Современная аналитическая психология о становлении мужской и женской идентичностей

Эрос и Логос я использую просто как вспомогательные понятия, позволяющие описать тот факт, что сознание женщины в большей мере характеризуется связующими свойствами Эроса, а не различением и познанием, ассоциирующимися с Логосом. У мужчин Эрос, то есть функция отношения, достигает меньшего развития, чем Логос. Напротив, для женщин Эрос – выражение их подлинной природы, тогда как их Логос зачастую представляет собой досадную ошибку.

К.Г. Югн. Aion

Автор теории, К.Г. Юнг, не использовал термин идентичность в современном понимании. Однако в его теории большое место уделяется процессу формирования идентичности, который он называл индивидуацией. «Индивидуация – заключается в том, чтобы стать отдельным существом и, поскольку мы понимаем под индивидуальностью нашу глубочайшую, последнюю и несравненную уникальность, - стать собственной самостью» [118, с. 174]. Таким образом, индивидуацию Юнг понимал как «самостановление» или как «самоосуществление».

Индивидуация дополняет собой внешний процесс социализации (адаптации к миру) внутренним моментом адаптации к самому себе. Эта мысль К. Юнга является главной идеей аналитической психологии, раскрывающей пути трансформации Эго - внутреннего самопричинного движения в пространстве души, оформленное чувствами, смыслами и поступками человека на его жизненном пути. Поэтому формирование Эго-сознания, как основное содержание индивидуации, осуществляется в двух направлениях: от внешнего к внутреннему (соединение себя с миром - идентификация) и от внутреннего к внешнему (соединение себя с собой - идентичность).

В отличие от Фрейда, Юнг полагал, что внутренние изменения, приводящие к гармонизации Эго (идентичности), осуществляются согласно двум (а не одному, фаллическому) альтернативным принципам: маскулинному и фемининному. Маскулинный он называл Логосом (то есть «словом», отсюда, следовательно, рациональность, логика, интеллект). Фимининный принцип в концепции Юнга получил название Эрос (изначально любовник Психеи, отсюда связь с чувственностью, иррациональностью, пассивностью, смирением). Цель и процесс индивидуации могут быть описаны только при помощи символов.

Согласно логике рассуждения Юнга, существуют женский и мужской архетипы и в обоих случаях они имеют множество персонификаций. Каждому историческому периоду свойственны свои архетипы. Индивид лишь следует стереотипу поведения, который господствует и востребован в данный момент. Большое заблуждение считать, что мужской и женский архетипы в том виде, в каком они понимаются в культуре сегодня единственно возможны. С точки зрения современной аналитической психологии, Юнг тоже попал в культурную ловушку. В тот момент, когда он их описал, в обществе доминировали именно такие стереотипы: мужчина-Логос, женщина – Эрос [95].

Формирование идентичности мужчин. Для описания маскулинного пути используется образ Героя, а фемининного - образ Красавицы, которые качественно различаются и не могут быть сведены к одному. Герой и Красавица – это метафоры, обозначающие тайный смысл внутреннего процесса индивидуации в архетипической психологии К.Г. Югна.

Мифы народов мира явились для Юнга исходным материалом в разработке представлений о коллективном бессознательном. Мифологемы – общие темы, которыми пронизаны легенды и сказания самых разных культур, стали для него своего рода ключами к разгадке вечных аспектов психического. В силу того, что Герой является центральной фигурой во многих легендах и мифах любой культуры, Юнг ввел его в психологию. Исследуя различные героические сказания, он выделил идентичные элементы в истории Героя: божественное рождение; спуск в подземный мир; героические поступки, которые он совершает, например битва с чудовищем, выполнение опасного задания; помощь спутников мужского и женского пола, либо животного; мотивы искушения, поражения, крушения надежд, смерти и воскрешения. Внутри этих тем Юнг видел, что Герой может быть понят как архетип развивающегося Эго-сознания человека.

