Тема 1. Предмет и задачи курса «Судебно-правовая реформа».

Тема 1. Предмет и задачи курса «Судебно-правовая реформа».

Время – 2 часа

Вопросы лекции:

1.Судебные реформы в России: исторический анализ.

2.Предмет и задачи курса «Судебно-правовая реформа».

Вопрос 2. Предмет и задачи курса «Судебно-правовая реформа».

 

Предмет курса «Судебно-правовая реформа» состоит в изучении и анализе нормативно-правовых актов:

1. непосредственно регулирующих процесс судебно-правовой реформы;

2. Являющихся результатом проводимой реформы.

Цели курса:

· усвоить сущность и содержание судебно-правовой реформы, проводимой в стране;

· получить представление об основных тенденциях развития судебно-правовой реформы;

· уяснить значение отдельных этапов судебно-правовой реформы для практической деятельности судов.

Основная задача курса заключается в раскрытии сущности и содержания судебно-правовой реформы; в понимании основных тенденций ее развития; в уяснении значение отдельных этапов судебно-правовой реформы для практической деятельности судов. Как учебная дисциплина, курс «Судебно-правовая реформа» призван обеспечить эффективное усвоение студентами системы знаний о проводимых в стране реформах, их сущности, назначении, особых признаках и формах.

Тема 2. Предпосылки и необходимость судебной реформы, ее основные задачи.

Время – 2 часа

Вопросы лекции:

1.Идеологические факторы, влияющие на необходимость проведения судебно-правовой реформы в России.

2.Экономические факторы, влияющие на необходимость проведения судебно-правовой реформы в России.

3.Факторы международного права, влияющие на необходимость проведения судебно-правовой реформы в России.

4.Факторы, функционирования суда и деятельности судей, влияющие на необходимость проведения судебно-правовой реформы в России.

5.Необходимость судебной реформы и ее основные задачи.

Вопрос 1. Идеологические факторы, влияющие на необходимость проведения судебно-правовой реформы в России.

 

Идея реформирования судов зародилась еще в годы перестройки, во 2й половине 80х годов. Первоначально она ставил своей задачей модернизацию системы советского правосудия в соответствие с концепцией демократизации социализма. Глубокие экономические и социальные преобразования потребовали новых ходов к законности, правопорядку, охране прав и свобод граждан. Стало ясно, что для защиты полит. и эк.свобод граждан и их объединений, общество нуждается в независимом судье, свободном от политического и социального давления. Как известно в период однопартийной системы граждане не могли защищать в суде не только полит.права, но и многие другие вытекающие из трудовых, жилищных, налоговых, земельных и др.правоотношений поскольку жалоба на действия д/л по действовавшим тогда законам рассматривались как правило в адм.порядке вышестоящими руководителями. Правовому государству требуется суд доступный для населения в котором споры рассматриваются беспристрастно и объективно, в приемлемые для сторон сроки. Обеспечить все это возможно лишь в условиях разделения властей на 3 ветви. При котором судебная власть полностью самостоятельна. Далее следовало снять ограничения прав граждан, обращаться в суд. Это и являлось целью судебно правовой реформы.

Время – 4 часа

Вопросы лекции:

1. Кризис и проблемы российской юстиции.

2. Основные идеи и мероприятия судебной реформы.

3. Особенности судебной власти. Иные правоохранительные органы в аспекте Концепции СПР 1991 г.

4. Тактика судебной реформы и ее этапы (подготовительный, переходный, завершающий).

5. Научная поддержка судебной реформы.

 

Вопрос 1. Кризис и проблемы российской юстиции.

Кризис юстиции.

Сейчас уже ясно, пускай и не в полной мере, какое безжалостное и чуждое интересам людей правосудие мы получили в наследство от тоталитарного режима. С определенностью можно сказать, что суд не пользовался властью, а власть бесконтрольно пользовалась судом.

Антидемократический режим, не меняя своей сущности, с одинаковым цинизмом представал перед подданным то в маске народного представительства, то под видом правосудия. Суды, как и вся система юстиции, составляли важный элемент командно-административной системы руководства страной, были проводниками ее воли. Они выступали как орган репрессии, подчас освящая ритуалом судоговорения предрешенную расправу.

