Классическая и неоклассическая концепция фирмы

Первыми, кто занялся изучением особой организационной единицы рынка – фирмы, были представители классической и неоклассической школы экономической мысли.

Классическая теория фирмы ставила своей задачей объяснить, почему в отраслях существуют фирмы определенного размера, почему фирмы производят такой, а не иной объем выпуска, и почему цена, которую они назначают, не может быть ни больше, ни меньше того, что определяет рынок.

Классическая концепция фирмы развивалась в рамках технологической парадигмы существования производственной организации.

Согласно Адаму Смиту, наличие крупного и мелкого производства объясняется через разделение труда и специализацию в соотношении с размером спроса:

«... в небольших мануфактурах, предназначенных обслуживать небольшой спрос лишь незначительного числа людей, общее число рабочих должно быть по необходимости невелико; и потому рабочие, занятые различными операциями в данном производстве, часто могут быть соединены в одной мастерской и находиться все сразу на виду. Напротив, в тех крупных мануфактурах, которые предназначены удовлетворять обширный спрос большого количества людей, каждая отдельная часть работы занимает столь значительное число рабочих, что уже представляется невозможным соединить их всех в одной и той же мастерской.»[55][1]

Фирма рассматривается как определенный шаг на пути технического прогресса человечества, обеспечившее рост производительности труда. Так, хорошо известен пример А.Смита с отраслью по производству булавок. До тех пор пока булавки производились одним человеком с начала и до конца (индивидуальное производство), производительность труда была незначительной: один человек едва ли мог произвести одну булавку в день. С возникновением разделения труда, на котором базируется организация мануфактурного производства (что и составляет собственно первый вариант фирмы), «сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций...» и производительность мануфактуры составляет более двенадцати фунтов булавок в день[56][2].

Смит первым делает акцент на положительном эффекта масштаба, связанного с разделением труда в рамках одной и той же фирмы:

«Выгода, получаемая от сбережения времени, обыкновенно затрачиваемого на переход от одного вида работы к другому, значительно больше, чем мы в состоянии с первого взгляда представить себе. Невозможно очень быстро переходить от одного вида работы к другому, поскольку она выполняется в другом месте и с совершенно иными инструментами.... Когда две различные работы могут выполняться в одной и той же мастерской, потеря времени, несомненно, значительно меньше.»[57][3]

Начало возникновения фирмы в современном понимании следует отнести ко времени, когда машины стали производиться машинами, - к началу промышленной революции и утверждению капиталистического способа производства. Так, Смит постоянно подчеркивает значимость и скорость развития разделения труда и специализации в период использования новых средств производства, самый выпуск которых был организован с участием других средств производства.

«Наконец, всем должно быть понятно, как облегчается и сокращается труд благодаря применению надлежащих машин.... Должен только заметить поэтому, что изобретение всех машин, облегчающих и сокращающих труд, следует, по-видимому, приписывать разделению труда.»[58][4]

«Однако далеко не все усовершенствования машин явились изобретением тех, кому приходилось работать при машинах. Многие усовершенствования были произведены благодаря изобретательности машиностроителей, когда производство машин сделалось особой отраслью промышленности...»[59][5]

Как отмечает А.Смит, причина возникновения фирмы связана с развитием торговли. Торговля стимулирует разделение труда и рост объема производства. Размер рынка способствует росту фирмы. С другой стороны, размер рынка служит естественным ограничителем ее расширения:

«так как возможность обмена ведет к разделению труда, то степень последнего всегда должна ограничиваться пределами этой возможности обмена или, другими словами, размерами рынка.»[60][6]

Представление о фирме как производственной единице и единице торговли развивается у Смита в рамках разработки концепции совершенной (свободной) конкуренции. Понятие совершенной конкуренции как экономической среды, в которой развивается производство, подразумевает, что фирма является ценополучателем, а все фирмы в экономике – одинаковы.

