Педиатрияво второй половине XVIII — начале XIX вв.

Россия во второй половине XVIII — начале XIX вв. переживала свой век «Просвещения». Появилась плеяда оригинальных и глубоких мыслителей, талантливых и смелых исследователей, внес­ших большой вклад в отечественную и мировую культуру.

Педиатрия в XVIII в. еще не выделилась как отдельная медицинская дисциплина и даже не была осознана необходи­мость ее выделения. В этот период происходит дальнейшее накопление и осмысление эмпирических данных о лечении и профилактике детских болезней в рамках других медицинских дисциплин: повивального искусства, патологии и терапии, хирургии. Ученых, посвятивших себя полностью педиатрии, не было, однако некоторые из них в своей многогранной научной и практической деятельности уделяли большое внимание педиатрии: С. Г. Зы6еглин, Н. М. Максимович-Амбодик, И. П. Каменский, А. И, Данилевский.

Появляется научная литература по педиатрии. Во второй половине XVIII века было защищено 3 специальные диссертации, посвящен­ные столбняку новорожденных, повреждению связок суставов у новорожденных, болезням, распространенным в германских, шко­лах. Вопросы педиатрии разбирались и в ряде других исследовании по акушерству, инфекционным, наследственным болезням и др.

В начале XIX в. (до 1830 г.) было написано 24 диссертации по педиатрии, почти половина из них посвящена детским инфек­ционным заболеваниям, остальные — отдельным нозологическим формам. Диссертации носят преимущественно характер обзора литературы с некоторыми критическими рассуждениями. Собст­венные наблюдения отсутствуют или число их крайне мало. Это можно объяснить отсутствием детских больниц и клиник. Изучение состояния педиатрии этого периода дает право сказать, что влияние диссертаций на практическую деятельность врачей было минимальным.

В конце XVIII — начале XIX вв. в России выходит 10 моно­графий по педиатрии, неравнозначных по своему значению. В основном, монографии посвящены вопросам воспитания детей и носят санитарно-просветительный характер. Обширным руковод­ством, затрагивающим все разделы педиатрии, является V часть труда Н. М. Максимовича-Амбодика «Искусство повивания или наука о бабичьем деле» (1786 г.).

В этот же период появляется значительное количество пере­водных монографий. Наиболее ценны из них — «Руководство к познанию и врачеванию младенческих болезней» выдающегося шведского педиатра Н. Розен фон Розенштейна (1764, перевод — 1794 г.) и «Руководство к познанию и лечению детских болезней» А. Генке (1809, перевод — 1827 г., под руководством и с до­полнениями Е. О. Мухина). В течение ряда лет эти книги служили основными руководствами для изучения детских болезней.

Кроме того, отечественные врачи и небольшая часть грамотного населения для пополнения знаний о детских болезнях читали подлинные сочинения авторов европейских стран как XVIII в., так и более раннего времени (Сиденгама, Бургава, Гофмана, ван-Свитена, Тиссота и др.).

Вопросы ухода за грудными детьми и их лечении почти всегда излагались в книгах по акушерству, в различных лечебниках.

Статьи о гигиене и вскармливании детей, о некоторых детских болезнях печатались в общей периодической печати. Так например, только в журнале «Экономический магазин», издаваемом А. Т. Бо­лотовым в 1780—1789 гг., было напечатано 26 подобных статей. Часто работы по охране здоровья детей появлялись на страницах «Санкт-петербургского еженедельного сочинения». Свои гигиени­ческие воззрения известный просветитель XVIII в. Н. И. Новиков излагал в приложениях к издаваемым им «Московским ведомос­тям», а также в созданном им первом в России детском журнале «Детское чтение».

Актуальные вопросы педиатрии: детская смертность, клиника заболеваний, правила ухода за детьми и др. нашли отражение а речах — «Словах» ученых на различных торжественных актах. Из них наиболее интересны речи С. Г. Зыбелина «Слово о правильном воспитании с младенчества в рассуждении тела; слу­жащем к размножению в обществе народа» (1775), «Слово о способе, как предупредить можно немаловажную между прочими медленного умножения народа причину, состоящую в неприличной пище, даваемой младенцам в первые месяцы их жизни» (1780) и А. И. Данилевского «Слово о необходимых средствах к подкреплению слабого младенческого возраста для размножения в отечестве нашем народа» (1814).