Непредубежденному человеку видна цепкость прошлого во всех сферах государственного строительства, не исключая и судоустройства в широком смысле этого слова. Велика инерция, сильна боязнь нового. Период перестройки, к сожалению, не ознаменовался для правоохранительных органов кардинальными переменами, способными переломить застойные тенденции. Кажется, что предоставленная своей судьбе юстиция агонизирует, не пользуясь сочувствием общественности и поддержкой государства.

Суды, прокуратура, органы дознания и предварительного следствия, все более обнаруживают несостоятельность своих общих усилий по охране законности и правопорядка.

По сообщению Министра внутренних дел СССР 1990 год по количеству совершенных преступлений оказался самым тяжелым за весь послевоенный период. В прошлом году зарегистрировано 2 миллиона 786 тысяч 605 преступлений, что на 13,2 процента больше, чем в позапрошлом. Темп же роста числа совершенных в 1989 году преступлений составил по сравнению с 1988 годом 31,8 процентов. Одновременно с ростом числа общественно опасных деяний ползет вверх и кривая нераскрытых преступлений; остаток нераскрытых дел составлял на 1 июля 1990 года 489 тысяч (39% прироста к аналогичному периоду 1989 г.), а теперь перешагнул за полмиллионный рубеж.

Неудивительно, что разрыв между коэффициентами преступности и судимости (число соответственно преступлений и осужденных на 100 тысяч населения) установился в 2,5 раза. Иными словами, всего лишь 40 процентов лиц, виновных в совершении преступлений, предстают перед судом и признаются виновными. Если в 1983 году выявленные и осужденные лица относились как 13 к 10, то в 1989 году уже как 2 к 1.

Правоохранительные органы, как это подтверждается материалами судебной статистики, работают некачественно. Так, по данным Т.Г. Моршаковой и И.Л. Петрухина, несмотря на то, что 81,8% опрошенных народных судей и 94,9% судей вышестоящих судов охарактеризовали уровень следственной работы как посредственный и даже плохой, более трети (36%) нарушений, допущенных на стадии расследования, не включены судом первой инстанции или даже повторены в судебном заседании. Не уменьшается число жалоб на приговоры и решения судов. По оценкам экспертов латентные, то есть не выявленные ошибки правосудия составляют 40% от учтенных статистикой нарушений.

Значение же даже объективно правильных судебных решений сводится на нет неэффективностью их исполнения - оно не гарантирует ни быстрого и полного восстановления нарушенных прав, ни сдерживания преступного поведения в будущем.

Нельзя сказать, будто "милость и правда" царствуют в российских "судебных местах". Граждане долгие годы на себе убеждались, что оградить свои права и законные интересы с помощью правоохранительных органов так же трудно, как и защититься от самих этих органов, попав в орбиту их деятельности. Гласность, приоткрыв завесу служебных тайн, выставила напоказ язвы судопроизводства: коррупцию, сокрытие преступлений от учета, дутые показатели раскрываемости, отсутствие оправданий, отработанную технологию добывания лжепризнаний и осуждения невиновных. Пресловутый обвинительный уклон был наглядно зафиксирован изучением 343 уголовных дел, осужденные по которым были реабилитированы вышестоящими судебными инстанциями; хотя адвокаты в 98% случаев просили оправдать подзащитных, суды вопреки материалам дела постановляли обвинительные приговоры.

Только прекраснодушие может обольщаться достигнутым за последние годы неустойчивым прогрессом. Действительно, количество оправданных возросло и достигло в 1990 году 5.064 человек. Если же сравнить этот показатель с данными о преданных суду (примерно 809 тысяч лиц), то выяснится, что реабилитируется менее 1 процента граждан, втянутых в машину советской юстиции. Для сравнения стоит отметить, что до революции оправдывался почти каждый третий привлеченный к суду, а в самые черные годы массовых репрессий по делам, не относящимся к "спецкатегориям", освобождался от уголовного преследования каждый десятый подсудимый.

