Память преподобного Константина Синадского

П реподобный Константин родился в городе Синаде¹ и был по происхождению иудей. Будучи еще малолетним, он, однажды сопровождая свою мать, увидел христианина зевнувшего и сотворившего крестное знамение на своих устах. По подражанию, и он стал делать подобное. Между тем такое наружное уподобление расположило его со вниманием относиться и ко внутреннему содержанию христианской веры. Душою он ощущал теплоту благодати Божией, и лицо его просветлело, озаряемый свыше таинственным наставлением, он в продолжение многих дней даже как бы забывал о телесной пище, не ощущая голода. Это было соблазном для окружающих его (1 Кор. 1:23): одна девица еврейка однажды дерзко поглумилась над ним, но была за то им сначала умерщвлена знамением честного креста, а потом оживлена. Внимая, таким образом, чистым, верующим сердцем гласу Господа (Евр. 4:7), он оставил своих родных и, как бы по указанию Божественного облака², дошел до места называемого "душевное спасение", где проживали тогда великие мужи, сиявшие добродетелями и подвигами иноческими. Представившись настоятелю этих иноков, он рассказал ему о себе все подробно: тот велел принести крест и приказал ему облобызать его. Блаженный с радостью начал лобызать святой крест и положил его себе на голову, на которой тотчас отпечатлелось знамение всечестного оружия, неизгладимо сохранившееся и впоследствии, даже до самой его смерти. После того сподобился он святого крещения и наречен был Константином. После крещения он удалился в одно близлежащее место и там ревностно посвятил себя подвигам духовной жизни, при желании принят, иноческий чин, он, еще до пострижения, всех превосходил уже строгим благочестием, устрояя свою жизнь по примеру и наставлениям святого Апостола Павла. Когда же Константин произносил иноческие обеты Богу, место, где это происходило, наполнилось благоуханием, и сами собою отверзлись перед ним церковные двери. При своей душевной чистоте он удостоился еще особенного дара: он был прозорливцем, ибо перед ним открыты были даже помыслы каждого брата. Из этой обители предпринял он путешествие к Олимпу³, приходил затем в Атталию⁴, перейдя дивным образом быструю реку, посетил Миры Ликийские и многие другие места и опять пришел к Олимпу. Здесь Константин сорок дней провел без пищи, будучи закопанным в землю до чресл. Потом против воли своей он принял священный сан и, не оставляя подвижнических трудов, странствовал еще в Атрою⁵. За восемь месяцев предсказал он о своей кончине и, согласно этому предсказанию, мирно преставился ко Господу⁶.

________________________________________________________________________

1 Синад или Синнады - город на севере Фригии, близ горной цепи, где находились знаменитые Синнадские мраморные ломки. Ныне развалины близ Ескикара - Гассаф.

2 Исх 13:21. Место, до которого дошел преподобный, была гора Сина в Сирии, где подвизались святые отшельники уже в III в.

3 Олимп гора в Малой Азии, в окрестностях которой находились славные в то время монастыри, в коих подвизались великие подвижники, напр. Иоанникий Великий и т. д.

4 Атталия, прибрежный город Памфилии, основанный за полвека до Р.X. Атталом II Филадельфом и названный по его имени.

5 Атроя - город, отстоящий недалеко от Олимпа.

6 Преп. Константин жил и подвизался в VIII в.

 

Страдание святого первомученика и архидиакона Стефана,

Память 27 декабря

К огда Господь наш Иисус Христос, по совершении таинства спасения нашего, вознесся на небо и от Отца ниспослал на апостолов Духа Святого в виде огненных языков (Деян. 2:1-4), и первенствующая церковь (Иерусалимская) начала умножаться, возникло в ней вскоре неудовольствие между христианами из еллинов¹ и евреев. Здесь разумеются не те еллины, которые поклонялись идолам и которых Священное Писание обыкновенно называло язычниками. Язычникам в то время еще не был открыт доступ к вере во Христа и не проповедовалось им слово спасения, даже по убиении архидиакона Стефана, еще не скоро стали допускать язычников в собрание верных. Первым из язычников христианином был Корнилий сотник (Деян. 10), но едва крестил его св. Петр, вознегодовали христиане из обрезанных иудеев на то, что Петр ходил к необрезанным, и роптали на него до тех пор, пока он не рассказал им о видении, бывшем ему - о плащанице спущенной с неба (Деян. 11:5-18). Тогда они успокоились и прославили Бога, говоря:

- Видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь.

