Индивидуальность должна вписываться в целое.

Вот основное требование современной жизни. Возможно, поэтому сегодня принято говорить, что результат достигается только при работе команды. В ней есть лидер, он возглавляет команду, но... без команды ничего серьезного сделать не удастся. А ведь это фундаментальный космогонический закон. Все, что подобно, стремится образовать группы: звезды → скопления звезд → галактики → сверхсистемы галактик → Метагалактика (см. разд. 1 темы 5). И человек не является исключением: семья → община → государство → этнос → человечество.

Человечество – продукт космический.

П. Шарден писал, что человек, «объединяясь с себе подобными, подчинялся естественному завету...» Сегодня этот завет можно назвать законом агрегативности (см. разд. 4 темы 4). Для ортодоксальных материалистов слово «закон» воспринимается легче, чем слово «завет». Но всем понятно, что суть дела от замены слов не меняется. Просто понятие «закон» в современном мире с развитой наукой ассоциируется с чем-то более надежным, хотя эта надежность кажущаяся. Помните, об этом мы с вами уже говорили в теме 1 разд. 6. Слово «завет», на мой взгляд, точнее. Оно не связано с какими-то ограничениями и исключениями, как слово «закон». В нашем случае оно подчеркивает космическую неизбежность исхода.

К концу уходящего XX столетия человечество как планетарный феномен, по существу, состоялось. Это действительно единый организм, функционирующий, как гигантское живое существо. Оно потребляет энергию из космоса и в космос же выбрасывает продукты своей жизнедеятельности. Когда мы говорим «из космоса» и «в космос», то имеем в виду и саму Землю, поскольку она является космическим телом. Человечество – продукт космоса, за счет него оно живет и развивается. В этом смысле человеческие жизни рождаются космосом и смерть отдельных людей – это такие же отходы жизнедеятельности человечества, как и многое другое. Чем больше человечество «съест», тем больше выбросит за свои границы. Наш комфорт, к которому мы быстро привыкаем и потребности в котором, по-видимому, не имеют пределов, требует огромных затрат энергии, а это означает, что отходы комфорта тоже огромны. Но, к сожалению, в своих отходах человечество вынуждено жить.

Вообще это нормально. Так живет вся биосфера. Например, лес в значительной мере питается за счет своего отпада и погибших деревьев. Но положите в почву избыток свежего навоза – и урожая не будет, растения, как принято говорить в народе, «сгорят».

Производство отходов человечеством довольно точно можно обозначить словом техногенез. Это удивительный механизм, требующий отдельного рассмотрения. И о нем мы с вами поговорим в следующем разделе этой темы.

Говоря о физической основе феномена человечества, П. Шарден использует понятие «ярус бытия», называя его еще «ярусом коллектива». Сегодня лучше звучит слово хомосфера. Этот термин объединяет космический завет возникновения и физическую основу формирования человечества как планетарного организма. Человечество выросло из биосферы и уже выделилось из нее. Это не просто совокупность людей как биологического вида Homo Sapiens. Это новая, совершенно своеобразная система, целостность которой создана интеллектом и духом в виде сложных и разнообразных коммуникационных структур.

Основными продуктами интеллекта и духа являются наука, культура и религия. Это сложные и, главное, условные понятия, которые человек придумал, как и все остальное, из того, что он видит, чувствует и понимает. На самом деле эти понятия неисчерпаемы и едины в своей сущности. Это обстоятельство, вообще говоря, очевидно. Достаточно задать себе несколько простых вопросов. Например, можно ли заниматься наукой и, самое главное, достигнуть в ней важных результатов, будучи глубоко религиозным человеком? Ответ, безусловно, положительный, и его можно проиллюстрировать множеством примеров. Это и Исаак Ньютон, и Иоганн Кеплер, и Иван Павлов, и Николай Козырев – первый, кто начал исследовать физические свойства времени, – и многие, многие другие выдающиеся ученые мирового уровня. А можно ли быть служителем церкви и успешно заниматься наукой? Здесь тоже немало примеров. Вспомните хотя бы Рождера Бэкона из францисканского ордена (1214-1292) – английского философа и естествоиспытателя из Ватиканского университета. Церковь дала науке немало великих мужей. Иоганн Гердер заканчивал богословский факультет Кенигсбергского университета. Именно там у Иммануила Канта он прослушал курсы по метафизике, логике, математике, физической географии. Богословский факультет закончил и Чарльз Дарвин, иезуитский коллеж – Пьер Шарден, богословское образование было у Георга Гегеля и т.д. Связана ли наука с культурой, а культура с религией? На этот вопрос читатель ответит, безусловно, сам. Ответ виден, как говорят, на ладони.

