Практика: определение, основные формы. Практика как основа и цель познания.

Практика - основа познания. Есть человек с его органами чувств. Есть мир, находящийся

вне человека. Предметы внешнего мира действуют на органы чувств. В периферических окончаниях зрительного, слухового и прочих возникает нервный импульс, он передается в центральную систему, конкретно в кору головного мозга. Там возникает образ предмета. Сами предметы материальны, их образы идеальны. Вот и все решение давней философской проблемы.

Увы, все не так просто. Как из взаимодействия двух материальных вещей: предмета внешнего мира и человеческого мозга со всеми его периферийными рецепторами – получается идеальный образ? Вот проблема проблем современной науки и философии. Ни на сетчатке глаза, ни в центральных отделах головного мозга мы никаких зрительных образов не найдем. В коре головного мозга мы при самых тонких экспериментах не обнаружим ничего, кроме нервных клеток и протекающих в них химических, физических и физиологических процессов. Искать там идеальные образы - то же самое, что искать человека, чей голос мы слышим по телефону, в телефонной трубке. Идеальные образы, являющиеся отражением материальных вещей окружающего мира, возникают не в мозге, а в человеческой деятельности. Точнее, с помощью человеческой деятельности. Хаотические световые и цветовые пятна (ощущения, возникающие при возбуждении зрительного нерва и соответствующих групп клеток в коре головного мозга) приобретают очертания, форму конкретных предметов благодаря деятельности человека с этими предметами. Для новорожденного мир - плоское разноцветное пятно. Только через активное движение, через соотнесение действий собственных органов тела с производимыми изменениями ребенок научается различать предметы. Видимый им мир приобретает объемность, а наполняющие его предметы - конкретные очертания.

Одним словом, глаз не видит, ухо не слышит, нос не обоняет. Видит, слышит, осязает, обоняет человек с помощью глаза, уха и других органов чувств. Человек отличается от всех других живых существ именно тем, что он есть практически - деятельное существо. Все, что ему надо для жизни и что он не находит в готовом виде, он создает сам. И чем менее люди находятся на иждивении природы, тем более они люди, т.е. представители вида «Человек разумный».

Следовательно, можно с полным основанием утверждать, что не было бы свойств сознания и познания, если бы не было практической деятельности человека с предметами. Отсюда простая и надежная формула, выражающая суть учения о практике как основе познания: люди познают мир не потому, что он на них воздействует, а потому что они действуют на мир. Сама способность к сознанию и познанию мира обуслов­лена практикой.

Практика выступает основой познания не только в смысле его источника. Практика - это также и цель познания. Не надо понимать это прямолинейно, буквально, упрощенно. Отнюдь не во всяком конкретном познавательном акте присутствует его практи­ческая направленность. Есть ведь и радость творчества, и простое любопытство, и стремление к научной карьере, и многие иные мотивы и цели познавательной деятельности. Но в конечном счете даже самые отвлеченные и далекие от повседневной жизни иссле­дования ученых, сделанные ими открытия, выведенные математи­ческие формулы так или иначе ориентированы на практическое применение. Вера в то, что результаты познания когда-нибудь, кому-нибудь пригодятся, является главным побудительным мотивом поз­навательной деятельности людей.

Наконец, есть еще и третья ипостась практики как основы познания. А именно: практика выступает как главный или высший критерий истины.

29.Вера и знание. Понимание и объяснение.

Говоря о сознании и noзнании, мы использовали понятие знание для обозначения истинных, верных, то есть получивших подтверждение в об­щественно-исторической практике, результатов познания как отражения действительности и (или) ее постижения через интуицию, выраженных знаками языка. Понятие веры в узком смысле прочно связано с религией, определяющий признак которой - вера в сверхъестественное. Для многих вера существует или принимается только как религиозная вера. Понятие вера в широком смысле обозначает некритическое принятие определенных ориентиров и положений в качестве истинных, без обоснования и провер­ки их правильности, истинности. В таком широком понимании вера в ка­честве психологического феномена существует как вера религиозная, вера научная, вера обыденного, повседневного сознания. Религиозная вера опи­рается на некритически принимаемые чудеса, озарения, тайные смыслы, видения, явленные Богом, или, по-другому, сверхъестественной силой -Добром, Разумом, Любовью и т.п. Научная вера опирается на достовер­ность ранее полученных научными методами результатов в теории и прак­тике. Это придает научной вере характер обоснованных предположений, предвидений, проектов, имеющих шансы осуществиться в реальной дейст­вительности через деятельность людей. Научная вера была присуща, на­пример, проектам космических полетов. Она воплощается в нынешних предвидениях возможности достижения реального, земного бессмертия, проектах новой, ноосферной цивилизации будущего и т.д.