Итак, при жизни святого Стефана роптали на евреев еллины не из числа язычников, а бывшие также из евреев и хранившие тот же закон, данный Моисеем, но рассеявшиеся по разным странам (как и святой апостол Иаков в своем послании пишет: " двенадцати коленам, находящимся в рассеянии - радоваться " (Иак. 1:1), и усвоившие еллинский язык (но не веру и нравы), посему их и называли еллинами те, которые жили в Иерусалиме. Подобным образом и Златоуст выражается: "Еллинами, о коих говорится в книге Деяний Апостольских, я полагаю, назывались говорящие по-еллински, потому только, что они по-гречески говорили, будучи евреями". Между такими-то еллинами-христианами и возник ропот на христиан из евреев иерусалимских, ропот за то, что вдовы еллинов были пренебрегаемы при ежедневном назначении служений: или им назначалась низшая работа, или им давалась меньшая и худшая доля пищи и одежды.

При таком положении дел, святые двенадцать апостолов созвали всех бывших тогда верующих и сказали им:

- Нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек, исполненных Святого Духа и мудрости, их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6:2-4).

Это предложение святых апостолов было одобрено всем собранием верных, которые немедленно избрали: Стефана, мужа исполненного веры и Духа Святого, Филиппа, Прохора, Никанора, Тимона, Пармена и Николая, уроженца антиохийского.

Самые имена сих избранников показывают, что они были родом не из тех евреев, которые жили в Иерусалиме, но из тех, которые проживали в еллинских странах, ибо имена их - не еврейские, а еллинские. Из них Стефан приходился родственником Савлу, впоследствии призванному Господом с именем Павла к вере и апостольскому служению, Павел же был родом из города Тарса, в Киликии². Эти семь мужей потому избраны были из еллинов для служения бедным вдовам, чтобы еллины, доселе скорбевшие о пренебрежении своих вдовиц, успокоились наконец и перестали жаловаться и роптать.

Все сии избранники были приведены к апостолам, и те помолились, возложили на них руки и посвятили их в диаконы (служители).

Первым между ними был Стефан, исполненный веры и силы, и потому назывался архидиаконом. По благодати Божией, он творил много знамений и чудес среди верных: а если о чудесах его не упоминается в Священном Писании, это нисколько неудивительно, ибо и о делах Самого Христа Господа сказано: " Если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг " (Ин. 21:25). Впрочем, с полным основанием можно сказать, что святой Стефан, подобно старейшим апостолам, возлагал руки на больных, и они становились здоровыми. Кроме сего, он был муж сильный словом и делом, верных утверждал в вере, неверных же иудеев обличал, доказывая им от Закона и Пророков, что они несправедливо, по зависти, убили Сына Божия, Мессию, ожидаемого столько веков. И когда между иудеями, и фарисеями, и саддукеями, и греческими евреями разгорелся однажды спор о Господе нашем Иисусе Христе, и одни говорили, что Он - пророк, другие же - что Он льстец, а иные - что Он - Сын Божий, святой Стефан, взойдя на возвышение, стал благовествовать всем о Христе Господе, говоря:

- Мужие братие! Зачем усиливается между вами раздражение, и весь Иерусалим разделяется на партии? Блажен тот из вас, кто уверовал в Господа нашего Иисуса Христа, ибо Он, для того, чтобы освободить нас от грехов наших, сошел с небес и родился от Пресвятыя и Пречистыя Девы, избранной прежде создания мира, Он принял на Себя и понес наши немощи и недуги, слепым даровал зрение, прокаженных очищал, бесов изгонял.

Они же, услышав слова его, стали спорить с ним, усиливались опровергать его и хулить проповедуемого им Господа, как написано об этом в книге Деяний Апостольских:

" Некоторые из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев, Александрийцев и некоторые из Киликии и Асии вступили в спор со Стефаном " (Деян. 9:9).