«Если товар доставлен на рынок в количестве, как раз достаточном для удовлетворения действительного спроса, то рыночная цена или совершенно совпадает, или почти совпадает с естественной ценой. Все количество товара, имеющееся налицо, может быть продано именно по этой цене, но не по более высокой цене. Конкуренция между различными торговцами вынуждает их принять эту цену, но не вынуждает соглашаться на меньшую.»[61][7]

Смит выделяет механизм приспособления фирмы к рынку, который у него связан с изменением составных частей цены. Если объем продаж, предоставляемых фирмой, больше или меньше потребности в нем рынка, то, как пишет Смит, та или другая из составных частей цены товара (под которыми подразумеваются рента, прибыль и заработная плата) должна будет оказаться ниже или выше своей естественной (то есть равновесной) нормы[62][8].

Смит первым выдвигает идею о типичном размере фирмы как основы ее поведения и изучения. «Только средний размер производства какой-либо отрасли промышленности может во всех отношениях согласоваться с действительным спросом...»[63][9]. Эту среднюю величину производства при нормальных технологических условиях позже назовут «минимально эффективным размером фирмы». Концепция минимально эффективного размера фирмы (и предприятия) будет служить основополагающим элементов в объяснении различий в уровнях отраслевой концентрации, которые будут давать представители неоклассического направления теории фирмы. В частности, это понятие играет ведущую роль в традиционной теории отраслевых рыночных структур – теории, отпочковавшейся в 1950-х гг. от неоклассической теории фирмы.

По Смиту, в экономике могут действовать фирмы двух типов. Большинство экономических агентов представляют собой конкурентную фирму. И есть другой тип фирмы – монопольное производство, причина существования которого заключается либо в наличии особых условий производства (например, особые свойства почвы в земледелии), либо в защите государства. Таким образом, у Смита монополия – это довольно-таки искусственное образование, а монопольная власть связана с тем, что монополист поддерживает постоянный недостаток продуктов на рынке и никогда не удовлетворяет полностью действительный спрос, продавая товар по монопольной цене, уровень которой значительно выше естественной нормы цены. Развитие конкуренции, согласно Смиту, способно и предназначено, чтобы устранить монополию.

Сравнивая поведение конкурентной фирмы и фирмы-монополиста, Смит считает, что

«Монопольная цена во всех случаях является высшей ценой, какая только может быть получена. Естественная цена, или цена свободной конкуренции, напротив, представляет собою самую низкую цену, на какую можно согласиться, - конечно, поскольку речь идет не об отдельном случае, а о продолжительном времени. Первая во всех случаях является высшей ценой, какую только можно вытянуть у покупателей или какую, как предполагается, они согласны дать; вторая представляет собою низшую цену, какую продавцы соглашаются взять, не прекращая в то же время своего дела».[64][10]

Такое определение монопольной и конкурентной цены не является правильным, с точки зрения последующего неоклассического анализа. Однако представление о высоком и низком уровне цены соответственно монопольного и конкурентного рынков помогает оценить эффективность того или иного рынка (и фирмы) в экономике в целом.

Кроме того, что монополия связана с более высокой, чем конкурентная, ценой и меньшим объемом продаж, что снижает статическую эффективность экономики, монополия как организационная форма производства ведет к динамической неэффективности отрасли через торможение технического прогресса, препятствуя распространению передового опыта:

«Монополия... является великим врагом хорошего хозяйства: последнее может получить всеобщее распространение только в результате того свободного и всеобщего соперничества, которое вынуждает каждого прибегать к хорошему ведению хозяйства в интересах самозащиты.»[65][11]

Интересным является представление Смита о роли государства для развития фирмы. Эта роль, по Смиту, крайне негативна. Государство тормозит и препятствует развитию фирмы, изменяя своим вмешательством «общую сумму выгод и невыгод различного приложения труда и капитала».[66][12]

Подобные искажающие влияния государства могут наблюдаться как в форме ограничения конкуренции в одних отраслях, так и в виде усиления конкуренции в других, а также «стесняя переход труда и капитала от одного промысла к другому и с одного места в другое»[67][13]. И то и другое, по Смиту, отклоняет и величину фирмы (числа людей, занятых в производстве) и результативность отрасли от их «естественных» (равновесных и оптимальных) состояний.