Привычка видеть в правоохранительных органах, в особенности являющихся правопреемниками печально знаменитых ОГПУ-НКВД-МГБ, чуждую и гнетущую силу, неспособность милиции, прокуратуры, суда удовлетворить запросы общества и возлагавшиеся на них надежды, породили кризис доверия. В прошлом году достоянием прессы стали результаты социологического опроса, согласно которым полное доверие испытывают к правоохранительным органам лишь 10% респондентов, что в 4 раза меньше полностью им не доверяющих. Правоохранительные органы пользуются наименьшим доверием народа наряду с комсомолом, министерствами и профсоюзами.

Отечественная юстиция, откликнувшаяся в 1987-88 годах на дозволенные свободы демонстрацией независимости, усилением требовательности к материалам расследования (при росте преступности судимость снижалась), по-видимому, не смогла вынести своего "бесхозяйного" положения. Традиционное давление партийно-советского аппарата ослабло, но правосудие не стало выразителем "интереса права", в растерянности и моральной изоляции ожидая, какому "праву интереса" придется служить. Исследования Т.В. Козиной продемонстрировали, что более четырех пятых опрошенных судей связывают резкое изменение судебной практики с изменением политической ситуации и установок, исходящих от вышестоящих инстанций. Сохраняется опасность, что место "телефонного права" заступит "право мегафонное" или любое другое беззастенчивое "право", что колеблющаяся юстиция, не осознавшая отвечающего ее природе содержания своей деятельности, станет, как то и было, рупором завоевавшей господство политической силы.

Ни судьи, ни другие работники правоохранительных органов не воспринимают себя как часть корпорации, призванной вопреки чему бы то ни было утверждать право и закон, что делает вышеприведенные спасения обоснованными. Социологическое исследование профессионального правосознания 590 работников правоохранительных органов Ставропольского края, проведенное Н.Я. Соколовым, показало, что они не склонны руководствоваться собственным правосознанием при обнаружении пробела или неясности в законе: 70% ориентируется на разъяснения руководящих юридических органов, 37% - на сложившуюся практику, 18,5% следуют указания непосредственных руководителей. Опрошенные считают наиболее распространенными в своей среде "службистов", умело применяющих закон, но не стремящихся к его изменению, и "прагматиков", заинтересованных прежде всего в прохождении дела и ориентирующихся на мнение лиц, от которых зависит окончательное решение. Этот факт свидетельствует о низкой самооценке кадров правоохранительных органов, способных быть хорошими исполнителями, но чуждых творчеству, лишенных внутренней свободы. Слишком много стремящихся выполнять функцию, слишком мало способных оставаться личностью, надев мундир. Респонденты отметили и распространенность "флюгеров", отступающих от требований закона под давлением руководства.

Складывается впечатление, что юстиция заняла круговую оборону, когда надзор вышестоящих инстанций оказывается близоруким, суд покрывает ошибки обвинения, прокурор горой стоит за выводы расследования, а следователь кое-что лишнее позволяет оперуполномоченному. Мало кто хочет разрушать иллюзию успешности работы коллег, идти "не в ногу". Отсюда проистекают бесконечные доследования, борьба за стабильность приговора, координационные совещания, взаимные упреки, стремление к самозасекречиванию.

Система уголовной юстиции не обеспечивает общество наобходимой информацией о преступности и результатах своей деятельности. В ней просто не существует органа, который собирал бы указанную информацию. Учет всех совершенных преступлений возложен на МВД и не может дать достаточно объективной картины, так как эти же органы отвечают за раскрытие преступлений. Нет никакой специальной службы, осуществляющей статистическую регистрацию преступлений, в отношении которых возбуждаются, ведутся и заканчиваются все уголовные дела. Статистика следственная и судебная вообще не связаны между собой. Истинный объем работы юстиции точно не известен. Вуалируются и масштабы "невмешательства", бездействия правоохранительных органов в случаях, когда они должны были бы сказать свое слово.