Ибо евреи, жившие между греками в разных отдаленных странах, имели особые свои синагоги в Иерусалиме. И таким образом, кроме первенствующей архисинагоги еврейской, в Иерусалиме много было синагог разных пришельцев, или евреев, живших в различных странах, и от каждой страны евреи исключительно в свою синагогу в Иерусалиме посылали детей учиться Закону Божию. Да и сами они, ежегодно приходя на поклонение ко храму Соломонову, проживали при своих синагогах, и собирались в них, и учились в них, как это видно из второй главы книги Деяний Апостольских: "В Иерусалиме находились иудеи, люди набожные из всякого народа под небесами, парфяне, мидяне и еламиты" и прочие (Деян.2:5-9), т.е. евреи, жившие в Парфии, в Мидии, в Еламе³, и в прочих там указанных странах, пришедшие теперь на праздник в Иерусалим. Соответственно сему, были в Иерусалиме синагоги Киликийская, Александрийская, Киринейская⁴. О Либертинской⁵ же рассказывают, что в ней было особенное племя евреев, ведущее свой род от тех, которые некогда были пленены Помпеем римским⁶, потом отпущены на свободу, и поэтому назывались "либеры", что значит - свободные. Точно также и св. Златоуст говорит: "Либертинами назывались те, коим была дарована свобода римлянами. И так как в Иерусалиме жили пришельцы из разных стран, то они и синагоги свои в нем имели, где слушали чтение закона и молились".

Сии-то собрания в синагогах - Либертинской, Киринейской и других, споря со Стефаном, не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил, и святой Стефан в то время словом истины одолел три части света - Европу, Азию и Африку, одолел Европу в лице либертин, пришедших из Рима, находящегося в Европе, одолел Азию в лице киликиян, уроженцев Азии, одолел Африку в лице киринейцев и александрийцев, происходивших из Африки.

Они же, не имея силы сказать что-либо против проповедуемой Стефаном истины, светлейшей солнца, воспламенились на него гневом и, полные зависти, подучили некоторых из своих единомышленников, привыкших говорить ложь, объявить главной архисинагоге еврейской, будто они слышали, как Стефан говорил хульные речи против Моисея и Бога. Возмутив, таким образом, народ, и старейшин, и книжников, они напали на святого Стефана, схватили и привели его в синагогу к первосвященникам и великому множеству законоучителей; тут же представили и ложных свидетелей, которые утверждали:

- Сей человек не перестает говорить хульные речи на святое место сие и на закон, и мы слышали, как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые установил нам Моисей.

Святой же Стефан стоял невозмутимо среди этого убийственного собрания, как ангел Божий, сияя светом божественной благодати, как некогда Моисей: ибо преобразился внешний вид лица его, и все, бывшие в собрании, смотря на него, видели лицо его, как лицо ангела.

Первосвященник спросил его:

- Справедливо ли то, что говорят о тебе свидетели?

Святой, раскрыв уста свои, произнес длинную речь. Он начал от Авраама, который первый получил обетование о пришествии Мессии, и затем рассказал всю историю до Моисея, вспоминая о нем с полным благоговением и уважением, и этим ясно показывал и возражал против лжесвидетелей, что сам он вовсе не хулитель ни Моисея, ни Закона Божия, данного через Моисея, и еще яснее доказывал, что именно отцы их были хулителями.

- Не восхотели, - говорил он, - отцы наши быть послушными ему, но отринули Его и обратились сердцами своими к Египту (Деян. 7:39).

Потом возражая на другую клевету, будто бы он произносил хулу на место святое, сказал:

- Соломон построил Ему храм (Деян. 7:47).

Этими словами он как бы хотел сказать: "Я чту место святое, по Божиему благоволению мудро устроенное царем Соломоном и освященное славою Господнею, явленною облаком, я почитаю храм, во славу Божию созданный людьми, но при сем и то исповедую, что Бог более любит пребывать в невещественных, нерукотворенных храмах, т.е. в душах человеческих чистых.

- Всевышний не в рукотворенных храмах живет, - говорил он, - как говорит Бог чрез пророка: " небо - престол Мой, а земля - подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, говорит Господь: и где место покоя Моего; ибо все это сделала рука Моя " (Ис. 66:1-2).

Наконец, исполнившись божественной ревности, как некогда Илия, святой Стефан обратился с обличительной речью против всего собрания:

- Жестоковыйные люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому: как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника (обетованного Мессии), которого предателями и убийцами сделались ныне вы (Деян. 7:51).

Сии слова святого возбудили в первосвященнике и книжниках невыразимую ярость, и все они, слушая сие, рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами своими.

Но Стефан не обращал внимание на их гнев, ибо был исполнен Духа Святого, Который и делал его мужественным и боговдохновенным. Взглянув на небо, он увидел славу Божию. Доселе он проникнут был лишь желанием узреть ее, и с полной верою твердо надеялся достигнуть сего, а теперь, еще до кончины своей, стал созерцать ее и, как близкий к смерти, встречал ее, как начало блаженства; он увидел и Самого Христа Иисуса, Владыку и Господа своего, стоящего в небе и как бы ожидающего к Себе прихода его, когда, наконец, разрешившись от тела, скорее дойдет к Нему, и там, где Он, Сам Господь, там и слуга Его будет⁷.

