Сравнительные характеристики Плутона и Иксиона

Денис Куталев

АСТРОЛОГИЯ НОВЫХ ПЛАНЕТ

(главы из книги)

Глава 1. Астрологи на распутье:

“интенсивная” и “экстенсивная” астрология.

На протяжении тысяч лет, с момента создания основ науки о гороскопах и вплоть до эпохи Нового времени, астрологи знали о существовании лишь семи “блуждающих” небесных тел: Солнца, Луны, Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. Считалось, что всё многообразие явлений на Земле можно объяснить сочетанием воздействий этих семи тел. От выражения “блуждающая звезда”, кстати, произошло слово “планета” (греч. planetes – “блуждающий”).

Но с изобретением телескопа люди узнали, что и кометы подобны планетам и улетают далеко от Земли (тогда как раньше, со времён Аристотеля, доминировало мнение, что кометы – это лишь образования в земной атмосфере). Затем выяснилось, что небесные тела могут обращаться не только вокруг Земли или Солнца, – когда в начале 17 в. были открыты спутники Юпитера. И, наконец, в 1781 г., когда была обнаружена большая планета Уран, неизвестная ранее, началась новая эра в астрономии и астрологии. Поначалу астрологи практически не отреагировали на открытие Урана – видимо, до конца не веря в такое революционное событие. Лишь в 19 в. начали делаться первые попытки решения назревшей проблемы.

Важно сознавать, что весь многотысячелетний опыт предшественников не мог помочь астрологам 19 в. в решении проблемы новых планет. Ведь с незапамятных времён и до Нового времени астрология бытовала без учёта транссатурновых тел... Поэтому ни авторитет Птолемея, ни солидные астрологические своды арабских авторов, ни прозрения Нострадама не дали никаких ключей к ситуации, просто немыслимой для классической астрологии: согласно средневековой космологии, сразу за сферой Сатурна начинаются сферы неподвижных звёзд и Зодиака, “твёрдый свод небес”, и новым планетам просто неоткуда было взяться. С другой стороны, информация о том, как же именно первые звездочёты древности сумели определить астрологическое значение классических, видимых планет, тоже не была доступна астрологам 19 в. – и до сих пор является загадкой, ответ на которую теряется в незапамятных временах. Так что невозможно было пойти по стопам древних и в этом направлении.

Итак, что же могли сделать астрологи 19 в. в данной ситуации? Путей выхода из проблемы, строго говоря, было всего два. Их можно назвать “интенсивным” и “экстенсивным” путями.

Те, кто пошёл “интенсивным” путём, продолжают игнорировать небесные тела, которые не видны невооружённым глазом и использование которых не освящено древней традицией. Если древние мудрецы – Великие Учителя – не использовали эти планеты и, тем не менее, достигали потрясающих результатов в прочтении гороскопа, то и современным астрологам негоже идти на поводу у технических достижений западной науки. Астрологи Азии (Индии, Китая, Тибета), в целом склонные к консерватизму, придерживаются в большинстве своём именно этого подхода. Они подчёркивают, что астрологические системы шлифовались на протяжении столетий, все явления жизни распределены между классическими планетами, и новые небесные тела не могут ничего добавить в эти системы, не разрушив их. Скажем, в китайской астрологии Солнце связано с началом ян, Луна – с началом инь, а пять планет – с пятью первоэлементами (“у син”), отражающими пять фаз в круговороте мировых процессов. Это замкнутая, целостная система, в которую просто невозможно добавить Уран, Нептун или какие-то другие планеты. Таким образом, позицию сторонников “интенсивного” направления можно выразить следующими словами: пусть даже новые планеты несут своё астрологическое влияние, но для учёта этого влияния необходимо создавать совершенно новую астрологическую систему и заниматься её отладкой много сотен лет. Но зачем вообще тратить на это время, если мы уже имеем системы, прекрасно зарекомендовавшие себя у бесчисленных поколений астрологов?

