Глава 12. Этнополитическая мобилизация: направления массовой активности

Основные векторы этнополитической мобилизации северокавказских народов определились уже в самом начале 1990-х гг. О сепаратизме и этнокультурном возрождении, характерном для всех титульных народов республик России, говорится в главах 10 и 11. Здесь остановимся на специфических направлениях массовой активности народов Северного Кавказа Исламизм, реабилитационная активность (в том числе и активность насильственно переселенных народов), милитаризация и солидаризация – опорные темы риторики и программы, развиваемые местными элитами для удержания власти.

Реабилитационная активность

Реабилитационная активность направлена на восстановление попранных прав, самоуважения и достоинства своего народа. В той или иной степени она характерна для всех северокавказских народов. Самосознание «наказанных» кавказских народов, народов-изгнанников и просто «лиц кавказской национальности», обиженных национальной политикой России, было готово к «оживлению» архетипических образов, связанных с колонизацией, репрессиями, депортациями, насильственными переселениями.

«Страдания седовласых старцев, горе и отчаяние матерей, слезы детей дают нам полное моральное право объявить о нашем всеобщем народном непрощении государству, которое сделало все, чтобы нас уничтожить» – написано в Обращении национального Совета балкарского народа (Балкарский Форум. 1991. №5). По сведениям отдела спецпереселений НКВД из общего числа высланных северокавказских народов с 1943 по 1948 г. умерло 144 704 человека или 23,7% (Волкова, 1996, с.23). Оставшиеся в живых сумели пройти через резкую смену жизненной ситуации и адаптацию в экстремальных условиях. Психологическую основу реабилитационной активности в значительной степени определяют национальные расстройства невротического и психотического уровней. Но сам факт депортации – это еще не все. Нельзя забывать также о том, что возвращение в конце 1950-х гг. депортированных народов на Северный Кавказ не означало прекращения их унижений и тягот как материального, так и морального характера. Еще долгие годы сохранялось несправедливое отношение к ним как к изменникам родины. Данные социологических исследований свидетельствуют о том, что наиболее отрицательное отношение у народов Карачаево-Черкессии было выявлено именно к карачаевцам (Смирнова, 1993, с.24). В республиках «проштрафившиеся» и «наказанные» народы были на третьих ролях: они практически отстранялись от институтов власти. Материальные средства на их нужды выделялись в последнюю очередь. Конечно, выросли новые поколения, но они уже разделили вытесненное их родителями и предками – очевидцами и жертвами – негативное содержание коллективного бессознательного и уже навсегда сохранили горькие воспоминания, актуализированные современными событиями.

Реабилитационная активность – это групповое компенсаторное поведение в чистом виде. Его главной целью является не возмещение в полной мере всех моральных и материальных утрат. В любом случае их невозможно полностью компенсировать. Идея реабилитации является в первую очередь важным статусным мотивом. Повышение статуса и престижности группы – вот форма компенсации, которую отстаивают национальные элиты. Стремление народов реабилитироваться особенно активизировалось после принятия Верховным Советом РСФСР Декларации «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению и обеспечении их прав», которая предусматривала восстановление территориально-административных образований на момент переселения. Результатом движения ингушей, балкарцев, карачаевцев за реабилитацию явились провозглашения этими народами своих республик. Под идею реабилитации проще всего собрать многочисленные митинги, она придает высокий эмоциональный накал любому собранию. Восстановление попранных прав и справедливости было основным содержанием съездов ингушского народа, начиная с марта 1991 г. Их главные темы: обсуждение вопроса государственно-политической самостоятельности Ингушетии, возвращение Пригородного и Малгобекского районов. Известен результат этой активности – вооруженный конфликт.

Чрезвычайный съезд народов Карачая, состоявшийся в ноябре 1991 г., принял решение о проведении бессрочного митинга вплоть до признания Карачаевской республики Центром. Однако несколько долгосрочных митингов и другие виды реабилитационной активности не продвинули организацию Карачаевской республики, провозглашенную в ноябре 1990 г. съездом народных депутатов Карачая. Карачаевцы остались единственным из репрессированных народов, не получившим ту форму государственности, которую имел до выселения.

