Западноевропейских и восточных источниках

Проблема этнического происхождения «руси» намного слож­нее, нежели «варяжская». Дело в том, что этноним «русь» встре­чается в самых разных областях Европы, более того, под этим этнонимом в древнейших источниках подразумеваются разные народы. Главная ошибка и норманистов и антинорманистов – стремление свести к одной «Руси» свидетельства о разных «Руссиях». Например, указание восточных авторов на «три вида ру­си» (Арсания, Славия и Куяба) нужно воспринимать как упоми­нание трех разных народов, объединенных одним именем. Поэ­тому представление о «трех видах руси» как о «трех центрах» (или самое большее о «трех племенах») – несостоятельно по су­ти. Слабость антинорманизма заключалась именно в том, что «русь» рассматривалась как изначально славянское племя, неза­висимо от того, искали ли его на Балтике, или на юге у «Русско­го» (Чермного-Черного) моря или у речки «Рось».

Следует признать, что «русь» – это славянизированные, но из­начально неславянские племена, причем разного происхождения.

Как уже отмечалось, в «Повести временных лет» представле­ны две версии происхождения Руси. Киевский летописец, писав­ший, по всей вероятности, в конце X в., считал, что «русь» – это поляне. Поляне вышли, как и все славяне из Норика, – римской провинции, территориально совпадавшей с областью Ругиланда – одной из Руссий, известной с V в. и упоминаемой еще и в XII в., и которая ко времени обращения к этой теме летописца бы­ла славяноязычна («...а русский и словенский язык – одно есть», – уверяет летописец). Современные археологические ис­следования показали, что с Дуная на Средний Днепр было две заметных волны переселений: в VI столетии (культура пальчатых фибул) и в середине X в., когда по Дунайско-Днепровскому пути уходили на восток, отступая от вторгнувшихся на Средний Дунай венгров. Вполне вероятно, что обе переселенческие вол­ны предполагали этнически родственные племена (память о та­кого рода переселениях обычно хранилась веками). Но летопи­сец, видимо, имел в виду именно переселение середины X в., о котором ему могли рассказать и живые свидетели.

Летописец противопоставляет «разумных» полян-русь древ­лянам, соперничество с которыми приходилось на середину X столетия. И описание обычаев, действительно, свидетельству­ет о расхождениях их у полян и других славянских племен. Во вся­ком случае о том, что поляне не были изначально славянами, свидетельствует много фактов. Например, свадебный обряд: у славян было многоженство, причем женихи крали невест, хотя чаще всего это происходило по предварительному сговору. У полян-руси за невест платили выкуп, а многоженство запрещалось. Разными были и похоронные обряды. Так, для всех славян харак­терно трупосожжение с последующим захоронением останков. Например, в «Повести временных лет» сообщается, что у восточ­но-славянских племен радимичей, северян, кривичей и вятичей обряд трупосожжения сохранялся очень долгое время (у вятичей – до XI–XII вв.). Вообще же сожжение умерших было прекраще­но только с окончательным установлением христианства. А у полян-руси существовал обряд трупоположения. Разными были и формы организации племен – у полян-руси была кровнородст­венная община и большая семья, у древлян и других славянских племен – территориальная община и малая семья.

Характерно, что обычаи полян-руси в изложении летописца находят аналогии именно на Среднем и Верхнем Дунае, в вар­варских «правдах» раннего Средневековья. На территорию Подунавья указывает и отмечавшийся всегда необычный обряд погребения (трупоположения), появившийся в земле полян в середине X в. и находящий полную аналогию в христианских по­гребениях Великой Моравии. Усвоив славянскую речь, переселенцы из Европы долго еще сохраняли свои формы орга­низации (большая семья и кровнородственная община). И не­даром в литературе давно идет спор, какая община и семья бы­ла у славян накануне образования Древнерусского государства, а однозначного решения этого вопроса попросту не было.

Киевский летописец ставил вопрос «откуду пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть» (т, е. с какого времени можно говорить о ней как о государственном образовании). Династию он вел от Кия, не уточняя времени, когда жил родоначальник киевских князей, Он спорит с теми, кто не признавал княжеского достоинства Кия, и спор мог быть заострен против пришедших с севера Оле­га и Игоря. Имени же Рюрика в Киеве в середине X в. похоже еще не знали.