Индивидуация - это «самостановление», то есть обретение знаний и представлений о себе, которые скрыты в «подземном, темном царстве», той части бессознательного, что лежит внизу, под ясным представлением о себе. Для этого потребуется мужество и смелость Героя, спускающегося в подземный мир - задача, сопряженная с опасностью, но ее выполнение необходимо, чтобы повзрослеть и преуспеть в личном и социальном плане. Не меньшего мужества, сил, настойчивости и упорства требуется для поддержания целостности и сохранения самосознания. Вследствие человеческой ограниченности это сражение за осведомленность о себе часто протекает циклами – поражение–восстановление (возрождение), о которых повествуется в героических сказаниях. Кроме того, метафора Героя означает отделение от Матери, столь трудно достижимую автономию, которая становится поистине героической, жизненной задачей для мужчины, из которой следует установление подлинных отношений с другими.

Последователи К.Г. Юнга (Э. Нойманн, О. Ранк, Дж. Хилман, Дж. Холлис) возвели Героя в ранг самостоятельного архетипа, рассматривая путь Героя как мифологическую метафору проявления архетипической маскулинности и становления Эго по мужскому типу.

Отто Ранк в мифе о Герое видит средство разрешения эротических желаний отдельного человека (эротическое отношение к матери и сопротивление отцу) [84]. Э.Нойман, анализируя структуру мифа о Герое, так же рассматривает его как архетипическую метафору развития сознания мужчины, которое происходит в три этапа: уроборический (нарциссический), характеризующийся инфантильным и недифференцированным Эго; матриархальный (сепаративный) – отделение от Великой Матери, пожирающей и любящей. На этом этапе происходит рождение Эго и переход в мир реальности. Патриархальный этап, характеризующийся маскулинизацией Эго и отделением сознания (Героя) от бессознательного (царства матерей) [73].

Следовательно, Герой воплощается в Эго-сознании, которому противостоит женское бессознательное мужчины. Главная оппозиция в этом процессе, это противостояние Герой – Анима (бессознательная женская сторона психики мужчины). Глубинными трансформациями в этом процессе являются интеграции бессознательного содержания в Эго-сознание. Между сознанием и бессознательным существует тесная взаимосвязь, функциональным носителем которой у мужчины является Анима. К. Юнг называл этот архетип «психопомом», то есть связующим звеном между бессознательным содержанием и сознанием [117].

Внешне формирование мужской идентичности происходит под влиянием противостояний между «Я» и окружающим миром. Причем этот мир не ограничивается только женщиной (мать, возлюбленная, жена), это взаимодействие с объектами и событиями реального мира, и где мужчине важно победить - стать Героем. Столкновения с реалиями жизни заставляет мужчину погружаться в содержание бессознательного. Трансформации на этом пути неизбежно сопряжены с овладением теневых сторон его бессознательного.

Развивая идею о пути формирования идентичности, О.А. Лаврова предлагает модель в виде структуры из четырех элементов – топосов [63].

Топос – (буквально место, пространство, обладающее границами) представляет собой родовое понятие по отношению к видовому понятию архетипа. Это онтологическоая метафора трансцендентного порядка, описывающая явления не только ментального, как архетип, но так же и физического плана бытия. В построении этой модели автор опирается на онтологическую метафору организации психики. Центральным элементом модели является духовный интегрирующий потенциал или жизненный потенциал - Топос Мудрого старца (сенекс, Мана-личность). Он соответствует идентичности, в которой ведущую роль играет духовное бытие, интегрирующее все проявление жизни в одно целое. Три других топоса представляют собой взаимосвязанные уровни человеческого бытия. Жизнедеятельность (бытие тела), идентичность, соответствующая ему – топос Младенца (и у мужчин и у женщин). Телесно-чувственное бытие (бытие души) – топос Героя (у женщин – Красавица). Осмысленное, разумное бытие – топос Царя (Великая Мать у женщины), соответствует идентичности, в которой ведущую роль играет бытие разума, интегрирующее в себя телесно-чувственное бытие эмоционально-зрелого человека, вместе с жизнедеятельностью его здорового, полноценно функционирующего тела. Дадим краткую характеристику пути формирования мужской идентичности в модели Лавровой.