Серьезного изложения анатомо-физиологических особеннос­тей детей в трудах ученых этого периода мы еще не встречаем: по-прежнему ребенок рассматривался как уменьшенная копия взрослого человека, сообщались лишь некоторые особенности новорожденного ребенка. Впервые в России а руководстве Н. М. Максимовича-Амбодика «Искусство повивания или наука о бабичьем деле» довольно подробно дается описание «телесных качеств новорожденного младенца». Он привел признаки доно­шенного и недоношенного ребенка, которые определил сроком беременности, наличием ногтей на пальцах, способностью к со­санию, интенсивностью крика, двигательной активностью. V до­ношенного ребенка по наблюдениям Н. М. Максимовича-Амбодика «длина и величина тела его простирается около 21 дюйма или около 2 футов; а весу в целом его теле от 7 до 11 фунтов находится (прим. ред. Таким образом, рост равняется от 53 до 61 см, а вес — от 2800,0 до 4400,0 кг). Живой, созрелый и здоровый новорожденный младенец есть тот, который пребывая через целые 9 месяцев в матерней утробе, получает совершенное образование всех членов телесных: у него все персты как ручные, так и ножные ногтями уже снабдены находятся; он чувствительно сдавливает перст в его роток вложенный, а будучи приложен к матерним сосцам, может порядочно устами захватывать сосочки, и матернее млеко выса­сывать; он видит, и на предстоящие предметы смотрит открытыми очами; произносит явственный вопль и крик, как скоро узрит свет; вся поверхность его тела бывает белокрасноватою; ручками и ножками довольно сильно движет». О недоношенном ребенке Н. М. Максимович-Амбодик писал: «Несозрелое, слабое и не­мощное дитя называется и есть то, которое прежде исполнения обыкновенного времени, т. е. в 7 или 8 месяцах рождается: оно редко живое, и то весьма слабосильное, выходит на свет: часто едва живое через несколько часов остается; удами (конечностями) своими отнюдь не движет; очи у него почти совершенно зажмурены: глас от него почти неслышен, хотя уста его зияют беспрерывно; у него на пальцах ножных и ручных нет ни единого ногтя; почти никакое биение ни в сосудах пупочной тетивы, ни около пред­сердия не примечается и чем ранее оно родилось; тем менее телом, и весом легче бывает. Однако дитя 8-месячное или в 8 месяцев родившееся, действительно может жить, воспитываться, и возрасти...»

Специальные параграфы «Искусства повивания» посвящены особенностям физического развития, дыхания, зрения, голоса новорожденного.

За рубежом особенности организма ребенка также еще не стали предметом специального изучения, однако, в работах двух немецких врачей П. Ф. Гопфенгертнера и X. В. Гуфеланда ставится вопрос о необходимости их изучения для правильного лечения детских болезней, гигиенического и диетического содержания.

Наибольшее освещение в трудах врачей, философов, общест­венных деятелей, педагогов, получили вопросы гигиены и вскар­мливания детей. На взгляды отечественных ученых оказали влияние работы Д. Локка, К. А. Гельвеция, Ж. Ж. Руссо, а также опыт отечественной народной медицины.

Принципиальных отличий в подходах к вопросам гигиены и вскармливания в трудах отечественных авторов не имеется. Почти все сочинения обращены к состоятельным людям, об этом говорит и стиль изложения и требования, выдвигаемые авторами: наличие кормилиц, специальной детской комнаты, подчеркивание необхо­димости труда и т. д. Особенностью всех работ является нераз­рывная связь физического, умственного и нравственного воспи­тания детей.

Наиболее ранним трудом, посвященным специально гигиене детей, является работа И. И. Бецкого «Краткое наставление, выбранное из лучших авторов с некоторыми примечаниями. О воспитании физическом детей от их рождения до отрочества» (1766). Книга разбита на несколько разделов по возрастам: от рождения до «отнятия от груди»; от «отнятия от груди» до 5—6 лет; от 10—12 лет до 15—16 лет. В каждом разделе разбираются вопросы общей гигиены, гигиены одежды, вскармливания, режима, физических упражнений, воспитания чувств и нравственности.

Большое внимание гигиене детства уделил Н. И. Новиков. Он затрагивал вопросы физического воспитания детей с рождения, писал об играх детей, о гигиене обучения. Обращаясь к родителям, призывал: научите детей здравие и крепость тела ценить выше богатства и красоты.

Необходимость правильного ухода и вскармливания детей настолько осознавалась общественностью, что в первом русском медицинском журнале «Санкт-петербургские врачебные ведомости, предназначавшемся для врачей и одновременно для широкой публики, в 8 номерах (№ 18—26, 1793) была напечатана обширная статья профессора Ф. Удена по диететике и гигиене детей раннего возраста «О первых естественных приключениях новорожденного человека».