И то, что он видел, то объявил всем, воскликнув громким голосом:

- Вот, я вижу небеса отверзтые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7:56).

Он не скрыл сего видения, как обыкновенно делали святые мужи, которые, конечно, по смирению своему, не открывали явлений, посылаемых им от Бога, но всем объявил преславное откровение для того, чтобы верные утвердились в вере, а неверные были посрамлены. И для того еще он сделал сие, чтобы и будущих после его мучеников уверить, что страдающим за Христа нет препятствия к восхождению на небо и какого-либо испытания, но открыт прямой, свободный путь, небо отверзто, воздаяние готово. Сам Подвигоположник, стоя, ждет; Господня слава сама сретает мученика во вратах небесных. И посему святой первомученик поведал в слух всех, что он видит, как бы призывая этим и других после себя к тому же венцу мученическому.

Но завистливые иудеи, привыкшие убивать пророков и восставшие на Самого Господа, Исполнителя Закона и Пророков, не стерпели слов истины, будучи сами лживы, и не захотели слушать откровения святого Стефана, но подняли громкий крик, стали затыкать свои уши и, единодушно устремясь к нему, возложили на него свои убийственные руки, вывели из города, как прежде Господа Иисуса, благоизволившего пострадать вне стен, и камением побивали благого и верного раба Господня. А чтобы легче было бросать камни на святого, лжесвидетели и убийцы сняли с себя верхние одежды и сложили их при ногах одного юноши, по имени Савла, который хотя был единоплеменником и родственником убиваемого, но более других раздражен был против него, из слепой ревности к Ветхому Закону. Савл - говорится в Деяниях - одобрял убиение его (Деян. 8:1). И св. Иоанн Златоуст говорит о сем так: "Скорбел Савл, что у него не было много рук, чтобы всеми ими можно было поражать Стефана, и доволен был лишь тем, что мученика побивали многие руки лжесвидетелей, которых одежды он сторожил".

В то самое время, когда святого Стефана убивали в долине Иссафатовой (которая лежит между Иерусалимом и Елеоном, при Кедрском потоке, имевшем множество камней по берегам), вдали, на некотором возвышении, взирая с горы, стояла Пречистая Дева со святым Иоанном Богословом и прилежно молилась о Стефане ко Господу и Сыну Своему, да укрепит его в терпении и примет душу его в руки Свои. О, как сладостна, хотя и от жестоких ударов камнями, была смерть святого первомученика, когда с высоты небесной Сладчайший Иисус, а с горы земной Сладчайшая Матерь с возлюбленным учеником взирали на его подвиг! И святой Стефан, под частым каменным дождем, падающим на него, весь обагряясь кровью, ослабевая силами, и разрешаясь от уз плоти, скорбел сердцем не о себе, а о тех, которые убивали его, и прилежнее о них, чем о себе, молился перед смертью: ибо о себе, стоя прямо, говорил:

- Господи Иисусе, приими дух мой (Деян. 7:59). Потом, преклонив колена, молился о своих убийцах, восклицая:

- Господи, не вмени им греха сего (Деян. 7:60).

С этими словами святой предал Христу свою чистую душу. Так скончался добрый подвижник, так увенчался, как бы багряными цветами, окровавленными камнями первый мученик и вошел в отверстое, виденное им, небо к Господу и Царю славы, соцарствовать с Ним в бесконечном царстве.

Архидиаконом он рукоположен был святыми апостолами вскоре после Пятидесятницы, и пострадал в том же, по Вознесении Господнем году, 27 декабря, имея от роду немного более 30-ти лет. Лицом он был прекрасен, но еще прекраснее душою.

Тело же его святое было повержено на съедение зверям и птицам, и лежало день и ночь непогребенным. И только на другую ночь Гамалиил⁸, известный в Иерусалиме еврейский законоучитель (который и сам потом уверовал во Христа с сыном своим Авивом), послал честных и верных людей и, тайно взяв тело святого, отнес в свое имение, отстоявшее от Иерусалима на 20 стадии⁹, называемое Кафаргамала, и с честью похоронил там, сотворив над ним плач великий. "И кто бы не плакал, - говорит Златоуст, - смотря на того кроткого агнца, побиенного камнями и лежащего мертвым!".

Через много лет после того, благочестивая царица греческая Евдокия, супруга Феодосия Младшего¹⁰, прибыв в Иерусалим, на том месте, где святой первомученик Стефан был убит и земля обагрилась его честною кровью, создала прекрасную церковь во имя его¹¹, в честь же Христу Богу, Ему же слава вовеки. Аминь.

