Изменения в экономике в условиях постмодерна

Массовый индивид как личность есть новое явление эпохи постмодерна. С точки зрения экономики, погруженной в процесс глобализации, переход к постмодерну несет с собой идею соединения личности и массовой индивидуальности. Становление европейской личности, начало которого следует отнести к Италии XIV века, было связано с развитием индивидуализма и образованности. Эти качества складывались в борьбе с тиранией, в жесткой конкуренции за богатство и славу образованных слоев общества. Именно личность создавала в последующем культурные эпохи, тогда как масса всегда играла роль потребляющего субъекта.

В современной экономике потребляющая масса и индивидуальность потребителей соединились. Наибольших успехов достигают те субъекты экономической деятельности в бизнесе и государственном управлении, которым удаётся эти противоположные характеристики современных индивидов соединить в своей деятельности. Для этих целей в бизнесе используется маркетинг, включающий исследования рынка, сегментирование его по целевым группам потребителей, позиционирование на нём товаров и услуг, мониторинг эффективности работы на каждом выбранном сегменте рынка и новые исследования с целью повышения уровня адаптации товаров и услуг к потребностям рынка. Нередко выявление потребностей в тех или иных товарах или услугах заменяется формированием таких потребностей, мотивации на их потребление, различной для разных социальных групп. Формирование таких потребностей также входит обычно в цели маркетинговой деятельности.

Соотношение индивида, государства и рынка – очень сложный теоретический вопрос. Но выяснение этого вопроса чрезвычайно важно и для выработки стратегии рыночной трансформации, и для включения последней в глобализацию. Ни экономическая теория, ни практика не дают здесь однозначных решений.

В известном смысле мировой рынок поглощает государство, используя в качестве факторов системной конкуренции элементы государственного управления, а именно: налоговую, кредитно-валютную, таможенную политику, процедуры регулирования цен, режим поведения внутренних и внешних инвесторов, финансово-денежную стабилизацию, структурную политику и другие. Но государство пока не утрачивает своей значимости в политике и экономике, потому что позволяет более эффективно конкурировать разным бизнесам на мировых рынках.

Во-первых, системная конкуренция на важнейших рынках предполагает манипулирование именно государственной политикой, т.е. политикой, организованной в рамках национального государства в виде совокупности экономических, социальных и политических факторов функционирования рынка, и, следовательно, сохранение национального государства как института. Во-вторых, вместе с глобализацией не уменьшается, а увеличивается роль государства в поддержании рыночной конкуренции, при этом происходит структурное разделение мирового и национального уровней экономики и политики. Следовательно, пока глобализация не ослабляет, а, скорее, укрепляет позиции государства в его старой функции субъекта рационализации экономики и всех других сфер жизнедеятельности. В-третьих, государство эпохи постмодерна становится центром деятельности общественных институтов, связывая воедино личность, общественные преференции и их реализацию. Во всем мире укрепляются позиции государства, как в рыночной экономике, так и в обществе. Наибольшего успеха в развитии достигают те страны, которые оказываются способными гармонично сочетать созидательную активность граждан и укрепление позиций государства.

Устоявшееся в современной российской литературе противопоставление рынка и государства, либерализма и государства вряд ли верно. Современная экономика немыслима вне процесса глобализации, но тем самым она немыслима и без государства как активного участника рынка. Глобализацию можно рассматривать как новый тип экономики, в которой невозможно отделить экономическое от социального и политического. Поэтому для понимания глобализации и ее связи с рыночной трансформацией в предмет исследования чисто экономических проблем нужно непременно включать их социально-политический контекст.

В современной экономике сосуществуют качества модерна и постмодерна. Сокращается занятость в отраслях материального производства, они становятся всё менее прибыльными в сравнении с отраслями так называемой «новой экономики», включающей высокие технологии, информационно-коммуникационные технологии, информационную и аналитическую деятельность. Государства теперь нередко вынуждены дотировать из бюджетов необходимую для экономики, но убыточную систему производств, определивших развитие индустриального общества: добычу полезных ископаемых, металлургию, транспорт, индустриальные технологии в сельском хозяйстве и другие.

