Емного об истории психотерапии.

Что же такое психотерапия? Страдающий человек решает призвать на помощь другого человека. Он обра­щается к определенному лицу, ибо в силу усвоенной обществом традиции верит, что это лицо обладает зна­ниями и умением лечить. Вера является предваритель­ным условием для того, чтобы могли осуществиться изменения.

Эта вера оказывается порой достаточной сама по се­бе. Мы называем такой случай эффектом плацебо. Из­вестно, например, что нейтральное средство, в лечебные свойства которого верит больной, способно иной раз устранить симптом. На деле плацебо всегда предполагает участие другого лица, которое его прописывает. Даже если этот другой не присутствует физически, имеется какая-то символическая замена: наука, меди­цинское учреждение и т. п. Плацебо представляет собой косвенное внушение.

Иногда терапевтический процесс принимает форму прямого внушения: «Встань и иди». Так, например, устраняют бородавки путем простого словесного прика­зания, заверяя пациента, что в указанный день они ис­чезнут.

Употребленное нами слово «внушение» весьма не­точно и часто имеет различные значения. Бернгейм, первым широко применявший этот термин, определил его следующим образом: «Мысль, возникшая у гипно­тизера, воспринятая гипнотизируемым и усвоенная его мозгом…» (1886). С тех пор смысл этого слова расширился, и теперь оно может обозначать любую форму влияния. Когда мы говорим, что излечение до­стигнуто благодаря внушению, это означает, что изле­чение обусловлено влиянием, которое оказывает терапевт на пациента, а не действительным преобразовани­ем, имевшим место на органическом или психологичес­ком уровне.

Напротив, такие виды терапии, как психоанализ, используют рассмотрение пережитого опыта, выявление неосознаваемых конфликтов и фантазмов и т. д. с целью. Добиться подлинного изменения личности пациента, вследствие этого они нуждаются в сложной методике, предусматривающей определенную продолжительность Лечения и последовательность его этапов.-

И, наконец, иногда прибегают к некоторым видам терапевтической техники — релаксации, гипнозу, ле­чению сном, химическим агентам, которые предпола­гают манипулирование состоянием сознания пациента; другие виды техники имеют своей целью воздействие на уровне обучения и обусловливания.

Эти различные подходы всегда в той или иной сте­пени взаимодействуют друг с другом. Однако они пред­ставляют собой пути воздействия на симптом, которые могут использоваться и более или менее дифференци­рованно; но, каким бы ни был избранный метод, пере­ход от болезненного состояния к состоянию здоровья является в конечном счете аффективной перестройкой, которая в свою очередь осуществляется главным обра­зом путем сдвигов в системе межличностных отно­шений.

Некоторые из применяемых ныне методов воздей­ствия известны с незапамятных времен. В течение дол­гих веков, а в так называемых первобытных обществах еще и сегодня, эти методы составляли основу исцеле­ния, в той его форме, в которой оно практиковалось колдунами, шаманами, знахарями и т. п. Эту «тради­ционную» медицину можно определить как сочетание прямого внушения (вера в могущество колдуна, в его желание исцелить больного является здесь главным фактором терапевтического воздействия) и косвенного (последнее действует в основном посредством ритуаль­ных обрядов: заклинаний, магических предметов и дви­жений и т. п.). Манипуляция состояниями сознания часто играет в этой медицине важную роль, выступая в различных формах: прием наркотических снадобий, воздержание от пищи, физические действия, предназна­ченные для достижения эффектов сенсорной депривации и т. п. Все три перечисленные элемента часто ис­пользуются вместе.

В некоторых случаях терапевтическое воздействие может принимать тщательно разработанные формы, напоминающие технические приемы современной психо­терапии. В знаменитой статье Леви-Стросса приводит­ся анализ того, что он называет шаманским лечением (1958). Вначале рассказывается о приме­няемом в случае трудных родов ритуальном обряде, бытующем у одного из племен Южной Америки. Совер­шая обряд, шаман разыгрывает перед роженицей про­цесс родов в виде сражения с духами, и эпизоды сра­жения соответствуют различным фазам родов. Леви-Стросс показывает, как этот сценарий обряда дает пациентке нечто вроде путеводной нити, которая позво­ляет упорядочить хаотический поток телесных ощуще­ний и вызвать соответствующие ситуации физиологи­ческие реакции. Таким образом, лечебная эффектив­ность обеспечивается соответствием двух серий проце­дур: с одной стороны, телесные действия, а с другой — интеллектуальные операции, вокруг которых строится миф. Их соответствие позволяет шаману воздейство­вать на первые с помощью вторых. Леви-Стросс назвал это символической эффективностью. Шаман, пишет он, «дает пациентке язык, способный непосредственно сооб­щать о неформулируемых состояниях, которые не могут быть выражены иным путем. Переход к такому словес­ному выражению (позволяющему переживать в упоря­доченной и доступной для восприятия форме текущий опыт, который иначе был бы анархическим и невыра­зимым), стимулирует ход физиологического процесса, то есть реорганизацию в благоприятном направлении очередного этапа родов»

37.

емного об истории психотерапии на примере шаманизма.