Тропарь, глас 4:

Подвигом добрым подвизался еси первомучениче Христов и Апостоле, и мучителей обличил еси нечестие: камением бо побиен от рук беззаконных, венец от яже свыше десницы приял еси, и к Богу взывал еси вопия: Господи, не постави им греха сего.

Кондак, глас 3:

Владыка вчера нам плотию прихождаше, и раб днесь от плоти исхождаше: вчера царствуяй плотию родися, днесь раб камением побивается. Того ради и сканчавается первомученик и божественный Стефан.

________________________________________________________________________

1 Еллинами назывались иудеи, жившие в разных странах языческого мира и говорившие на очень распространенном еллинском (греческом) языке, на праздник они приходили в Иерусалим и подолгу жили в нем.

2 Киликия - приморская область на юго-востоке Малой Азии. Тарс - главный город Киликии, и поныне цветущий город.

3 Все это - провинции прежних могущественных царств, впоследствии подчиненных Римской империи; они лежали между Каспийским морем и Персидским заливом. Парфия - большая страна к юго-востоку от Каспийского моря. Мидия - западная часть Ирана, к югу от Каспийского моря. Елам - страна, лежавшая за Месопотамию, по ту сторону Тифа и вдоль этой реки к югу до Персидского залива.

4 Киринея - область верхней Ливии, по северному берегу Африки, к западу от Египта.

5 Либертинцы (с латинского - свободные, или вольноотпущенники) - иудеи, побежденные римлянами во время войн их с ними, особенно при Помпее, лет за 60 до Р.Х.

6 Помпей - знаменитый римский полководец и завоеватель, впоследствии, по уничтожении в Риме республики, в качестве одного из триумвиров, самовластно управлявший третью частью государства.

7 По слову Спасителя. См. Ин 12:26.

8 Гамалиил - знаменитый законоучитель еврейский, занимавший высокое место в Иерусалимском синедрионе, уважаемый всем народом, так что его называли "славою закона". Предание говорит, что он, вместе с сыном Авивом, крещен был Апостолами Петром и Иоанном.

9 Около 3 1/2 верст.

10 Феодосий II, или Младший, царствовал с 408 по 450 г.

11 Церковь освящена в 460 г.; она была так обширна, что в ней помещалось до 10 000 человек.

 

Житие и страдание святого преподобномученика и исповедника Феодора и брата его преподобного Феофана ¹ начертанных

С реди мучеников, пострадавших за Христа, одни подвизались за христианскую веру, противостоя защищавшим свое идолопоклонническое заблуждение язычникам, другие же, подвизаясь за правую веру против христиан же, но только неправославно веровавших, понесли не меньше трудов, чем первые, за что и получили равные с ними венцы. В ряду последних находится дивный и великий Феодор.

Феодора возрастила Палестина, данная Богом в наследие Аврааму и справедливо называемая землей обетованной, так как не только из нее вышел весь лик пророков и патриархов, но и Сам Христос по плоти произошел из нее же, а также и весь собор Богоугодных апостолов. Та же страна явила миру и этот светильник веры и столп благочестия, - святого Феодора, ибо его благородные родители², все состояние и богатство коих заключалось в том, что они именовались христианами, жили во святом граде Иерусалиме.

Святой Феодор еще в юности приобрел великую мудрость, и в отроческие лета он обладал уже не отроческим умом, вместо того, чтобы заниматься детскими играми или увлекаться зрелищами, он постоянно пребывал в храмах Божиих и не было для него ничего приятнее, как взирать на дела благие и честные и поучаться им. Вместе с тем он обнаруживал также беспрекословное повиновение своим родителям. Одним словом, преподобный, подобно плодоносному саду, с самого начала своей жизни показал, каков он будет впоследствии.

Когда он подрос, родители отдали его в монастырь святого Саввы³ одному ученому и добродетельному пресвитеру, чтобы он изучил Божественные книги Священного Писания, а вместе с этим обучился и страху Божию. У Феодора был брат, по имени Феофан, моложе его по возрасту, но равный ему по добродетели. Он вместе со старшим братом находился в обучении у одного и того же пресвитера. Обладая острым умом, Феодор в короткий срок прошел всю преподанную ему книжную мудрость. Не довольствуясь этим, но стремясь к приобретению более высоких познаний, он вышел из обители и, найдя одного преклонных лет человека, преисполненного мудрости, упросил его, чтобы тот взял его к себе в ученики. От этого человека святой Феодор не только вполне усвоил всю внешнюю мудрость⁴, но также приобрел прочный навык и в духовном ведении. Он научился от старца презирать мир и все мирское и, овладев в совершенстве обеими науками - мирской и духовной - снова вернулся в обитель святого Саввы.