“Экстенсивный” же путь, напротив, заключается в признании того факта, что все планеты (известные и ещё не открытые) имеют астрологическое значение. Существование новых планет открыла европейская наука, стремящаяся к постоянному расширению горизонтов, и закономерно, что именно в европейской традиции астрологии победил “экстенсивный подход”. Кроме того, на Западе Новое время было эпохой победы рационализма и опытной науки. Стало доминировать довольно критическое отношение к авторитетам прошлого – особенно если утверждения этих авторитетов не подтверждались на практике. Поэтому и астрологи Запада оказались более открыты к нововведениям, чем их традиционно настроенные восточные коллеги. Мнение сторонников “экстенсивного” направления можно сформулировать так: если мы как микрокосм подобны Большому Космосу, то любое событие в этом макрокосме имеет свои параллели в нашей жизни. И чем больше мы узнаём о Вселенной, тем лучше мы сможем понять себя.

Как ни парадоксально, но в этом западные астрологи современности полностью совпали во мнении со своими древнейшими предшественниками, которые практиковали астрологию предзнаменований за века и тысячелетия до нашей эры – в эпоху, когда ещё не была создана математическая астрономия. В те времена, когда звездочёты не знали всех нюансов в движениях небесных светил и ещё не стали самонадеянно считать, что они полностью постигли механизм “космических часов”, они относились к Небу как к огромной, вселенской книге, на страницах которой боги высказывают свою волю людям. Размеренное движение светил соотносилось со спокойным течением жизни на Земле. А вот любое необычное астрономическое событие предвещало серьёзные изменения в земных делах – к худу или добру. Так что, если бы телескоп был изобретён ещё в Древней Месопотамии, то любые новые объекты, которые жрецы увидели бы благодаря ему, безусловно, считались бы важным ключом к разгадке замыслов богов.

Вообще, если мы выбираем “экстенсивный” путь, то естественным будет следующее утверждение: “Все тела Солнечной системы (тему объектов далёкого космоса мы сейчас опускаем) должны иметь астрологическое значение”. Если это так, то нам необходимо выстроить иерархию значимости всех этих тел, не упуская и искусственно не выделяя из общего ряда ни одно из них. Поэтому необходимы исследования в таких слабо разработанных областях, как астрология спутников планет, астрология метеорных потоков, астрология искусственных спутников и космических аппаратов, и т.д. и т.п.

После того, как мы обозначили два пути решения проблемы, становится ясным, что “интенсивный” путь оказался хорош тем, что не потребовал никаких затрат на пересмотр существующих астрологических систем. А вот тем астрологам, которые уже больше не могли игнорировать тот факт, что планет на самом деле не семь, пришлось гораздо труднее. Во-первых, они были вынуждены пересмотреть бытовавшие на протяжении многих веков системы астрологической иерархии небесных тел. Это им давалось и даётся нелегко: когда астрологи, наконец, находили новому небесному телу место в своих построениях, на них сваливалось новое открытие... И так продолжается по сей день.

Но, как гласит народная мудрость, “взялся за гуж – не говори, что не дюж”. Если западная астрология признала, что Уран, Нептун и Плутон являются равноправными планетами, учёт которых необходим для понимания полной картины мира, то с каждым новым астрономическим открытием в этой области астрологи должны пересматривать свои концепции, находя в них место для новых планет.

С этой точки зрения, очень важными оказались последние десятилетия. Во-первых, технические достижения в области астрономии привели к резкому увеличению числа известных малых планет. И астрологи, решившие обратиться к этим объектам, пришли к сенсационному и "неудобному" для традиционалистов выводу, что астероиды, несомненно, "работают" в гороскопе. Поэтому как никогда ранее оказался акцентирован вопрос о том, какие астрономические объекты являются основными при анализе гороскопа, а какие – второстепенными. Эта проблема уже вставала перед астрологами два столетия назад, при открытии Урана, первых астероидов, а затем и Нептуна: являются ли невидимые планеты “равноправными” или же они несут дополнительные значения и проявляются только при поддержке классических планет септенера? Кроме того, одинакова ли сила воздействия Урана, Нептуна и Плутона? Ведь если Уран и Нептун – это планеты-гиганты, то Плутон гораздо меньше их по размерам и массе. Большинство астрологов пришло к выводу, что размеры и масса планеты не играют существенной роли, гораздо более важна орбита, по которой она движется. Таким образом, Плутон получил практически равный статус по сравнению с другими планетами.