У Смита появляются и первых представления о конкурентной политике, регулирующей «правильное» или «неправильное» поведение фирм. Так, критикуя практику совместного времяпровождения (собраний) представителей одного и того же вида торговли или производства как антиконкурентную, облегчающую достижение сговора между ними в отношении цены и объема продаж, Смит считает, что

«хотя закон не может препятствовать представителям какой-либо отрасли торговли или ремесла собираться по временам вместе, он во всяком случае не должен ничего делать для облегчения таких собраний и еще меньше для того, чтобы делать их необходимыми»[68][14].

Итак, А.Смит привлекает наше внимание к наличию фирмы в рыночной экономике как первичной форме разделения труда и специализации. Фирма понимается однозначно в качестве конкурентной организации, путем нащупывания находящей естественный уровень цены и ее составных элементов. Улучшение хозяйственной деятельности и поиски равновесной цены представляются Смитом и как следствие конкуренции и как цель производства (фирмы).

Традицию классической теории фирмы продолжил А.Маршалл.

Прежде всего, Маршалл вводит понятие «организации производства» как особого фактора, обеспечивающего рост производительности труда в обществе. Развивая концепцию Смита о роли разделения труда и специализации как основах фирмы, Маршалл приводит новые аргументы и четко обрисовывает значимость машинного производства машин в качестве толчка бурному развитию фирмы – организации, занимающейся крупномасштабным производством.[69][15]

Маршалл продолжает развивать технологическую концепцию фирмы. Размер организации у него объясняется наличием экономии на масштабе. Маршалл выделяет два вида подобной экономии, внешнюю экономию, «зависящую от общего развития производства», и внутреннюю экономию, «зависящую от ресурсов отдельных занятых в производстве предприятий, от их организации и от эффективности управления ими»[70][16].

Несомненной заслугой Маршалла является понятие «представительской фирмы» - обобщенной характеристики реально существующих производств. Концепция представительской фирмы позволяет анализировать наиболее общие закономерности в функционировании фирмы, но теряет те детали, которые отличают один тип организации от другого.

Развивая представление о фирме как об организации, ведущей к экономии на масштабах производства, Маршалл детальнейшим образом описывает разнообразные способы достижения подобной экономии и их следствия – формирование крупных организационных форм в экономике как через внутренний рост (расширение объемов производства), так и через слияния, поглощения и картелирование[71][17].

Заслугой Маршалла можно считать и введение им новой, очень важной, характеристики фирмы – производство не для личных потребностей, коммерческих характер производства:

«Предприятие толкуется здесь как широкое понятие, включающее всякое обеспечение потребностей других, которое осуществляется в расчете на непосредственную или косвенную оплату его теми, кому предстоит извлечь из этого пользу. Оно, следовательно, противопоставляется обеспечению потребностей, которое каждый осуществляет лично для себя, и тем добрым услугам, которые продиктованы чувствами дружбы и семейных привязанностей.»[72][18]

Анализируя различные формы организации производства – ремесленники (индивидуальное производство), партнерство, акционерные общества, Маршалл не ставит своей задачей объяснить, чем вызвано появление подобного разнообразия форм, почему фирма не может удовлетвориться какой-либо одной формой бизнеса. Цель Маршалла другая – показать управленческую структуру разных форм бизнеса саму по себе. Тем самым Маршалл отходит от позиций сугубо теоретического анализа фирмы и склоняется в пользу управленческой науки.

Но такой управленческий подход позволяет Маршаллу выделить специфическую черту, которую он трактует как особенность фирмы, а именно: предпринимательские способности как ресурс производства. Под предпринимательскими способностями Маршалл понимает склонность человека к поиску новых вариантов производства и организации производства, определенную рисковость в осуществлении доселе неизведанных действий. Это направление в классической теории фирмы затем будет развито Шумпетером в качестве концепции «предпринимательской фирмы».