Отдельного разговора заслуживает вопрос о соотношении веры и знания. В первые века нашей эры в Западной Европе среди христианских мыслителей преобладала позиция безусловного признания главенства, или приоритета, веры над знанием. Своего крайнего проявления она достигла у церковного деятеля Тертуллиана (2-3 вв.). Его позиция передается фор­мулой «Верую, потому что нелепо», то есть как ни нелепы с точки зрения разума отдельные религиозные утверждения (человек распял Бога-Христа, что невозможно с позиций обычной логики), их надо безоговорочно при­нимать как высшие истины. Примерно в это же время Климент Александ­рийский проводит мысль: «Верить, чтобы понимать». В ХП веке свободо­мыслящий Пьер Абеляр отстаивает иную формулировку: «Понимать, что­бы верить». Видный церковный деятель XIII века Фома Аквинский, основоположник томизма, разрабатывает своеобразный вариант представ­лений о гармонии веры и разума при приоритете веры.

В XIX - XX веках и в начале XXI века часто высказывается пред­ставление о желательном или уже идущем процессе синтеза религиозной веры и научного знания. Возможность такого синтеза в ближайшее время допускал в конце ХЕК века русский религиозный философ B.C. Соловьев, а автор «Жрицы Исиды» и «Тайной доктрины» Е.П. Блаватская в это же время считала, что она уже осуществила синтез мудрости разных религий и науки. Выскажем свое мнение по данному вопросу. В представлениях об осуществлении синтеза религии и науки обычно учитывается возможность сочетания в индивидуальном сознании религиозных и научных взглядов. Но правомерно ли переносить такую возможность индивидуального соз­нания на синтез религии, философии и науки? Они являются отдельными, самостоятельными формами общественного сознания, или типами миро­воззрения, которые дают принципиально разные, несоедимые в некую це­лостность, срезы (картины) действительности. Думается, что для науки и религии как форм общественного сознания их синтез принципиально не­возможен (хотя бы исходя из понимания истины и особенностей познания мира). Да этот синтез и не нужен, оказываясь словесной «эквилибристи­кой», призванной повысить статус религии приравниванием ее специфиче­ски ценностных представлений к открываемым наукою законам и законо­мерностям бытия.

Требует пояснений вопрос о понимании и объяснении, особенно если учитывать, что ученики в школе и студенты в вузе свою неготовность к ответу нередко прикрывают тем, что будто бы они «не поняли» излагае­мый материал. О роли понимания можно привести ряд проникновенных высказываний. Средства массовой информации сделали широко известной выдержку из школьного сочинения: «Счастье - это когда тебя понимают». В одном из стихотворений С.А. Есенина есть такое интересное суждение о том, что «...В развороченном бурей быте // С того и мучаюсь, что не пойму - // Куда несет нас рок событий». Мы уже знаем кредо этики Спинозы: «Не плакать, не смеяться, не проклинать, но... понимать!» Что же такое пони­мание, даже приравненное одним из учеников школы к состоянию сча­стья?

Понимание - это уяснение смысла чего-либо, позволяющее достичь определенного результата деятельности. Смысл можно представить как совокупность связей предметов и составляющих их элементов, особенно­сти которых раскрываются в контексте данной культуры и деятелъности людей. (Мартышка в известной басне И.А. Крылова, достав «с полдю­жины» очков, так и не смогла выявить (понять) особенности их свойств и извлечь из наличия очков какую-либо пользу.) Вряд ли в русле христиан­ской культуры можно понять оптимизм представлений атомистов и стои­ков Древнего мира о смерти души как условии безмятежной и даже радо­стной земной жизни. Для античной же культуры были присущи взгляды на нескончаемые перемещения лишенной памяти души в вечной темноте под­земного царства Аида, способные вызвать страх у живущих людей. По­этому представления о смерти души позволяли не бояться столь мрачной перспективы, отравлявшей настроение людям.