Но здесь встаёт другой вопрос, и он связан с астероидами. Если размеры планеты не являются определяющими, то тогда и астероиды также должны быть введены в анализ астрологической карты на равных основаниях с большими планетами. Однако тот факт, что малых планет существует тысячи и тысячи, приводит нас в тупик. По поводу астероидов единодушия среди астрологов не существует до сих пор. Мнения здесь разделились на четыре основных группы:

 

1. размеры, конечно, не очень существенны, но всё же астероиды на порядок мельче больших планет, и при анализе гороскопа 10 планет вполне достаточно;

 

2. большинство малых планет образует единый пояс между орбитами Марса и Юпитера, и в целом все они представляют единый принцип, который связан с распавшейся на пояс астероидов или ещё не образовавшейся планетой (Фаэтон); поэтому в гороскопе можно учитывать точку, символизирующую этот единый принцип: скажем, какой-либо общий “центр тяжести” малых планет или первый открытый астероид Цереру (он же – до недавних пор – считался самым крупным, его диаметр всего в 2,5 раза меньше, чем у Плутона);

 

3. учитывать следует первые четыре открытых астероида, т.наз. “Большую четвёрку” – Цереру, Палладу, Юнону и Весту, – которые представляют четыре основные грани проявления принципа “Фаэтона”; это самые крупные и самые яркие астероиды, остальными же можно пренебречь;

 

4. в принципе, все астероиды имеют астрологическую значимость; они проявляются в гороскопе, когда связаны сильными и точными аспектами с большими планетами; кроме того, в конкретных ситуациях следует учитывать малые планеты, которые по названию или мифологеме связаны с данным случаем (напр., проанализировать астероид Александра в гороскопе женщины с таким именем, и т.п.).

Приведённые выше варианты не являются единственными, и каждый астролог сам решает этот вопрос. Вот лишь один характерный пример: известная исследовательница астероидов, американский астролог 20 в. Эмма Белла Донат при работе с гороскопом предлагала учитывать планеты септенера, “Большую четвёрку” астероидов, но не учитывать Плутон (по уже указанным соображениям). Вместо него Донат предпочла гипотетический Трансплутон, который, по предварительным оценкам, должен иметь гораздо большую массу, нежели Плутон. Кроме этого, Донат использовала также инфрамеркурианский Вулкан*.

* См., например, её книгу: Donath E.B. Relocation. - Tempe, Arizona: AFA, 1988.

И подобных вариантов, какие планеты использовать, а какие нет, – масса. При этом я не буду ещё расширять тему обсуждением правомерности использования гипотетических планет.

Ситуация ещё более обострилась с открытием Хирона. Доводы “за” и “против” его использования стали звучать всё те же, что и ранее по поводу Плутона. Часть астрологов практически приравняла Хирон к большим планетам, мотивируя это тем, что уникальное расположение его орбиты делает это небесное тело связующим звеном между планетами септенера и высшими планетами. Противники причисления Хирона к большим планетам указывают, что он имеет совершенно ничтожные размеры и массу и является обычным астероидом. Обнаруженные несколько лет назад признаки кометной активности у Хирона лишь усложнили дело. До Хирона ни одна комета не использовалась в астрологической практике на одном уровне с планетами, но наработанный опыт многих астрологов при этом показывает, что Хирон очень ощутимо действует в каждом гороскопе.

Таким образом, на повестку дня встал ещё один вопрос – об использовании комет при анализе гороскопа. Однако последние открытия астрономов показали, что все это были ещё “цветочки”. “Ягодками” оказалось открытие с 1991 г. ещё нескольких десятков малых тел, орбиты которых “связывают” высшие планеты с планетами септенера (Дамокл, Фол, Несс, Харикло и другие).

Но и на этом открытия не закончились. С 1992 г. астрономы начали открывать сотни тел за пределами орбиты Нептуна; все они имеют массу, сравнимую с массой крупнейших астероидов. Всего же в этом рое малых тел на краю планетной системы, получившем название “пояс Койпера”, предполагается наличие нескольких десятков тысяч объектов, а суммарная масса этого пояса может превышать массу Земли. Более того, около 25% открытых объектов пояса Койпера двигаются по орбитам, очень похожим на орбиту Плутона, и с тем же периодом обращения вокруг Солнца (к началу 2003 г. астрономы обнаружили уже около 150-ти таких "плутоноподобных" астероидов). Это открытие вновь выбило почву из-под ног у астрологов, которые договорились было продолжать считать Плутон большой планетой из-за его уникальной орбиты, – а тут выяснилось, что эта орбита вовсе не уникальна. Поэтому на повестке дня сейчас вновь стоит вопрос о статусе Плутона – как астрономическом, так и астрологическом.