Основой индустриальной цивилизации была механизация. Она привела к созданию в конце XIX века мощной машинной индустрии. Постиндустриальной цивилизации стала автоматизация. Она привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации – дороговизны тиражирования образцов. К концу прошлого XX века сложилась такая технологическая структура, в которой тиражирование образца составляет ничтожную величину от стоимости самого образца.

В результате автоматизации количество индивидов, занятых рутинными операциями, сократилось на два порядка. Рабочий класс начал разрушаться, особенно быстро в развитых странах мира. Усложнение техники повлекло, как ни странно, снижение требований к её операторам. А потребность в них существенно сократилась. Рост доли стоимости образца в стоимости продукта привел к резкому изменению характера имущественных отношений. Обладание авторскими правами на образец стало главным капиталом, основным властным ресурсом в новом обществе, а сам образец – ведущим средством производства.

Идет перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса – класса производителей информационного продукта. В результате основная борьба за имущественные права переместилась в сферу авторских прав, основная часть преступлений против собственности в современном мире совершается также именно там. И те страны, законодательство которых не способно защитить собственность своих резидентов в этой сфере, к которым, к сожалению, относится и Россия, оказываются обреченными на нищету.

Постиндустриальное общество сформировало класс производителей постиндустриального, т.е. информационного продукта. Его основу составляют информация, знания, владение технологией, а не какие-то материальные объекты. Этот класс соединяет в себе функции производителя и обладателя средств производства и конечной продукции. В силу этого этот класс почти не зависит от других социальных групп общества, как ранее в индустриальном обществе зависели друг от друга рабочие и капиталисты, а в доиндустриальном – крестьяне и феодалы.

Идет перераспределение богатств современного общества в пользу этого нового класса. В США доходы наемных работников не выросли по сравнению с 70-ми годами прошлого века, а для малоквалифицированных работников даже снизились. Не выросли и доходы мелких предпринимателей в индустриальной сфере и традиционных услугах. Зато заработки предпринимателей в постиндустриальных сферах экономики составляют сейчас примерно треть всего ВВП США, а число миллионеров и миллиардеров из числа владельцев маленьких постиндустриальных фирм ежегодно быстро растёт.

Вслед за развитием технологии идет разрушение основных классов индустриального общества и вытеснение их новым классом. Капиталисты прошлого – владельцы средств производства – последовательно теряют свои позиции. В США в списке миллионеров лишь 1 процент получили свои состояния по наследству, а в списке миллиардеров – лишь 12 процентов. Остальные – это миллиардеры в первом поколении, создавшие свои состояния на инновациях. Типичным представителем этой генерации миллионеров является бывший москвич, 29-летний Сергей Брин, автор самой известной интернет-поисковой машины Google, сделавший свой бизнес на работе с данными.

Новые постиндустриальные бизнесы, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, элитарны и не требуют найма большого числа исполнителей – разве что нескольких подмастерий и менеджеров. Они не создают рабочих мест. Все меньше рабочих мест создают и индустриальные отрасли. Резкий рост автоматизации за 40 лет привел к сокращению потребности в рабочих на единицу выпускаемой продукции примерно в 100 раз. Сегодня от операторов больше не требуются высокая квалификация и дисциплина, необходимость в воспроизводстве ответственной и квалифицированной рабочей силы очень мала. Непонятно, зачем много платить неквалифицированному оператору, если производство можно вывести из развитых стран в Мексику, Юго-Восточную Азию и другие страны третьего мира.

Высвободившуюся рабочую силу занять негде, и безработица приобретает хронический характер. В Германии для ее маскировки резко расширяется государственный аппарат, а особенно заметен рост социальных служб. Гигантское количество чиновников – это способ дать им социальное обеспечение, видимость общественной полезности и социального статуса. Но этот ресурс борьбы с безработицей не безграничен и, скорее всего, уже исчерпан, потому что существующая социальная организация уже не соответствует технологической реальности, производительным силам общества.

К моменту окончания формирования постиндустриального общества, по-видимому, лишь 10-15 процентов работающих будут заняты в сфере производства. Остальные вынуждены будут искать себе место в сфере услуг и на государственной службе. Безработица в развитых странах достигнет 40 процентов. Это приведёт к невозможности государства выполнять свои социальные обязательства, в частности, к фактическому отказу от концепции социального государства, включённой в конституции Германии, Франции и некоторых других развитых стран Запада. Какими будут социальные последствия таких решений пока прогнозировать трудно.