Чрезвычайный съезд Конфедерации репрессированных народов Российской Федерации, объединяющей общественно-политические движения и организации балкарцев, греков, ингушей, карачаевцев, корейцев, крымских татар, немцев, месхетинских турок, ингерман-ландских финнов, чеченцев (Нальчик, февраль, 1992 г.) констатировал, что правительство РФ не обеспечило реализацию Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов».

Более глубинный архетипический слой у северокавказских народов в отношениях с русскими связан с Кавказской войной XIX в. В результате ее значительно сократилась численность коренных народов Кавказа, некоторые исчезли вовсе (например, убыхи). События более чем вековой давности приобрели особое значение для тех народов Северного Кавказа, которые не были депортированы во время Отечественной войны. Лидеры и идеологи национальных движений стремятся актуализировать в памяти народов самые трагические события прошлого вне зависимости от срока их давности. Второй съезд кабардинского народа и всеадыгский съезд обратились к Верховному Совету РФ с просьбой дать политико-правовую оценку Русско-Кавказской войне. В Дагестане, Кабардино-Балкарии, Адыгее прошли научные конференции по проблемам кавказской войны. В соответствии с памятными датами проводятся траурные митинги. Теперь 21 мая (день празднования Россией победы над мятежным Кавказом) признано в Северо-Кавказских республиках Днем жертв Кавказской войны и насильственной депортации. В «Программе деятельности Конгресса кабардинского народа на перспективу» в качестве основной задачи предполагается «...воесоздание в полном объеме государственности Кабарды, которой она лишилась в 1822 г. в результате полувековой борьбы за независимость и геноцида кабардинского народа» (Хасэ. 1992. № 20). Подчеркивается, что вместе с независимостью Кабарда утратила 4/5 своего населения. Среди черкесов широко распространено мнение, что сдавшаяся последней (1864 г.) в Кавказской войне Черкесия потеряла 90% своего населения: они либо погибли, либо оказались за пределами своей родины. Эти данные не могут не произвести впечатления на массовое сознание. Перед имамом Шамилем, возглавлявшим борьбу кавказцев против России в течение 25 лет, поклоняются не только аварцы. В работах ученых, в художественной литературе Кавказская война, несмотря на поражение, представлена как подвиг и слава народов Северного Кавказа.

Еще одна форма реабилитационной активности на Северном Кавказе – это деятельность в защиту насильственно переселенных народов. Людей переселяли в военное время на территории, освободившееся после депортации других народов. Как правило, это происходило без учета согласия переселенцев, то есть насильственно. Тем не менее, они до сих пор еще испытывают комплекс вины. Те из них, кто продолжает жить в домах, из которых были депортированы представители других народов, передали этот комплекс, замешанный на страхе и тревожном ожидании, своим потомкам.

Активность насильственно переселенных народов характерна для осетин, а также лакцев и аварцев (Дагестан). Это защитная реакция на групповом уровне в ответ на реабилитационную активность ближайших соседей. Например, в феврале 1994 г. был созван первый Чрезвычайный съезд депортированных народов Дагестана. Представителей от чеченцев-аккинцев на съезде не было, и его главная цель заключалась в «...защите интересов всех, кто пострадал в связи с насильственным их переселением на земли репрессированных в 1944 г чеченцев».

Мощная реабилитационная активность чеченцев-аккинцев и ингушей заставили Дагестан и Северную Осетию в июле 1991 г. представить в Верховный Совет РСФСР законопроект «О насильственно переселенных народах». В нем подчеркивалась необходимость юридически определить их статус, признать незаконными сами насильственные переселения. В марте 1996 г. в рамках парламентских слушаний Государственной Думы по вопросу «Концепция государственной национальной политики в РФ» был вынесен на обсуждение разработанный Министерством национальностей

РФ законопроект «О защите моральных и социально-экономических прав принудительно переселенных народов».