Самое примечательное, что к концу 20 века в астрологии работало множество “новых традиционалистов”. После того, как в 1930 г. был открыт Плутон, с обнаружением планет на полвека наступило затишье. За эти десятилетия сложился ряд новых систем, оперирующих Ураном, Нептуном и Плутоном – которые вскоре тоже стали восприниматься как традиционные. И когда астрономы начали открывать новые объекты, подобные Хирону или транснептуновым планетам, многие астрологи стали высказываться примерно так же, как традиционалисты в 19 веке. Мол, если Рейнгольд Эбертин, Чарльз Картер и Дэйн Радьяр не учитывали Хирон и прекрасно без него обходились, то зачем его учитывать нам? И зачем нам пересматривать статус Плутона, если все классики астрологии 20 века учитывали эту планету на равных с Нептуном или Ураном?

Но позиция таких “новых традиционалистов” гораздо более уязвима, чем позиция тех астрологов, которые вообще не используют транссатурновых планет. Ведь у них можно спросить: а почему вы остановились именно на Уране, Нептуне и Плутоне? А если бы, к примеру, Плутон до сих пор не был бы открыт (современные астрономы признают, что открытие Плутона было, в целом, счастливой случайностью), но зато обнаружили бы другую планету? А знаете ли вы, что диаметр Плутона всего в два раза больше, чем у открытого недавно Иксиона, который имеет практически такой же период? А вы знаете, что диаметр обнаруженного в 2002 г. Кваоара даже больше, чему Иксиона? А что масса Плутона – всего две тысячных (!) массы Земли? Почему же вы рассматриваете его наравне с планетами-гигантами, которые в тысячи раз его больше, но игнорируете другие малые планеты? И вообще, надо быть последовательными до конца: или мы признаём, что все небесные тела имеют астрологическое значение, или мы должны полностью следовать авторитету “отцов-основателей” астрологии, пренебрегая всеми планетами, за исключением классической семёрки.

Однако, хотя подавляющее большинство западных астрологов (и ряд их восточных коллег) не ограничиваются в своей работе планетами септенера, полностью последовательных астрологов “экстенсивного” направления не так уж много. Тому есть несколько причин.

Во-первых, многие боятся “утонуть” в обилии открытых небесных тел. Одно дело оперировать десятью планетами, а совсем другое – десятками и сотнями, при том, что иерархия значимости этих многочисленных точек гороскопа не совсем ясна.

Вторая причина, связанная с первой, заключается в отсутствии сформировавшихся школ “экстенсивной астрологии”. Если о десяти планетах любой начинающий астролог может прочитать во множестве учебников, может узнать об опыте работы своих учителей с данными планетами и может спокойно найти соответствующие эфемериды, то с новыми небесными телами ситуация совсем иная – именно потому, что они новые. Поэтому нет ничего удивительного, что многие астрологи продолжают работать с десятью планетами (разве что с добавлением Хирона), даже сознавая нелогичность такого выбора. “Вот, говорят, открыли планету Кваоар за Плутоном. И ещё ряд других. И где нам взять эфемериды для Кваоара и Ко.? И как трактовать их всех? Не знаете? Ну, тогда будем пока продолжать пользоваться тем набором планет, что нас учили”.

Ситуация осложняется тем, что если после открытия первых планет, не видимых невооружённым глазом, у астрологов была возможность тщательно изучить воздействие каждой из них (промежутки времени между открытиями Урана, Нептуна и Плутона составляли более полувека), то сейчас астрологи, стоящие на “экстенсивном” пути, оказались в цейтноте – быстрый прогресс в области астрономических наблюдений привёл к резкому уменьшению этих промежутков времени. Так, за каких-то девять лет после открытия первой планеты за Плутоном (1992) было открыто четыре сотни других транснептуновых объектов, а общее число нумерованных малых планет уже перевалило за 33000!

Но все перечисленные проблемы не являются такими уж серьёзными, как кажется на первый взгляд.