Топос Младенца. Мужчина пребывающий в состоянии Младенца ищет женщину-Мать, которая должна относиться к нему по-матерински. Он готов стать ее невольником, ведет себя как настоящий младенец, требующий тепла, заботы, любви. Женщина на этом этапе трансформации представляется ему чем-то вроде идола, непорочной, независимо от того, как она ведет себя на самом деле. Находясь во власти своих иллюзий, он не в состоянии увидеть реальность. Застревание на этой стадии ведет к тупиковому развитию по типу «маменькиного сыночка», «Синей Бороды», «вечного юноши». Позитивный исход трансформации - принятие своего одиночества, выход из-под родительской опеки, поиск себя и смысла жизни. Архетип: Радостный играющий ребенок. Негативный исход: вечная привязанность к женщине-матери, саморазрушение. Архетипы: Убиенный Младенец, Робот.

Топос Героя. В этот момент трансформации мужчина обретает силу (физическую и интеллектуальную), основанную на опыте преодоления. Героическая мифология предоставляет много примеров героического пути, условно разводимые на две группы: ведущие к победе и ведущие к поражению.

Общими мотивами позитивного пути являются: «битва с Драконом» - способность справляться с проявлениями агрессии («побеждать чудовищ»); «дружба» – обретение друзей, союзников, помогающих в борьбе за восхождение; «любовь» - встреча с избранницей; «спасение, воскрешение» – обретение опыта предательства, обмана, прохождение испытаний как в отношениях с женщинами, так и с мужчинами; «завоевание» - развитие интеллектуальной силы, позволяющей познать и завоевать мир; «царствование» – свадьба, восшествие на царский трон, «обожествление» – снискание божественной помощи.

На позитивном пути происходит рождение Героя, становление его героических качеств. Мотивы героического пути социальны, то есть реальные задачи, которые мужчина решает, живя в социуме. Разрешение, этих задач неизбежно приводит его к конфронтации с теневыми аспектами собственного бессознательного и интеграции их в сознание. Негативный путь ведет к гибели Героя. Если для становления Героя архетипическое направление одно, то для гибели их множество: гибель от одиночества – нарциссизм, гордыня; гибель от предательства (Тессей); гибель от любви (Орфей); проклятие вечных мучений от собственного коварства, изворотливости (Сизиф).

В случае негативного исхода формируется слабое Эго, внешнее проявление которого, можно охарактеризовать следующим образом:

 

• 
  неспособность к различению границ между собой и миром (жажда всемогущества, обладания и неспособность выдержать аффективного напряжения и адекватно воспринимать реальность);
• 
  отсутствие воли к физической борьбе, агрессии (Я-умник»), неспособность постоять за себя, защитить свои взгляды, ценности;
• 
  отсутствие воли к интеллектуальной деятельности, фаллическая завороженность (Мачо);
• 
  отсутствие самокритики (Супермен);
• 
  перевернутая (феминная) полоролевая идентификация.

Негативный исход трансформации на данном этапе может быть воплощен в следующих архетипах: Сверх-человек, Дракон, Мужчина-Красавец.

Топос третий: Царь. На данном этапе трансформации мужчина обретает ответственную жизненную позицию, он «царит», «правит» миром. В это время мужчина становится биологическим отцом, воспитывает и посвящает сына, которому предстоит выдержать борьбу с отцом, прежде чем тот согласится передать ему царственный жезл (phallos) к власти, к «Я» и к «Миру». Социальное отцовство (лидерство) воплощается через способность влиять на «сыновей», на социальные процессы. Мужчина обретает позитивные лидерские качества, он не конкурирует, а побеждает, так как уверен в себе, своем успехе. Негативное отцовство и лидерство проявляются в конкуренции или отказе от борьбы, из за страха потерпеть неудачу. Такой мужчина избегает успешных «мужин-Героев», он комфортнее чувствует себя в присутствии женщин, где много и преувеличенно говорит о своих несуществующих победах.

Топос четвертый: Мудрый старец, Мана-личность. Трансформация Мана означает у Юнга интеграцию полярных личностей: дикаря (Трикстера) и Бога. Мудрец обладает самой сокровенной и священной тайной мироздания, которая дает мужчине ощущение внутренней и внешней гармонии, примеряет с несовершенством и способствует дальнейшему развитию. Мудрец является человеку в особо трудные мгновения жизни и открывает дальнейший путь. Трикстер - (плут, мошенник), проявляется в аморальном поведении, интригах, и других пороках - теневая форма личности. Он опасен тем, что появляется, в тот момент, когда мужчина совершает духовный прорыв в развитии, стремясь занять место Эго. Осознание Трикстера лишает его власти над Эго. Позитивный исход: самоценное автономное духовное бытие, гармония с миром. Негативный исход: война с миром, отчаяние. В самом печальном случае место Эго занимает Тень и тогда Герой превращается в злого Гения, разрушителя.