К заслуге Маршалла в теории фирмы можно отнести выделение репрезентативной фирмы – типичного и среднего представителя производящих экономических агентов, что позволило ему сосредоточиться на анализе издержек производства и «нормального» предложения. Кроме того, Маршалл вводит в экономическую теории понятия короткого и длинного (краткосрочного и долгосрочного) периодов производства, для каждого из которых рассматриваются свои особенности поведения фирмы.

Различие между этими двумя периодами производства (и поведения) фирмы трактуется как сугубо теоретическое, связанное с нашим пониманием изменяемости факторов производства, так что, как пишет Маршалл, «не существует резкого разделения между долгими и короткими периодами»[73][19].

Динамика в поведении фирмы у Маршалла принимает характер проблемы инвестирования и распределения ресурсов во времени[74][20]. Хотя Маршалл и указывает на значимость времени в экономическом анализе фирмы, он не разрабатывает механизм достижения фирмой равновесия, ограничиваясь указаниями на сходство представлений об убывающей предельной полезности (теории поведения потребителя) и закона убывающей отдачи как способов выбора экономическим агентом (потребителем или фирмой) оптимальной структуры своих вложений, в том числе и во времени с учетом дисконтированной стоимости будущих поступлений[75][21]. Кроме того, Маршалл отмечает важную роль ожиданий в распределении ресурсов между будущим и текущим производством. Таким образом, у Маршалла появились только первые элементы динамической теории фирмы, которые пока не сложились в единую стройную концепцию. А в целом его теория фирмы продолжает оставаться статической.

Особо следует отметить, что Маршалл под нормальными условиями работы отраслей и сфер промышленности и экономики в целом как предпосылки своего анализа фирмы понимает условия совершенной конкуренции. В этой связи монополия в трактовке Маршалла выглядит как искажающий фактор рынка, связанный с недостаточной его развитостью, даже если речь идет об отраслях со значительным положительным эффектом масштаба (железнодорожный транспорт, морские перевозки и другие отрасли естественной монополии).

«При одних условиях больше отвечает интересам общества, чтобы они были в одних руках, а при других, быть может при тех самых условиях, Которые возникают чаще всего, интересам общества в конечном счете отвечает, чтобы они оставались в руках разных владельцев.»[76][22]

Продолжение и развитие классическое теории фирмы наблюдается у Дж.Хикса. У Хикса проявляется наиболее отчетливо представление о том, что теория фирмы – это теория капитала, его формирования и распределения.

Хикс, а затем и все последующие представители неоклассического направления используют параллельный метод анализа фирмы как частный случай оптимизационного поведения индивида. «И все-таки нам необходимо повторно рассмотреть соответствующие вопросы, чтобы выявить определенный параллелизм, который характерен для случая отдельной фирмы и случая отдельного индивида. Именно этот параллелизм позволит нам придать законам рыночного поведения фирмы вид, похожий на тот, что уже знаком нам по рассмотреному случаю [поведение потребителя – Н.Р.], и в конечном счете расширить сформулированную в предыдущей главе теорию, чтобы охватить также и производство.”[77][23]

Хикс проводит практически полную аналогию между поведением индивида как потребителя и поведением индивида как представителя фирмы, заменяя функции полезности в первом случае функциями прибыли (и выпуска) во втором, цены товаров в первом случаем ценами ресурсов во втором, предельную норму замещения в первом случае предельной нормой трансформации во втором. Если целью индивида как потребителя является максимизация совокупной полезности при каком-либо данном бюджетном ограничении, то целью фирмы ставится максимизация прибыли при ограничении, налагаемом издержками производства.

Фирма, таким образом, представляется не более, чем индивидом. Не существует никаких дополнительных характеристик, которые отличали бы фирмы от индивида в поведенческом плане.

Как и в случае поведения потребителя, в теории фирмы Хиксианского толка предполагается (при достаточно жестких математических допущениях) стабильность и единственность равновесия оптимизирующего агента – фирмы.

Именно эта однозначность трактовки поведения фирмы и результата ее поведения в совокупности с простотой логической конструкции и возможностью использовать одни и те же математические методы для сравнительного анализа поведения индивида и фирмы сделали Хиксианскую версию теории фирмы такой популярной в экономической теории, так что эта концепция, хотя и уточненная и усложненная, получила повсеместное распространение как “главное направление” экономической науки (mainstream).