Подключение к традиционному набору планет ряда новых объектов может вызвать ощущение лавины второстепенной информации лишь при первом знакомстве с “экстенсивным” подходом. На самом деле, большие и малые планеты, кентавры, кометы и прочее могут быть очень чётко расклассифицированы – как астрономически, так и астрологически. Просто нужно ясно понимать, в каких случаях какой набор объектов оптимален для астрологического анализа. Здесь можно провести сравнение с набором карандашей или мелков у художника: да, основных цветов радуги семь, но чем больше будет выбор тонов и оттенков, тем богаче будет арсенал художника, тем он точнее сумеет выразить на бумаге возникающие у него образы. Где-то он сделает набросок простым карандашом (астрологически говоря, учтёт лишь положение Солнца в гороскопе), где-то сумеет обойтись “септенером”, получив ряд новых цветов наложением двух цветов радуги – хотя и получит не совсем тот оттенок цвета, который должен быть в идеале… Но когда художник захочет получить наиболее точный портрет человека или наиболее законченное воплощение своей фантазии, он предпочтёт иметь в своём распоряжении как можно больше карандашей разных цветов. Однако, никто ведь не заставляет его в каждой своей картине использовать весь набор карандашей и красок (причём использовать все цвета в равных количествах). Потому и в астрологии возможность дополнительных оттенков и уточняющих мазков должна только радовать.

Что касается проблем отсутствия школы, традиции интерпретаций и эфемерид новых планет, то это сложности преходящие. И данная книга, будем надеяться, окажется существенным подспорьем для разрешения этих проблем.

Наконец, справиться с цейтнотом, в котором оказалась астрология в связи со всё увеличивающимся количеством астрономических открытий, тоже реально. Наиболее разумным решением здесь является разработка общего подхода к определению астрологического значения “свежеоткрытых” планет и астероидов. Такой подход позволил бы за минимальное время провести “экспресс-анализ” значения каждой новой планеты, результаты которого затем можно положить в основу дальнейших исследований влияния данного небесного тела. Именно создание подобного общего подхода было главной целью автора этой книги при её написании.

В завершение этой вводной главы хотелось бы вспомнить часто встречающееся определение астрологии как особого символического языка. С этой точки зрения, “интенсивный” путь астрологии подобен древнему мёртвому языку: он может быть очень красив и выразителен, его необходимо знать, чтобы изучать шедевры научной и художественной литературы прошлого. Но это всё равно мёртвый язык, который не в состоянии отразить многие современные явления и понятия. “Экстенсивный” же путь представляет собой живой, развивающийся язык, который находится в процессе постоянного изменения, обогащения новыми словами и оборотами – для того, чтобы отобразить саму нашу Жизнь во всём её многообразии.

Глава 2.

Современная классификация планет.

В этой главе мы суммируем астрономические данные, упомянутые в первой главе, и представим основные сведения о телах Солнечной системы, необходимые нам для дальнейшего изложения материала.

Если мы зададимся вопросом: “Сколько же всего планет в Солнечной системе?” – то на современном уровне знаний о космосе мы не получим точного ответа. Во-первых, астрономы наравне с большими планетами (такими, как Земля, Юпитер или Уран) выделяют обширный класс малых планет, называемых также астероидами. За последние двести лет открыты десятки тысяч астероидов, а их общее количество оценивается в сотни тысяч... Причём граница между большими и малыми планетами очень условна и расплывчата. Так, современные астрономы спорят, считать ли Плутон большой планетой или же всё-таки астероидом – ведь по массе и размерам он находится примерно посередине между крупнейшими астероидами и самыми мелкими из больших планет...

Очень долго считалось, что практически все астероиды происходят из зоны между Марсом и Юпитером – где то ли разорвалась, то ли так и не сформировалась ещё одна планета. Но вот обнаружили малые планеты-“ кентавры ”, которые летают между орбитами самых дальних планет (Урана, Нептуна, Плутона), никогда не приближаясь даже к орбите Юпитера, а с 1992 г. начали открывать планеты, принадлежащие к целому рою ледяных тел за орбитой Нептуна, на самой окраине планетной системы. Причём эти тела по своим размерам вполне соизмеримы с Плутоном. В этом рое, получившем название “ пояса Койпера ” уже обнаружено около 800 малых планет, а их общее число, как предполагают, исчисляется десятками тысяч.

Кроме того, в последние годы открыт ряд небесных тел, свойства которых размывают границу между планетами и кометами: с одной стороны, известны кометы, которые совсем не приближаются к Солнцу и движутся по орбитам, характерным для малых планет, а с другой – открыты малые планеты, которые движутся по очень вытянутым орбитам, типичным для комет, но при этом не имеют ни хвоста, ни каких-либо иных признаков кометной активности....