Сделавшись иноком и творя угодные Богу дела, Феодор многих превзошел своей жизнью. Кто был там более кроток, чем он? Кто незлобивее его? Кто воздержнее? Кто лучше его знал время, когда надо было молчать или сказать что-нибудь, или исполнить какое-либо дело, так чтобы ни нарушить свое безмолвие, ни потерять случай сказать в свое время что-нибудь полезное, ни пропустить какую-либо монастырскую работу? Кто в такой степени умертвил свое тело, обуздал язык и глаза и отразил нападение помыслов, в какой сделал все это Феодор? За такие его добродетели, по Божию смотрению и по желанию всей братии обители, Иерусалимский святитель посвятил его в сан пресвитера. Таким образом обитель святого Саввы имела его у себя как добрую пчелу, прилежно собирающую мед добродетелей. О Феодоре надо еще сказать, что он уподобился пророку Иеремии, которому сказано: " Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя " (Иер. 1,5). Ибо когда он еще отроком жил в Лавре⁵ и обучался грамоте у вышепомянутого пресвитера, то этот боговдохновенный муж пророчествовал о нем, что сей прекрасный юноша завершит свою земную подвижническую жизнь мученической кончиной ради Христа. Это и сбылось впоследствии, как покажет дальнейшее повествование.

В то время снова вспыхнула иконоборческая ересь, искорененная из церкви после Льва Исаврянина⁶, Константина Копронима⁷ и его сына Льва⁸, и преданная проклятью VII Вселенским собором⁹, созванным благочестивой царицей Ириной и ее сыном Константином¹⁰. Вновь восстановил эту ересь злочестивый царь Лев Армянин¹¹, о первоначальной жизни которого здесь уместно будет сказать несколько слов. В царствование Никифора¹² он был сперва начальником армянской гвардии, а потом знатным сановником и предводителем восточной армии. Затем он хитростью взошел на престол, свергнув доброго и благочестивого царя Михаила, по прозвищу Рангава¹³, которого он заставил постричься в иночество; при этом он оскопил его сыновей Игнатия и Феофилакта и отослал Михаила с женой и детьми в заточение.

Когда святейший патриарх Никифор¹⁴ венчал Льва Армянина в соборной церкви на царство и возлагал на голову его венец, то почувствовал в руках своих боль, как от терния, как будто венец в руках святителя стал терновым, причинявшим болезненные уколы, и понял тогда святейший патриарх, что это ясное знамение тех великих скорбей и бедствий, которые нанесет впоследствии Христовой церкви этот царь.

Вначале лукавый царь скрывал таившуюся в нем ересь и казался как бы благочестивым, пока не укрепился на престоле. Но после великой войны с болгарами, в которой он явился славным победителем, он, наконец, извергнул таящийся в нем яд злобы, открыто показав себя иконоборцем. Началось это так: вернувшись с войны, царь вспомнил об одном затворнике, некогда предсказавшем ему, что он будет царем, что и сбылось. Задумав отблагодарить его за это пророчество, царь послал ему с одним верным слугой разные дары: золотые и серебряные сосуды, различные кушанья и индийские ароматы¹⁵. Но царский посланник не застал уже этого инока, так как тот скончался, а вместо него в том же затворе жил ученик его Савватий. Посланник царский стал уговаривать его принять царские дары, присланные его учителю и помолиться о царе. Но Савватий отверг дары, а вместе с ними и принесшего их, и назвал царя недостойным царского престола за то, что он почитает иконы и повинуется догматам, установленным прежней царицей Ириной и бывшим патриархом Тарасием¹⁶. При этом окаянный злословил на Ирину и Тарасия, называя первую рысью, а второго народным возмутителем, царю же Льву он угрожал скорым лишением царства и жизни, если он в непродолжительном времени не отвергнет икон, как идолов.

Возвратившись к царю, посланник рассказал ему все слышанное от черноризца и передал еще письменное послание от сего о том же. В недоумении царь призвал одного из вернейших своих советников, по имени Феодот, сына Мелиссийского патриция Михаила¹⁷, по прозвищу Касситер, и наедине советовался с ним, что делать. Феодот уже давно был заражен иконоборческой ересью и только выжидал удобного случая, чтобы открыто исповедать свое нечестие. Он дал царю следующий совет:

- В Дагистинском монастыре, - сказал он, - живет один святой инок, чудотворец и прозорливец: надо с ним побеседовать и поступить так, как он посоветует.