Наиболее полными медицинскими трудами, отражающими про­блемы ггиены детства, являются «Слова» С. Г. Зыбелина и И. П. Каменского и некоторые главы 5 части «Искусство повивания или науки о бабичьем деле» Н, М. Максимовича-Амбодика. В произведениях этих и других авторов вопросы гигиены часто полаются с социальных, позиций.

Залогом рождения здорового ребенка считалось хорошее здо­ровье родителей, желание матери иметь ребенка, нормальное протекание беременности. Запрещались излишества в пище, пря­ности, горячительные напитки, неумеренное движение, поднятие тяжестей, затягивание, сильные страсти.

Описывались методы оживления новорожденных детей. По­дробно для того времени разработал симптоматику и лечение синей и белой асфиксии А. И. Данилевский. При лечении белой асфиксии он советовал раздражать слизистую носа и ротовой полости, дышать ребенку в нос или рот, а также проводить искусственное дыхание методом сжимания грудной клетки. При оказании помощи ребенку, рожденному с синей асфиксией, он считал необходимым немедленно после рождения перерезать пуповину и выпустив крови до 2-х столовых ложек, перевязать ее. «Не должно жалеть, — писал А. И. Данилевский, — ни о времени, ни о трудах, когда нужно несколько часов употребить на такое вспоможение младенцу; ибо не однажды случалось видеть, что при оказании таковой помощи полумертвые уже младенцы действительно снова воскресали».

Традиционно с древности считалось, что недоношенные дети, как правило, обречены на смерть, особенно родившиеся на 8-м месяце беременности. В XVIII в. это положение уже подвергается критике; в трудах Н. М. Максимовича-Амбодика, А. И. Данилев­ского четко указано на жизнеспособность недоношенных детей при надлежащем уходе.

Большое значение отечественные врачи придавали чистоте тела ребенка, рекомендовалось ежедневное мытье ребенка, особенно в первые месяцы жизни. Интересен совет С. Г. Зыбелина посте­пенно снижать температуру воды, доводя ее до холодной и тем самым закаливать ребенка.

В редком труде по гигиене детей не излагались разные мнения о пеленании. Большинство отечественных авторов высказывалось против пеленания или по крайней мере не рекомендовали тугое пеленание. Оригинальны высказывания Н. И. Новикова: «Оно [пеленание] имеет даже влияние на нрав детский, ибо первое чувствование младенца от чувствования болезни и муки: препят­ствие всем его движениям посевает в нем семена гнева».

Большое внимание уделялось сну детей. Основным положением было, что грудные дети должны спать как можно больше. С. Г. Зыбелин рекомендовал; «Продолжение сна лучше отдавать мла­денцу на волю... Напротив же сего никогда не должно его насильно принуждать ко сну, особливо лекарствами». Этот совет С. Г. Зыбелина был очень важен в то время, когда часто давали младенцу для засыпания настой мака. Рекомендовалось положение детей во время сна на боках, причем попеременно на обоих. Говорилось о пользе спать на «вольном воздухе». Указывалось на необходимость оберегать сон ребенка: не производить шума и не будить его внезапно.

Во многих трудах большое внимание уделено вскармливанию детей, все авторы являются сторонниками грудного вскармливания. Н. М. Максимович-Амбодик писал: «Каждая мать обязывается и естественным и гражданским законами, своею грудью кормить собственное свое порождение...».

Авторы дают рациональные советы о количестве пищи, числе кормлений в зависимости от состояния ребенка. Рекомендовалось кормить ребенка через 3—4 часа в определенное время. При желудочно-кишечных заболеваниях С. Г. Зыбелин советовал кор­мить детей реже, что согласуется с современными рекомендациями.

Поскольку в состоятельных семьях, как правило, детей вскар­мливали кормилицы, в литературе XVIII века выбору кормилицы посвящались специальные рассуждения. Считалось, что она годами и сложением тела должна походить на мать ребенка чтобы была здоровая, имела бы хорошее молоко. «Но сего еще не доволь­но, — писал С. Г. Зыбелин, — ибо сколько сии телесные качества нужны в кормилице, столько ж требуется, чтобы были при том и нравственные, которые вред или пользу ежечасно питомцу причинить могут. Для сего должно оной быть прилежной, знающей свое звание, добродетельной и трезвого жития, ни к каким предосудительным страстям не склонной, т. е. не сердитой, не сварливой, не пьянствующей: которые страсти хотя и не всегда сообщаются младенцу, однако через всегдашнее с нею обхождение иногда к оным всевается расположение».

