Человеческий разум и разум вообще

Тест Тьюринга

Тест Тьюринга — эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум» (Computing Machinery and Intelligence), опубликованной в 1950 году в философском журнале «Mind». Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить.

Стандартная интерпретация этого теста звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».

Все участники теста не видят друг друга. Если судья не может сказать определенно, кто из собеседников является человеком, то считается, что машина прошла тест. Чтобы протестировать именно интеллект машины, а не её возможность распознавать устную речь, беседа ведется в режиме «только текст», например, с помощью клавиатуры и экрана (компьютера-посредника). Переписка должна производиться через контролируемые промежутки времени, чтобы судья не мог делать заключения исходя из скорости ответов. Во времена Тьюринга компьютеры реагировали медленнее человека. Сейчас это правило необходимо, потому что они реагируют гораздо быстрее, чем человек.

По состоянию на 2009 год ни одна из существующих компьютерных систем не приблизилась к прохождению теста.

История

Философские предпосылки

Хотя исследования в области искусственного интеллекта начались в 1956 году, их философские корни уходят глубоко в прошлое. Вопрос, может машина думать или нет, имеет долгую историю. Он тесно связан с различиями между дуалистическим и материалистическим взглядами. С точки зрения дуализма, мысль не является материальной (или, по крайней мере, не имеет материальных свойств), и поэтому разум нельзя объяснить только с помощью физических понятий. С другой стороны, материализм гласит, что разум можно объяснить физически, таким образом, оставляя возможность существования разумов, созданных искусственно.

В 1936 году философ Альфред Айер рассмотрел обычный для философии вопрос касательно других разумов: как узнать, что другие люди имеют тот же сознательный опыт, что и мы? В своей книге «Язык, истина и логика» Айер предложил алгоритм распознавания сознающего человека и не осознающей машины: «Единственным основанием, на котором я могу утверждать, что объект, который кажется разумным, на самом деле не разумное существо, а просто глупая машина, является то, что он не может пройти один из эмпирических тестов, согласно которым определяется наличие или отсутствие сознания». Это высказывание очень похоже на тест Тьюринга, однако точно неизвестно была ли известна Тьюрингу популярная философская классика Айера.

Алан Тьюринг

К 1956 году британские ученые уже на протяжении 10 лет исследовали «машинный интеллект». Этот вопрос был обычным предметом для обсуждения среди членов «Ratio Club» — неформальной группы британских кибернетиков и исследователей в области электроники, в которой состоял и Алан Тьюринг, в честь которого был назван тест.

Тьюринг в особенности занимался проблемой машинного интеллекта, по меньшей мере, с 1941 года. Одно из самых первых его упоминаний о «компьютерном интеллекте» было сделано в 1947 году. В докладе «Интеллектуальные машины» Тьюринг исследовал вопрос, может ли машина обнаруживать разумное поведение, и в рамках этого исследования предложил то, что может считаться предтечей его дальнейших исследований: «Нетрудно разработать машину, которая будет неплохо играть в шахматы. Теперь возьмем трех человек — субъектов эксперимента. А, В и С. Пусть А и С неважно играют в шахматы, а В — оператор машины. […] Используются две комнаты, а также некоторый механизм для передачи сообщений о ходах. Участник С играет или с А, или с машиной. Участник С может затрудниться ответить с кем он играет».

Таким образом, к моменту публикации в 1950 году статьи «Вычислительные машины и разум», Тьюринг уже на протяжении многих лет рассматривал возможность существования искусственного интеллекта. Тем не менее, данная статья стала первой статьей Тьюринга, в которой рассматривалось исключительно это понятие.

Тьюринг начинает свою статью утверждением: «Я предлагаю рассмотреть вопрос „Могут ли машины думать?“». Он подчеркивает, что традиционный подход к этому вопросу состоит в том, чтобы сначала определить понятия «машина» и «интеллект». Тьюринг, однако, выбрал другой путь; вместо этого он заменил исходный вопрос другим, «который тесно связан с исходным и формулируется относительно недвусмысленно». По существу, он предлагает заменить вопрос «Думают ли машины?» вопросом «Могут ли машины делать то, что можем делать мы (как мыслящие создания)?». Преимуществом нового вопроса, как утверждает Тьюринг, является то, что он проводит «четкую границу между физическими и интеллектуальными возможностями человека».