В процедурах понимания осуществляется перенос смысла от некоего А (учителя, книги, чертежа и т.д.) к субъекту Б (ученику, читателю, рабо­чему и т.д.). Принято считать, что Б понял некоторый текст (сообщение, чертеж, замысел архитектора, писателя и т.д.), если он в состоянии опери­ровать терминами языка (знаков) этого текста (в который некоторое А вложило определенный смысл). Или иначе: Б понимает текст, когда он может построить осмысленное высказывание об уясняемом предмете в терминах текста, выражающего особенности предмета, заданные А. В кон­тексте приводимых суждений можно представить, что значит понять урок, объяснение, доказательство теоремы, алгоритм решения типовой задачи... В понимании важна интерпретация как осмысленное высказывание об объясняемом предмете, адекватная смыслу, высказываемому А в тексте. В плане учебной работы понимание требует иногда не только неоднократ­ных объяснений, но и активной работы, порою многократно повторяемых усилий Б по уяснению смысла осваиваемого текста-сообщения. Понимание как уяснение смысла или интерпретация текста осваиваемых научных дис­циплин требует от субъекта Б значительных усилий. Это нередко недооце­нивается в расчете на непроизвольное внимание и понимание материала без особых усилий со стороны субъекта - ученика или студента.

Понимание как уяснение смысла явлений или текстов-высказываний предполагает согласование смыслов происходящего или высказанного с их восприятием. Личные интерпретации должны соответствовать общест­венной значимости явлений или текстов. Их несоответствие может порож­дать чувство неудовлетворенности окружающим, реже - собой. Непони­мание общественного значения современных событий может вести к тра­гическому мироощущению, к неадекватным попыткам их изменения.

В научном познании объяснение означает раскрытие сущности изу­чаемого объекта (предмета) посредством постижения законов, которым подчиняется данный объект, либо путем установления связей и отноше­ний, определяющих его существенные характеристики. Объяснение вклю­чает описание объекта и анализ, ведущий к выяснению его связей и зави­симостей. Научное объяснение часто осуществляется через установление структурных, причинных, генетических, функциональных и иных связей объясняемого предмета с рядом условий и факторов детерминации его функционирования и развития.

В XX веке немецкие философы, представители неопозитивизма Гемпель и Оппенгейм предложили схему дедуктивно-номологического объяс­нения, выводимого из закона необходимой закономерной связи дедуктив­ных суждений. Согласно этой схеме, явление считается объясненным, если описывающее его предложение выводится из законов и начальных усло­вий. Объяснение по этой схеме не может быть завершено, поскольку для каждого объясняющего закона можно искать свое объяснение, и так до бесконечности.

Объяснение должно вести к пониманию и к правильным предсказа­ниям дальнейших событий объясняемого ряда явлений. Иногда понимание трактуется как объяснение. Но в понимании, как мы о гмечали, осуществ­ляется перенос смысла от А к Б, и Б должен понять или адекватно интер­претировать данное А объяснение, правильно ли оно само по себе или нет. Хотя у понимания и объяснения есть определенное соответствие, но они все же не coi. аадают. Объяснение также не всегда симметрично предсказа­нию, то есть может не совпадать с предсказанием. Так, теории биологиче­ской эволюции позволяют объяснить изменение и возникновение новых форм жизни, но не дают предсказаний относительно того, какие именно формы появятся. Но бывает и так, что маловероятные или вовсе неточные, неверные объяснения охватывают определенные события и ретроспектив­но как бы их прогнозируют. В литературе приводился пример подобного «объяснения». Татаро-монголы, завоевывая Русь, объясняли свои победы тем, что в отличие от русских они не мылись и, следовательно, не смывали свою удачу. На основе такого «объяснения» давалось «предсказание» при­чины поражения, поскольку со временем завоеватели усвоили ряд обычаев и стали нередко мыться.