Таким образом, перед астрологами в наше время встала проблема, какие всё-таки объекты следует им учитывать и каково астрологическое значение этих объектов. В данной книге мы сосредоточимся на планетах, не касаясь сложного вопроса о том, почему в астрологии не принято систематическое использование комет (эта тема достойна отдельного обсуждения).

А для начала – проведём классификацию планет.

 

А. Большие планеты.

Большие планеты Солнечной системы известны всем. К числу этих крупнейших планет относятся Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун – и, под знаком вопроса, Плутон. Большие планеты астрономически делятся на две группы: земную группу и группу планет-гигантов.

К земной группе относят Меркурий, Венеру, Землю и Марс. Это ближайшие к Солнцу планеты, которые ощутимо меньше по размерам и массе, чем планеты-гиганты, имеют твёрдую поверхность и довольно высокую плотность, а также, кроме Меркурия, обладают атмосферами. В астрологии их называют быстрыми или индивидуальными (личными) планетами, поскольку даже самая медленная из них (Марс) совершает оборот по Зодиаку менее чем за два года. Таким образом, положение этих планет в зодиакальных знаках является индивидуальным даже в гороскопах людей, родившихся в один год, и описывает их личные особенности. С геоцентрической точки зрения, к быстрым, личным планетам относятся также Солнце и Луна.

Группа планет-гигантов включает в себя Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун. Они представляют собой газообразные тела, сжатые под гигантским давлением; они значительно больше по размерам и массе, чем планеты земной группы, меньше по плотности, быстрее вращаются. Все планеты-гиганты имеют многочисленные семьи спутников и системы колец. Около 98% суммарной массы планет Солнечной системы приходится на долю планет этой группы. В астрологии их называют медленными планетами или планетами поколений, поскольку их зодиакальные положения в гороскопах сверстников мало отличаются. Самая быстрая планета этой группы (Юпитер) обходит Зодиак за 12 лет, а самая медленная (Нептун) – за 165 лет.

Плутон занимает совершенно особое положение. Во-первых, хотя он расположен за планетами-гигантами, его физические характеристики близки скорее к планетам земной группы. Плутон является твёрдым телом, а не газообразным, имеет лишь один спутник и не имеет колец. Его масса и размер гораздо меньше, чем у планет-гигантов, рядом с которыми он расположен. То есть, Плутон никоим образом не может быть поставлен в один ряд с Ураном или Нептуном. Более того, даже в сравнении с планетами земной группы Плутон ощутимо проигрывает им в размерах. Отсюда возникает резонный вопрос к астрологам: имея массу в 0.0024 массы Земли и радиус в 0.18 радиуса Земли, может ли Плутон считаться не менее значимым, чем Нептун, масса которого в 7167 раз больше?

Если же считать, что в астрологии важна не масса планеты, а уникальность её орбиты, то и тут Плутону приходится отказать в значительности: к 2003 г. было открыто примерно полторы сотни (!) малых планет, которые двигаются по орбитам, сходным с орбитой Плутона, и с тем же периодом (в резонансе 2:3 с периодом Нептуна). Причём размеры этих “ плутино ”, как их назвали астрономы, довольно внушительны (до половины диаметра Плутона). Кроме того, само наличие резонанса в движении Плутона с движением соседней большой планеты (он делает два оборота вокруг Солнца за то же время, за которое Нептун делает три оборота) более свойственно астероидам. И наталкивает на мысль о несамостоятельности Плутона и в астрологическом смысле… Большой наклон орбиты Плутона к эклиптике также совершенно нехарактерен для крупных планет, являясь при этом обычным для астероидов.

Наконец, и наличие спутника не является аргументом в пользу того, чтобы причислять Плутон к большим планетам, поскольку за последние годы открыто уже несколько "бинарных объектов пояса Койпера" - т.е. дальних астероидов, которые имеют астероиды-спутники, обращающиеся вокруг них. Кстати, спутник Плутона Харон имеет такую большую относительную массу, что в результате не Харон обращается вокруг Плутона, а они оба движутся вокруг центра масс, расположенного между ними. Так что пару Плутон-Харон тоже можно считать бинарным объектом пояса Койпера. (Кстати, удивительно, что практически никто из астрологов не учитывает в своей работе тот факт, что здесь мы имеем дело с “двойной планетой”.)