Заметим, что действия шамана достигают желаемого эффекта только потому, что они переживаются в аффективном плане. «Шаман,— пишет Леви-Стросс,— является профессиональным „отреагирователем”». Он буквально ставит себя на место роженицы. Существенная часть его пения посвящена описанию испытываемых ею страданий, что в свою очередь позволяет роженице отождествить себя с ним и подчиниться его внушениям. Психоаналитики определили бы этот процесс как перенос. Впрочем, Леви-Стросс сам проводит сравнение с психоанализом: «При шаманском лечении шаман в своих словах и действиях подменяет собой больного, который молчит, в то время как в ходе психоанализа больной отдается потоку отреагирования перед врачом, который его слушает».

В своем анализе Леви-Стросс совершенно абстрагируется от изменений, происходящих в состоянии соз­нания. Между тем этот фактор, несомненно, играет роль в процессе лечения. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечитать описание, данное в статье Леви-Стросса. В нем поражает настойчивая повторяемость заклинаний, обдуманность приемов, имеющих целью все более и более сосредоточивать внимание пациентки на личности шамана. Это как раз те элементы, которые характерны для техники погружения в гипноз. Как мы уже видели выше, гипноз применяется иногда в наши дни для облегчения трудно протекающих родов.

Впрочем, эти соображения не противоречат объяснению, предложенному Леви-Строссом, и даже, напротив, его дополняют. Можно сказать, что процесс погружения в гипноз состоит в установлении соответствия между словами и телесными ощущениями, соответствия, которое, согласно Леви-Строссу, является движущей силой лечения. С одной стороны, это происходит потому, что при гипнозе язык служит непосредственно для внушения ощущений: ваши глаза закрываются, тело становится тяжелым и т. п. С другой — и это главное,— потому, что язык используется на чисто сенсорном уровне как физиологический стимул, усиливающий процесс «дезафферентации» (с помощью ритма, голоса и т. д.). При гипнозе различие между языком и телом постепенно стирается, и он выступает тем самым как состояние, особо благоприятствующее механизму символизации. Имеется, однако, и отличие. В процессе гипноза не создается атмосфера мифа. Гипнотизирующий не при бегает к миру духов. Леви-Стросс показывает также, что для осуществления шаманского лечения очень важно присутствие зрителей. При гипнозе в этом нет нужды. Различия эти, возможно, носят скорее поверхностный, чем глубокий характер. То, что в шаманском лечении выражается через миф, битва с духами например, есть образное воплощение телесных функций, способ обозначить органы тела. Разумеется, колдун заимствует свою власть у духов. Но разве врач-гипнотизер, как и всякий врач, не представляется нам немножко колдуном? С этой точки зрения, даже если зрители и не присутствуют физически при гипнотическом сеансе, наличие групповой веры является необходимым.

Эта работа Леви-Стросса интересна во многих отношениях. Она позволяет, в частности, лучше понять механизм психосоматических связей, то, каким образом телесные функции могут управляться с помощью психологических средств. При этом, правда, создается впечатление, что процесс исцеления сводится для Леви-Стросса к ряду логических операций. Между тем такие операции действенны лишь при условии аффективного участия пациента. Автор, по-видимому, считает, что это участие само собой разумеется как результат общего для данной социальной группы мироощущения, благо даря которому пациент оказывается восприимчивым к действиям шамана. На наш взгляд, этого недостаточно. Эффективность символического действа подразумевает особый «аффективный обмен» между врачевателем и больным. Эта связь нам почти неведома, и именно она составляет важную тайну психотерапии.

Проблема психотерапии вступила в эксперименталь­ный период своего развития при Месмере. Месмеровский метод состоял в том, чтобы с помощью ряда телес­ных воздействий (пассов) вызвать «соматическую разрядку», «исцеляющий криз», который нес с собой об­легчение для больного и иногда исчезновение симптома. Лечение осуществлялось без слов. Не было, следовательно, и прямых словесных приказов. Но последние имплицитно содержались в поведении терапевта. Пассы, музыка, вся обстановка, атмосфера, царившая вокруг месмеровского чана, были элементами, которые должны были усилить действие внушения, а также привести к своего рода «сенсорной депривации», вызывавшей из­менение состояния сознания и постепенно приводившей к «кризу».

Не все больные Месмера впадали в состояние криза. У некоторых развивалось нечто вроде летаргии при со­хранении способности говорить, ходить и т. п. Иными словами, они были загипнотизированы. Один из учени­ков Месмера, маркиз де Пюисегюр, сосредоточил свои исследования на этом феномене и назвал его магнетическим сомнамбулизмом. Он обнаружил, что, когда па­циент находится в этом состоянии, можно воздейство­вать на симптомы словом. Направление дальнейших экспериментов полностью изменилось: модель криза была заменена действием, основанным по преимущест­ву на словесном диалоге.

Методика, разработанная Пюисегюром и его учени­ками, была довольно сложной. Вслед за Месмером они прибегали к «пассам», имевшим целью вызвать сомнамбулизм и одновременно оказать лечебное действие, а также воздействовали с помощью намагниченной воды, амулетов и т. п. Существенное новшество, введенное Пюисегюром и его учениками, заключалось в углублении механизма внушения путем более разработанных приемов, связанных с межличностными отношениями. Прямого упоминания об этом у них нет, говорится толь­ко о «духовной и физической симпатии» врача по отно­шению к его больным как непременном условии успеш­ного лечения. Однако в их публикациях содержится теоретическое обоснование магнетического лечения показывающее, что они скрыто учитывали динамику межличностных отношений.

39.