Разработка проблемы понимания текстов разных культурно-истори­ческих эпох привела к появлению герменевтики как теории и практики ин­терпретации анализируемых текстов. Герменевтику иногда называют «фи­лософией понимания». В герменевтике среди других обсуждалась инте­ресная проблема «герменевтического круга», начало которой восходит к современнику Г. Гегеля, немецкому мыслителю Ф. Шлейермахеру (1768 -1834). В проблеме круга части и целого (текста, например) для понимания целого надо понять его части (фрагменты текста), но для понимания частей надо иметь представление о смысле целого. Представитель «философии жизни» немецкий философ В. Дильтей (1833 - 1911) полагал, что познание природы качественно отличается от познания истории человека и «истори­ческих процессов духа». Его ориентация передается формулой «Природу объясняем, а жизнь (историю человека, духа. - В.И.) понимаем». Понима­ние Дильтей представлял как непосредственное постижение некоторой ду­ховной целостности. Собственный внутренний мир личности, по Дильтею, понимается через интроспекцию (внутреннее самонаблюдение). Иной мир, мир другого человека (людей) понимается путем вживания, «вчувствова-ния», или эмпатии, как сопереживание чужой душевной жизни, как по­стижение ее особенностей, или ее понимание. Герменевтические проблемы (задачи) и их исследования интересны поисками новых, нетрадиционных решений, требующих, однако, критического отношения к принимаемым религиозно-идеалистическим представлениям о таинственном постижении (понимании) духовных процессов в «науках о духе».

30.Проблема истины и ее критериев. Классическое и неклассическое понимание истины. Истина и ценность (оценка, польза).Истина и правда.

31.Действительность, мышление, логика и язык: основные представления философских учений.

Категория действительность обозначает актуально существую­щее, подлинное бытие (или реальность) в отличие от возможности как по­тенциального бытия предметов, Мышление ранее мы характеризовали как обобщенное и опосредованное отражение действительности с помощью знаков-слов естественного или искусственных языков. Привычная для нас и наиболее распространенная форма вербального (словесного) мышления осуществляется через связь слов по законам логики. Логика формальная, основы которой были заложены Аристотелем, является наукой о формах и средствах мышления, необходимых для познания действительности и правильного выражения мыслей через связь понятий. Язык - это знаковая система, или система знаков любой физической природы. Язык использу­ется в деятельности людей для выполнения функций познания (выражение мыслей, хранение и обмен информации) и коммуникации (общение).

Проблематика темы, рассматриваемого нами вопроса в ряде аспектов выражена в известных строках стихотворения Ф.И. Тютчева: «Как сердцу высказать себя? // Другому как понять тебя? // Поймет ли он, чем ты жи­вешь? // Мысль изреченная есть ложь». Как связаны действительность и мысль? Как мысль может быть (и насколько полно, адекватно) выражена в языке? Что представляет собой действительность? Она есть мыслительная, языковая конструкция (и тогда «язык - дом бытия») или же язык - одно из средств постижения многообразия объективного мира? Возможно ли мыш­ление без языка? И т.д.

В размышлениях над приведенными и другими вопросами данной проблематики суждения и выводы часто обусловливаются решением ос­новного вопроса философии. С позиций объективного идеализма мышле­ние рассматривается как субстанция, определяющая действительность. От элеатов (VI - V века до н.э.) к учению Гегеля и к современным вариантам.неогегельянства и неотомизма идет линия идеалистического толкования тождества бытия и мышления. В 20 - 50 годы XX века в неопозитивизме и его вариантах задача философии сводилась к анализу языка науки, а позже и обыденного языка, который, как полагалось, конструирует и выражает действительность для человека.

Неопозитивист Л. Виттгенштейн (1889 - 1951) выделил три основ­ных типа высказываний. К осмысленным он отнес выраженные знаками языка факты, то есть слова, предложения (они же - высказывания), соот­ветствующие действительности как совокупности высказываний. Получа­лось, что факты как высказывания о фрагментах действительности должны соответствовать этой действительности как совокупности высказываний. К бессмысленным были отнесены высказывания, не соответствующие дей­ствительности. За пределами этих двух типов оказывались лишенные смысла слова, предложения, смутные впечатления и вообще нечто, не под­дающееся высказываниям. Это, как считает М. Полани, религиозный, эти­ческий опыт, мистическое мироощущение, неявное знание (не выражае­мые словами навыки действий, например, игра на инструменте, слесарные, столярные и т.п.).