Чтобы продемонстрировать этот подход, Тьюринг предлагает тест, придуманный по аналогии с игрой для вечеринок «Imitation game» — имитационная игра. В этой игре мужчина и женщина направляются в разные комнаты, а гости пытаются различить их, задавая им серию письменных вопросов и читая напечатанные на машинке ответы на них. По правилам игры и мужчина, и женщина пытаются убедить гостей, что все наоборот. Тьюринг предлагает переделать игру следующим образом: "Теперь зададим вопрос, что случится, если в этой игре роль А будет исполнять машина? Будет ли задающий вопросы ошибаться так же часто, как если бы он играл с мужчиной и женщиной? Эти вопросы заменяют собой исходный «Может ли машина думать?».

В том же докладе Тьюринг позднее предлагает «эквивалентную» альтернативную формулировку, включающую судью, который беседует только с компьютером и человеком. Наряду с тем, что ни одна из этих формулировок точно не соответствует той версии теста Тьюринга, которая наиболее известна сегодня, в 1952 ученый предложил третью. В этой версии теста, которую Тьюринг обсудил в эфире радио Би-Би-Си, жюри задает вопросы компьютеру, а роль компьютера состоит в том, чтобы заставить значительную часть членов жюри поверить, что он на самом деле человек.

В статье Тьюринга учтены 9 предполагаемых вопросов, которые включают все основные возражения против искусственного интеллекта, поднятые после того, как статья была впервые опубликована.

Элиза и PARRY

Блей Витби указывает на 4 основные поворотные точки в истории теста Тьюринга — публикация статьи «Вычислительные машины и разум» в 1950, сообщение о создании Джозефом Вейзенбаумом программы Элиза в 1966, создание Кеннетом Колби программы PARRY, которая была в первые описана в 1972 году, и Коллоквиум Тьюринга в 1990.

Принцип работы Элизы заключается в исследовании введенных пользователем комментариев на наличие ключевых слов. Если найдено ключевое слово, то применяется правило, по которому комментарий пользователя преобразуется и возвращается предложение-результат. Если же ключевое слово не найдено, Элиза либо возвращает пользователю общий ответ, либо повторяет один из предыдущих комментариев. Вдобавок Вейзенбаум запрограммировал Элизу на имитацию поведения психотерапевта, работающего по клиент-центрированной методике. Это позволяет Элизе «притвориться, что она не знает почти ничего о реальном мире». Применяя эти способы, программа Вейзенбаума могла вводить в заблуждение некоторых людей, которые думали, что они разговаривают с реально существующим человеком, а некоторых было «очень трудно убедить, что Элиза […] не человек». На этом основании некоторые утверждают, что Элиза — одна из программ (возможно первая), которые смогли пройти тест Тьюринга. Однако это утверждение очень спорно, так как людей, «задающих вопросы», инструктировали так, чтобы они думали, что с ними будет разговаривать настоящий психотерапевт, и не подозревали о том, что они могут разговаривать с компьютером.

Работа Колби — PARRY — была описана, как «Элиза с мнениями»: программа пыталась моделировать поведение параноидального шизофреника, используя схожий (если не более продвинутый) с Элизой подход, примененный Вейзенбаумом. Для того чтобы проверить программу, PARRY тестировали в начале 70-х, используя модификацию теста Тьюринга. Команда опытных психиатров анализировала группу, составленную из настоящих пациентов и компьютеров под управлением PARRY, используя телетайп. Другой команде из 33 психиатров позже показали стенограммы бесед. Затем обе команды попросили определить, кто из «пациентов» — человек, а кто — компьютерная программа. Психиатры лишь в 48 % случаев смогли вынести верное решение. Эта цифра согласуется с вероятностью случайного выбора. Заметьте, что эти эксперименты не являлись тестами Тьюринга в полном смысле, так как для вынесения решения данный тест требует, чтобы вопросы можно было задавать в интерактивном режиме, вместо чтения стенограммы прошедшей беседы.