Судя по сочинениям русских авторов XI в. митрополита Илариона и Иакова-мниха, в Киеве о Рюрике еще ничего не знали и в третьей четверти XI в.: родоначальником киевской княжеской династии признавался Игорь «Старый». Не упоминает Рюрика и «Слово о полку Игореве» (конец XII в.), в котором родоначаль­ником признается Троян. Само имя «Рюрик» появится в княже­ском именослове в Новгороде лишь во второй половине XI в. (внук новгородского князя Владимира Ярославича – Рюрик Ростиславич).

Упоминание в летописи Норика как прародины славян необ­ходимо ведет к Ругиланду и народу ругов. Сами руги известны с I в. н. э. (о них пишет римский историк Тацит) как население юго-западного побережья Балтийского моря и острова Рюген, Позднее, в VII–IX вв. оставшиеся на Балтийском побережье ру­ги были славянизированы и известны в западноевропейских ис­точниках как «раны», «рены», «рутены». Возможно, их называли также и «русами», и вместе с варягами они в IX в. участвовали в переселении к ильменским славянам.

С начала IV в. н.э. руги упоминаются на Среднем Дунае как племя, пришедшее сюда с южного берега Балтики. В поздней­ших источниках «русские» упоминаются уже с IV в. Византийский писатель XIV в. Никифор Григора говорит о «русском князе», занимавшем придворную должность при императоре Констан­тине (т.е. до 337 г.). Российская «Степенная книга» (XVI в.) сообщает о «брани с русскими вои» императора Феодосия (до 395 г.). Здесь же сказано о нападении русов на «Селунский град». Сведения эти, по всей вероятности, заимствованы из жи­тий (Ивана Пустынника Египтянина и Дмитрия Солунского), и они могут быть вполне достоверными. Только имеются в виду не восточноевропейские русы, а именно подунайские руги.

В V в. подунайские руги создали государство Ругиланд в рим­ской провинции Норик. Римская провинция Норик примыкала с севера к Иллирии («Илюрик» русской летописи) и в основном совпадала с позднейшим Ругиландом, который во многих источниках IX–XII вв. называется «Русью», «Рутенией», «Русской маркой» и т.п. Руги, переселившиеся в Среднее Подунавье, при­нимали здесь активное участие в событиях IV–VI вв. на Сред­нем Дунае, соперничая, в частности, с готами. Как и большин­ство других «варварских» племен, они приняли христианство в виде арианства.

Подведем некоторые итоги. Древнейший киевский летописец знал только Приднепровскую Русь, которую выводил с Дуная.

Но внесенное позднее в летопись «Сказание о призвании ва­рягов» называет еще одну Русь – Балтийскую. Балтийская Русь появляется на страницах «Повести временных лет» в качестве одного из варяжских племен. Впрочем, летописец оговаривает, что русь – это отдельное племя. Пояснение это сделано, оче­видно, уже после того, как название «варяги» стало распространяться на все прибалтийские народы, и надо было подчеркнуть, что русь – это особое племя, отличавшееся от скандинавов.

Изучение сведений о Балтийской Руси показывает, что на побережье Балтийского моря в VIII–IX вв. существовало не­сколько «Руссий», причем, скорее всего, разного этнического происхождения. Например, рутены, вполне возможно, этниче­ски восходили к кельтам. В середине IX в. рутены, которые к то­му времени были уже славянизированы и иногда назывались «русью», включились в общий переселенческий поток с запад­ных на восточные берега Балтийского моря и вместе с варинами-варягами пришли к ильменским словенам и кривичам.

Но восточные авторы, которые также знали Русь Придне­провскую и Русь Балтийскую, называют еще одну – «третью Русь». Как показали исследования, Русь Балтийская и «третья Русь» тесно связаны между собой. И эта проблема на сегодня – одна из важнейших в теме происхождения Руси и образовании Древнерусского государства.

Упомянутая ранее легенда XV в. о происхождении Рюрика с территории Неманской Руси имела целью дезавуировать другую легенду: о происхождении литовского (или литовско-русского) князя Гедимина от племянника Августа Палемона. В действи­тельности же реальных «Рюриковичей» среди русских князей не было, а Игорь, по всей вероятности, не был сыном Рюрика, более того, он вообще происходил из иной Руси. В папских документах XII–XIII вв. (в частности, в булле Климента III 1188–1191 гг. бременскому архиепископу) «Руссией» называлась и Ливония. У Саксона Грамматика – это территория балтийского побережья Эстонии, провинции Роталия и Вик. Само имя «Игорь» (в византийских и западных источниках «Ингер») явно связано с территориями «Ингрии» («Ижора» русских летописей) и «Ингарии» (область соседняя с Роталией). Исходный корень здесь уральский («инг» – муж, человек). Отразился он и в этнониме «ингевоны», и во многих кельтских именах. Но именно на Эсто­нию в данном случае выводят чудские имена послов, упомяну­тые в договорах Руси с Греками, причем послов самого княже­ского семейства.