Исламизм

С самого начала 1990-х гг. в мусульманских республиках Северного Кавказа обострение социальных, этнических, экономических проблем нередко сопровождалось выступлениями под исламскими лозунгами. В первую очередь это было характерно для Дагестана, Чечни и Ингушетии. В этих республиках мусульманская активность стала особенно заметной с начала 1991 г. и выразилась в акциях солидаризации с мусульманами Ирака. Когда большая часть России восхищалась блестящей операцией, осуществленной президентом США Дж.Бушем в зоне Персидского залива, в Махачкале и в Грозном прошла целая серия митингов, на которых осуждалась политика США на Ближнем Востоке и выражалась горячая поддержка Саддама Хусейна.

Практически все горцы Северного Кавказа, за исключением значительной части осетин, исповедуют ислам, который начал широко утверждаться после монголо-татарского нашествия. Из-за преобладающего влияния мусульманской религии здесь явно выражены тенденции к тотальной исламизации региона и объединению мусульманских народов. Несмотря на внутренние противоречия в мусульманском мире Северного Кавказа, общая религия способствует усилению внутренних эмоциональных связей и в этом смысле является важным интегрирующим фактором в регионе.

Христианство, пришедшее на Северный Кавказ из Грузии и Византии, закрепилось главным образом среди осетин. Православная ориентация большинства осетин, а также их принадлежность к индоевропейскому кругу, определяют специфику положения осетин в северокавказском суперэтносе. Около пятисот лет назад здесь появились казаки, ставшие оплотом православия на Северном Кавказе.

Однако ни ислам, ни христианство не вытеснили полностью древние местные верования. Многие из них вошли составной частью в христианскую и мусульманскую обрядность. В частности, православие в Осетии никогда не существовало в догматически-традиционной форме. В 1990-х гг. как реакция на мусульманское единение Северного Кавказа и рост межэтнической напряженности с соседней мусульманской Ингушетией в Северной Осетии-Алании происходит всплеск православной

религиозной активности. Активизация казачества и устойчивая ориентация Осетии на Россию усиливает значимость религиозного фактора в регионе.

Особую позицию Осетии среди северокавказских республик подтверждают в частности и такие данные. Еще до вооруженного противостояния ингушей и осетин лишь 17% осетин и 13% русских, проживающих в Северной Осетии-Алании, согласились, что республике следует входить в Конфедерацию народов Кавказа в случае ее создания как самостоятельного государственного образования (см. табл. 9).

Таблица 9

Отношение к вхождению Северной Осетии в качестве со-, ставной части в Конфедерацию народов Кавказа (в % к общему числу опрошенных по каждой этнической группе)*,

Варианты ответов	Осетины	Русские	Ингуши
Да	7,5	4,9	26,8
Скорее да, чем нет	9,5	7,8	23,8
Скорее нет, чем да	25,0	17,6	3,2
Нет	37,5	38,3	9,7
Затрудняюсь ответить	20,5	31,4	36,5

*Данные апреля 1992 г.

В северокавказских республиках активизировалось мусульманское обучение населения. Действуют исламские институты в Дагестане, Ингушетии. Восстановлена деятельность исламского института в Грозном. Религиозная литература чаще всего привозится представителями диаспоры из-за рубежа. С начала 1990-х гг. организуются регулярные массовые паломничества северокавказских мусульман в Мекку.

Центром ислама на Северном Кавказе всегда был Дагестан. В начале XX в. здесь действовало более 800 мечетей. В десятках медресе и сотнях мектибов обучались несколько тысяч дагестанцев. К 1988 г. в Дагестане осталось всего 27 мечетей. Но за последние пять лет их число превысило 1000. Около 85% дагестанского населения относятся к мусульманскому вероисповедованию. В последнее время в Дагестане усиливается влияние ислама в его наиболее экстремистской форме – ваххабизм. Позиции ислама наиболее сильны в селах – преимущественно в даргинских и аварских районах, отчасти в кумыкских. На сельском уровне Джамааты (Советы мусульман при мечетях) играют немалую роль при решении социальных вопросов.