Возможность какого-либо другого результата поведения фирмы Хиксом практически не предусматривается. Случай нестабильного равновесия фирмы трактуется у Хикса только как очень узкий диапазон поведения в рамках анализа монопольной фирмы.

«И все-таки необходимо признать, что полностью отбросить допущение о совершенной конкуренции и для сверх случаев принять предположение о монополии – значит обязательно вызвать весьма «разрушительные» последствия для экономической теории. При монополии условия стабильности теряют определенность и, следовательно, разрушается основа, которая позволяет вывести экономические законы.»[78][24]

Это случай одновременно снижения и предельной выручки монополиста и его предельных издержек. Говоря современным языком – невыполнение условия второго порядка максимизации функции прибыли монополиста.

Из подобной трактовки поведения и равновесия фирмы следует, что принцип совершенной конкуренции, который у А.Смита рассматривался как реальный фактор экономической среды, здесь начинает пониматься не как то, что может описать реальность, а как допущение, необходимое для построения элегантной модели вне зависимости то того, насколько последняя связана с реальностью. Более того, концепция совершенной конкуренции претендует на всеобщность: если нет этой предпосылки, невозможно в принципе исследовать экономические законы.

Следует отметить тот факт, что и у Смита и у Хикса теория фирмы выглядит по большей части статической. Если у Смита вообще речь не идет об изменении естественной цены во времени, а только о колебаниях действительных рыночных цен вокруг равновесного уровня, то у Хикса появляется первое представление о динамике фирмы через концепцию ожидаемых цен, так что фирма может менять свои производственные и сбытовые планы в том числе и в зависимости от изменения своих ожиданий:

«Планы, которые принимаются в каждую данную неделю, зависят не только от текущих цен, но и от ожиданий будущих цен. Эти ожидания мы будем толковать, как правило, однозначно и жестко...»[79][25]

С этой точки зрения, ситуации равновесия и неравновесия трактуются Хиксом как корректировка ожиданий и, следовательно, преимущественно технологических планов фирмы тогда, когда наблюдается несовпадение ожидаемой цены товара и его реальной цены. Ни о каких стратегических мотивах поведения фирмы речь пока и не идет.

Таким образом, экономическая динамика в понимании Хикса носит случайный характер (люди не предусмотрели точные значения будущих цен) и эквивалентна для фирмы накоплению капитала[80][26].

Следует особо отметить вклад в неоклассическую теорию фирмы Джоан Робинсон. Робинсон анализирует главным образом фирму, действующую в условиях несовершенной конкуренции, что расширяет возможности анализа по сравнению со случаем чисто конкурентного рынка и позволяет выявить новые характеристики фирмы как экономического агента.

Робинсон признает многообразие поведенческой активности фирм. Это не только конкуренция и монополия как считалось до этого, но и разные другие варианты рыночной власти – конкуренция между производителями дифференцированного продукта и ценовая дискриминация. С тех пор утверждается представление о том, что конкуренция может существовать и при наличии у фирм рыночной власти, что собственно и означает термин «несовершенная конкуренция».

К несомненным достоинствам модели рынка Робинсон можно отнести допущение ею, правда, только в весьма теоретической и абстрактной форме, множественности рыночного равновесия. На рынке монополии, как считает Робинсон, из-за особых характеристик спроса и/или издержек возможно наличие многочисленных, по выражению Робинсон, точек равновесия[81][27]. Хотя это и точки, но все-таки исход рынка не так прямолинеен, каким он был до сих пор. Тем самым допускается возможность разных цен на рынках несовершенной конкуренции. Однако на рынке совершенной конкуренции по-прежнему в модели Робинсон господствует единая цена.

Робинсон приводит обоснование зависимости между монопольной ценой, предельными издержками и ценовой эластичностью спроса. Таким образом она показывает, что монопольная цена не является ни произвольной, ни максимально возможной на рынке, как до этого полагал А.Смит.