В постмодернизме допускают, что язык искажает мысль и ее надо успеть выразить до логического оформления с помощью знаков - слов. В ранее охарактеризованных течениях (см. тему 2) - неопозитивизме, пост­позитивизме, постструктурализме - исчезает представление о научной (объ­ективной) истине, доминирует мнение о гносеологическом плюрализме и ре­лятивизме. В современных представлениях о научном познании продуктив­ными оказываются представления и ориентиры диалектического материализма (= материалистической диалектики). Они позволяют в знаках языка видеть средства отражения действительности, с помощью которых можно успешно вести исследования, получать и использовать истинные знания.

 

32.Научное и вненаучное знание. Критерии научности. Понятие об этике науки и ответственности ученых.

Пояснения по данному вопросу необходимы, поскольку многие сту­денты едва ли не все виды знания (и познания), с которыми приходится встречаться, относят к науке. Науками оказываются и астрология, и теоло­гия. Алхимию и демонологию к наукам относить, пожалуй, никто не будет. А почему? Каковы критерии (критерий - определяющий признак) или при­знаки, позволяющие отличать научное знание от ненаучного, или шире -от вненаучного знания (и познания)?

Некоторые особенности науки включаются в ее определение. Опре­деление же строится на основе учета специфических черт определяемого явления. Что же такое наука? В приводимых в литературе определениях обычно выделяют три стороны характеристики науки: 1) наука - явление духовной культуры, форма общественного сознания; 2) выделяется ее ор­ганизация, тогда: наука - социальный институт, включающий различные исследовательские учреждения и подразделения; 3) наука - вид деятельно­сти по производству объективных, истинных знаний, раскрывающих сущ­ностные черты (законы, правила...) исследуемых процессов и поэтому ис­пользуемых для получения нужных человеку результатов деятельности.

Нацеленность научного познания на получение истинных знаний -наиболее характерная черта, отличающая ее от других форм духовной культуры (религии, идеалистической философии, искусства...) и вненауч­ного познания. Наука предстает как форма общественного сознания, соци­альный институт и вид деятельности по получению объективных, истин­ных знаний, позволяющих человеку объяснять явления и предвидеть резуль­таты деятельности. Помимо главных функций - объяснения и предвидения, наука выполняет и другие функции: практическую, или праксиологическую (использование истинных знаний в практической деятельности чело­века), синтетическую (объединение достоверных знаний в целостные тео­ретические системы), методологическую (выработка приемов и способов использования истинных знаний в предметной сфере науки).

Наука как система знаний и специфический вид духовной деятельно­сти оформляется, конституируется в Новое время. Но о знании истинно сущего в отличие от быстротекущего и переменчивого мнения говорили уже мудрецы Древнего мира. Они задумывались о критериях (признаках) истинного знания. От Аристотеля («Аналитики») идет представление о всеобщности и аподиктичности (логической необходимости) выводов из определенных посылок как признаках (критериях) истинного знания, от­личающих его от простого мнения, от видимости. Обоснованность знания логической необходимостью (аподиктичностью) в наибольшей степени была присуща, помимо самой логики, математическому познанию, в меньшей степени - теологии, философии. По критерию логической обос­нованности выводов к наукам можно было относить алхимию, астрологию и даже появившийся в XV веке страшный по своим последствиям «Молот ведьм». Математическое знание на столетия стало идеалом (стандартом, образцом) научности, определявшим установку: измерять то, что можно, и выражать количественные соотношения предметов. Представления о ма­тематизации знания как черте зрелости наук сохраняются и в настоящее время.