В настоящее время в Дагестане высок уровень политизации ислама. Хотя между различными течениями и сектами в мусульманском движении Дагестана существуют серьезные противоречия, доходящие иногда до столкновений, общее вероисповедование и наличие разветвленных организационных структур позволяют исламским лидерам мобилизовать для активных политических действий, например, митингов на центральной площади г. Махачкала, до 20–25 тысяч человек (Халидов, 1992).

Возрождение ислама очень активно проходило также в бывшей Чечено-Ингушетии. Хотя здесь только в конце 1970-х гг. были открыты первые мечети, действовавшие до этого времени подпольно. Именно чеченские лидеры проявляли стремление возглавить «национально-освободительное» движение горских народов с приданием ему окраски исламской революции. С самого начала в Конфедерации народов Кавказа доминировали представители тех республик, где особенно усиливались сторонники ислама, и Чечня занимала лидирующую позицию. А президент Д.Дудаев явно пытался выступать в качестве не только политического, но и религиозного лидера.

При Д.Дудаеве Чечня третий раз за свою историю объявлялась теократическим государством. Впервые это произошло во времена имама Шамиля. Он был последователем одной из ветвей суфизма – накшбендии. Шамиль пытался стереть родовые различия, уничтожить народное законодательство и на его место поставить шариат – богословское право, что способствовало бы в конечном итоге созданию государственной системы управления. Как бы в противовес воинствующему мюридизму в эти же годы распространяется другая суфийская ветвь – кадырия, проповедующая мирный мюридизм. Именно от этой ветви в качестве важного ритуального элемента сохранился среди чеченцев религиозный танец зикр, сопровождающийся поминовением имени Аллаха. В настоящее время эти две суфийские ветви в Чечне перемешаны.

По мнению Сулима Насардинова, директора института проблем исламской цивилизации, народный ислам на Кавказе – это расплывчатый синтез общемусульманских духовных ценностей, местных языческих культов, некоторых важнейших элементов суфийского ритуала (Независимая газета. 1996. 23 февр.). Тем не менее он набирает силу и консолидирует мусульманские северокавказские народы. Хотя и здесь на межреспубликанском уровне доминируют разъединительные тенденции. Уже на Первом съезде мусульман Северного Кавказа (май 1989 г.) произошел раскол: из Духовного управления мусульман выделились духовные управления чеченцев, кабардинцев и других народов. Несмотря на «расплывчатость» содержательной основы ислама, она оказывается важнейшей причиной психологической и этнокультурной «несовместимости» и роста напряженности между горскими народами с одной стороны и русскоязычным населением Северного Кавказа и православным титульным населением республики Северная Осетия-Алания – с другой.

Активность солидаризации

И исламизм, и реабилитационную активность можно отнести к активности солидаризации. Но здесь имеется в виду более высокий уровень – межэтнический аспект солидаризации, и, в частности, тенденция единения всех северокавказских народов.

Идея объединения народов Северного Кавказа за последние сто с лишним лет частично реализовывалась два раза: в попытке создания Шамилем единого горского государства и в образовании Горской республики, просуществовавшей неполные два года (1918–1919). Созданию Федеративной Горской республики предшествовал Первый съезд горцев Кавказа (май 1917 г., Владикавказ), на котором был образован Союз объединенных горцев Кавказа. Горская республика на федеративных началах объединяла семь областей, начиная с абхазов на Западе до закатальских аварцев в Азербайджане. В нее входили Абхазия, Адыгея, Дагестан, Кабарда, Осетия и Чечня. Обе попытки объединения нельзя назвать удачными.