В рамках аналитической психологии развитие мужской идентичности представлено как движение Логоса сознания навстречу бессознательному Эросу и его интеграция в Эго-сознание. Так формируется маскулинное интрапсихическое ядро идентичности мужчины, окруженное фемининной, осознаваемой чувственностью.

Формирование идентичности женщин. К.Г. Юнг и его ученики не выделяли архетип Красавицы как самостоятельный. Образ Красавицы рассматривался в архетипическом сюжете «Красавица и Чудовище». В авторской концепции О.В. Лавровой он является самостоятельным, ключевым архетипом на пути индивидуации женщины и не может быть «заменен» или соотнесен с архетипом Героя» [63 с.279]. Становление женщины, как и мужчины, происходит через ряд глубинных трансформаций, смысл которых - интеграция бессознательного содержания в Эго-сознание. Между сознанием и бессознательным, как известно, существует почти непроницаемая граница. Однако, как показывает психотерапевтическая практика юнгианского анализа, между этими структурами существует тесная связь, которую у женщины осуществляет Анимус. Он объединяет и канализирует противостоящие содержания и силы сознательного и бессознательного.

Согласно юнгианской концепции Эго женщины обладает силой чувственности и душевной красотой, которым противостоит сильный духом Анимус. Только сознательно обращаясь к его ресурсам, женщина развивается как целостная и уникальная личность. Эго (Красавица) и Анимус могут иметь теневое, негативное содержательное воплощение. Если Эго воплощает позитивный полюс архетипа, то в архетипе Анимуса актуализируется негативный полюс. Центральной точкой рождения Красавицы является интеграция позитивных и негативных полюсов в архетипической форме Эго женщины (Красавицы). В случае если у женщины формируется негативная Эго-идентификация, («Я не женщина», т.е. не Красавица) то архетипическое содержание Анимуса является главным Эго-ресурсом. Такая женщина становится либо на героический путь индивидуации (то есть мужской), либо развивается по известным сценариям: «синий чулок», «старая дева», «проститутка».

Процесс становление полноценной женской идентичности проходит через ряд трансформаций, запускаемых архетипом Красавицы. Внешним стимулом к обращению к ресурсам Анимуса являются события социального мира: взаимодействия с реальными людьми в окружении женщины. Внешний, социальный план является видимым, переживаемым, осознаваемым и поддающимся осмыслению в виде «истории моей жизни». Внутренний стимул – это переживания, которые испытывает женщина, и именно он раскрывает скрытый план пути развития женской идентичности. Ниже следует краткая характеристика пути формирования женской идентичности в модели Лавровой.

Топос первый: Младенец. На данном этапе происходит пробуждение души, которое сопровождается влечением к грезам и неизбежными разочарованиями. Переживаемое в этот период состояние можно характеризовать как нерожденность по аналогии со «Спящей Красавицей». Девушка ждет Принца и представляет его в своих мечтах в сказочном, ирреальном образе: подвиги «во имя меня», «он возьмет меня (Младенца) на руки» и понесет по жизни. Все эти фантазии обычно имеют место в подростковом возрасте. В связи с тем, что для этой стадии характерно грандиозное Эго, с изрядной долей нарциссизма, девушки с одной стороны идеализируют, с другой обесценивают своих избранников.

Архетипическими особенностями данного момента становления являются ирреальность в восприятии себя и мужчин, беспомощность, одиночество, нарциссизм (грандиозность) желание быть зависимой (завоеванной, порабощенной и т.п.) и пассивной. У девочек, которые не имели отцов, или у которых был негативный опыт отношения с отцом, подобное проявляется в более зрелом возрасте. Старыми девами (в данном контексте – «девочками») становятся те женщины, которые обижаются на мужчин, за то, что они не соответствуют их мечте и перестают вступать с ними в отношения, заранее предвосхищая несоответствие.