Известно, однако, что правоохранительные органы явно не справляются с выпадающим на их долю фронтом работ. Следователи МВД ведут примерно по 60 уголовных дел в год. Ежегодно судами рассматривается примерно 7 миллионов гражданских и уголовных дел, материалов об административных правонарушениях, причем их число постоянно растет. Характерно, что из числа уголовных дел, закончившихся постановлением приговора, 14,3% рассмотрены в 1990 году судами Российской Федерации с нарушением сроков. О нагрузке, которую несут на своих плечах следователи, прокурорские работники и судьи известно лишь, что она огромна, поскольку отсутствуют какие-либо научно обоснованные расчеты оптимальной загруженности юстиции.

Существенно затрудняет эффективную деятельность правоохранительных органов кадровый голод. ФРГ, уступающая нам по количеству населения в 4,7 раза, имеет столько же судей. В нашей стране всего лишь 28 тысяч адвокатов на 380 миллионов граждан, тогда как, например, в США - 420 тысяч адвокатов на 250 миллионов населения. Некоторые районы России, простирающиеся на сотни километров, обслуживаются 1-2 защитниками. При этом во всех правоохранительных органах сохраняется большое количество вакансий. В РСФСР не укомплектовано, например, около 2 тысяч штатных единиц следователей органов внутренних дел. Только в Москве в январе 1991 года не были заполнены 40 должностей народных судей.

Тяжелые условия труда создают феномен "бегства" следователей и судей, что является лучшим доказательством кризиса. За 5 лет (1984-1988 гг.) только из прокуратуры уволилось около 4 тысяч следователей. В 1980-1989 годах за время от выборов до выборов (5 лет) выбывало около половины народных судей. Весной 1989 года заявили о своем отказе от переизбрания на новый срок 20% российских судей. Служение правосудию становится все менее престижным.

Недостает и непрофессиональных служителей юстиции - народных заседателей. Отмечается стремление руководителей хозрасчетных предприятий, не говоря уже о кооперативах, воздерживаться от избрания народных заседателей, препятствовать уже избранным покидать рабочие места ради участия в судебных процессах. Некоторые районные суды Москвы уже исчерпывают "лимит" представителей народа на этот год и могут приостановить осуществление правосудия.

Положение усугубляется невысоким по сравнению с возлагаемой ответственностью заработком сотрудников правоохранительных органов, их жилищными мытарствами. Свыше 4 тысяч следователей Российской Федерации не имеют жилья. Закон СССР от 4 августа 1989 г. "О статусе судей в СССР" до сих пор не помог 4 сотням судей РСФСР обзавестись "благоустроенным жилым помещением в виде отдельной квартиры или дома" через местные Советы народных депутатов. 7 тысяч судей нуждаются в улучшении жилищных условий.

Наконец, показательно положение с материально-техническим обеспечением правоохранительных органов. В настоящее время в РСФСР из 2428 народных судов 984, или 39%, размещены крайне неудовлетворительно. Свыше 300 судов расположены в ветхих и аварийных зданиях. В половине судов республики нет специального помещения для конвоя и подсудимых. Между тем неуклонно сокращается строительство судебных зданий: от 468 на протяжении 1971-1975 гг. до 75 в XII пятилетке. Обеспеченность оргтехникой для оперативного размножения документов не превышает 3%. Судебные экспертизы проводятся медленно, затягивая сроки следствия и удлиняя время нахождения обвиняемых под стражей до суда.

Нищета юстиции вырастает из технической в процессуальную проблему. Так, почти половина судей РСФСР из-за отсутствия залов судебного заседания вынуждена рассматривать уголовные и гражданские дела в кабинетах, нарушая принцип гласности. Применяемый способ изготовления протоколов судебного заседания ведет к затягиванию времени нахождения дела в суде первой инстанции, затрудняет принесение замечаний на протокол и кассационное обжалование, открывает простор фальсификациям. Из-за того, что даже самый добросовестный секретарь поневоле упускает в письменном тексте около 50% ценной информации, прозвучавшей в процессе, сводятся на нет гарантии кассационного и надзорного производства. В судах нет диктофонов, видеомагнитофонов, компьютеров. Кажется чудом использование для стенографирования процесса системы послогового ввода. Всерьез изучается опыт Верховного Суда Грузии по наговариванию текста протокола на магнитную ленту с последующей передачей ее машинистке для печатания бумажного варианта этого документа.