Усиление активности по солидаризации народов Кавказа в конце 1980–начале 1990-х гг. было напрямую связано с ростом межэтнической напряженности в его различных регионах. Первым толчком послужили трагические события июля 1989 г.: произошедшие в Сухуми столкновения между абхазами и грузинами. Именно в Сухуми после этих событий состоялся первый за годы советской власти съезд горских народов Кавказа (август 1989 г.). В нем приняли участие всего 7 народов Кавказа. На съезде была создана Ассамблея горских народов Кавказа (АГНК) и принят ее устав.

Как реакцию на события в Чечне и на появившуюся угрозу военного вмешательства со стороны России можно рассматривать Третий съезд народов Кавказа. По сравнению с предыдущим, его состав значительно расширился. Помимо абазин, абхазов, адыгейцев, ингушей, кабардинцев, черкесов и чеченцев, представители которых присутствовали и на Первом съезде, его делегатами стали также аварцы, даргинцы, лакцы, чеченцы-аккинцы, южные и северные осетины, шапсуги.

Главным итогом этого съезда было решение о создании Конфедерации горских народов Кавказа в качестве «...правопреемника независимой Северо-Кавказской республики (Горской республики)». В Декларации Конфедерации говорилось: «В нашей борьбе за право на существование, свободу и справедливость не исключена возможность физического истребления отдельных горских народов Кавказа, как это не раз бывало в нашей печальной истории. Но у нас нет выбора, и мы можем противопоставить этим силам только свое единство. Оградить себя от агрессии мы можем только объединенными силами самообороны народов – членов Конфедерации горских народов» (цит. по: Анчабадзе, 1996, с. 186).

Идея расширения Конфедерации как межрегиональной организации, объединяющей не только горцев, но и другие народы Северного Кавказа, была поддержана на Чрезвычайном съезде народов Кавказа в октябре 1992 г. Главным адресатом этой акции было все более набирающее силу казачество. С этого момента из названия Конфедерации было исключено слово «горские», и оно приобрело более обобщающий смысл – Конфедерация народов Кавказа (КНК). Несмотря на то, что отношения с казачеством складывались негладко, этот факт в свое время послужил причиной снижения напряженности в регионе.

Идеологи КНК видят ее главную функцию по достижению «горско-кавказской государственности» не в подмене органов власти республик Северного Кавказа, а в их «подталкивании» к объединению. Предполагается, что на первом этапе, который продлится 5–10 лет, должна быть образована Конфедерация республик Северного Кавказа и Абхазии пока еще в составе России, которой делегируется часть управленческих функций. Гражданство на этом этапе предполагается двойное – «кавказско-российское», но впоследствии только «свое». На этом же этапе должен быть пересмотрен Федеративный договор и заключен Конфедеративный договор с Россией. В дальнейшем провозглашается государственная независимость Конфедерации кавказских республик (Анчабадзе, 1996).

После 1993 г. роль и значение КНК как объединяющей народы Кавказа организации резко снизилась. Очередной Восьмой съезд народов Кавказа, прошедший в конце августа 1996 г. во Владикавказе, показал, что идея объединения северокавказских народов осталась, но тенденции размежевания на данном этапе значительно сильнее тенденций к единению. В условиях взаимных территориальных претензий, упадка экономики и снижения уровня жизни, соперничества в различных жизненных сферах между республиками, трудно говорить о единстве северокавказских народов.

Процессы солидаризации в таких условиях в первую очередь служат тенденциям межэтнического размежевания: на Северном Кавказе народы солидаризируются на основе исторической, этнокультурной и кровнородственной близости. Причем активность такого рода выражается не только в поддержке на словах, но и на деле (пожертвования, участие в боевых действиях). Так, осетин из Южной Осетии весной 1992 г. активно поддержали северные осетины, абхазов – кабардинцы. В свою очередь южные осетины приняли активное участие в осетино-ингушском конфликте. По некоторым данным в боевых действиях в Чечне участвовало около 800 ингушей.