Важной задачей данного этапа для женщины является преодоление первой тотальной иллюзии, которая состоит в ожидании от мира удовлетворения всех своих желаний (не всегда понятные ей самой) и подношений подарков, свидетельствующих о грандиозности владычицы. Как правило, женщины владычицы – это ничего не чувствующие куклы, так как на младенческой стадии чувственность еще спит. Им доступно одно наслаждение - удовлетворение собственного нарциссизма. При этом они крайне зависимы от мужского внимания и опеки.

Опыт первой любви дает женщине возможность пройти трансформацию от Младенца к Красавице, в ходе которой она расстается с нарциссизмом и иллюзорными представлениями о том, что она является самым дорогим и желанным подарком для мира в целом и для мужчин в частности.

Позитивный результат этой трансформации: принятие мира как непричастного и безучастного к существованию любого человека (ни любящего и ни отвергающего); принятие себя как первого лица, ответственного за свою жизнь. Архетипы: Радостный играющий Младенец, позитивный Внутренний Ребенок.

Негативный исход: нарциссическая персонификация, эгоцентризм, ожидание от мира априорной любви, заботы, «нерожденность», узкая сфера телесно-чувственного бытия, построение негативной модели себя и мира. Архетипы: Пустота, Негативный внутренний ребенок, Убиенный младенец, Кукла.

Топос второй: Красавица. На этой стадии происходит пробуждение чувственности, сексуальности, внутренней глубины, которые дают возможность женщине чувствовать себя женщиной (Прекрасной). Неизменными трудностями этого момента - приспособление тела к чувственности. Женщине понадобятся определенные усилия научиться получать желаемую разрядку. Собственные эротические фантазии и животные желания приписываются мужчинам («хотят получить от меня только одно»). Главное ожидание: «После этого ты обязан на мне жениться», которое обусловлено социальным табу на акт дефлорации. Если поиск сексуальной любви становится привычкой, развитие останавливается.

На данном этапе женщина ищет своего Героя, чтобы остаться с ним. Однако «в случае, запрета на собственное очарование,… чувственность замещается внешним фасадом замужней женщины» [63 с. 285]. Такие женщины стремятся любыми путями выйти замуж за кого угодно. Партнер, в таком случае, лишен всякого героизма, и женщина не уважает и не ценит его. В результате оба теряют главное – возможность полноценно развиваться и достигать самоценности.

Другое испытание на данном этапе выражается в заблуждении, что телесная красота и неповторимый облик – это данность свыше. Женщине необходимо понять, что за этим стоит каждодневный душевный труд и постоянное творчество.

На этапе Красавицы возможны варианты «консервации», препятствующие полноценной трансформации: «секс-бомба» (женщина с преувеличенной сексуальной персоной); «героиня» (не женщина и не мужчина, то есть принявшая Анимус за себя женщина). В первом случае душевность подменяется сексуальностью, что приводит к разрушению себя и других: мужчин, детей. Во втором, эстетически-биологические переживания недоступны для женщины, непонятны или не нужны вообще.

На данном этапе женщина преодолевает вторую тотальную иллюзию – убеждение о том, что мужчины любят только красивых женщин и стремятся только к их телу. Женщине необходимо перестать видеть в мужчине Чудовище, насильника и разглядеть в нем человека. Развитие не ограничивается приспособлением тела к пробудившейся чувственности. В этот период происходит переосмысление отношения к себе, миру, в результате Красавица понимает, что эстетически-биологическое существование не дает возможности воплотить все потенциальные ресурсы женской Души. Необходимо отвести этой сфере определенное место в своей жизни и идти дальше.

Позитивный исход трансформации: осознание и принятие сексуальности, которая встраивается в общий план Души (душевность, определяющая сексуальность). Архетипы: Красавица, Прекрасная дама.

Негативный исход: лишенная сексуальности и чувственности, соперничающая женщина, с ограниченной карьерой сферой жизни. Архетипы: Героиня, Чудовище. Другой вариант: увязшая в телесно-чувственных переживаниях женщина, которой неведома конечность сексуальных наслаждений. Архетип: Секс-бомба.