Последний разумный аргумент сторонников причисления Плутона к большим планетам – это его шарообразность. Как известно, все большие планеты (и многие их спутники) приобрели шарообразную форму в процессе планетообразования, тогда как астероиды имеют неправильную форму – это своего рода космические обломки или мусор, оставшийся при строительстве Солнечной системы. Однако и здесь есть несколько “но”. Во-первых, мы пока не имеем точных сведений о форме всех других объектов, открытых за орбитой Нептуна. Вполне возможно, что среди них есть и шарообразные. Во-вторых, согласно одной из версий о происхождении Плутона, он является оторвавшимся когда-то спутником Нептуна. Тогда несомненно, что спутник, к тому же оторванный от материнской планеты, не стоит рассматривать как полноценную большую планету…

Как бы то ни было, Плутон занимает промежуточное положение между большими и малыми планетами: как по своей орбите (напомню, что он находится в гуще малых планет со сходными параметрами орбиты), так и по размерам: Меркурий (самая маленькая из остальных восьми планет) имеет диаметр примерно в два раза больше, чем у Плутона, тогда как диаметры Кваоара и Иксиона (крупнейших астероидов) примерно в два раза меньше, чем у Плутона.

Сравнительные характеристики планет
(за единицу приняты земные параметры)

Планета	Наименьшее удаление от Солнца	Масса без спутников	Диаметр	Продолжительность года
Меркурий	0.312	0.055	0.382	0.240
Венера	0.730	0.815	0.949	0.615
Земля	1.000	1.000	1.000	1.000
Марс	1.405	0.107	0.532	1.880
Юпитер	5.037	317.938	11.209	11.862
Сатурн	9.164	95.181	9.449	29.458
Уран	18.60	14.531	4.007	84.015
Нептун	30.31	17.135	3.883	164.788
Плутон	30.09	0.002	0.180	247.697

 

В. Малые планеты.

Малые планеты Солнечной системы (астероиды) группируются в два больших роя, или пояса: это главный, или основной пояс между орбитами Марса и Юпитера и пояс Койпера за орбитой Нептуна (он получил своё название в честь астрофизика Дж.Койпера, предвосхитившего открытие этого внешнего кольца астероидов почти на полвека). Число известных астероидов в первом поясе исчисляется десятками тысяч, во втором – пока лишь сотнями. Но здесь следует учесть, что открытие малых планет в поясе Койпера технически ограничено проницающей силой земных телескопов, ставших достаточно мощными для обнаружения дальних астероидов лишь в последние годы. Да и сейчас тела, открываемые за Нептуном, находятся близ предела видимости. При этом их размеры весьма велики в сравнении с астероидами основного пояса и исчисляются сотнями километров. Так, за двести лет наблюдений было открыто лишь 25 астероидов между Марсом и Юпитером, диаметр которых превышает 200 км (самый крупный был открыт в 1801 г. – это Церера с диаметром 913 км). Тогда как всего за десятилетие наблюдений в мощные телескопы было открыто свыше сотни тел пояса Койпера с такими большими размерами. И не исключено, что в ближайшее время там будут открыты астероиды, не уступающие по величине Плутону. А уж о количестве мелких астероидов пояса Койпера, до сих пор недоступных для наблюдения с Земли, судить пока и вовсе невозможно.

Для астрологии особый интерес представляют малые планеты, не сливающиеся с общим роем, имеющие уникальные характеристики орбиты. Поэтому обратимся к более детальной астрономической классификации астероидов.

Около 98% астероидов из тех, что не улетают за пределы орбиты Сатурна, движутся по орбитам с большой полуосью 2.1 – 4.3 а.е. с малыми эксцентриситетами (от 0 до 0.2, редко до 0.4) и малыми наклонами к плоскости эклиптики (обычно от 5 до 10°). Это и есть главный пояс между орбитами Марса и Юпитера.

Для тех, кто слабо знаком с астрономическими характеристиками, поясним: большая полуось эллиптической орбиты небесного тела, обращающегося вокруг Солнца, равна (согласно свойствам эллипса) среднему расстоянию от этого тела до Солнца. Большая полуось сокращённо обозначается а. Далее, “а.е.” – это “ астрономическая единица ”. Так называется среднее расстояние от Земли до Солнца (то есть, большая полуось земной орбиты). Мы можем записать это так: для Земли а=1 а.е.

