Рассказываю о себе и себе тихо радуюсь.

Вопросы:

I. Любуюсь собой?

Зачем?

А кто во мне любуется мною?

 

Упражнение 11

С радостью узналось о каком-то красивом пра­виле быта, например, подметать пол не когда-нибудь, а непременно перед завтраком, каждый день. Начинаю делать сам(а). Спустя два дня рождается беспокойство — почему же они-то не делают? Простое внешне, но красивое по внутреннему содержанию действие — почему они идут мимо этого? Делайте, посмотрите, как я! Не делают. Говорю об этом. Удивляются красоте, но не делают.

Настаиваю — делайте. Забыли сделать. Почему, все, что ни говорится, никогда не делается? Выдаю ворчливую тираду. Сделали. Потом опять забыли. Взрываюсь, устраиваю скандал.

Вопрос 1. Давно ли ко мне пришло сознание красоты дей­ствия? Три-пять дней назад. А до этого целую жизнь разве мною делалось так? Мною пережито состояние радости от сознания красоты этого дей­ствия. Пережито ли оно ими? А если не пережито, может ли оно стать кровью и плотью каждого из них? Чего же я требую от них?

Вопрос 2. Что же я с окружающими делаю — внедряю в них новое действие или созидаю условия для того, чтобы и они пережили радость осознания? Радость осознания, а не чувство вынужденной необходимости.

Вопрос 3. Почему же каждое свое открытие я начинаю немед­ленно предъявлять другим? Потому что это пре­красно, наполнено глубоким смыслом и человечно? Тогда зачем же под флагом прекрасного я начинаю поступать бесчеловечно? Почему же, вместо того, чтобы рас­крыть глубину смысла (что, кстати, не сразу про­исходит и над чем придется немало поработать) я начинаю внедрять услышанное в действие?

Вопрос 4. Совершив открытие, почему я не живу глубиной ис­полняемого действия, но тут же хочу переложить его на других? Почему не сам(а) делаю его, а дру­гих заставляю?

Вопрос 5. Что же для меня действительная радость — исполняемое действие или факт, что это действие исполняют и мои близкие? Ра­дость от того, что я делаю или радость от того, что они тоже делают?

Упражнение 12

Меня попросили сделать что-то. Я ответил(а):

"Хорошо, сделаю", — и отложил(а) исполнение просьбы на какое-то время.

Вопрос I. Отложил(а) — почему? Почему не сразу сделал(а)? Привычка? Желание довести сначала то, что уже мною делается, а потом взяться за новое?

Вопрос 2. А если просьба требует от меня каких-то пят­надцати-тридцати минут, а мое дело много больше?

Вопрос 3. Отложил(а) — что это? Почему не отреагировал(а) сразу? Не потому ли, что есть глубокий навык быть прежде всего в своем, а затем уже в том, что другие просят? Не потому ли, что нужды свои более устойчивы, чем нужды других? Перестроить­ся с одного на другое — не означает ли перестрой­ку с себя на другого? Где моя вера? Слышу ли я желание Господне за этим желанием ближних?

Вопрос 4. Почему же я, все понимая, усилием воли не хочу сломать навык ориентации на себя и через многократную тренировку выработать навык немедлен­ной реакции на просьбы других?

Вопрос 5. Только навык ответа на просьбу? А почему не навык чуткого упреждения, когда я без просьб и напоминаний улавливаю нужды другого. Бывала ли во мне когда-нибудь такая чуткость? Если чуткости в моей душе совсем нет, Господи, где мне это взять?

СПОСОБ РАБОТЫ
И МУДРОСТЬ

Действовать так, как тре­бует способ работы, еще не значит поступать мудро, бережно, не значит слы­шать другого и тем более не значит любить.