Как кормящей матери, так и кормилице рекомендовалась в основном овощная пища и небольшое количество мяса, рыбы; также указывалось, что пища не должна быть обильной, чрезмерно соленой, острой, сладкой, запрещались вина.

В связи с тем, что не всегда была возможность кормить ребенка грудью, в работах многих авторов мы встречаемся с советами по искусственному вскармливанию: осторожное исполь­зование коровьего молока, необходимость его разведения, разъ­яснение, как правильно пользоваться рожками. Описание вреда от использования рожков имеется а сочинениях С. Г. Зыбелина, Н. М, Максимовича-Амбодика, А. И. Данилевского, а также в специальной работе С. Ели. Последний указывал, что из 10 младенцев, вскармливаемых при помощи рожка, семеро умирают. Основной вред он усматривал в кислоте, содержащейся в коровьем соске. Богатые люди употребляли иногда вместо коровьего рога рожки, сделанные из смеси серебра и меди. Описывая эти рожки, С. Ели делает заключение, что «богач дает яд своему дитяти в серебряном сосуде». Вместо рожка С. Ели рекомендует сосуд из луженой жести, похожий на маленький кофейник с длинным узким носи ком, из которого сосет ребенок.
Прикорм разрешали в основном с 5—6 месяцев в виде киселя из муки с молоком, жидких каш из разных круп или из белого хлеба.

Особняком стоит работа И. П. Каменского «Краткое начертание наблюдений и опытов о вредности молочной, и о пользе хлебной, мясной и другой пищи для детей» (1805). Не со всеми выводами И. П. Каменского можно согласиться (слишком раннее введение прикорма, шоколада, кофе и т. п. а рацион грудного ребенка). Однако утверждение автора о том, что длительное употребление одной молочной пищи вредно для детей, сейчас не вызывает сомнений.

Гигиена детей старшего возраста тесно переплеталась с вопросами нравственного и умственного воспитания. Это особенно явственно прослеживается в сочинениях И. И. Бецкого и Н. М. Максимовича-Амбодика, причем их положения и выводы абсолютно одинаковы. Говорилось о необходимости воспитания у детей самостоятельности, жалости, человеколюбия, выносливости. Ука­зывалось, что при воспитании надо проявлять твердость, однако, если просьба ребенка справедлива, не отказать ему.

Обстановка обучения должна быть такова, чтобы ребенок испытывал положительные эмоции, учился с интересом, рекомен­довалось иногда обучать, особенно младших детей, путем игр, не допускать перегрузки учащихся.

Во многих учебных заведениях того времени применялись телесные наказания. Даже М. В. Ломоносов предусматривал в своем регламенте гимназии наказание учеников: удары линейкой по рукам, розгами, заключение в карцер. Правда, он предостерегал учителей от чрезмерной жестокости. Против телесных наказаний страстно выступал И. И. Бецкой, он писал, что побои вредны здоровью детей, кроме того, вселяют в них подлость мысли, лживость и другие пороки. Даже словесные выговоры детям он советовал делать «без свирепства и злобы, дабы большим страхом не повредить их остроты природной». Такие же высказывания мы находим у Н. М. Максимовича-Амбодика.

Встречаются и довольно детальные описания гигиены одежды. Рекомендовалось не шить детям узкой одежды, тугих поясов, башмаков с каблуками. Особенно подчеркивалась чистота.

Принципами питания детей старшего возраста была умерен­ность, регулярность, простота, отсутствие пряностей.

Большое значение придавалось движениям ребенка, которые особенно рекомендовались на свежем воздухе (М. В. Ломоносов, И. И. Бецкой, Н. М. Максимович-Амбодик, И. П. Каменский).

Наиболее совершенной научной работой является труд И. П. Франка «06 охранении здоровья учащегося юношества и о надзоре, необходимом при учебных заведениях» (1780), который был известен каждому грамотному врачу и педагогу. И. П. Франк изложил гигиену процесса преподавания, гигиенические требования к школьному зданию и школьной мебели. Он писал о начале обучения не ранее 8 лет. Выдвинул требования о соответствие столов росту учеников и обязательного наличия спинки у стула, И. П. Франк говорил о необходимости введения широкого ком­плекса физических упражнений в школе (гимнастика, экскурсии, подвижные игры и т. п.) и описал меры предосторожности, которые при этом надо соблюдать. Необходимым условием он считал введение в школах специальных врачей и разработал мероприятия по изоляции больных детей. Важнейшим требованием гигиены И. П. Франк считал подготовку девушки к обязанностям матери, рекомендовал девушкам заниматься физическими упраж­нениями.