«Русь» у восточного берега Балтики упоминается у Адама Бременского (XI в.), а в пояснениях-добавлениях комментатора имеется неожиданное уточнение, что это «Руссия-тюрк». У по­пулярного в Европе еврейского автора Иосиппона, жившего в X в. в Италии, так назывались аланы (иранцы), отождествляемые в большинстве восточных источников именно с русами. Очевидно, это и есть «третий вид» Руси – Аланская Русь. Но целый ряд ав­торов, считавших русов изначально ираноязычным народом, помещали алан в областях Подонья (салтовская культура). Пос­тоянные же упоминания в западных источниках (в частности, у «Географа Равенского», автора IX в.) роксолан и алан на восточ­ном побережье Балтики представлялись домыслами. Между тем значительный иранский компонент в именах послов и купцов из договора Игоря с Греками 941 г. указывает на сохранение в Прибалтике и ираноязычного этноса. Само имя «Олег» явно восходит к тюркскому «Улуг» – имени и титулу, со значением «великий». Имя это в форме «Халег» с тем же значением извест­но и у ираноязычных племен.

Естественен вопрос: как и когда попали на Балтику аланы (или ранее роксоланы)? Ив этой связи пересекаются два сюжета, ка­залось бы, далекие друг от друга: вопрос об этнической природе самих норманнов и история расселения алан в первые века на­шей эры по Европе, в частности как раз по северо-западной Ев­ропе, где и до сих пор остаются их следы и в могильниках, и в именах (английское «Ален» и кельтское «Алдан» означают про­сто принадлежность к племени алан).

В свое время С. Гедеонов, оценивая один из аргументов норманистов – сообщение Лиудпранда, заметил, что понятие «се­верные люди» («нордманны»), как об этом говорит и сам Лиудпранд, именно территориальное, а не этническое. Во франкских хрониках с конца VIII в. самые северные славянские племена обозначаются как «нордлюди». Для Северной Италии, где жил Лиудпранд, «норманнами» были уже жители Задунавья, а для Южной Италии – и Северной Италии.

Ни норманисты, ни антинорманисты не придали особого значения тому факту, что в генеалогиях норманнов нет ничего германского (в отличие от континентальных германцев). По од­ной из легенд (записанной в «Малой Эдде» и пересказанной в предыдущей главе), норманны пришли «из Азии», из-под Трои, точнее из Фракии в эпоху Троянской войны. Сорок поколений норманнов, представленных в этой версии, – это примерно двенадцать веков, и Скандинавии потомки троянских предков должны были достигнуть около начала нашей эры. Кстати, именно в этой генеалогии все сорок имен предков норманнов – не германские.

Две другие версии, рассмотренные выше, сходны и относят­ся к более раннему времени, нежели «Младшая Эдда», именно к XII столетию. Анналист Саксон указывает даже точную дату прихода норманнов с Дона в северные пределы Франции – 166 г. н.э. Другой вариант этого же предания – объяснение захвата норманном Роллоном в начале X в. Нормандии: узурпа­тор оправдывал свои действия тем, что во II в. сюда с Дона при­шел его предок, тоже Роллон.

В шведской литературе придают большое значение упомина­емой в сагах «Великой Свитьод», что воспринимается как «Ве­ликая Швеция» и служит аргументом в пользу того, что шведы господствовали на Руси. Но «Свитьод» – это, как было сказано, легендарный в сагах Асгард, страна «асов». А «асы» – одно из на­званий алан, употребляемое и русскими летописцами (в форме «ясы»), и это опять-таки область Северского Донца и Дона, где еще и в XII в. упоминается «Руссия-тюрк».

 

Выше отмечено, что путь, которым шел легендарный Один вместе с аса­ми, хорошо зафиксирован нумизматическими данными: с Дона на Среднюю Оку (именно на Средней Оке фиксируется большинство кладов восточных монет) и далее (обычно по Клязьме) на Верхнюю Волгу. Иначе говоря, Один со своим сопровождением шел именно Волго-Балтийским путем, останавливаясь в разных районах Балтий­ского побережья и на островах, пока не пришел в область Центральной Швеции – именно Свитьод. И надо иметь в виду, что свеев-шведов в те легендарно далекие времена здесь еще не было.