Невозможность полной формализации содержательных знаний мно­гих научных дисциплин (биологических, исторических и т.д.), как и невоз­можность средствами математики выразить специфичность их предмета изучения, определили ограниченность математического эталона (стандар­та, образца) научности. Одной логичности как показателя научности ока­залось недостаточно. Возникновение в эпоху Возрождения и в Новое вре­мя точного естествознания и новых, эмпирических, методов исследования определило появление нового критерия научности - эмпирической, опыт­ной проверки знаний. Наряду с логическим, критерий опытной, эмпириче­ской обоснованности стал основным параметром нового идеала научности, который иногда называют декартовским. Критерий проверяемости в нео­позитивизме выражен в принципе верификации, а в «критическом рацио­нализме» К. Поппера - в принципе фальсификации. Декартовский идеал научности используется до настоящего времени, позволяя отделять науку от разных форм вненаучного знания. Идеалистическую философию, теоло­гию, астрологию, алхимию, демонологию по критерию эмпирической про­веряемости уже нельзя относить к научному знанию.

Последние десятилетия в размышлениях об особенностях гумани­тарного познания (и знания - в учениях «о духе», в исторических науках) признается недостаточность логичности и эмпирической проверяемости в качестве критериев научности. В гуманитарное знание вводится параметр человекоразмерности, то есть учет «человеческого фактора», являющегося субъективным, делается акцент на смыслах и процедурах понимания как «вчувствовании» (эмпатии), «вживании» во внутренний мир субъектов деятельности. Попытки включить субъект в критерии познания расширяют представления об идеале научности, но одновременно размывают его, сни­мая, по сути дела, показатель объективности, истинности научных знаний.

Какие еще черты присущи науке? Помимо названных критериев ло­гичности, проверяемости и объективности (истинности), проявляемой в общезначимости и интерсубъективности (над-, или сверхсубъективности) научных знаний можно в качестве значимых выделить ряд параметров на­учности: 1) высокий уровень системной организованности знаний в теоре­тических построениях; 2) использование специальных процедур для выде­ления предмета науки и приемов, способов (методов) его исследования и форм познания (и знания); 3) раскрытие сущностных сторон изучаемых явлений, стремление к все более полному и глубокому постижению сущ­ности изучаемых предметов; 4) обоснование правильности, объективности научных положений или их проверка на истинность (объективность со­держания); 5) развитие, динамика научных знаний, их открытость для кри­тики, проверки.

Названные в качестве основных параметры (черты, критерии) науч­ности позволяют отличать научные и вненаучные знания. К вненаучным можно отнести обыденное знание (и познание), миф, религию, теологию, алхимию, астрологию и т.д. В классификациях вненаучного знания и форм познания выделяют ряд форм. Донаучное знание предшествует появлению науки. Это миф, религия, философия. Паранаучное (пара - около) знание включает учения о чем-то тайном в обычных предметах, явлениях (теосо­фия, антропософия, представления о паранормальных явлениях т.п.). Лже­научное знание, как ошибочное знание, использует домыслы, вымыслы. В истории познания представители «мичуринской биологии» (Т.Д. Лысенко и его сторонники) называли лженаукой генетику. Позже ряд видных гене­тиков (Н.П. Дубинин и др.) стали «мичуринскую биологию» Т.Д. Лысенко и его последователей называть лженаукой. Иногда выделяют квазинаучное знание, использующее авторитет власти (высоких инстанций, включая ре­шения министерств и т.д.) для распространения своих идей, финансирова­ния исследований, обеспечения «командных высот» в науке. Отдельные авторы выделяют псевдонаучное знание как использование под видом на­учных сведений популярных непроверенных сюжетов, например, о снеж­ном человеке, о доживших до наших дней доисторических чудовищах (из озера Лох-Несс) и др.

За последние годы в обществе оживилась деятельность колдунов, знахарей, ворожей, прорицателей, гадалок, широко использующих ненауч­ные знания. Бывает, что и солидные ученые, соблазнившись перспективой дополнительных кредитов и доходов, прибегают к приукрашиваниям воз­можностей их отрасли науки, говорят о скором получении эффективных решений и практически важных результатов (См.: Легнер В.А. Наука, квазинаука, лженаука // Вопросы философии. 1993. № 2). Уместно говорить поэтому о научной этике и ответственности ученых. Ученый не должен выдавать желаемое за действительное, давать заведомо неверные сведения о результатах деятельности (своей и своих коллег) в определенной отрасли знаний.