Оценивая труды отечественных ученых России этого периода по гигиене детей, мы можем отметить, что основные положения их работ принципиально одинаковы с положениями, высказанными 8 трудах врачей и педагогов Западной Европы (N. Posen v. Rosenshtein, W. Cadogan, D. G. Armstrong, H. Hufeland, D. Locke, С A. Helvetius, J. J Rousseau).

При знакомстве с литературой XVIII — начала XIX вв. по гигиене детства удивляет и восхищает широта проблем, рассмат­риваемых авторами, верность их основных положений, выдержавших проверку временем. Эти положения не имели научного обоснования и строились на опыте предшествующих поколений. К сожалению, большинство рекомендаций ученых XVIll в. не нашли претворения в практике ухода и воспитания детей. Это объясняется прежде всего социальными условиями России того времени; бедностью и неграмотностью большинства населения, бытующими предрассудками в воспитании детей, отсутствием ме­дицинских работников, которые могли бы проводить эти реко­мендации в жизнь.

Вся клиническая медицина конца XVIII— начала XIX вв. яв­лялась эмпирической дисциплиной. Это полностью относится и к описанию детских болезней. В медицинских руководствах как общих, так и посвященных специально детским болезням описы­вается примерно от 10 до 50 заболеваний у детей, однако многие из них являются не болезнями (нозологическими формами в нашем понимании), а симптомами: кашель, понос, рвота, резь в животе и т. д.

Из отечественных авторов наиболее полно детские болезни представлены у Н. М. Максимовича-Амбодика, им дана класси­фикация детских заболеваний. Он различает 4 группы заболеваний: 1 — болезни младенческие родимые; 2 — наследственные младенческие болезни; 3 — болезни младенческому возрасту сродные; 4 — болезни младенцев ровно как и прочих возрастов людям приключающиеся. Приводится описание 21 заболевания: врожден­ное уродства, рахит, желудочно-кишечные заболевания, молочница, грыжа, корь, оспа, глистная инвазия и др.

Одной из основных причин детских заболеваний считалось нарушение питания, особенно у детей первого года жизни. Также указывалось на вредность охлаждения и перегревании ребенка, чрезмерные психические нагрузки, несоблюдение гигиенических норм, плохие условия внешней среды.

Признавалась заразительность кори, оспы, коклюша, дифтерии. Не умея по состоянию науки того времени найти заразное начало и описать его, высказывали разные предположения, так например, что коклюш вызывается «особыми веществами — семенами», ко­торые попадают в организм с воздухом и со слюной.

Большое внимание уделялось наследственности в примитивном понятии. Н. М. Максимович-Амбодик писал: «Отцы хворые и слабосильные: матери немощные и многоболезненные: родители роскошной жизни излишеством слепо предавшиеся, могут ли быть в силах, оплодотворить, зачать; образовать, питать и породить детей, кои бы не участвовали в собственных их пороках?»

Причиной врожденных пороков считали различные душевные потрясения, излишества и извращения в половой жизни, разные болезни матери, травмы матери во время беременности, а также стягивание тела узкой одеждой. В начале XIX в. выходит работа П. А. Загорского о пороках развития — уродствах, где он уже пишет, что «Уродливость сия произойти может более от причин механических, нежели от силы воображения и возмущения духа, коим единственно многие приписывают погрешности образова­тельной силы». Интересно, что являясь не практическим врачом, он ставил вопрос о необходимости изучать причины уродств и при рождении ребенка с дефектом развития, собирать сведения о состоянии здоровья родителей, и о том, как протекали бере­менность и роды. Таким образом, Н. М. Максимовичем-Амбодиком и П. А. Загорским заложены основы тератологии. Наряду с причинами ими была разработана классификация, дано клиничес­кое описание и лечение пороков.

В XVIII в. — начале XIX в. встречаются попытки врачей описать патогенез заболеваний, основанные на гуморальной патологии. В ряде руководств дается описание патологоанатомических из­менений тканей при различных заболеваниях на макроскопическом уровне.

На Западе в работах врачей более выражено клинико-анатомическое описание заболеваний у детей (М. Underwood, M. Jadelot, P. Bretonneau, С. М. Billard, A. Henke и др.). Разработка этого направления является особой заслугой французских педиатров.