Люди, ухитряющиеся работать в подобных условиях, заслуживают всяческого уважения.

Сказанное не оставляет ни малейших сомнений в том, что система юстиции России переживает жесточайший кризис. Среди его важнейших проявлений:

- неспособность юстиции справиться с возложенными на нее задачами, низкая эффективность ее усилий;

- невысокое качество работы системы правоохранительных органов при их чрезвычайной перегруженности;

- кадровый голод, "бегство" судей и следователей от тягот и лишений юридической службы, непрестижность последней;

- отсутствие сплоченной и независимой судейской корпорации, имеющей вес в государственной деятельности и сознательно реализующей интерес права;

- утрата работниками правоохранительных органов способности оставаться самостоятельной личностью, ориентация их на "функционирование", на исполнение навязанной извне воли;

- нищета юстиции, низкий уровень материально-технического обеспечения ее деятельности и социально-бытовых гарантий для ее служителей;

- разлад между обществом и правоохранительными органами, не заслуживающими доверия и не авторитетными в глазах общественного мнения.

Усугубление кризиса юстиции будет иметь тяжелые моральные и политические последствия, подорвет и без того расшатанную веру в серьезность намерений демократического парламента России и способность ее правительства их осуществить.

Проблемы юстиции.

Сама по себе констатация затруднений, проявляющихся в функционировании системы юстиции и препятствующих ее развитию, недостаточна для реформирования. Нужно найти и сформулировать проблемы, решение которых позволит устранить недостатки и перекосы, привести правосудие к виду, отвечающему идеалам правового государства. Наличие проблем, которые не могут быть решены в рамках существующих традиций, является доказательством необходимости судебной реформы.

Следует отметить, что природа проблем уголовной юстиции различна.

Некоторые из них имеют политический характер, но большинство является следствием методологических ошибок, неправильного определения целей, функций, возможностей и задач правоохранительных органов. Негативную роль играют также организационно-управленческие просчеты.

Идеологизация юстиции

В юстиции никогда не видели самостоятельной силы, выражающей интерес права. Судя по всему, ей придавалась исключительно ритуальная и декоративная функция. Партийные постановления и руководящие разъяснения высших судебных органов пестрят призывами "усилить борьбу", "создать обстановку нетерпимости", "повысить воспитательное значение процессов".

Идеология правящей партии, запечатленная в законодательстве, продолжает довлеть над правоохранительными органами. Уголовный кодекс РСФСР подтверждает статьями 73 и 101 "международную солидарность трудящихся", статья 1 Гражданского кодекса РСФСР отдает предпочтение социалистической собственности во имя "создания материально-технической базы коммунизма". Ратует за "коммунистическую мораль" и "подготовку детей к активному участию в строительстве коммунистического общества" также и статья 1 Кодекса о браке и семье РСФСР.

Судам предстоит работать с откровенно политизированным законодательством, содержащим сплошь и рядом не юридические, а в лучшем случае социологические понятия и определения.

Кадровый и ресурсный голод

О нехватке квалифицированных кадров работников правоохранительныхорганов многое уже говорилось. Проблема состоит в том, чтобыобеспечить пополнение органам дознания, следствия, прокуратуры и суда,преодолеть дефицит правовой помощи населению.

Не менее важно сформировать особое самосознание судей, отличноеот чиновничьего настроя на составление приглаженных бумаг и угождениевышестоящим. Служение юстиции не должно подменяться в глазах судейрутинной службой по судебному ведомству. Иными словами, речь идет нетолько о формировании достаточного судейского корпуса, но и окультивировании его корпоративной этики.