Пока что ни одна программа и близко не подошла к прохождению теста. Хотя такие программы, как Элиза (ELIZA), иногда заставляли людей верить, что они говорят с человеком, как, например, в неформальном эксперименте, названном AOLiza, но эти случаи нельзя считать корректным прохождением теста Тьюринга по целому ряду причин:

• Человек в таких беседах не имел никаких оснований считать, что он говорит с программой, в то время как в настоящем тесте Тьюринга человек активно пытается определить, с кем он беседует.
• Документированные случаи обычно относятся к таким чатам, как IRC, где многие беседы отрывочны и бессмысленны.
• Многие пользователи Интернета используют английский как второй или третий язык, так что бессмысленный ответ программы легко может быть списан на языковый барьер.
• Многие просто ничего не знают об Элизе и ей подобных программах, и поэтому не сочтут собеседника программой даже в случае совершенно нечеловеческих ошибок, которые эти программы допускают.

Китайская комната

В 1980 году в статье «Разум, мозг и программы» Джон Сёрль выдвинул аргумент против теста Тьюринга, известный как мысленный эксперимент «Китайская комната». Сёрль настаивал, что программы (такие как Элиза) смогли пройти тест Тьюринга, просто манипулируя символами, значения которых они не понимали. А без понимания их нельзя считать «разумными» в том же смысле, что и людей. «Таким образом, — заключает Сёрль, — тест Тьюринга не является доказательством того, что машина может думать, а это противоречит изначальному предположению Тьюринга».

Такие аргументы, как предложенный Сёрлем, а также другие, основанные на философии разума, породили намного более бурные дискуссии о природе разума, возможности существования разумных машин и значимости теста Тьюринга, продолжавшиеся в течение 80-х и 90-х годов.

Премия Лёбнера

Ежегодный конкурс на получение премии Лёбнера является платформой для практического проведения тестов Тьюринга. Первый конкурс прошел в ноябре 1991 года. Приз гарантирован Хью Лёбнером (Hugh Loebner). Кембриджский центр исследований поведения, расположенный в Масачусетсе, США, предоставлял призы до 2003 года включительно. По словам Лёбнера, соревнование было организовано с целью продвижения вперед в области исследований, связанных с искусственным интеллектом, отчасти потому, что «никто не предпринял мер, чтобы это осуществить».

Серебряная (аудио) и золотая (аудио и зрительная) медали никогда ещё не вручались. Тем не менее, ежегодно из всех представленных на конкурс компьютерных систем судьи награждают бронзовой медалью ту, которая, по их мнению, продемонстрирует «наиболее человеческое» поведение в разговоре. Не так давно программа «Искусственное лингвистическое интернет-компьютерное существо» (Artificial Linguistic Internet Computer Entity — A.L.I.C.E.) трижды завоевала бронзовую медаль (в 2000, 2001 и 2004). Способная к обучению программа Jabberwacky побеждала в 2005 и 2006. Её создатели предложили персонализированную версию: возможность пройти имитационный тест, пытаясь более точно сымитировать человека, с которым машина тесно пообщалась перед тестом.

Конкурс проверяет способность разговаривать; победителями становятся обычно чат-боты или «Искуственные Разговорные Существа» (Artificial Conversational Entities (ACE)s). Правилами первых конкурсов предусматривалось ограничение. Согласно этому ограничению каждая беседа с программой или скрытым человеком могла быть только на одну тему. Начиная с конкурса 1995 года это правило отменено. Продолжительность разговора между судьей и участником была различной в разные годы. В 2003 году, когда конкурс проходил в Университете Суррея, каждый судья мог разговаривать с каждым участником (машиной или человеком) ровно 5 минут. С 2004 по 2007 это время составляло уже более 20 минут. В 2008 максимальное время разговора составляло 5 минут на пару, потому что организатор Кевин Ворвик (Kevin Warwick) и координатор Хьюма Ша (Huma Shah) полагали, что ACE не имели технических возможностей поддерживать более продолжительную беседу. Как ни странно, победитель 2008 года, Elbot, не притворялся человеком, но все-таки сумел обмануть трех судей.