Довольно детально описывалась клиническая картина забо­леваний, выявляемая при помощи внимательного общего осмотра, пальпации и визуального осмотра выделений. Несмотря на тс,1 что в 1761 г. Л. Ауэнбруггером была описана перкуссия, мете; этот в конце XVIII — начале XIX в. при исследовании детей еще не применялся врачами.

Так, например, С. Г. Зыбелин признаки диспепсии описывал следующим образом: «...младенец беспокоен, плачет, спит мало, во сне улыбается или вздрагивает и вскрикивает, беспрестанно плачет, спиною гнется и ногами сучит, в животе ворчание, что называют в простом народе грыжею, которая не что иное есть, как резь или колотье в животе; и потом испражнение зелено или когда оное несколько полежав на открытом воздухе сам собою зеленеет, пахнет кислотою и с молочными или сырным смешано кусочками и крупинками».

В XVIII — начале XIX в. мы встречаемся со значительны разнообразием методов и средств лечения детских болезней.

Лечение, как правило, являлось симптоматическим, причем с сегодняшних позиций не всегда рациональным, что связано с незнанием истинной этиологии и патогенеза заболеваний. Основ­ными средствами были растительные лекарства, но применялись и минералы, так например, медь, ртуть, киноварь. Практически при всех заболеваниях назначались рвотные и легкие слабитель­ные. Рекомендовались разные диеты, причем во время болезни детей первого года советовали переводить их только на грудное вскармливание; особые диеты назначались кормящей матери или кормилице; иногда лекарство назначалось матери, чтобы ребенок получил его в грудном молоке. Применялись гимнастика, теплые и холодные ванны, вдыхание пара с лекарствами, разные припарки. При лечении болезней у детей врачи того времени не избежали общего увлечения кровопусканиями. При необходимости, но редко, детям оказывалось хирургическое лечение, проводились так на­зываемые малые операции.

Предупреждение детских болезней преимущественно своди­лось к индивидуальной профилактике — соблюдению гигиены и правил питания.

При повальных (инфекционных) заболеваниях: оспа, корь, дифтерия и др. врачи иногда рекомендовали отделять больного ребенка от здоровых. Но было и другое мнение, что эти болезни легче переносятся в детском возрасте и поэтому лучше, если все дети в семье переболеют одновременно.

Выходит целый ряд указов о необходимости доносить в Полицмейстерскую часть о случаях повальных болезней, о недо­пущении лиц, в доме которых есть больные взрослые и дети, к императорскому двору.

Специфическим методом профилактики являлась прививка оспы, сначала вариоляция (материал для прививки брался у больного оспой человека), позднее вакцинация. В середине 60-х годов XVIII в. выходит ряд научных работ с обоснованием пользы «прививной оспы». До второй половины XVIII в. вариоляция в России производилась периодически, в 70—80-е годы ХVIII в. прививка оспы получила большое распространение и по числу привитых Россия не только сравнялась с европейскими странами, но и опередила их. Этому способствовали постепенно накапли­ваемый опыт вариоляции, сочинения врачей и в какой-то мере личный пример Екатерины II, привившей в 1768 г. оспу себе и наследнику Павлу.

Примеру Екатерины II последовали ряд при­дворных, а некоторые из них стали прививать своих крестьян. Вариоляция производилась в специальных оспенных домах, в воспитательных домах и учебных заведениях (училище при Ака­демии художеств, кадетский корпус, Смольный институт). При­вивались а основном дети, начиная с первого года жизни. Первоначально правительство назначало денежные награды роди­телям за каждого принесенного в оспопрививальное заведение ребенка.

Через пять лет в 1801 г. после первой а мире прививки коровьей оспы (вакцинации), сделанной Э. Дженнером, был привит мальчик в Московском воспитательном доме, прививку сделал Е. О. Мухин. Как и в других странах, в России также было сопротивление вакцинации среди части населения, у ряда свя­щеннослужителей и даже у врачей. Распространению вакцинации способствовала активная пропаганда этого метода отечественными врачами, а также выход официальных инструкций и распоряжений об оспопрививании (прививание не было обязательным). Интерес­ным фактом является указ Синода 1804 г., предлагающий всем священникам распространять в народе правильный взгляд на прививание коровьей оспы. К числу средств пропаганды вакцинации относились особые красочные картинки, изданные в начале XIX в., где изображались люди, обезображенные оспой и здоровые — красивые, которым была привита оспа. Картинки сопровождались диалогом изображенных людей.