Согласно преданиям, Один – и бог, и родоначальник династии, связан­ной все с теми же «асами», обоготворяемой элиты формирующегося государства (оно в Швеции сложится значительно позднее, чем на Ру­си). Согласно преданию, Один после смерти (боги шведов смертны) собрал всех погибших в войнах и увел назад на Дон в «Асгард». Инте­ресно и важно, что предания об Одине были и в «Руссии-тюрк» на во­сточном берегу Балтики, на что обратил внимание Саксон Грамматик, противопоставляя, однако, русов и шведов.

 

Следовательно, легендарные сведения, подтвержденные ну­мизматическими данными, представляют нам, казалось бы, па­радоксальную картину: изначально норманны (северные люди) этнически были связаны с аланами-иранцами, и германского этни­ческого элемента у этих норманнов не прослеживается.

В свете указанных фактов могут быть рассмотрены и два принципиально значимых источника: известие о «Росском кага­нате» под 839-м и «Норманнском каганате» под 871-м годами. В первом сообщении, записанном франкскими «Вертинскими анналами», говорится о послах народа «рос», прибывших в Кон­стантинополь откуда-то с севера и возвращавшихся на родину через Германию, поскольку пути к ней были перерезаны дики­ми варварскими народами. Правитель этой страны носил титул «кагана», приравнивавшегося на Востоке к византийскому ти­тулу «императора». Но германский король заподозрил, что это свеоны, прибывшие в качестве шпионов-лазутчиков.

Сообщение явно не объяснялось традиционными норманистскими и антинорманистскими интерпретациями. В Скандинавии не было племен, которые бы знали вообще титул «кагана», а под «свеонами» и те и другие понимали шведов. Только норманисты при этом и народ «рос» отождествляли со шведами, а антинорманисты, как бы уступая, соглашались, что южный народ представ­ляли шведские послы. Между тем у римского историка Тацита (I в. н.э.) свевы и свеоны упоминаются как разные племена, а в IХ в. франкские летописцы «свеонами» называли неопределенное население Балтийского побережья и островов, поскольку выхода к этому морю франки-германцы не имели, да и не участвовали в то время шведы в разбойных нападениях викингов.

Скорее всего, сообщение о «Росском каганате» ведет не в Скандинавию, а к берегам Дона. Росский каганат, государство, созданное в конце VIII – начале IX в. русами-аланами – это, очевидно, давно известная археологам салтовская культура на Дону и Северском Донце. Сам титул «кагана» предполагает, с одной стороны, соседство тюркского народа, а с другой – неза­висимость «каганата» от любого другого государственного обра­зования. Иными словами, Росский каганат – это не часть Хазарии, как и до сих пор считают многие хазароведы, а ее соперник в Причерноморских степях. И культура района Северского Дон­ца и Подонья в это время заметно выше, нежели в собственно кочевой Хазарии. Об этом свидетельствует и уровень ремесла (в частности, уровень строительной техники), и наличие собст­венной чеканки монет (восточного же образца).

Нумизматика свидетельствует о тесных связях Подонья с Прибалтикой. Петергофский клад арабских монет начала IX в. содержит и монеты, отмеченные «русскими письменами», явля­ющимися по своему происхождению именно аланскими, т.е. иранскими. Когда начались эти связи остается неясным. Тем бо­лее что этим вопросом просто никогда не занимались, если не считать указания на то, что прибалтийский янтарь появляется в салтовской культуре с конца VIII в. Но отлив части алан по Волго-Балтийскому пути явно не был первоначальным. И в то же время в Поднепровье в это время вообще еще не было кладов восточных монет и, очевидно, путь «Из Варяг в Греки» еще не действовал.

В 30-е гг. IX в. Росский каганат подвергся разорению со сто­роны хазар и венгров, и обитатели каганата куда-то ушли – куда? Может быть, в Прибалтику?