Со времен Робинсон в экономической теории постепенно начинает утверждаться положение о наличии прямой зависимости между уровнем концентрации на рынке (числом продавцов), уровнем рыночной цены и величиной монопольной прибыли каждого продавца[82][28]. Так что теперь антимонопольные органы получают в свое распоряжение некий количественный параметр, удобный для проведения конкурентной политики – число фирм на рынке. Складывается механистическое представление о монополии и конкуренции на рынке – чем меньше фирм действует на рынке, тем сильнее их монопольная власть – вот логика, которой руководствуются при проведении антимонопольной политики. В частности, этот критерий лежит в основе политики допущения или запрета слияний и поглощений, принятой в США.

К заслуге Робинсон принадлежит разработка параметров конкурентного поведения фирмы на рынке. Если раньше считалось, что конкуренция – это преимущественно и только ценовая конкуренция, то Робинсон выдвигает и другие характеристики конкурентного поведения фирм – величина транспортных расходов, уровень качества продукции, особенности обслуживания клиентов, сроки кредита, репутация фирмы, роль рекламы[83][29]. Так поведение фирмы приобретает многомерность, а рынок – многообразие исходов.

Робинсон уточняет технологическую концепцию равновесия в условиях совершенной конкуренции. Конкурентное равновесие характеризуется оптимальным размером фирмы, конкурентная фирма производит такой объем продукции, при котором ее предельные издержки оказываются равными средним и рыночной цене. Подобное уточнение черт совершенной конкуренции позволяет Робинсон обосновать последствия конкуренции несовершенной. В условиях несовершенной конкуренции индивидуальный спрос фирмы не является абсолютно эластичным, и фирма выпускает меньший, чем оптимальный объем производства. Это относительное недопроизводство представляет собой главную черту несовершенной конкуренции и позднее будет названо «Х-неэффективностью».

Робинсон уточняет концепцию рыночного равновесия. «Говорят, что отрасль находится в состоянии полного равновесия, когда не наблюдается тенденции к изменению числа функционирующих в ней фирм. Тогда прибыль этих фирм является нормальной»[84][30]. Это определение равновесия все еще статично, хотя и предполагает скрытую динамику. Если прибыль отличается от нормальной, то число фирм на рынке не будет стабильным, фирмы будут входить или выходить из отрасли до тех пор, пока прибыль не станет равной нормальному в данных экономических условиях значению.

Робинсон, исследуя монополию, выделяет отрасли, где конкуренция принципиально в силу технологических особенностей (масштаба производства в первую очередь) невозможна. Это те отрасли, которые позднее будут названы «естественной монополией». Робинсон относит к ним железнодорожный транспорт, электроэнергетику, газовую промышленность. Здесь отсутствуют, как говорит Робинсон, предпосылки для конкуренции. «Если же получилось, что в такую отрасль оказались вовлеченными две фирмы, они или будут вынуждены конкурировать между собой (при этом ни одна из них не сможет даже возместить свои издержки) и более слабая разорится, или они должны будут объединиться»[85][31]. Такая классическая трактовка естественной монополии продолжает составлять основу государственной конкурентной политики развитых стран и сегодня.

При анализе политики ценовой дискриминации Робинсон указывает на неоднозначность последствий монопольного рынка. Так, если на одном из рынков, где действует фирма-монополист, спрос оказывается «слабым», то при проведении политики единой цены, в отличие от политики ценовой дискриминации, ее уровень может оказаться выше резервной цены покупателей, так что подобный рынок без ценовой дискриминации вообще прекратит свое существование.

Неоднозначность исхода упоминается и в связи с рынком монополии. Так, «если... монополист получает экономию, одновременно применяя дефицитный фактор производства, за который он не платит ренту полностью, то выпуск в условиях монополии может превысить выпуск в условиях конкуренции»[86][32].

Заслуга Робинсон заключается и в том, что она распространяет теорию монопольного поведения на фирмы-покупатели продукции, рассматривая особенности взаимодействия спроса и предложения на рынках монопсонического характера. Тем самым теория фирмы обогащается новыми чертами. Фирма теперь – это не только производящий агент, действующий по своим правилам, но и потребляющий агент, поведение которого можно проанализировать на основе все тех же «удобных» математических построений неоклассической парадигмы.