Высокая детская смертность и связанная с ней убыль насе­ления не могла не привлечь внимания передовых русских ученых. Одним из первых о необходимости охраны младенчества и борьбы с детской смертностью писал М. В. Ломоносов в трактате «О размножении и сохранении российского народа» (1761 г.). Трактат можно условно разделить на 2 части: в первой говорится о мерах по увеличению рождаемости, во второй — по снижению смертности детей. М. В. Ломоносов предлагал увеличить число образованных повивальных бабок, отечественных врачей; увеличить число аптек; устранить вредные предрассудки и обряды, например, крещение в ледяной воде; напечатать книги по акушерству и педиатрии. Далее М. В. Ломоносов предлагал организовать спе­циальные дома для воспитания детей: «...для сохранения жизни неповинных младенцев надобно бы учредить нарочные богадельные домы для невозбранного зазорных детей приему, где богадельные старушки могли б ходить за ними вместо матерей и бабок...»

Представляет исторический интерес работа С. Ели, в которой дана первая разработка программы специального, как бы сейчас мы сказали, социально-гигиенического исследования причин дет­ской смертности. Он предлагал внести дополнения в официальные ведомости о смертности населения, а относительно детей указывать! пол, возраст, от какой болезни умер, «которое он у родителей дитя», вид вскармливания, место проживания. Кроме того, он считал необходимым снарядить экспедиции из врачей, естествоиспытателей для описания условии жизни разных народностей России и их обычаев ухода за детьми и изучения влияния этих условий на смертность детей. Одновременно он предлагал, чтобы исследователи учили народ правилам охранения здоровья. Ко­нечно, все эти предложения С. Ели не получили в то время осуществления.

Первые сведения об уровне детской смертности были разра­ботаны академиком Крафтом, по данным которого в 60 — 80-е годы XVIII в. в Петербурге 1/4—1/5 детей умирали до одного года, по данным Г. А. Аттенгофера, в конце XVIII — начале XIX в. детская смертность составляла 311 на 1000 родившихся.

К концу XVIII в. в России увеличивается число аптек, больниц, однако специальных лечебных учреждений для детей не было. Продолжали существовать сиротские дома при монастырях, со­зданные в XVI — начале XVIII в. Имеются сведения, что количество их уменьшилось по сравнению с началом XVIII в.

В Зап. Европе уже появляются первые специальные лечебницы для детей. В Лондоне 1769 г. Дж. Армстронг открыл диспансер для больных детей типа поликлиники, который из-за недостатка средств просуществовал 12 лет. Подобное учреждение было открыто в 1787 г. в Вене — Общественный институт для больных детей. В 1802 г. в Париже была открыта первая постоянная детская больница, которая вскоре и определила первенствующее положение Франции в педиатрической науке.

Историческим событием для отечественной педиатрии явилось создание воспитательных домов. Заслуга организации воспита­тельных домов в России принадлежит крупному государственному деятелю И. И. Бецкому. Безусловно, что им был использован опыт европейских воспитательных домов, ибо известно, что долго живя за границей и путешествуя по разным странам, он неодно­кратно посещал воспитательные дома в разных городах и зна­комился с их деятельностью. Однако план И. И. Бецкого лишь основан на европейских образцах, но детальная разработка многих вопросов сделана самостоятельно.. Генеральный план российских воспитательных домов переводился в XVIII в. на другие языки, что в какой-то мере может служить доказательством его ориги­нальности.

По мысли И. И. Бецкого воспитанники должны быть свободными людьми и составит сословие мастеров, художников, ученых. «Все воспитанные в доме обоего пола и дети их и потомки в вечные роде останутся вольными», — писал он. И. И. Бецким же были разработаны обязанности лекарей и воспитателей.

21 апреля 1764 г. был открыт Московский воспитательный дом. И. И. Бецкому не удалось, как он намеревался, открыть одновременно воспитательный дом в Петербурге. Работа Санкт-Петербургского воспитательного дома началась 26 августа 1770 г., но его юридическое оформление состоялось б сентября 1772 г. как отделения Московского воспитательного дома. Позднее, в 1780 г., он получил самостоятельность. Первоначально С.-Петер­бургский воспитательный дом находился на берегу Невы в так называемом Смольно-Запасном Дворе. В 1797 г. он был переведен на набережную Мойки {современные дома № 48 — 52).