В Германии Прибалтику представляли смутно. Об этом мож­но судить по тому, что даже один из самых осведомленных авторов XII в. Гельмольд считал, что Балтийское море называ­ется так от латинского balteus – «пояс», потому что длинным поясом проходит «через земли скифов» «до самой Греции». На самом деле корень «балт» происходит от балтского «белый». Но то, что Балтийское море («Варяжское», «море русов и славян») каким-то образом соединяется с Черным и «Меотским» (Азов­ским) морями знали и на Западе, и на Востоке. И в этой связи представляет значительный интерес комплекс сведений вос­точных авторов об «Острове русов», правитель которого носил тоже титул «кагана». Остров этот искали в разных местах, но и указание на «Норманнский каганат» под 871 г. (византийский император, перечисляя разные титулы, приравнивал его к ко­ролевскому), и размеры острова – «три дня пути» – ведут именно в Прибалтику.

«Три дня пути» – это около ста километров. Такой остров на Балтике есть: это нынешний «Сааремаа», что означает (в эстон­ском языке) просто «островная земля». То же это значит и в исландских сагах – «Ейсюсле» (позднее на германской почве превратившееся в «Эзель»), то же это означает в германизированном названии «Хольмгард», совершенно неправомерно от­носимое к Новгороду. Компонент «гард», видимо, относится к глубокой индоевропейской древности. Он известен разным язы­кам, означая не всегда одно и то же. У всех кельтских народов, как и у исландцев, это – «сад», «огороженное место», чем-то обозначенная территория вроде славянского «мир», «волость» или исландского «сюсла», как определенная управленческая единица. По сообщениям Адама Бременского (около 1075 г.) и Гельмольда, даны вместо «Хольмгард» употребляли «Острогард», в чем слышится и славянское «островная земля», тем более что балтийские славяне шли на восток по Волго-Балтийскому пути много раньше данов, по крайней мере с конца VIII в.

Упоминаемый часто в скандинавских сагах «Хольмгард» не всегда означает одно и то же. Это и неудивительно: саги записы­вались в XII–XIII вв., а «Остров русов» с каганами во главе мог существовать какое-то время лишь в IX в. Но и в позднейших са­гах сохраняется представление именно об острове. В «Саге о фарерцах» рассказывается о походе викингов сначала на Швецию, а затем «на восток в Хольмгард», где викинги «грабили на ост­ровах и мысах». В ряде случаев рядом с Хольмгардом упомина­ется Вик – область, лежащая напротив Сааремаа.

Норманнский каганат 871 г. и «Остров русов», упомянутый восточными авторами, – это одно и то же государственное образо­вание, созданное русами-аланами на острове Сааремаа в Балтий­ском море в IX в., после их переселения с Дона из пределов разгро­мленного хазарами и венграми Росского каганата.

Русы с этого острова будут упоминаться в источниках вплоть до середины XIV в., когда они – как неоднократно ра­нее – возглавят последнюю вооруженную борьбу против Ли­вонского ордена («Островская земля» упоминается в Новго­родской Первой летописи под 1344 г. в связи с восстанием про­тив Ливонского ордена). Адам Бременский указывает, что на территории Роталии жили именно аланы (или албаны – часто встречающееся в источниках обозначение тех же алан). Ком­ментатор, пояснявший текст Адама Бременского, отметил, что это «Руссия-тюрк», т. е. Аланская Русь («тюрками», как сказано выше, аланы называются в сочинении жившего в Италии в X в. Иосиппона).

В Хронике начала XIII в. Саксона Грамматика приводится обширный материал о борьбе данов с рутенами из области Роталии-Вик. Автор указывает, в частности, и на разные языки, и на разные обычаи данов и рутенов, равно как шведов и рутенов. В плане размежевания шведов и рутенов ценно указание автора XVII в. Иоганна Мессениуса, напомнившего в «Хронике линчепингских епископов» (одна из первых шведских епархий), что во время шведского похода в 1220 г. в Вик, «в Руссию», «рутены» убили епископа.

А Одина в этой Руссии знали. По сообщению Саксона Грам­матика, легендарный герой рутенов Бой был рожден от дочери рутенского князя Ринды и Одина. И это еще одно доказательство наличия в самой Швеции аланской (т.е. иранской) общины.

Примечателен и еще один факт: русы с острова Сааремаа поддерживают постоянные контакты с Псковом, а не Новгоро­дом или Полоцком. И, очевидно, не случайно, что супруга Иго­ря Ольга происходила (согласно ее житию) именно из-под Пскова. Само славянизированное произношение имени Ингера как «Игорь» созвучно славянскому обозначению «Ингрии» как «Ижоры», а еще в XVI столетии А. Курбский отметит наличие в Эстонии особого «иговского» языка.