Теперь об эксцентриситете орбиты. Так называется параметр, равный отношению расстояния между фокусами этой орбиты к её большой оси. Значение эксцентриситета (сокращённое обозначение – е) меняется от 0 до 1. При e=0 эллипс превращается в правильную окружность, а при е=1 – в разомкнутую кривую – параболу, имеющую лишь один фокус. Все большие планеты Солнечной системы, кроме Меркурия и Плутона, имеют очень маленький эксцентриситет, т.е. движутся по орбитам, близким к правильным окружностям. Наиболее близкие к нулю эксцентриситеты имеют Венера и Нептун.

Наконец, о наклоне орбиты (или наклонении, сокращённо обозначается i). Как несложно догадаться, это угол, который образуют плоскость орбиты планеты и плоскость эклиптики (т.е. плоскость орбиты Земли). Наклон орбиты может иметь значения от 0 до 180°. Если он меньше 90°, то движение планеты относительно движения Земли называют прямым, если же больше – то обратным (не путать с директным и ретроградным движением планеты!). Все большие планеты имеют очень малый наклон орбиты, двигаясь практически в плоскости эклиптики. Как мы уже говорили, исключением является Плутон с наклонением в 17 с лишним градусов. Из остальных планет самый большой наклон орбиты у Меркурия – 7 градусов. Обратное движение имеют лишь несколько малых планет с необычными орбитами.

Итак, возвращаясь к основному поясу астероидов: легко догадаться, что малые планеты, выбивающиеся из этого пояса, группируются в зависимости от их большой полуоси, наклонения и эксцентриситета орбиты.

Среди астероидов, расположенных за внешними пределами пояса, наиболее известны и многочисленны два семейства, называемые ахейцами (греками) и троянцами. Они движутся примерно по орбите Юпитера и группируются вокруг т.наз. точек Лагранжа: в 60-ти градусах перед Юпитером (ахейцы) и в 60-ти градусах позади него (троянцы). К январю 2003 г. было открыто 1562 таких астероида, большинство из которых находится в "предшествующей" группе (962 против 600 в "последующей" группе). Они не остаются на одном месте орбиты, а колеблются вокруг точек Лагранжа с циклами в 150-200 лет, удаляясь или приближаясь к Юпитеру в пределах 45-80°. Первым из астероидов на орбите Юпитера был открыт Ахиллес (в 1906 г.), откуда впоследствии и возникла традиция присваивать всем подобным астероидам имена героев Троянской войны.

Некоторые другие большие планеты тоже имеют свою "свиту" астероидов, сопровождающую их. Так, несколько астероидов движутся в точках Лагранжа на орбите Марса (Эврика и ещё 5 пока не именованных астероидов; также близ Марса постоянно находятся малые планеты, подобные Караюсуфу и Дэвиду Хьюзу). Недавно был открыт и первый "троянец" Нептуна (его предварительное обозначение - 2001 QR322). Но два семейства малых планет на орбите Юпитера самые многочисленные.

Отдельно стоит поговорить об астероидах, приближающихся к орбите Земли или даже пересекающих её. Их орбиты обычно имеют большие наклоны и эксцентриситеты. Здесь астрономы выделяют три основных семейства:

• мелкие астероиды, приближающиеся к орбите Земли, но не пересекающие её (группа Амура, или амурцы);
• малые планеты, проникающие внутрь земной орбиты (группа Аполлона, аполлонцы);
• малые планеты, движущиеся бóльшую часть времени внутри земной орбиты, но при максимальном удалении от Солнца пересекающие её (группа Атона, атонцы).

Согласно сложившейся традиции, астероиды, приближающиеся близко к Солнцу, нередко называют в честь мифологических персонажей, связанных с солнечной тематикой (Амон, Икар и т.п.).

Отметим, что с астрологической точки зрения некоторые из астероидов этих семейств можно отнести к особым группам. Например, малые планеты, движущиеся всё время почти на орбите Земли (пусть и не в точках Лагранжа) или имеющие большую полуось, практически равную земной, должны иметь особое значение. Стоит обратить внимание и на астероиды, удаляющиеся в афелии за орбиту Юпитера (назовём такие астероиды с вытянутой орбитой группой Гидальго) или даже за Сатурн (тогда мы их отнесём к группе Дамокла, о которой речь п