Наверное, можно сказать, что человечество рождено некой тайной. Из попыток разгадать ее и возникли понятия «наука», «культура», «религия». Как сегодня трактуются эти термины? Очень широко, по-разному и с очень размазанными смысловыми границами. Здесь уместно привести один пример. Н. Эйдельман в своей работе, посвященной Царскосельскому лицею, поставил вопрос – что такое лицей? И ответил на него приблизительно так: лицей – это не школа, это не гимназия, это не коллеж, это не университет и не институт,... лицей – это лицей. Думаю, что в нашем случае такой подход будет наиболее точным.

Наука. Для того чтобы представить себе емкость понятия «наука», достаточно обратиться к перечню научных специальностей, скажем, по номенклатуре научных и научно-педагогических работников в Международном межакадемическом союзе, встав, таким образом, на формальный уровень. Наука это любит. Так вот, таких специальностей насчитывается... 610. А если учесть, что многие из них еще делятся по отраслям науки, то приведенная цифра увеличится очень существенно. Например: работы по биомеханике могут быть выполнены в ключе физико-математических наук, технических, медицинских и биологических; в отрасли исторических наук специальность «история науки и техники» предполагает еще более широкие возможности – физико-математические, химические, биологические, геолого-минералогические и т.д. (всего 13). В этом перечне на равноправных началах уживаются внешне совершенно чуждые направления, скажем – физико-математические, химические и биологические науки с историческими, экономическими, филологическими, искусствоведческими, архитектурно-художественными и даже культурологическими. В последних фигурируют такие специализации, как «театральное искусство», «музыкальное искусство», «архитектура зданий и сооружений», «теория культуры» и т.п. И обратите внимание, все это сегодня отнесено к науке. Таким образом, человек пытается разделять, но... реальная жизнь придуманные человеком границы стирает.

Стирает, потому что они придуманы. Любопытно, что придумали их ученые, а стирают чиновники. Правда, не только они, но и ученые тоже. Однако последние это делают не формально, а по существу, внедряя достижения точных наук в целые культурные пласты. Например, крупнейший советский ученый академик Б. Раушенбах, посвятивший основную часть своей жизни решению проблем, связанных с освоением космоса, «вдруг» начал исследовать древнерусскую живопись и творчество западных мастеров. В эти исследования он вложил свой огромный математический багаж и, естественно, получил совершенно новые результаты. Известно, что и большие художники часто занимаются научными изысканиями, экспериментируя с цветом, световыми эффектами, границами. Вспомните П. Сезанна и К. Петрова-Водкина, о которых мы говорили в теме 1, когда обсуждали вопросы границ.

Роль науки в формировании человечества огромна. И здесь навряд ли может быть иное мнение. Но помимо созидательного начала наука несет в себе и разрушительные силы. Законы природы, которые она предлагает людям, создают у них иллюзию всезнайства и вседозволенности. К сожалению, такие представления о человеческих возможностях культивируются и сегодня. Мы уже говорили с вами об этом в связи с ноосферой, когда вслед за В.И. Вернадским нам предлагают верить в разум, в то, что он человечество не подведет: что-нибудь да придумает. Но человек обладает не только разумом, но и алчностью и амбициями, тем, что называется эгоцентризмом.

Не только о человечестве, но и о людях мало кто думает, даже те, кто будто бы для этого баллотировался во власть. Потенциально наука могла бы регулировать ситуацию, у нее есть для этого рычаги понимания, и она способна разработать соответствующие чистые технологии и методологию нашего поведения. Только кто будет слушать и тем более следовать. Амбиции?! Люди все оставляют потомкам. Но мы ведь не знаем, какие они будут. Может быть, такие же, как мы, или еще беззаботней и глупее.