В 1989 г., помимо добровольцев от КНК, главную помощь абхазам оказали кабардинцы. В обращении к съезду кабардинского народа Председатель Верховного Совета Республики Абхазия В.Ардзинба сказал: «В этой кровавой войне с грузинским фашизмом нас оберегает прежде всего адыго-абхазское единство, тысячелетняя общность наших древних народов» (Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии / Под ред. М.Н.Губогло, И.Л.Бабич: В 2 т. М.: ИЭА, 1994. Т.П). По словам председателя Союза абхазских добровольцев Руслана Токова в боевых действиях в Абхазии участвовало полторы тысячи граждан Кабардино-Балкарии. Из них 59 погибли и четверо пропали без вести (Северный Кавказ. 1996. №33.). 14 августа каждый год в Нальчике проводится митинг, посвященный началу абхазо-грузинского военного конфликта и памяти погибших.

Активно взаимодействуют на Северном Кавказе адыги. Ими считают себя кабардинцы, адыгейцы, черкесы, абхазы и шапсуги. На Первом всеадыгском съезде, прошедшем в Нальчике в 1992 г., была создана общественная организация «Адыгэ Хасэ». Ее цель – добиваться формирования федерации адыгейских народов. Деятельность «Адыгэ Хасэ» выходит за пределы Северного Кавказа. Помимо репатриации соотечественников из-за рубежа, через эту организацию поднимается проблема восстановления Шапсугского национального района, существовавшего до 1944 г. Шапсуги в начале XIX в. представляли одну из самых многочисленных групп адыгского этноса. К концу Кавказской войны они оказались на грани исчезновения. Около 10 тысяч шапсугов живут сейчас в Лазаревском и Туапсинском районах.

Единство черкесов и их возрождение – главные идеи Международной Черкесской Ассоциации, последний конгресс которой проходил в г.Черкесске в июле 1996 г. Ногайцы Дагестана, Чечни, Ставрополья, Карачаево-Черкессии и Астраханской области активно взаимодействуют через общество «Бирлик».

Милитаризация

Рост напряженности на Северном Кавказе сопровождался интенсивным вооружением его населения. С самого начала 1990-х гг. впереди всех республик по этому направлению шла Чечня. Сразу же после провозглашения независимости здесь был взят курс на создание собственной армии. Постановлением Совета обороны Чеченской республики «О мерах по обеспечению правопорядка в г. Грозном и районах республики» воинские формирования были переведены на казарменное положение, а лица, имеющие огнестрельное оружие, были обязаны зарегистрировать его в трехдневный срок. Практически этим косвенно подтвердилось право ношения огнестрельного оружия каждым гражданином республики. У.Лаудаев писал о чеченцах: «Прежде они не были уверены ни за один день своей жизни, почему не делали без него (оружия. – Г.С.) ни шагу, как на работах, так и дома, и даже засыпая, осматривали, исправно ли оно» (Лаудаев, 1993, с. 182). Страсть к оружию всегда была одной из отличительных черт горцев, так как оно входило в число жизненно необходимых для него вещей.

Проблему поголовного вооружения Чечни помогла решить Россия, когда оставила ей расположенные на ее территории военные городки, спешно покинутые российскими военнослужащими в июне 1992 г. Военные эксперты констатируют, что «к ноябрю 1994 г. из-за попустительства федерального Центра в Чечне де-факто были созданы дееспособные вооруженные силы», а Д.Дудаев вошел в историю и как организатор быстрого строительства боеспособной армии (Независимое военное обозрение. 1996. 26 сент.). Уже в сентябре 1992 г. чеченская армия насчитывала свыше 10 тыс. человек и являлась мощной региональной военной группировкой. В период вооруженного осетино-ингушского конфликта, который многими сейчас рассматривается как начало чеченской войны, в Чеченской республике уже отрабатывались механизмы включения в единую систему обороны всего мужского населения от 15 до 55 лет, независимо от национальности, вероисповедания и гражданства. По мнению В А.Тишкова, «осуществленное федеральными структурами беспрецедентное вооружение территориальной власти Чечни, а затем и ее местной оппозиции предопределило эскалацию конфликта, в котором главным стала борьба за власть в республике» (Чеченский кризис, 1995, с.50).