Появление конкурса на получение премии Лёбнера привело к возобновлению дискуссий о целесообразности теста Тьюринга, о значении его прохождения. В статье «Искусственная тупость» газеты The Economist отмечается, что первая программа-победитель конкурса смогла выиграть отчасти, потому что она «имитировала человеческие опечатки». (Тьюринг предложил, чтобы программы добавляли ошибки в вывод, чтобы быть более хорошими «игроками».) Существовало мнение, что попытки пройти тест Тьюринга просто препятствуют более плодотворным исследованиям.

Во время первых конкурсов была выявлена вторая проблема: участие недостаточно компетентных судей, которые поддавались умело организованным манипуляциям, а не тому, что можно считать интеллектом.

Тем не менее, с 2004 года в качестве собеседников в конкурсе принимают участие философы, компьютерные специалисты и журналисты.

Варианты теста Тьюринга

Файл:The Imitation Game.pngИмитационная игра согласно описанию Тьюринга в статье «Вычислительные машины и разум». Игрок С путем задания серии вопросов пытается определить, кто из двух других игроков — мужчина, а кто — женщина. Игрок А, мужчина, пытается запутать игрока С, а игрок В пытается помочь С. Файл:Turing Test Version 1.pngПервоначальный тест на основе имитационной игры, в котором вместо игрока А играет компьютер. Компьютер теперь должен запутать игрока С, в то время как игрок В продолжает пытаться помочь ведущему.

Существуют, по крайней мере, три основных варианта теста Тьюринга, два из которых были предложны в статье «Вычислительные машины и разум», а третий вариант, по терминологии Саула Трейджера (Saul Traiger), является стандартной интерпретацией.

Наряду с тем, что существует определенная дискуссия, соответствует ли современная интерпретация тому, что описывал Тьюринг, либо она является результатом неверного толкования его работ, все три версии не считаются равносильными, их сильные и слабые стороны различаются.

Имитационная игра

Тьюринг, как мы уже знаем, описал простую игру для вечеринок, которая включает в себя минимум трех игроков. Игрок А — мужчина, игрок В — женщина и игрок С, который играет в качестве ведущего беседу, любого пола. По правилам игры С не видит ни А, ни В и может общаться с ними только посредством письменных сообщений. Задавая вопросы игрокам А и В, С пытается определить, кто из них — мужчина, а кто — женщина. Задачей игрока А является запутать игрока С, чтобы он сделал неправильный вывод. В то же время задачей игрока В является помочь игроку С вынести верное суждение.

В той версии, которую С. Г. Стеррет (S. G. Sterret) называет «Первоначальный тест на основе имитационной игры» (Original Imitation Game Test), Тьюринг предлагает, чтобы роль игрока А исполнял компьютер. Таким образом, задачей компьютера является притвориться женщиной, чтобы сбить с толку игрока С. Успешность выполнения подобной задачи оценивается на основе сравнения исходов игры, когда игрок А — компьютер, и исходов, когда игрок А — мужчина. Если, по словам Тьюринга, «ведущий беседу игрок после проведения игры [с участием компьютера] выносит неверное решение в так же часто, как и после проведения игры с участием мужчины и женщины», то можно говорить о том, что компьютер разумен.

Второй вариант предложен Тьюрингом в той же статье. Как и в «Первоначальном тесте», роль игрока А исполняет компьютер. Различие заключается в том, что роль игрока В может исполнять как мужчина, так и женщина.