Когда царь согласился с ним, Феодот тайно поспешил в Дагистинский монастырь к намеченному им черноризцу, который был еретиком. Придя к нему он сказал:

- В наступающую ночь царь придет к тебе в худой одежде, чтобы побеседовать о вере и других предметах, и получить от тебя разумный совет. Ты же убеди его принять отвергнутые догматы прежнего царя Льва Исаврянина и выбросить из Божьих храмов идолы (так окаянный называл святые иконы). Затем постарайся устрашить его, что если он этого не сделает, то в скором времени, вместе с жизнью, лишится и царства, если же он пообещает исполнить это, то пророчески предреки ему долгую жизнь и благополучное царствование.

Таким образом, еретик Феодот с еретиком же иноком сговорились привлечь к своему нечестью царя, имевшего удобопреклонное к их замыслу сердце. Ничего не зная о лукавстве Феодота, царь ночью встал и в худой одежде (чтобы не быть узнанным) пошел к этому ложному чудотворцу и лживому пророку. Проводником его был все тот же Феодот. Когда они пришли к помянутому черноризцу и беседа уже началась, черноризец, стоя около царя и как бы по Божественному откровению узнав об его царском сане, с удивлением произнес:

- Нехорошо поступил ты, царь, скрывая перед нами под худыми одеждами свое царское достоинство. Но хотя ты и поступил так, однако благодать Духа Божия не позволила нам долго оставаться в неведении и открыла, что ты царь, а не простой человек.

Царь пришел в ужас от этих слов и, убедившись в святости и прозорливости черноризца, поверил его пророческому дару и способности чудотворения. Он легко склонился к тому, что тот приказывал, нисколько не сомневаясь во всем, что пророчествовали его уста, и принимая гибельный для души и полный змеиного яда совет еретика, как здравый и душеполезный. Немедленно же он обещался исполнить все советы черноризца, наученного подобным ему еретиком Феодотом, и ушел полный злого намерения воздвигнуть гонение на святые иконы. И вот, подобно сильной буре, нечестивый царь начал возмущать покой Церкви Христовой.

Святейшего патриарха Никифора, не потворствовавшего его нечестивому намерению, он сослал в заточение в Проконисс¹⁸; точно так же изгнал он и заключил в отдаленных странах Феофана, настоятеля обители, известной под названием Великого Села¹⁹, а также Феодора Студита²⁰ и многих других великих и Боговдохновенных отцов, сильно сопротивлявшихся ему. На патриарший же престол он возвел в самый день Воскресения Христова вышеупомянутого еретика Феодота Милиссийского, по прозвищу Касситера. И был он, как " мерзость запустения, стоящая на месте святом " (Мф. 24:15; Дан. 9:27).

Тогда Бог, в праведном гневе Своем на нечестие царя не замедлил наказать его своим судом и попустил внезапное нашествие иноплеменников. То были обитавшие в восточных пустынях аравитяне, собрав всю свою силу, они вторглись в греческие области, опустошая земли, нападая на палестинские монастыри и, между другими, на обитель святого Саввы, где иночествовал блаженный Феодор со своим братом Феофаном. Святейший патриарх святого града Иерусалима понял, что это казнь за грехи и следствие гнева Божия за бесчестие и отвержение святых икон. Побуждаемый ревностью по православию он начал искать, каким бы образом погасить это пламя и обличить зло, творимое нарушителями отеческих преданий, вводящими новшества. После некоторых поисков, он нашел подходящего для этого дела человека в лице преподобного Феодора, известного своей праведной жизнью и мудростью, дышавшего Божественной ревностью и с непоколебимым мужеством стоявшего на страже православия. Оградив его молитвой и утвердив надеждой на Христа, патриарх послал его в царствующий град для обличения беззакония.

Блаженный Феодор, как послушный сын, не отказался от исполнения приказания. Готовый немедленно понести за правую веру не только многочисленные труды, но и принять страдание и даже душу свою положить за честь святых икон, он с радостью повиновался. Взяв с собою своего брата Феофана, Феодор отправился в путь и скоро достиг царской столицы. Здесь он прежде всего бесстрашно обличил в ереси наемника, не бывшего пастырем, т.е. Феодота Милиссийского, лжепатриарха Константинопольского. Преподобный открыто укорял его в том, что он развращает тех, кем и управляет, губит словесных овец стада Христова, питаемых вредной пищей еретического учения, и разоряет церковь правоверия, созидая капище зловерия. Представ затем перед самим царем и имея в устах Божественное слово, подобное острому мечу, Феодор начал устрашать царя, ясно доказывая ему, что он не только губит свою душу, но и людей Божиих влечет за собою в погибель, развращая их посредством обмана. В то же время он умолял его снова вернуться к благочестию, оставив злочестивое мудрование.