Продолжает традицию Робинсон в исследовании разнообразия типов поведения фирмы Э.Чемберлин. Вместо несовершенной конкуренции у Чемберлина появляется монополистическая конкуренция. И это не просто смена вывески. В рамках нового типа рынка появляются свои особенности и в характеристике фирмы.

Чемберлин выделяет две формы взаимодействия фирм на монополистическом рынке.

При небольшом числе фирм, действующих на рынке, каждый продавец осознает свою зависимость от поведения других продавцов, взаимное влияние своих действий на выбор цен и объемов конкурентами. Как пишет Чемберлин, «продавцу приходится брать в расчет не только то, что его конкурент делает теперь, но и то, что конкурент вынужден будет сделать в связи с той переменой, которую продавец замышляет сам»[87][33]. Поэтому при достаточно малом числе продавцов падения цены до конкурентного уровня не будет, каждый агент самостоятельно (возможно, методом проб и ошибок) выберет тот объем и ту цену, которые максимизируют совокупную отраслевую прибыль. «Так как снижение цены, предпринятое кем бы то ни было, неминуемо приводит к уменьшению его собственных прибылей, то никто не будет ее снижать, и, хотя продавцы вполне самостоятельны, равновесие достигается здесь точно таким же образом, как если бы между ними существовало монополистическое соглашение»[88][34].

Подобная стратегия фирм вслед за Чемберлином будет называться «сознательным параллелизмом» и в течение достаточно долгого периода времени будет использоваться в качестве аргумента защиты картельной практики.

Если же число продавцов на рынке достаточно велико, так что влияние отдельного продавца на цену становится все менее и менее значимым, и он перестает его учитывать, вступают в действие другие силы – в первую очередь дифференциация продукта. В этом случае единый рынок разделяется на ряд взаимосвязанных рынков, распределенных между продавцами, конкуренция приобретает поливариантный характер. И даже если складывается в результате единая рыночная цена, это «не служит свидетельством того, что конкуренция свободная от элементов монополии»[89][35].

Элементы монополии в данном типе конкуренции прослеживаются, согласно Чемберлину, в двух взаимосвязанных аспектах. Во-первых, это скорее рост издержек производства, чем прибыли. И во-вторых, это наличие избыточных мощностей у фирм[90][36]. Эти два элемента служат своеобразной платой за наличии продуктовой дифференциации на рынке. Таким образом, общество выбирает между отсутствием негативных следствий монопольной власти и отсутствием какого-либо разнообразия товаров, с одной стороны, и наличием продуктового разнообразия, сопровождаемого определенными потерями экономической эффективности. Современное общество, как считает Чемберлин, выбрало второе.

Особую роль фирма-монополист играет в теории Шумпетера, которого тоже можно отнести к сторонникам неоклассической теории фирмы.

Монополистическая практика у Шумпетера служит элементом долгосрочной политики роста отрасли, а сама монополия обладает положительными чертами, которые могут перевешивать возможные структурные ее следствия в виде ограничения выпуска и роста цен.

К положительным моментам монополии Шумпетер относит следующие. Монопольная прибыль может служить «эффективным способом накопления средств для финансирования дополнительных инвестиций»[91][37] в отрасли. В распоряжении монополиста могут находиться способы производства, недоступные или труднодоступные для его конкурентов. Монополия может иметь на порядок более устойчивое финансовое положение. У монополии больше средств для финансирования технического прогресса, что идет на пользу всей экономики, а не только данной отрасли.

Совершенная конкуренция порождает такие дополнительные расходы в виде менее эффективной внутрифирменной организации производства, менее производительной технологии, невозможности эффективно оценить и использовать новые перспективы, которые делают подобный тип рынка, в глазах Шумпетера, не только неоптимальным, но и даже нежелательным[92][38].

К тому же отрасли с организацией, приближающейся к совершенно конкурентной, демонстрируют подверженность кризисам и колебаниям экономической конъюнктуры, что также не может считаться образцом идеальной эффективности.