Выходцами из Аланской Руси в Прибалтике были Русские князья Олег и Игорь. Летописные сведения о конце IX и первой половины X в. крайне противоречивы и тенденциозны. Доста­точно сказать, что о кончине князя Олега в летописях сохрани­лись три разные версии: могила на Щековицах в Киеве, могила в Ладоге и смерть от укуса змеи «за морем». Новгородские летопи­си дают еще версию – о воеводе Олеге при князе Игоре. Однако о том, что Олег был именно князем, свидетельствует договор его с Греками. Но явно, что после смерти Олега (а может быть, и раньше) в Киеве разразилась смута. Суть ее передана в богемских хрониках: племянник Олега Вещего Игорь изгнал своего двою­родного брата Олега (сына Олега Вещего), тот бежал в Моравию и вернулся в Киев только после смерти Игоря. В Киеве позднее будут показывать две «Олеговы могилы»: на Щековицах и у За­падных ворот. Речь идет явно о разных Олегах: отце и сыне.

Можно отметить и то, что Олег с Игорем сразу и легко утвер­ждаются на Черном море, причем именно на территориях, где упоминается Тмутараканская, Причерноморская Русь: это вос­точный берег Крыма и Таманский полуостров. При этом тмутараканские русы переходят на славянскую речь даже без участия собственно славянского населения. Не исключено, что здесь смешивались несколько видов русов: оставшиеся еще от эпохи Черняховской культуры роги-росомоны, возвращавшиеся сюда в конце V в. из Подунавья гуны и руги и пришедшие сюда неко­торое время спустя русы-аланы. Топонимика же указывает и на проживавшее некогда индоарийское население.

Язык договоров Руси с Греками (X в.) свидетельствует о славяноязычии дружин Олега и Игоря, хотя имена – кроме собственно княжеских – неславянские. Но дело в том, что, как и у ряда дру­гих народов, славянская территориальная община не знала лич­ных имен, а упомянутые в договоре Игоря имена княжеской семьи (Святослав, Володислав, Предслава) – не имена, а титулы, которые рядовым дружинникам долгое время будут недоступны.

Договоры дают большой материал и для понимания специ­фики обычаев «рода русского», о чем речь будет в следующей главе. Пока отметим, что обычаев смертной казни и членовре­дительства, столь распространенных в Византии и Западной Ев­ропе наказаний, русы Олега и Игоря не знали.

В спорах норманисты и антинорманисты постоянно обраща­ли внимание и на особенности «русского» язычества: последо­вательное отвержение всего норманно-скандинавского как в пантеоне божеств, так и в специфике верований. Правда, не всегда обращалось внимание на различие верований собственно славян и разных ветвей русов. Вместе с тем параллели для мно­гих божеств обнаруживались в круге иранских или индоарийских верований (Сварог, Хорс, Стрибог).

Надо, однако, иметь в виду, что разноязыковые «Руссии» бы­ли по всему южному и восточному побережью Балтики. Тому же Адаму Бременскому известны и другие «Руссии» – «Черная» (в верховьях Немана) и «Белая» (по Западной Двине). Видимо, последнюю упоминает и римский папа Климент III в связи с уч­реждением епархии в «Икскуле» (в 30 км от будущей Риги). Да­же само название столицы Роталии – Ротала имеет аналогию в землях Ругиланда на Дунае. Что это были за «Руссии» – нам по­ка еще неизвестно.

Интересно и то, что Саксон Грамматик называет в Роталии также родственных рутенам гуннов и гелеспонтцев. Гуннами в данном случае, видимо, названы фризы (так, как отметил Т. Шор, называлось главное племя фризов). Гелеспонт же – это название Мраморного моря, и название держалось, видимо, по традиции с тех далеких времен, когда к побережью Балтики, действительно, пришли венеты – союзники побежденных тро­янцев. Какая-то их часть еще сохраняла свое имя в XIII в., когда началась экспансия крестоносцев.

 

* * *

 

Подведем итог – кто же такие «русы»? «Русы» – это славяни­зированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения. При этом разные в этническом отношении «русы» участвовали в образовании Древнерусского государства в качестве господствующего слоя.

Известно, что в древних источниках само название народов с именем «русь» было различно – руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, русь, русы, росы, росомоны, роксоланы. Ока­залось, что и значение слова «русь» неоднозначно. В одном слу­чае это слово переводят как «красный», «рыжий» (из кельтских языков). В другом случае – как «светлый» (из иранских языков).