В четком исполнении способа работы мудрость, любовь, бе­режность, слышание другого и доверие ему обретаются, но не приходят одновременно с исполнением. При этом обретаются не сразу. Иной раз проходят годы, прежде, чем достигается явственный результат. Поэтому способ не есть получение немедленно и в готовом виде тех или иных свойств, а есть работа — трудная, дол­гая и не сразу эффективная. В то же время, результат возможен, поэтому и называется это — способ работы.

Способ работы создает условия, в которых начинается ин­тенсивный труд души по обретению мудрости. Вне способа нет ус­ловий и нет работы. Мы остаемся в том, что сегодня есть.

Когда мы видим человека, добившегося каких-то результатов, мы просим его поделиться своим опытом. Но опытом поделиться нель­зя. Опыт — это жизнь и у каждого она своя. То, что обретается при этом, никак по-другому обрести нельзя, можно только прожить. Люди передают друг другу идею, образ, но не опыт.

Истинная задача помощи другому в том и заключается, чтобы без лишних слов суметь создать условия для проживания, значит, для обретения опыта. Нужны условия, а не рассказ о том, что чув­ствует или чего достиг человек. Все великие учителя так именно и поступали и поступают. Может быть поэтому учитель обычно не виден. Он скрыт за ситуацией, которую создает своему ученику и дальше которой сам ученик ничего не видит. Да и не нужно ему видеть. Все необходимое для обретения опыта в ситуации есть. Единственное плохо. Мы часто все достижения своего опыта при­сваиваем только себе. Решение ситуаций действительно наше, и умудренность, обретенная при этом, тоже наша, но ситуацию соз­дали не мы — учитель.

Так истинные воспитатели, истинные помощники всегда оста­ются неизвестными. В этом не столько проявление бескорыстия и щедрости, сколько проявление действительной мудрости учите­ля, действительного желания помочь ученику. В этом суть Учительства со стороны невидимого Бога в Его видимых Промыслах, т.е. условиях для нашего научения.

В нашем случае способ работы — всего лишь условие, кото­рое человек задает себе сам ради проживания ситуаций и обрете­ния через это опыта — мудрости.

Книга, которую держит в руках читатель, имеет то же значе­ние. Она дает лишь точку зрения и этим определяет условия, в которых начинается обретение опыта. Но опыт нужно обретать самому. Прочитанное и даже принятое не есть обретенное. До обретения нужно еще немало времени, нужен сам опыт жизни.

Возможно, что чтение книги приведет к резкому обострению отношений. Этого не стоит пугаться. Освобождение от негатива всегда происходит через сознание проступка. А для этого долж­ны быть сами проступки. Знание их природы не освобождает от навыка совершения плохих действий. Напротив, замечено — с обретением знаний требование к другому усиливается. Недаром древние предупреждают — самодовольство рождается многознанием.

Иллюзия чистоты и непогрешимости в отношении себя появля­ется только потому, что идеи книги приняты. Вдохновленность идеями рождает полное ослепление при взгляде на свои действия и обостренное зрение при взгляде на действия другого. Это и рож­дает повышенную конфликтность.

В этом обострении отношений происходит ускоренное прорабатывание в каждом из супругов своих отрицательных свойств. При наступлении такого периода нужно помнить одно — быстрые решения ложны. Поэтому есть правило, позволяющее пережить такой период без разрушения: не поддаваться отчаянию и не принимать ника­ких скороспелых решений. Переждать, полагая надежду и упование на Бога. Самому же — больше внимая себе. Спасая себя, невольно сделаешься условием спасения другого.

Глава шестая

СЕМЬЯ
И ЕЕ ОКРУЖЕНИЕ

— Ты рассказал своему другу о нашей ссоре?

— Так получилось. Понимаешь? Он...

— Значит, я могу соседям рассказать о том, чем ты занимал­ся вчера?

— Нет уж, пожалуйста, не надо.

Сор не выносится из избы. Следуя этому правилу, супруги свято хранят тайну своих отношений, но удивительное заключает­ся не в этом, а в том, что супруги, на людях проявляя себя как преданная друг другу пара, дома становятся порой образцом раз­нузданности.