Топос третий: Мать. Данный момент трансформации связан не столько с самим фактом становления матерью, сколько с проявлением материнских свойств души: забота, дарение, принятие, оказание поддержки. На этом этапе проявляются свойства негативной матери – отнимающей, отвергающей, холодной, неспособной полюбить детей. Негативная мать является тупиковой ветвью на пути формирования идентичности женщины. В психотерапевтической литературе такая мать называется «невротической матерью». Для нее характерно амбивалентное отношение к близким – «от люблю, то ненавижу». Она мечется из одной крайности (сверхпозитивная добропорядочность) в другую крайность (сверхнегативная карающая обвинительница). Воплощение позитивной Матери возможно через осознавание и принятие негативной Матери. В результате женщина становится способной к естественной материнской любви, необходимой для последующего становления самоценности. Женщина, не ставшая биологической матерью может не менее полноценно прожить данную трансформацию в роли социальной Матери.

Третья иллюзия, которую преодолевает женщина, состоит в понимании того, что материнская любовь не заменит любовь к мужчине, и что материнская любовь не единственный удел женщины. Необходимо так же освободиться от убеждения о том, что следует «посвящать свою жизнь детям», удушая их своей «любовью». Расставшись с этой иллюзией, женщина будет способна отпустить детей, создав им условия для приобретения социальной и психологической автономии. Сама же найдет для себя возможность для дальнейшего развития.

Позитивный исход трансформации: обретение витальности, жизнеутверждающие бытие. Архетип: Великая Мать. Негативная трансформация идет по пути негативной Матери.

Топос четвертый Харизматическая женщина, Хтоническая Мать (по аналогии с архетипом Мудреца)связан с выходом женщины на духовный уровень. Душе предстоит много потрудиться, чтобы получить удовлетворение от внутренней гармонии и переживания наполненности. Достижение этого состояния сопровождается страданиями. Если женщине удастся выйти их них живой и найти внутренний источник полноценного духовного бытия, трансформация завершится позитивно. Если она потеряет веру, она обречена стать ведьмой (теневая сторона архетипа Хтонической Матери). Согласно мифологическим представлениям ведьма прекрасна только днем (в Персоне, в самосознании). Ночью (в Тени, в бессознательном) она безобразна.

Как известно, с каждой трансформацией сила теневой части бессознательного становится больше предыдущей, поэтому требуется больше усилий, чтобы удержать источник жизни и света. «Талантливая и одаренная женщина, прошедшая долгий Путь, но упустившая знание Ведьмы в себе, скорее всего, будет ею в жизни. Идущая навстречу Ведьме, развивающаяся женщина и противостоящая ей, скорее всего, обретет всю ее мощь и трансформирует ее при помощи созидающей силы Духа» [63, с. 293]. Достижение идентичности Харизматической женщины открывает свободу творчества и собственного пути. С одной стороны оно позволяет воплотить все ресурсы Эго. С другой, предъявляет большие требования и сопряжено с большими усилиями.

Четвертая тотальная иллюзия, которую следует преодолеть женщине, состоит в том, что ее воистину безграничные возможности имеют пределы, а собственная уникальность не дает права презрительно относится к другим, кто не достиг подобных высот в своем развитии. Ощущение невероятной силы искушает: «мне дано!». Из этого, однако, не следует право на исключительность и избранность. Напротив – мой крест тяжелее многих (кому много дано, с того много и спросится). Позитивный исход: самоценное, автономное духовное бытие. Архетип: Харизматическая женщина, Хтоническая Мать. Негативный исход: отчаяние и разрушение. Архетип: Ведьма.

Раскрывая механизмы трансформации всех четырех у ровней последовательно, Лаврова подчеркивает, что данная модель не имеет линейную структуру, а скорее свободную. В каждом из четырех уровней могут одновременно происходить независимые процессы.

Нарушения в формировании идентичности связано с потерей самоценности – чувства собственной целостности и наделение своего существования особой ценностью. О.А. Лаврова выделяет следующие причины отклонений в развитии поло-ролевой идентичности, связанные с потерей самоценности:

 

• 
  принятие пути индивидуации не своего пола за более совершенный и более подходящий, с последующим превращением в Героических Женщин и Красавцев Мужчин;
• 
  отказ от принятия роли и сущности индивидуации, определяемых половой принадлежностью, и дальнейшее превращение в бесполых существ (Травести, Дурнушка, Вечный юноша, Кукла, Синий чулок, Синяя Борода и т.п.);
• 
  гиперболизация в Персоне природных особенностей своего пола, создание Супер-Персоны, защищающей, как правило, слабое Эго (Красавица, Сверх-Герой, Мачо, Секс-бомба и другие известные вариации) [63 с. 304].