«Давайте рассмотрим конкретный компьютер. Верно ли то, что модифицируя этот компьютер с целью иметь достаточно места для хранения данных, увеличивая скорость его работы и задавая ему подходящую программу, можно сконструировать такой компьютер, чтобы он удовлетворительно выполнял роль игрока А в имитационной игре, в то время как роль игрока В выполняет мужчина?», — Тьюринг, 1950, стр. 442.

В этом варианте оба игрока А и В пытаются склонить ведущего к неверному решению.

Достоинства теста

Ширина темы

Сильной стороной теста Тьюринга является то, что можно разговаривать о чем угодно. Тьюринг писал, что «метод вопросов и ответов кажется подходящим для обсуждения почти любой из сфер человеческих интересов, которую мы хотим обсудить». Джон Хогеленд добавил, что «одного понимания слов недостаточно; вам также необходимо разбираться в теме разговора». Чтобы пройти хорошо поставленный тест Тьюринга, машина должна использовать естественный язык, рассуждать, иметь познания и обучаться. Тест можно усложнить, включив ввод с помощью видео, или, например, оборудовав шлюз для передачи предметов: машине придется продемонстрировать способность к зрению и робототехнике. Все эти задачи вместе отражают основные проблемы, стоящие перед теорией об искусственном интеллекте.

перед теорией об искусственном интеллекте.

Недостатки теста

Несмотря на все свои достоинства и известность, тест критикуют на нескольких основаниях.

Непрактичность

Стюарт Рассел (Stuart Russel) и Питер Норвиг (Peter Norvig) утверждают, что антропоморфизм теста приводит к тому, что он не может быть по-настоящему полезным при разработке разумных машин. "Тексты по авиационному проектированию и строительству, — строят они аналогию, — не ставят целью своей отрасли «создание машин, которые летают точно так же, как летают голуби, что даже сами голуби принимают их за своих». Из-за этой непрактичности прохождение теста Тьюринга не является целью ведущих научных или коммерческих исследований (по состоянию на 2009). Сегодняшние исследования в области искусственного интеллекта ставят перед собой более скромные и специфические цели.

«Исследователи в области искусственного интеллекта уделяют мало внимания прохождению теста Тьюринга», — отмечают Рассел и Норвиг, — с тех пор как появились более простые способы проверки программ, например, дать задание напрямую, а не окольными путями, первой обозначить некоторый вопрос в чат-комнате, к которой подключены и машины, и люди. Тьюринг никогда не предполагал использовать свой тест на практике, в повседневном измерении степени разумности программ; он хотел дать ясный и понятный пример, для поддержки обсуждения философии искусственного интеллекта.

Вариации теста Тьюринга

Многочисленные версии теста Тьюринга, включая описанные ранее, уже обсуждаются довольно долгое время.

Тест бессмертия

Тест бессмертия — это вариация теста Тьюринга, которая определяет, качественно ли передан характер человека, а именно невозможно ли отличить скопированный характер от человека, послужившего его источником.

Мета-тест Тьюринга

В этой вариации теста субъект (скажем, компьютер) считают разумным, если он создал нечто, что он сам хочет проверить на разумность.

Премия Хаттера

Организаторы премии Хаттера считают, что сжатие текста на естественном языке является трудной задачей для искусственного интеллекта, эквивалентной прохождению теста Тьюринга.

Тест по сжатию информации имеет определенные преимущества над большей частью вариантов и вариаций теста Тьюринга:

• Его результатом является единственное число, по которому можно судить какая из двух машин «более разумная».
• Не требуется, чтобы компьютер врал судье — учить компьютеры врать считают плохой идеей.

Основными недостатками подобного теста являются:

• С его помощью невозможно протестировать человека.
• Неизвестно какой результат (и есть ли он вообще) эквивалентен прохождению теста Тьюринга (на уровне человека).

 

Ладов В.А. Философские предпосылки теста Тьюринга для систем искусственного интеллекта

 

В этой статье обсуждены принципы теста Тьюринга для искусственных интеллектуальных систем. Известно, что А. Тьюринг намеревался избежать философских дебатов о сущности построения его машин. Автор этой статьи показывает, что в любом случае нельзя проигнорировать философские вопросы, связанные с выработанными А.Тьюрингом принципами тестирования систем искусственного интеллекта.