Финансовое и материально-техническое обеспечениеправоохранительной деятельности должно быть приведено в соответствие собъемом и характером работы. Необходимо освобождение должностных лицюстиции от рутинной деятельности. Нельзя допустить отставанияоснащенности правоохранительных органов техникой и интеллектуальнойпродукцией: компьютерными программами, методическими материалами,информационными технологиями.

Не имеют своего стройного организационного оформления службы,обеспечивающие применение специальных познаний в деятельностиуголовной юстиции. Экспертные учреждения находятся в ведении МВД, КГБ,Министерства юстиции и порою идут на поводу у интересов своих"хозяев". Они ощущают постоянный недостаток в кадрах и технике,неповоротливы. Чрезмерная длительность проведения криминалистических иряда других судебных экспертиз объясняется нередко тем, что экспертныеучреждения в первую очередь проводят исследования по хоздоговорам сдругими организациями, а потом уже - по постановлениям органовдознания и следователей. В конечном счете состояние экспертнойдеятельности и ее качество не удовлетворяют потребностям юстиции.

Наконец, занятые латанием дыр, мы не знаем, сколько материалапонадобится израсходовать на новое готовое платье: нет научнообоснованных норм нагрузки судей и следователей, не выявленыпотребности в технике, отсутствуют расчеты потребной инфраструктурыюстиции.

Кривое зеркало статистики

Много вреда приносят как недостоверность судебной статистики, таки значение, которое ей придают.

Больным вопросом является регистрация преступлений. Припроведении прокурорских проверок выявляются ежегодно десятки тысячслучаев сокрытия преступлений от учета. Поскольку учет и регистрацияпреступлений ведется МВД, то есть органом, ответственным за раскрытиепреступлений, понятно стремление уклониться от правдивого отраженияпоступающей информации: чем больше зафиксировано преступных деяний,тем больше предстоит их раскрывать. Отсюда и нежелание возбуждатьдела, и сетование на ненужную бумажную работу по оформлению отказов ввозбуждении уголовных дел.

Существующие способы учета преступлений не отражают реальнойкартины преступности. Нет необходимых данных для оценки объема работыюстиции. Например, не проводится различия между уголовными делами поих трудоемкости. Высокопрофессиональная работа по многотомномууголовному делу фактически приравнивается к раскрытию преступления,совершенного в условиях очевидности. Повышают показатель раскрытияпрекращенные по нереабилитирующим основаниям дела, откуда возникаетсильное стремление добиться самооговора в обмен на обещание передатьматериал в товарищеский суд или для применения мер административноговоздействия.

Использование "лукавых цифр" ради того, чтобы сегодня выглядетьлучше, чем в предыдущем отчетном периоде, загоняет болезнь вглубь,влечет падение профессионализма работников правоохранительных органов.

Между тем отчитываться за успехи в борьбе с преступностью с помощьюстатистических показателей вообще нельзя. Ни число преступлений, ничисло расследованных дел и вынесенных приговоров не свидетельствуют окачестве работы уголовной юстиции. рост или снижение уровняпреступности - результат действия сложной совокупностисоциально-экономических, идеологических и многих других причин,устранение которых не зависит от следствия или суда.

Тем более нелепо оценивать статистически работу конкретногосотрудника правоохранительных органов. Нельзя ставить в винуследователю "излишнее" возбуждение, а затем прекращение уголовных дел.

Если возбуждение дела было предпринято при наличии законных поводов иоснований, а затем было установлено наличие обстоятельств, влекущихего прекращение, оснований для негативной оценки работы нет.Необходимо индивидуально оценивать также каждый случай оправданияподсудимых, прекращения дел судом, возвращения их для производствадополнительного расследования.

Стремление "наладить учет и контроль" там, где происходятявления, недоступные количественной оценке, где проявляется свободнаяволя личности и реализуются дискреционные полномочия, где приходитсяидти наугад в постижении истины, а в особенности желание раздаватьнаграды и наказания в зависимости от показаний "счетчика" - тупиковыйпуть. Попытки перенесения центра тяжести с одного статистическогопоказателя на другой приводят к ответной реакции системы, выражающейсяв перераспределении искажений, вносимых в отчетные документы.