 

Совершенно естественно, что в этих случаях и мужчины и женщины терпят неудачу в духовном становлении.

Как было показано выше, в момент духовного преображения (четвертый этап трансформации), человек любого пола постигает наличие в себе источника духовной силы, становится способным создавать условия для развития других людей, создает духовные продукты. В некотором смысле, полноценная зрелая личность со сформированной гендерной идентичностью может быть названа унисексуальной, то есть личностью, которая овладела ресурсами, находящимися в бессознательном: Эроса (у мужчин) или Логоса (у женщин).

В отличие от психоанализа, связывавшего инстинкты с развитием психики (психосексуальные стадии), аналитическая психология возвращает «инстинктивному человеку» духовность, и на вечный вопрос о первичности, отвечает – не существует «примата генитальности», а существует «примат духа». Развитие зрелой личности предполагает реализацию природно-духовнного потенциала, что требует выхода вовне, в том числе и за пределы социальных, а значит гендерных, стереотипов, ролей, ожиданий, и что в свою очередь предполагает наличие определенных умений души, тела и духа.

Критики аналитической теории упрекают ее приверженцев в том, что ее базовые категории не научные понятия, а метафоры и основные выводы не поддаются статистической обработке и не обладают предсказательной силой. А так же в том, что теория произвольно истолковывает данные мифологии и антропологии и не учитывает конкретные социальные причины описываемых ею процессов на пути формирования идентичности.

Феминистский психоанализ

Не может быть никакого института общества, более несвободного (в смысле навязывания определенных правил жизни человеку), более жесткого, чем семья.

В.Н. Дружинин. Психология семьи.

Решая проблему формирования гендерной идентичности, классический психоанализ исходит из того, что ребенок подсознательно идентифицирует себя с родителем своего пола. Роли отца и матери оценивались как более или менее единообразными.

Н. Чодороу, представительница феминистского психоанализа считает, что основным при формировании идентичности является образ матери. В своей теории «воспроизводства материнства» используя как психоаналитическую, так и социальную парадигмы, она описывает, как половое разделение труда в семье и обществе и особенности психического развития в доэдиповом периоде определяют формирование гендерной идентичности мужчин и женщин [111].

Современная семья характеризуется асимметричной структурой родительства, с таким разделением труда, при котором женщины материнствуют, а мужчины нет. Термин «материнствуют» употребляется ею не в значении физиологической функции вынашивания, рождения и грудного вскармливания, а в смысле социальной деятельности по воспроизводству членов общества.

Хотя оба пола являются как частями семьи, так и внесемейного мира, разделение по признаку пола таково, что женщина занята в первую очередь в семье, институте отношений, а мужчины в производственной сфере. Деятельность женщин в доме включает заботу о детях, и удовлетворение нужд взрослого мужчины. Каждый из этих видов деятельности требует налаживания связи с другими, а не обособления от них. Следовательно, женские семейные функции - это выстраивание взаимоотношений и обеспечение эмоциональных связей внутри семьи.

Женские роли и идеология в отношении женщин за пределами семьи в гораздо большей степени основываются на личной связи, чем внесемейные мужские роли и идеология в отношении мужчин. Работа женщины в составе рабочей силы является чаще всего продолжением ролей домашней хозяйки и ее личных эмоциональных связей. Этого требует работа секретарш, медсестер, учителей, работниц в сфере обслуживания. И, наконец, женские роли и приписываемый им символизм связаны с пересечением границ. Женщины посредничают между социальными и культурными категориями, которые определили мужчины, они ликвидируют разрывы и определяют переходы – особенно как матери и воспитательницы – между природой и культурой. Таким образом, женские роли «базируются на личных, а не «социальных» связях, и вследствие этого, они приобретают большую значимость в межличностных контекстах, но не обладают легитимной властью в контекстах, которые категориальны и определяются иерархией» [111, с.39]. Итак, заключает Н. Чодороу, женская работа - это «эмоциональная работа».