Воспитательные дома при открытии состояли из ряда поме­щений для детей, маленького лазарета в этом же доме и родильного госпиталя. Позднее в структуре воспитательных домов появились оспенные дома, больницы для детей и служащих (1799). Кроме того, под наблюдением воспитательного дома находились разные благотворительные учреждения: вдовьи дома, сиротский дом для солдатских детей и др.

При воспитательных домах проводилась подготовка акушерок-повивальных бабок. В Петербурге преподавание началось с 1784 г., в Москве — с 1801 г. Для обучения приему родов в разных странах были закуплены акушерские инструменты, фантомы, куклы.

Воспитательные дома существовали в основном на благотво­рительные средства. Первые пожертвования, которые составили основной капитал, были сделаны Екатериной II, Павлом, И. И. Бецким, его сестрой принцессой А. И. Гессен-Гомбургской, князем Д. М. Голицыным — мужем племянницы И. И. Бецкого и П. А. Демидовым. Впоследствии пожертвования резко уменьшились и поступали нерегулярно. Другими источниками финансов воспита­тельного дома были выдача сумм под залог (при Воспитательном доме была ссудная касса), доходы от клеймения карт, 1/4 сбора от публичных зрелищ: маскарады, театры и др. Всех этих средств не хватало для содержания воспитательных домов.

И. И. Бецкой разработал правила приема в Воспитательный дом. Первоначально прием детей был тайным: от человека, приносящего ребенка, не требовали сообщения, кто он и чьего ребенка принес, записывали только то, что он хотел добровольно сказать. Проводилась запись сведений о ребенке {время поступ­ления, пол, природные особенности и др.). Затем ребенка должен был осмотреть лекарь, после этого ребенок переодевался и передавался кормилице или няньке. По мысли И. И. Бецкого каждая кормилица и няня должна была воспитывать двух детей, на практике же число детей было больше.

Были разработаны специальные инструкции для медицинского персонала, которые неоднократно пересматривались. Лекарь обя­зан был лечить больных и все время находиться при них. Первоначально постоянных лекарей не было и поэтому это требование не выполнялось. Повивальные бабки принимали роды, ухаживали за родильницами, в случае тяжелых родов вызывалм доктора.

В самом конце XVIIIв. устанавливается должность главного доктора, с 1818 г. он наделяется большими правами и без его ведома никакие медицинские мероприятия в Воспитательном доме не проводились. Главный доктор должен был ежедневно по 3 раза посещать все лазареты и отделения для грудных детей, следить за гигиеной помещения, за правильностью заполнения документации. Под его же наблюдением находились кормилицы, он систематически осматривал их и проверял качество молока. Главный доктор следил, чтобы всем детям в назначенное время была привита осла. В конце года он проводил общий осмотр всех воспитанников, как больных, так и здоровых.

В каждом лазарете предусматривались должности старшего и младшего врача. Старший вел тяжелых больных и отвечал за всю работу, младший вел остальных больных, производил пере­вязки и сам лично раздавал лекарство больным 5 раз в день. В связи с тем, что врачи Воспитательного дома имели право заниматься частной практикой, у них было особое расписание, е лазарете они находились с 7 до 11 часов утра, с 3 до 6 дня и приходили вновь в 9 вечера на короткое время.

На каждые сутки назначался дежурный врач, который в Воспитательном доме безотлучно следил за состоянием больных в отсутствие лечащих врачей, снимал пробы пищи.

Большинство детей лечили в самом воспитательном доме, а неизлечимо больных переводили в богадельни, где они практически находились без медицинской помощи, за исключением осмотров, проводившихся 2 раза в год главным доктором Воспитательного дома, приезжавшим в богадельню. Дети, больные «прилип­чивыми» болезнями, помещались в отдельную комнату лазарета или в городские госпитали. В 1799 г. при Московском воспита­тельном доме была организована специальная инфекционная боль­ница.

Тяжелым испытанием была эпидемия чумы 1771 —1772 гг. Главным врачом К. И. Мертенсом была разработана специальная инструкция по работе Воспитательного дома и обязанностям всего персонала. Воспитательный дом был полностью изолирован, его охраняли часовые, а с марта по апрель 1771 г. он был закрыт. Однако, прием детей продолжался: было нанято специальное здание и открыт карантинный дом. Приносимого ребенка разде­вали, одежду сжигали, мыли в воде с уксусом, окуривали мож­жевеловым дымом и направляли на 12 дней в особое помещение, Оставшиеся здоровыми дети после этого срока переводились на 15 дней в карантинный дом и только потом их направля