Проблемы уголовной юстиции должны быть преобразованы в конкретныезадачи, решение которых и будет составлять содержание судебнойреформы.

 

Судебная власть

Классическая теория разделения властей Шарля Луи Монтескье непредполагала абсолютной суверенности судебной власти, как иногдаошибочно думают. Напротив, отводя ей роль противовеса властиисполнительной, философ подчеркивал ее подзаконный характер.

Современные представления о взаимоотношения ветвейгосударственной власти более широки. Разворачивание системы правосудияв самостоятельную силу, играющую роль одного из мощных балансовмеханизма сдержек и противовесов, ставится на повестку дня российскойсудебной реформы.

Говорить о судебной власти можно лишь на высоком уровнеабстракции, свойственном теории государства и права. Законотворец ипридержащая власть активно преобразуют этот мир, жрец Фемиды всегда"не от мира сего". Правосудию в цивилизованных государствах создаютсятепличные условия (высокий статус, независимость, помпезные здания ибольшие оклады); даже причудливые одежды его служителей и подчеркнутоконсервативные ритуалы внешне отделяют юстицию от кипения политическихстрастей и нужд "низкой жизни". Но самое характерное - этоосуществление правосудия в особых формах. Судопроизводствоориентируется на обоснованность решений, на достижение результата поправилам.

Консерватизм и отстраненность судебной власти позволяют ей игратьроль оракула в споре законодателя и правоприменителя, сглаживатьтеоретические увлечения и политическую нетерпеливость первого,противодействовать своекорыстие и административному восторгу второго.

Преимущества судебного порядка разрешения споров и устраненияюридических неопределенностей традиционно видят в том, что он:

- наиболее демократично и разумно устроен;

- вверен независимым и профессионально (не политически!)ориентированным беспристрастным личностям;

- детально разработан и имеет давнюю историю;

- находится под общественным контролем.

Для парламента суд оказывается блоком обратной связи, черезкоторый обществу порой удается докричаться до государства.Систематическое неприменение судами неправовых законов, смягчениесанкций, установленных за их нарушение, иные подобные "тормозящие"действия суда указывают депутатам на их ошибки. Амбициозныйзаконодатель, столкнувшись с противодействием здравомыслящих судейначнет контрреформы, придавая администрации судебные функции и урезаявозможности правосудия. Тоталитарным режимам вообще свойственно,получив сигнал обратной связи, отвечать на него "командой-убийцей" дотех пор, пока не воцарится молчание. Разумный законодатель поймет, чтоопираться можно лишь на то, что оказывает сопротивление.

Исключительно важно, однако, положить пределы своеволию судебнойвласти. Есть основания полагать, что должно быть два жесткихограничителя:

1) связанность правосудия волей законодателя, когда он стесняетгосударство в пользу общества или личности (так, нельзя давать судуполномочия ужесточать наказание против верхнего предела санкцииуголовного закона, присуждать с лица возмещение, большее определенногозаконом);

2) недопустимость отступления от процессуальных норм, какотражающих в концентрированном виде опыт человеческого познанияабсолютных истин.

Таким образом, судебная власть получает в правовом государствевозможность блокировать или затруднять действие неразумных законов,угрожать власти исполнительной ответственностью за несоблюдением волипредставительных учреждений, защищать права граждан от тиранииполитиков и чиновников, быть для других ветвей власти каналом обратнойсвязи.

Прокуратура

Институт прокурорского надзора имеет давнюю историю. Какизвестно, Петр I учредил должность фискала, а Екатерина II заменила ихпрокурорами. Как те, так и другие выполняли функцию "ока государева",то есть ревностно следили за соблюдением государственных интересов присобирании налогов и податей, за благочинием должностных лиц и доносилио замеченных нарушениях. Во власти фискалов и прокуроров находиласьполиция.