Научная этика коррелирует с принятыми в обществе нравственными требованиями порядочности, честности, принципиальности. В научной среде поиск нового может сопровождаться непреднамеренными ошибоч­ными суждениями, заблуждениями. К этому в обществе относятся с пони­манием. Но в научной среде не одобряют заведомого обмана, не прощают плагиат, как заимствование (присвоение) чужих идей без ссылок на их ав­торов. Ученые несут ответственность за использование новых знаний на основе доставляемой ими информации о пользе (или вреде) их открытий. Значение науки в обеспечении масштабных проектов, таких, например, как «поворот» северных рек на юг, строительство и эксплуатация атомных электростанций, опыты по клонированию и т.д., непрерывно возрастает (вспомним о масштабах Чернобыльской катастрофы, гибели атомной под­лодки). Ученые в свою очередь вправе ожидать от общества постоянного внимания и достойной оценки своего труда. В учебнике «Введение в фило­софию» (М., 1989. Ч. 2. § 6. С. 408) приведен пример своего рода кодекса научной этики, где в качестве ценностных американский социолог Р. Мертон (р. 1910) выделил четыре основные ориентации ученых: универсализм и истинность научных утверждений; коллективизм; бескорыстность; орга­низованный скептицизм. Свобода критики в науке предполагает внима­тельное отношение к доводам оппонентов, выраженным в «принципе со­чувствия» (или эмпатии) в научном споре нашего современника, рано ушедшего из жизни ученого-геолога С.В. Мейена.

 

33.Структура научного познания (предмет и основания науки; эмпирический и теоретический уровни.

При рассмотрении этого вопроса ограничимся схемой структуры на­учного познания. Возможны разные «срезы» структурных элементов науч­ного познания в зависимости от принимаемых оснований такого выделе­ния. В науке в настоящее время принято выделять следующие основные компоненты: объект и предмет науки, ее основания, эмпирический и тео­ретический уровни. Объект науки - исследуемая область реальности. Наи­более крупными областями научного познания являются природа, общест­во, сам человек, его познавательная и практическая деятельность. Предмет науки - сторона или аспект объекта науки, изучаемый определенной дис­циплиной, например: география физическая, экономическая; анатомия и физиология растений или животных и человека; исторические, психолого-педагогические дисциплины.

К основаниям научного познания относят: идеалы, выраженные в со­вокупности критериев и норм научного познания; научные картины мира и связанные с ними стили мышления; философские основания науки. Идеал (стандарт), научности можно охарактеризовать как совокупность критери­ев (признак) и норм (правило, установка), принятых для выбора опреде­ленных ориентиров исследования, систематизации полученных знаний» оценки их объективности и обоснованности в качестве научных. Своеобра­зие идеала, принимаемого сообществом в определенную эпоху (например, в Средние века, Новое время, в современных условиях), определяет осо­бенности процедур доказательства и обоснования, объяснения и понима­ния, особенности организации знаний.

Среди критериев научности выделяют группу наиболее общих кри­териев (приведены выше), позволяющих специфицировать научное знание в отличие от вненаучного. Другая группа критериев позволяет выделять научные знания в их исторически меняющихся формах (по принятым идеалам научности, выработанным парадигмам научного знания и т.д.). Вырабатываются и принимаются критерии третьей группы по дисципли­нарному разделению отраслей, или дисциплин, научного знания. Специ­фичным требованиям отвечают науки логико-математические, гуманитар­ные, технические. По определенным показателям (критериям) выделяют науки естественные (физические, биологические и т.д.) и общественные (история, философия и т.д.), фундаментальные (биология, физика и т.д.) и прикладные (луговодство, растениеводство, сельскохозяйственные маши­ны и т.д.). По особенностям организации и финансирования исследований выделяют науку академическую, вузовскую, отраслевую.