- Может быть, - сказал он, - ты умилостивишь таким образом Господа и не испиешь всю чашу гнева Божия, тяготеющего над тобою.

Удивившись свободной речи мужа, убедительности его слов, кротости нрава и его бесстрашному дерзновению, царь кротко принял обличение. Призвав его вторично, царь начал дружески беседовать с ним, спросил, кто он, откуда пришел и чего хочет достигнуть своей дерзновенной речью. Сообщив царю о своем отечестве и прибытии из Палестины, святой рассказал также и о причине своего прихода, а именно, что нарочно пришел к нему, чтобы открыто вступиться за Божию честь, видя, как бесчестят Царя Небесного в Его иконах и оскорбляют Его в лице неправедно гонимых служителей Его.

- Не подобает, - говорил он, - бояться земного царя больше небесного; наш долг обличать царей, если они прогневляют Бога.

Затем преподобный стал излагать догматы святой веры и учить воздаянию Божественным иконам должного поклонения. Приведя много мест из Священного Писания, он прибавил, что почитание святых икон есть знак нашей любви и стремления ко Христу, а также свидетельство нашей веры и нашего исповедания Его воплощения. Царь долго спорил с ним, много возражал ему от своего зловерия, но безуспешно, так как слова Божественного мужа были тверды, как адамант, а вера его непоколебима, как твердая стена. После долгого спора Феодор победил царя в словопрении и доказал ему несправедливость его воззрений. Что же тогда сделал лукавый царь? Он задумал лестью поколебать непоколебимого, пытаясь мольбой и дарами, и обещанием почестей склонить Феодора к единомыслию с собой, но не имел успеха. После многих увещаний со стороны царя, святой смело и безбоязненно сказал ему:

- Ты забыл свои обеты, царь, данные тобою Богу, когда архиерей возлагал венец на твою главу. Пощади свою душу, верни церкви украшение ее, не воздвигай брань на Бога, Судью праведного и крепкого!

Тогда царь переменил коварную кротость на свою природную и свойственную его имени звериную ярость. Он приказал долго и сильно бить исповедника Христова Феодора и его брата Феофана, и затем сослал их в заточение к морскому устью, запретив кому бы то ни было подавать им пищу, питье и одежду, чтобы, как говорил нечестивый царь, "злые погибли злою смертью".

Но когда святые страдали за Христовы иконы, томимые хладом, гладом и жаждою, "Бог отмщений Господь" не замедлил воздать беззаконному Своим праведным судом. В скором времени имеющий общие со зверями имя и жестокость погиб общей с ними смертью, ибо его закололи, как зверя. Гибель эта была предзнаменована в особом откровении, которое получила мать царя незадолго до смерти своего нечестивого сына. Уже много лет она была вдовой и проводила воздержную жизнь. Однажды во сне она имела следующее видение: ей казалось, что она шла во Влахернскую церковь Пречистой Девы Богородицы²¹, и, входя в дверь, встретила некую пресветлую Деву, окруженную множеством мужей в белых ризах, между тем как церковь была залита потоками крови. Дева велела одному из мужей, облеченных в белые ризы, почерпнуть и наполнить кровью глиняный сосуд и отдать его матери нечестивого царя, чтобы та выпила. Видя это, мать царя с ужасом сказала:

- Я уже много лет не ем мяса по причине моего вдовства и не беру в уста чего-либо кровавого. Как же я буду пить эту кровь?

Тогда пресветлая Дева с гневом спросила ее:

- Зачем же сын твой не перестает исполняться крови и этим прогневлят Меня и Моего Божественного Сына?

Здесь сон прервался, и мать царя тотчас же проснулась в страхе и трепете. С этих пор она стала непрестанно и со слезами увещевать своего царственного сына, чтобы он перестал низвергать святые иконы и проливать из-за них христианскую кровь. Но второй Иуда, послушный раб ереси и лукавый обманщик, остался неисправимым.

Вскоре после того было и второе видение, на этот раз самому царю, за шесть дней до его мучительной кончины. Ему явился в видении святейший Тарасий, давно уже ск