных знаний типа “что”, технологическое знание есть знание типа “как”[6]. Поэтому вопросы такого типа знания – это вопросы приложения науки, ее включенности в сферу практической деятельности, направленной на становление и развитие изучаемого процесса. А. Эйнштейн в этой связи как-то заметил, что “вся наука является не чем иным, как усовершенствованием повседневного мышления”[7].

2. В современной практике используется множество технологий социономической деятельности, что нашло отражение в моделях соответствующей профессиональной деятельности. Заметим, что лат. modulus (“модель”) в переводе на русский язык означает “тип, образец конструкции чего-либо, схема описания какого-либо явления или процесса”. Однако перевод термина с одного языка на другой не есть научное определение понятия.

В общественных науках понятие “модель” употребляется крайне неопределенно. В нашем случае под моделью будем понимать схематичное представление некоторых событий, которое включает понятия, обозначающие и высвечивающие определенные черты социальной реальности, расположение этих событий в наглядной форме, отражающей упорядочение событий, символы, характеризующие природу связей между понятиями[8].

Попытки классифицировать многообразие моделей практики социальной работы сопряжены с рядом трудностей, заключающихся в том, что выбираемые критерии либо придают слишком большой вес одной точке зрения на проблему, либо распространяют на объекта социальной работы особенности небольших его групп. Поэтому ряд исследователей предлагает сосредоточить внимание на подразделении анализируемых моделей в соответствии с теми областями науки, которые занимаются изучением объекта социономической деятельности. И тогда все модели практики социальной работы можно подразделить на социолого-ориентированные, психолого-ориентированные и комплексные. Первая модель предполагает прежде всего деятельность социальных работников по оптимизации учреждений социальной сферы, обеспечивающих социальную защиту и поддержку различным социальным группам нуждающихся по повышению эффективности социальной политики общества в целом. Социолого-ориентированные модели включают в себя идеи теории систем, “модель жизни” экологической теории, разрешающую и социально-радикальную модели, а также марксистскую модель[9].

Психолого-ориентированные модели направляют практиков социальной работы на оказание помощи клиенту в оптимизации собственных усилий по изменению ситуации, возникшей на личностном или социальном уровнях. В соответствии с этим приоритетными становятся подходы, позволяющие специалисту помогать клиенту в формировании и реализации своих личностных и социальных ресурсов. Соответственно, данные модели включают в себя экзистенциальный, гуманистический, ролевой подходы. Что касается комплексного подхода, то он вобрал в себя методы и теории социологии, психологии, правоведения и др., особенно те методы, которые носят интегративно-комплексный характер. Однако вопрос: “На какой основе происходит объединение этих методов и теорий?”, остается открытым.

3. В силу того что история в социальной работе играет исключительную роль: здесь старые знания не “уходят в Лету”, не упраздняются и не вытесняются новыми полностью и навсегда, а на новых витках истории приобретают порой особое звучание, становясь более актуальными, чем при жизни их авторов, – проанализируем исторические модели практики социальной работы. При этом внимание будет сосредоточено на тех из них, которые нашли наибольшее применение в практике социальной работы.

Исторически первой принято считать диагностическую модель практики социальной работы. Видную роль в ее становлении сыграла М.Э. Ричмонд. Ее часто называли “матерью социальной терапии”. По ее инициативе была основана первая школа прикладной филантропии в США (ныне это факультет социальной работы в Колумбийском университете). Ее учебники – первые по социальной работе – переиздавались неоднократно, а ее работа “Социальные диагнозы” лишь за период с 1917 по 1936 г. была переиздана 14 раз.

Суть диагностического подхода к работе с клиентом схематично можно обозначить следующим образом: изучение – диагноз – лечение. Акцент при этом делается на диагнозе, необходимости собрать как можно больше объективных данных о клиенте, его личности. Оценке ситуации клиента отводится вторичная роль. Отношения специалиста и клиента носят авторитарный характер. Основная задача социального работника, согласно данной модели, – в лечении клиента, понимаемом как изменение его личности. Социальный работник выступает как эксперт, на котором лежит ответственность за изменение. Данная модель практики социальной работы уже в начале ХХ в. за медицинский ее характер, пассивную роль, отводимую клиенту в процессе его терапии,подвергалась критике со стороны ее оппонентов

На базе критики анализируемой модели практики социальной работы в 1930-х гг. произошло становление функциональной модели, видную роль в развитии которой сыграли О. Ранк и К. Роджерс. Приверженцы данной модели практики социальной работы проявили особый интерес к социальной среде и процессу оказания помощи, но не как к лечебному процессу, а скорее как к услуге, оказываемой в рамках социальной службы. Примечателен сам понятийный аппарат, используемый представителями анализируемого подхода. Речь идет, по сути, о таких понятиях, которые и в настоящее время являются ключевыми: “социальная служба”, “клиент социальной службы”, “социальные услуги”.