В успешном проведении исследований определенная роль принад­лежит научной картине мира. О понятии и видах научной картины мира мы уже говорили. Общая научная картина мира представляет результаты синтеза наиболее значимых естественнонаучных и философских представ­лений о мире (ньютоновская, квантово-механическая, вероятностная). Включая наиболее значимые характеристики действительности, научная картина мира в познании и преобразовании окружающего мира функцио­нирует в качестве стиля научного мышления. В его состав входят ориенти­ры, ценностные установки, определяемые общими характеристиками на­учной картины мира.

Видное место в познании принадлежит философским основаниям науки. Философские идеи во многом определяют особенности научной картины мира и их функционирование в качестве стиля научного мышле­ния. Представления философии, выраженные в законах, категориях и принципах, используют для обоснования новых научных идей и включе­ния новых знаний в научную картину мира. Научное познание может опи­раться на соответствующую критериям научности философскую базу. Для естественных наук философским основанием является диалектический ма­териализм. Исторически положения материализма всегда были адекватной философской базой научных исследований, признающих объективность истинных знаний, включая представления о детерминизме и причинной обусловленности предметов реального мира, их свойств и отношений. Диалектический материализм преодолел недостатки механистического ма­териализма XVII - ХУШ веков. Идеи механистического детерминизма усту­пили место вероятностным представлениям и идеям синергетики как новым проявлениям диалектико-материалистического видения мира в его дина­мике, развитии.

В общественных науках, включающих действия человека как субъ­екта истории, формируется новый идеал научности, который может опи­раться не только на идеи материалистической диалектики, но и на ориен­тиры герменевтики, философской антропологии и других философских учений.

Претензии идеалистической методологии неокантианства, неопози­тивизма служить базой научных исследований оказываются непродуктив­ными, поскольку идеалистические учения не признают объективности ис­тины как важнейшего параметра научности естествознания. Философские основания науки не остаются неизменными. Рефлексируя над основаниями разных областей культуры, философия имеет возможность обогащать ар­сенал своих эвристических и прогностических возможностей. Это в свою очередь ведет к перестройке философских оснований науки, являясь зало­гом плодотворного взаимодействия науки и философии и их дальнейшего развития.

В научном познании выделяют эмпирический и теоретический уров­ни. На эмпирическом уровне ведущую роль играют данные чувственного познания, а рациональное (логическое) имеет вспомогательное значение. Оно служит для постановки цели, описания, фиксирования результатов. В построении выводов, в обобщениях ведущую роль обычно играет индук­ция. На эмпирическом уровне раскрываются внешние связи явлений, вы­являются регулярности их изменений. Такие связи и регулярности иногда называют законами (например, закон Архимеда). На эмпирическом уровне не выявляется сущность предметов, а установленная связь фактов может со временем не подтвердиться и получить совсем иную интерпретацию («сахар - ценный продукт» или «сахар - белая смерть» и т.п.). Эмпириче­ские обобщения служат материалом для дальнейших исследований на тео­ретическом уровне познания.

Сущностные характеристики изучаемых предметов выделяются на теоретическом уровне благодаря абстрактному (логическому, рациональ­ному) мышлению. В теоретических исследованиях логическое с присущи­ми ему дедуктивными построениями является ведущим компонентом, а чувственное в форме знаков языка, графических средств и т.п. имеет вспо­могательное значение. Через открытие законов, выражающих связи общие, существенные,,необходимые, устойчивые, повторяющиеся, теоретическое исследование идет к постижению все более глубокой сущности изучаемой предметной области. Выявление на теоретическом уровне сущностных черт объекта имеет значение для практического использования. Не случайно известная поговорка утверждает, что нет ничего для практики луч­ше, чем хорошая теория.

Взаимодействие эмпирического и теоретического уровней является сложным, опосредованным. На теоретическом уровне идеи могут выдви­гаться относительно независимо от фактов и новых открытий (что, собст­венно, порождает рационализм), стимулируя новые опыты и наблюдения. В свою очередь проведение эмпирических исследований по принятой про­грамме не зависит прямо от новых идей и концепций теоретического уров­ня (что может вести к эмпиризму с его абсолютизацией роли индукции в получении выводов, обобщений). Открытие новых фактов, не объясняе­мых существующими теориями, требует их перестройки или выдвижения но<