Судебная реформа 1864 г. существенно изменила институтпрокуратуры, оставив за прокурорами лишь функцию поддержаниягосударственного обвинения в суде. Прокуроры состояли при судах.Судебные следователи прокурорам не подчинялись. "Прокуроры и ихтоварищи, - гласила статья 278 Устава уголовного судопроизводства, -предварительных следствий сами не производят, но дают толькопредложения о том судебным следователям и наблюдают постоянно запроизводством сих следствий". Законные требования прокуратурыподлежали исполнению, но существовал, выражаясь современным языком,институт обжалования указаний прокурора в суд. Полиция, правда, былаподнадзорна прокурорам и "по производству дознания о преступныхдеяниях" полицейские чины состояли "в непосредственной зависимости отпрокуроров и их товарищей". Реально прокуроры всячески уклонялись отучастия в полицейских дознаниях, хозяевами которых формальносчитались.

Этот разумный порядок, не свойственный полицейскому государству,был ликвидирован в 1917 году Октябрьской революцией. Около пяти летстрана обходилась без прокуроров. В 1922 году прокуратура былавосстановлена, но прокуроры, кроме поддержания обвинения перед судом,стали надзирать за законностью актов (действий и решений) должностныхлиц, ведомств, следственных органов, а затем и судов. Усиление ролипрокурорской власти в правоохранительной системе сопровождалосьунижением ее перед органами "тайной полиции" и совершенным умалениемперед лицом директивных органов.

Если В. И. Ленин оставлял за прокурором единственное право -обратиться в суд, тов дальнейшем о суде забыли, и прокурор сталнепосредственно обращаться к должностным лицам и органам с протестами.Еще совсем недавно прокуроры получили дополнительные полномочия:всякий протест в порядке общего надзора стал приостанавливатьисполнение опротестованного решения; прокурорское предписаниеобязывало должностных лиц немедленно устранить явное отступление отнормы, после чего им разрешалось жаловаться... вышестоящему прокурору.Эти права, как утверждала в 1985 году пресса и прокурорские издания,здорово помогли очередной уборочной кампании. В 1990 г. Прокурорскийнадзор был распространен (в соответствии с измененной КонституциейСССР) на Советы народных депутатов, политические партия и массовыедвижения.

Общий надзор прокуратуры имеет значение державного орудияпринуждения в условиях отсутствия материальной заинтересованностипроизводителя и неразвитости гражданского общества. Говорят, что прифеодализме били дубъем, а при капитализме - рублем. Наше время далопример внеэкономического принуждения прокурорским протестом. Угроза"положишь партбилет" сочеталось со страхом перед послушной рулюмашиной следствия и суда.

Разумеется, прокурорский надзор не мог охватить и тысячной доливедомственных и правоохранительных актов, изданных с нарушениемзакона. Постепенное отмирание общенадзорной функции прокуратуры неможет повлиять на состояние законности в стране, если переход к рынкуобеспечит внутренние стимулы соблюдения законов. Прокурорский надзорможет оказаться целесообразным там, где отступление от законапродиктовано политическими соображениями и зависит не от объективныхэкономических или социальных закономерностей, а от субъективнойпозиции местного депутатского корпуса, воли удельных руководителей.

Следует покончить с так называемой "наступательностью" общегонадзора, когда нет законных поводов для вмешательства, но привлекаютсясилы и средства прокурорской власти. Должны поэтому отойти в областьпредания плановые общенадзорные проверки, отнимающие много сил ивремени, проводимые наудачу и заставляющие впоследствии вымучиватьакты прокурорского реагирования: протесты, представления,предостережения.

Параллельно с судебной реформой и усилением роли суда вправоохранительной системе предлагается, отказавшись от эпитета"высший" по отношению к прокурорскому надзору, провести следующиепреобразования отрасли общего надзора:

- запретить производство прокурорских проверок помимо поступившихсигналов о правонарушениях и вне рамок вопросов, затронутых в жалобе,заявлении или сообщении, кроме случаев, когда требуется защитабезгласного интереса (несовершеннолетние, престарелые, недееспособные,находящиеся в материальной или служебной зависимости), а равнонекоторые особо указанные ситуации защиты неперсонифицированногообщественного интереса (правильный ход выборов, референдума и т. п.);