Наличие в центре Северного Кавказа десятков тысяч крепких мужчин, воевавших почти два года, хорошо владеющих оружием и отвыкших от мирной жизни, порождает серьезное беспокойство властей и нешуточный страх жителей соседних республик. В приграничных районах Дагестана во время боевых действий в Чечне были сформированы отряды самообороны. По словам М.Толбоева, секретаря совета безопасности Дагестана, предполагалось довести численность такого рода отрядов до 5 тыс. человек и полностью вооружить их Подготавливались нормативные документы для частичной легализации на 2–3 года имеющегося у населения приграничных районов оружия. Эти меры принимались в связи с заявлениями некоторых представителей чеченской стороны о территориальных притязаниях к Дагестану (Независимая газета. 1996. 12 окт). Мятежная Ичкерия как эпицентр напряженности на Северном Кавказе и после заключения Хасавюртовских соглашений была и останется на долгие годы причиной серьезного беспокойства ее ближайших соседей, вне зависимости от их национальной принадлежности.

Милитаризация северокавказских республик протекала на фоне необычайного обострения в регионе криминогенной обстановки. Ему способствовал указ Д.Дудаева «Об исполнении решений иностранных судов и арбитражей в Чеченской республике», согласно которому ни один преступник, находящийся на территории республики, не будет выдан государству, не признавшему независимость Чечни.

Давняя северокавказская традиция родственных отношений с оружием, легализованная в рамках отдельно взятой республики, была в некотором смысле поддержана Президентом России в его указе от 12 февраля 1997 г. В соответствии с ним возможность легально вооружаться получило русское население Северного Кавказа в лице казачества. Согласно уставу Терского казачьего войска, одобренного данным указом, казаки, состоящие на государственной службе, получили возможность ношения служебного оружия. Криминогенность, нашпигованность оружием, легальные и нелегальные вооруженные группировки превратили Северный Кавказ в пороховую бочку, которая уже неоднократно взрывалась.

Рассмотренные выше специфические направления массовой активности народов Северного Кавказа являются формами этнополи-тической мобилизации, наиболее интенсивно используемыми в своих целях местными элитами. Иррадиация межэтнической напряженности в регионе приводит к возникновению групповых противодействий со стороны одних народов в ответ на формирование специфических направлений массовой активности у других народов. Так, реабилитационная активность народов, депортированных в 1940-х гг, вызвала активность насильственно переселенных народов; активность исламизма в мусульманских республиках региона определила всплеск интереса к православию среди осетин и русского населения. Групповые противодействия возникают также и по причине групповых стремлений к этнической безопасности Это определяет солидаризацию северокавказских народов в первую очередь на основе этнокультурной и кровнородственной близости, а не по политическим мотивам. По отношению к северокавказскому региону в целом такая тенденция отражает процессы межэтнического размежевания, а не обще-кавказского единения.

И все же северокавказский суперэтнос далек от межэтнического единства. Рост межэтнической напряженности в регионе ведет к разрушению общей региональной идентичности и усиливает межэтническую дифференциацию. После распада СССР первую трещину в общекавказской идентичности породил осетино-ингушский конфликт. По критериям религиозного вероисповедания и исторического происхождения в северокавказскую систему этносов хуже вписываются осетины и русские. Кроме того, северокавказский суперэтнос представляет как раз тот вариант, когда близкие, схожие по многим параметрам культуры, пытаясь избежать ассимиляции и в целях этнической безопасности, стремятся не к слиянию, а к обособлению. Еще продолжается этап разъединения, которые народы Северного Кавказа должны пройти в период передела власти в новых социально-политических условиях.

И все же на Северном Кавказе заметны объединительные тенденции В случае появления внешнего врага здесь есть, помимо других, все социально-психологические основания для консолидации горских народов

В следующих главах на основе анализа социально-психологических эмпирических исследований различных ситуаций межэтнической напряженности на Северном Кавказе будут рассмотрены этнические границы и отношения между некоторыми народами, проживающими в этом регионе