Главное внимание, согласно функциональной модели, необходимо уделить не постановке диагноза, а началу процесса обслуживания клиента, структуре данного процесса, построению “правильных” отношений “клиент – социальный работник”. Важное значение в построении такого взаимодействия имеет заключение контракта, который может быть письменным или устным, формальным или неформальным. Цель контракта – прежде всего в обсуждении и достижении согласия относительно формы, содержания и задач предстоящего контакта. Если подобное согласие не имеет места, то появляется риск столкнуться с серьезным расхождением в ожиданиях сторон. Это ведет, в свою очередь, к разочарованию, появлению новых проблем. Словом, первоочередная задача контракта – в уточнении ожиданий каждого участника.

Обсуждение контракта и планирование совместной работы создают ощущение надежности и повышают мотивацию, вместе с тем предоставляют клиенту возможность отказаться от контракта и даже любого контакта.

Среди основных составляющих контракта принято выделять следующие проблемы, на которых необходимо сосредоточить внимание: цель контакта, место встреч, частота и продолжительность встреч, методы совместной работы, обязательства по сохранению тайны. Наряду с этим в контракте даются ответы и на такие вопросы, как: какие дополнительные структуры будут или должны быть задействованы, каковы правила в случае отсутствия клиента или появления его в нетрезвом виде, какие правила существуют в учреждении, если речь идет об определении туда клиента.

Особо значимо заключение контракта со слабо мотивированным клиентом. Профессионально заключенный контракт включает в себя не только требования и ожидания сторон, но и те выгоды, возможности, которые клиент может получить благодаря контакту и сотрудничеству.

Право клиента решать за себя описывается приверженцами функционального подхода с помощью понятия самоопределения.

Таким образом, происходит переход к современному пониманию сущности социальной работы, отказ от авторитарных и формальных отношений “клиент – специалист”, характерных для диагностического подхода. Задачей специалиста становится принятие ответственности за процесс оказания помощи.

Параллельно с функциональной школой идет становление и развитие психосоциальной модели практики социальной работы. Видную роль в этом процессе сыграла Г. Гамильтон. Именно она вводит понятие “личность в ситуации”. В силу того что понятие “ситуация” – одно из ключевых в данном подходе, остановимся поподробнее на его трактовке. Ситуация – это, как постулируют Ф. Знанецкий и У. Томас, набор ценностей и установок, с которыми индивид или группа имеют дело в процессе деятельности и по отношению к которым планируется эта деятельность и оцениваются ее результаты[10]. Ситуация включает в себя ряд данных: 1) объективные условия, которые в данный момент прямо или косвенно воздействуют на статус индивида или группы; 2) предшествующие установки индивида или группы, которые в данный момент оказывают действительное влияние на их поведение; 3) определение ситуации, т.е. более или менее ясная концепция условий и осознание установок, предваряющие любой акт воли. Ситуация может быть изменена либо путем изменения объективных условий, либо путем изменения установок, либо путем изменения и того, и другого.

Согласно анализируемой модели, клиент должен быть активным участником процесса изменений, взаимодействуя с внешней средой. Клиент “сам рисует свой билет”. Социальный работник помогает ему в адаптации к условиям социального окружения – в этом цель социальной работы.

В 50-60-х гг. ХХ в. получает развитие системная модель практики социальной работы, согласно которой предметом профессионального внимания специалиста становится клиент во внешней среде. Клиент являет собой систему, которая, в свою очередь, – элемент другой, более широкой, системы, получившей название внешней среды. В процессе оказания помощи специалист призван работать с клиентом во внешней среде, ибо они взаимоопределяют друг друга. Внешняя среда – это совокупность физических и социальных факторов, внешних по отношению к системе, которые непосредственно принимаются во внимание в процессе принятия решений индивидами в системе. Что конкретно включать в клиентную систему, а что в ее релевантную внешнюю среду, зависит от вида системы, ее целей, внутренней структуры, отношений с другими системами и многих других факторов (А. Пинкус, А. Минахан).

Словом, необходимо изучить внешнюю среду клиента с точки зрения его действительных нужд, определить, подходит ли она клиенту и можно ли произвести в ней изменения в тех случаях, когда они действительно необходимы. При этом важно помнить, что радикальные изменения (например, смена места жительства) нежелательны, ибо они могут привести к стрессу.

Работа с окружением может проходить по ряду направлений:

– обеспечение нужд клиента на дому (приход сиделки, парикмахера, помощника по ведению домашнего хозяйства, священника);

– восстановление контакта с внешним миром;

– работа с людьми, окружающими клиента и имеющими то или иное влияние на него: родными, сослуживцами, продавцами в близлежащих магазинах и т.п.).