Церковное достояние в любой форме, а особенно ее духовные ценности и духовная свобода, должно быть неприкосновенно и защищено.

Церковь имеет возможность трех форм протеста: публичное осуждение действий большевиков, направленных на подрыв основ церковного устройства, крестные ходы в знак протеста насилию и организация особых братств и обществ защиты.

Церковное руководство использовало на первых порах все три эти формы. Собор Российской Церкви в своих документах прямо говорил о гонениях, публично осуждал каждый отдельный такой случай.

На заседании 2 декабря было принято постановление «О правовом положении Церкви в России», в котором отстаивалась независимость Церкви от государства. 4 декабря было выработано 11 пунктов мероприятий против происходивших гонений, 5 декабря — постановление против декрета о земле (какая фикция скрывалась за этим декретом для крестьянина, заслуживает отдельного разговора: пройдет несколько лет и вся крестьянская земля будет отобрана в колхозы).

19 января 1918 года Собор применил крайнюю меру: анафематствовал советскую власть."

За короткий послеоктябрьский срок работы Собор принял единодушно 16 обращений к верующим с призывом к защите церковной независимости и сопротивлению насилию.

А члены Собора (328 человек), как справедливо заметил проф. Н. Кузнецов, — это законно избранные представители свыше 100-миллионного православного населения России. Русский народ, о котором любили говорить большевики, далеко не исчерпывался теми, кто сидел в Смольном.

После обсуждения декрета о земле, согласно которому «помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные со всем инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходили в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов», Собор постановил:

1) поручить Святейшему Синоду сделать безотлагательно распоряжение о немедленном составлении епархиальными властями, монастырями и церковными причтами описей всего захваченного или передаваемого имущества;

2) поручить Святейшему Синоду дать точные циркулярные указания подведомственным ему установлениям и должностным лицам о том, чтобы при самовольных захватах или при предъявлении требований о передаче имуществ, составлялись особые акты, с указанием лиц и учреждений, производивших захват имуществ с обозначением их ценности.

В то время по инерции еще думали, что справедливость можно найти (как раньше) в суде, поэтому на основании упомянутых актов предлагалось предъявлять грабителям гражданские иски в соответствующем суде о возмещении убытков. Практика, конечно, тут же показала беспочвенность надежд на справедливость большевистских судов.

Вдохновителем, покровителем, а во многих случаях и инициатором протеста большевистскому насилию неизменно выступал сам Патриарх Тихон.

«Опомнитесь, безумцы! — писал он четыре дня спустя после издания Декрета об отделении Церкви от государства. — Прекратите вашу резню! То, что вы творите — дело сатаны, за которое вы заслуживаете вечный огонь после смерти и страшные проклятия грядущих поколений».

Мужеству Патриарха, который в условиях революционного произвола осмеливался говорить в глаза большевикам горькую правду, удивлялись все.

«Посмотрите послания Патриарха, — писала белая печать на Юге России, — и вам покажется, что они написаны не в Москве, а в Новочеркасске».

Варварские способы осуществления Декрета вызвали средневековые, по словам «Нашего века», приемы защиты со стороны Церкви.

«Властью, данной нам от Бога, — писал в своем послании Святейший Патриарх, — запрещаем вам (большевикам — В. Р.) приступать к Тайнам Христовым. Анафематствуем вас..., заклинаем верующих чад Православной Церкви с таковыми извергами рода человеческого вступать в какое-либо общение...»

Итак, война была начата, война суровая и беспощадная, как все религиозные войны. У Церкви сразу же появились мученики. И никто не сомневался, что количество их будет расти.

Один из немногих, понявших истинный смысл анафемы большевикам был Д. Мережковский. С глубоким сочувствием отзывался он о патриаршем воззвании.

«Анафема большевикам, объявленная Патриархом Тихоном, — писал он, — подвиг великого мужества, не только святительского, но и просто человеческого. Все честные люди, верующие и неверующие, одинаково поклонятся ему за этот подвиг низким поклоном. Святитель знает, на что идет в наши дни кровавых самосудов и застенков Смольного. Ведь осквернили могилу Льва Толстого, не пощадили мертвого, а живого убили бы — и Патриарха не пощадят...

О, конечно, Ленин и Троцкий анафемы не испугаются, но еще вопрос, как отнесутся миллионы верующих к утверждению всецерковному, всенародному, что большевики анафемы, люди вечным проклятием проклятые, слуги диавола.

Ни крестить, ни погребать, ни причащать, — вот что значит церковная анафема в действии „Забастовка Церкви" может быть из всех забастовок самая страшная, а это будет, потому что ни та, ни другая сторона уже остановиться не могут, — должны пойти до конца.

Сопротивление Церкви страдательно, пассивно, но бесконечно, это твердость и тяжесть камня Петрова, кто упадет на тот камень — разобьется, а на кого он упадет, того раздавит»

28 февраля Патриарх и Священный Синод, в результате суждений о преподании духовным пастырям и всем верным чадам Церкви указаний относительно обстоятельств времени, выработали некие общие положения.

Новые условия церковной жизни требовали от церковных деятелей, особенно местных, чрезвычайного внимания и напряженных усилий для того, чтобы надлежаще и с добрым успехом совершать духовное делание, не взирая на встречаемые препятствия и даже гонения. Святым Собором и Святейшим Патриархом указано общее направление, в каком должна была проходить деятельность пастырей. Наряду с призывом их к проявлению собственного доброго почина и необходимой самодеятельности в тех трудных обстоятельствах, в постановлении Собора было сказано:

«Призыв к пастырям

1. Пастыри призываются крепко стоять на страже Святой Церкви в тяжелую годину гонений, ободрять, укреплять и объединять верующих в защите попираемой свободы веры православной и усилить молитвы о вразумлении заблудших...

Организация мирян

2. При всех приходских и бесприходных церквах надлежит организовать из прихожан и богомольцев союзы «коллективы», которые и должны защищать святыни и церковное достояние от посягательства.

3. Союзы эти должны иметь просветительные и благотворительные задачи и именования, они могут быть под председательством мирянина или священника, но не должны называться церковными или религиозными, так как всякие церковные и религиозные общества лишены новым декретом прав юридического лица.

4. В крайних случаях союзы эти могут заявлять себя собственниками церковного имущества, чтобы спасти его от отобрания в руки неправославных и даже иноверцев. Пусть храм и церковное достояние останутся в руках людей православных, верующих в Бога и преданных Церкви.

О монастырях

6. Настоятели, настоятельницы и братия монастырей, монастырских скитов и подворий организуют подобные союзы «коллективы» из окрестных жителей и постоянных богомольцев обители и всех преданных обители лиц.

Об учебных заведениях

7. Начальствующие и учащие в духовно-учебных заведениях должны тесно сплотиться с родителями учащихся и служащими в союзы «коллективы» для защиты учебных заведений от захвата и для обеспечения их дальнейшей деятельности на пользу Церкви и православного народа.

8. Эти союзы должны настойчиво требовать и всемерно добиваться того, чтобы строй учебных заведений оставался жизненным впредь до особых распоряжений церковной власти.

9. Законоучители светских учебных заведений должны всемерно воздействовать на педагогические и родительские советы, чтобы они твердо отстаивали преподавание Закона Божия в учебном заведении, и идти навстречу всякому доброму начинанию их в пользу религиозного воспитания и обучения...