Идеология в отношении мужчин и определение того, что является «мужским», опирается преимущественно на внесемейные роли. Мужчины в первую очередь рассматриваются в системе организации производства. До сих пор основной функцией, мужчины в семье считается обеспечение материального достатка семьи. Его эмоциональный вклад редко считается столь важным. Даже когда мужчины выполняют «женскую» домашнюю работу, эта деятельность часто организуется и поручается женой/матерью, которая сохраняет за собой остаточную ответственность. Отцы, устанавливая связь с детьми, делают это чтобы сохранить «независимость». Причины такого стиля выполнения родительской роли следующие. Во-первых, предшествующая социализация отца, в которой он научился отрицать и подавлять эмоциональные связи, во-вторых, его нынешнее положение участника публичной, а значит «неличной» сферы.

Мужская работа имеет гораздо меньшую эмоциональную окраску: мужчины – это ремесленники, обладатели специальных и технических профессий. В виду того, что мужские роли в первую очередь относятся к сфере производства, в них в меньшей степени будут присутствовать эмоциональность и ориентация на отношения.

Ассиметричная организация родительской заботы, при которой воспитательная роль в основном принадлежит женщине, является основной причиной контрастов между процессами освоения гендерных ролей и содержанием мужской и женской идентичности.

Формирование мужской идентичности. Дети обоих полов всегда осуществляют первую идентификацию со своей матерью и, оставаясь с ней, усваивают женские, семейные роли и состояние женственности, а не мужественности. В этом представители феминистского психоанализа расходятся с классическим, в котором первым состоянием для младенцев обоих полов является мужественность. Развитие мужчины начинается в семье, где женщины осуществляют функцию воспитания, «материнствуют», а отцы в меньшей степени проявляют о них заботу. А так же в обществе, где существует неравенство полов, и идеология мужского превосходства. В семейной идеологии отцы обычно важны и считаются главой дома. Мать представляет детям отца как кого-то важного, кого она любит, возвышает его перед детьми, иногда принижает, в ответ на его положение социального превосходства.

Так как отцы чаще отсутствуют, сыновья часто идеализируют их. Они отдают им идеологическое первенство именно из-за их отсутствия и в связи с идеологией мужского доминирования в обществе в целом. «Мужественность» идеализируется и воспринимается как приоритетная, и поэтому становится более желанной. Ввиду недоступности отца, «мужественность становится проблемой как непосредственный результат собственного опыта, приобретенный мальчиком в семье, где его родительницей была мать» [111, с.41].

В первые месяцы жизни мальчик идентифицирует себя с матерью, и затем в виду того, что она ухаживает и заботиться о нем формирует сильную эмоциональную привязанность к ней. В период от 2,5 -3 года начинается особая фаза развития мальчика, имеющая большое значение для формирования его личности в целом и гендерной идентичности будущего мужчины. Это фаза Эдипова кризиса, который должен предположительно помочь ему осуществить перемену в пользу идентификации с отцом. Однако, перемена идентификации для мальчика задача сложная. Чтобы почувствовать себя в полной мере мужественным мальчику необходимо решить тройную задачу.

Во-первых, отказаться от эдиповой привязанности к матери. В этот период мальчик испытывает эротические чувства к матери, хочет обладать ею и выражать к ней свои чувства, как это делают взрослые мужчины (отец).

Во-вторых, отказаться от своей доэдиповой привязанности к матери, и зависимости от нее, проистекающие из тесных эмоциональных отношений с матерью в доэдиповом периоде. Как было показано выше, мать является для него почти единственным источником удовлетворения всех его желаний, она ухаживает и осуществляет о нем заботу.

В-третьих, отказаться от первичной идентификации с матерью. Матерью мальчика является женщина, с которой он и осуществляет первичную идентификацию, то есть ощущение женственности.

Освоение мужской роли, по мнению Н. Чодороу, является более сложным и жестким, по сравнению с освоением женской роли. «Зависимость от матери, привязанность к ней и идентификация с ней это то, что не является мужественным, это то, что нужно отвергнуть. Мальчик подавляет в себе качества, которые он считает женскими, обесценивает женщин и все, что он считает женским в этом мире» [111, с.41]. Решение этой задачи осложняется малой доступностью, либо полным отсутствием отца, как объекта для мужской идентификации. В результате, мальчик определяет мужественность негативно, «как нечто, что не является женственным и