Более того, Шумпетер отмечает относительность конкурентного и монопольного положения продавца. «Лавочник из деревушки на реке Огайо может быть истинным монополистом в течение нескольких часов или даже дней, когда наводнение отрежет деревню от остального мира.»[93][39] А крупная фирма в окружении потенциальных конкурентов будет ощущать себя ценополучателем, будучи не в состоянии поднять цену выше конкурентного уровня.

Вместе с тем Шумпетер разрабатывает концепцию «предпринимательской фирмы», особого экономического агента, действующего через конкуренцию со стороны новых товаров, новых технологий, новых источников сырья или новых типов организации. Предпринимательская фирма может быть как конкурентом, так и монополистом, этот факт, как мы видели ранее, не играет какую-либо роль в концепции Шумпетера, но что важно, что отличает подобную фирму от прочих, - так это ее стратегическая ориентация на выбор места или объекта конкуренции. Целью предпринимательской фирмы является не максимизация прибыли через минимизацию издержек, а поики стратегического преимущества на основе продуктовых, технологических или организационных инноваций.

Своеобразным развитием неоклассической теории фирмы стали управленческие (менеджериальные) теории. Наиболее известными являются теория Баумоля и теория Марриса.

Баумоль отошел от классического представления максимизации прибыли как цели фирмы. В его понимании современная фирма управляется менеджерами, людьми, которые в условиях асимметрии информации обладают всей картиной о делах на фирме, а значит, способы и определять ее цель. В качестве таковой, по мнению Баумоля, выступает максимизация совокупной выручки[94][40].

Хотя Баумоль выдвигает другую, отличную от достижения максимальной прибыльности, цель фирмы, однако свою модель он базирует целиком и полностью на неоклассических предпосылках. Баумоль исследует изменение поведения фирмы в направлении роста совокупного выпуска вместо роста совокупной прибыли на основе той же технологической концепции, которая была выработана в неоклассической теории фирмы. В результате единственное отличие фирмы Баумоля от фирмы, скажем, Маршалла, состоит в том, что первая выпускает и продает больший объем продукции, чем вторая. Этот вывод базируется целиком на математических условиях первого и второго порядка максимизации соответствующих функций совокупной выручки и совокупной прибыли.

На сколько уязвимой оказывается концепция Баумоля демонстрирует следующий факт. Если предельные издержки выпуска равны нулю, то поведение фирмы Баумоля ничем не отличается от фирмы, максимизирующей прибыль. Таким образом, исчезает на формальном уровне провозглашенное с содержательной точки зрения различие между фирмой, управляемой менеждерами, и фирмой, управляемой собственником.

Этот недостаток теории Баумоля, при всей очевидности разницы в поведении между двумя видами фирм, попытался преодолеть Маррис, используя все те же неоклассические предпосылки анализа, но выдвинув другую версию реализации цели менеджеров.

Маррис исходит из того, что целью менеджеров и, следовательно, фирмы является максимизация темпов роста фирмы[95][41]. Если фирма демонстрирует высокие темпы роста, менеджеры получают высокое вознаграждение, ибо прибыль – это величина, которую трудно уловить собственнику и соответственно оценить активность управляющих, в отличие от темпов роста объемов продаж, которые проявляются достаточно очевидно. Используя формальные методы анализа, легко получить результат в виде более высоких темпов роста подобной фирмы по сравнению с динамикой традиционной фирмы. Более высокие темпы роста, как показывает Маррис, достигаются фирмой, управляемой менеджерами, за счет и в ущерб совокупной прибыли. И опять-таки вывод Марриса носит частный характер. Если изменить исходный набор предпосылок (скажем, за счет каких факторов осуществляется финансирование роста фирмы, что понимать под целевой прибылью, и насколько рост предложения со стороны фирмы соответствует по объемам и структуре росту спроса), то различие между двумя типами фирм исчезает. Во всяком случае становится менее очевидным, почему фирма, нацеленная на максимизацию прибыли, должна расти меньшими темпами.

Ита<