В то же время слово «русь» очень древнее и существовало у разных индоевропейских народов, обозначая, как правило, гос­подствующее племя или род. В раннем Средневековье сохрани­лось три несвязанных между собой народа, носивших имя «русь». Средневековые арабские авторы знают их как «три вида русов». Первые – это руги, происходившие от северных иллирийцев. Вто­рые – это рутены, возможно, кельтское племя. Третьи – это «русы-тюрки», сармато-аланы Росского каганата в степях Подонья.

Руги-русы, жившие в Европе в I–Vвв., по своему этниче­скому происхождению были близки с кельтами или северными иллирийцами. В I в. н.э. руги жили по южному побережью Балтийского моря на территории нынешней Северной Герма­нии и на острове Рюген. В начале III в. н.э. вторжение готов разметало ругов по всей Европе. Некоторая часть из них оста­лась на острове Рюген и на ближайшем к острову побережье Балтийского моря. Другая часть двинулась на восток, в При­балтику. А еще одна большая группа ругов ушла на юг, к Рим­ской империи. Там они получили разрешение поселиться воз­ле границ государства римлян – по реке Дунаю, в римской провинции Норик (на территории нынешней Австрии). В V в. нашей эры эти руги основали здесь свое государство – Ругиланд. Кстати, Ругиланд в письменных источниках называется «Руссией», «Рутенией». «Ройс» и «Ройсланд» в качестве особых графств существовали долго в Тюрингии. «Рутенией» называ­ли и о. Рюген.

Ругиланд как самостоятельное государство существовал не­сколько десятков лет. Но во второй половине VI в. он подвергся нападению завоевателей. Некоторые руги покинули Ругиланд и пошли на Восток. Возле реки Дунай они встретились со славя­нами, постепенно ославянились и стали зваться «русами». За­тем вместе со славянами русы переселились к берегам Днепра. Археологические раскопки подтверждают две волны такого переселения: в конце VI – начале VII в. и во второй четверти X в. – приднепровское племя «поляне-русь». Эти русы и стали основой Приднепровской Руси. Именно с полянами-русью связано пре­дание о русском князе Кие, его братьях Щеке, Хориве и сестре Лыбеди.

Руги, оставшиеся жить на южных берегах Балтийского моря и на острове Рюген, в VII–VIII вв. смешались со славянами и варинами-варягами. В скором времени балтийских ругов стали называть русами, ранами, руянами, а остров Рюген начал звать­ся Руйеном, Руденом или Руссией. В начале IX в. славяноязыч­ные русы, вытесняемые из своих родных земель франками, начали переселяться вместе с варинами-варягами на восток по побережью Балтийского моря. В процесс переселения на восток включилось и кельтское племя рутенов, проживавшее в Прибалтике. Во второй половине IX в. переселенцы достигли земель ильменьских словен, которые называли новых соседей варяги-русь. Эти русы составили одну из разновидностей Балтий­ской Руси.

Третьи русы – это иранский сармато-аланский народ, потомки роксолан. Слово «рус» («рухс») в иранских языках обозначает «светлый», «белый», «царственный». На территории Среднего Поднепровья и Подонья в VIII–начале IX в. существовало сильное государство русов-алан – Росский каганат. В него вхо­дили и славянские племена Поднепровья и Подонья – поляне, северяне, радимичи. Росский каганат известен и западным, и восточным письменным источникам IX в. Много следов аланской культуры сохранилось и в Киевской Руси. В начале IX в., русы-аланы были вытеснены из Подонья венграми, которые разгромили Росский каганат. Часть русов-аланов переселилась в Восточную Прибалтику, а точнее на остров Сааремаа («Остров русов», «Норманнский каганат»), и стали известны древним ис­точникам как «Руссия-тюрк», т.е. Аланская Русь. Русы-аланы в этот период составили еще одну разновидность Балтийской Ру­си. Видимо, уже в IX в. русы-аланы были славянизированы. Именно из этой Руси вышли Олег Вещий и Игорь «Старый», а княжеская династия из этих русов-аланов утвердилась у славян­ских племен уже после смерти Рюрика и его братьев.

В конце IX в. на территории Древней Руси из представите­лей разных русов сформировался так называемый «род рус­ский», который, видимо, соединил в себе выходцев из Подонья, Приднепровья, Придунавья и Прибалтики.