 

Данное исследование посвящено обсуждению вопроса о принципах осуществления широко известного в области искусственного интеллекта теста Тьюринга, на основании которого делается заключение о том, является ли та или иная система интеллектуальной. Известно, что в своих намерениях создать такой тест Тьюринг был мотивирован желанием прекратить философские дебаты о сущности разума и установить простой бихевиористский критерий интеллектуальности. В связи с этим мы попытаемся показать, что обойти философские вопросы при формулировке теста все равно не удается, ибо определенные интерпретации сущности разума лежат в основе того «интервала Тьюринга», по которому выстраивается сам тест.

 

В своей широко известной статье «Computing machinery and intelligence» [1] А. Тьюринг сформулировал настолько простой и внятный критерий определения разумности системы, который, как казалось, должен положить конец всем метафизическим спекуляциям на эту тему. Тьюринг предложил сыграть в игру-имитацию. Пусть испытуемый получает письменные ответы на свои вопросы от двух респондентов, один из которых человек, а другой – машина (компьютер, система искусственного интеллекта). Если испытуемый в прочитываемых ответах не может отличить высказывание человека от высказывания искусственно созданной технической системы, то будем считать такую систему разумной.

 

При формулировке своего теста Тьюринг оригинальным образом применил уже достаточно распространенную в психологии бихевиористскую тактику. Бихевиоризм получил свое развитие в психологии на фоне усталости и явной слабости современной науки в вопросах фиксации сущностных свойств сознания, его происхождения на основе нейрофизиологических процессов в головном мозге, принципов его функционирования. Оставив в стороне эти сложные и неразрешимые на настоящем этапе развития науки проблемы, бихевиористы предложили рассматривать головной мозг человека, генерирующий сознание, как своего рода «черный ящик». Исследователи договариваются не задавать вопросов, что происходит там, внутри этой области. Точнее, они предполагают, что там на основе материальных нейрофизиологических процессов каким-то образом возникает сознание, но как именно это происходит – данный вопрос оказывается вне рассмотрения, подвергнутый своеобразной бихевиористской редукции. Разумность человека ученые-бихевиористы предлагают оценивать исключительно исходя из его поведения. На «вход» «черного ящика» подаются определенные сигналы, на выходе имеется определенная реакция. Совокупность типичных реакций на различные ситуации-стимулы, подаваемые на «вход» системы при наблюдении за поведением человека, признается характеристикой разумности. Такая элегантная в своей простоте стратегия позволяет обойти стороной все тяжеловесные метафизические споры о том, что, собственно, творится внутри «ящика», как именно возникает и функционирует сознание, что оно из себя представляет.

 

Очевидно, что Тьюринг применил тот же методический ход но уже по отношению к вопросу о разумности системы искусственного интеллекта. Не будем спрашивать, как именно технический материальный носитель может генерировать что-то подобное сознанию, разуму, интеллекту, не будем спрашивать и о самих сущностных характеристиках разума. Представим машину в качестве «черного ящика» и будем оценивать ее степень разумности, основываясь лишь на исследовании ее поведения. Если в ответах на предлагаемые ей вопросы она окажется неотличимой от человека, будем считать машину (искусственно созданную техническую систему) разумной, интеллектуальной.

 

Однако, несмотря на столь подкупающую простоту для ученого, который не желает себя обременять излишними философскими спекуляциями, тест Тьюринга, для того, чтобы быть работоспособным, обязательно должен быть дополнен еще одним важным критерием. Необходимо задать те параметры, по которым он будет проводиться. Какие именно человеческие способности должна сымитировать искусственная техническая система в игре-имитации, чтобы ее ответы были признаны разумными? Для надлежащей характеристики данного критерия нам бы хотелось здесь ввести понятие «интервал Тьюринга», которое мы заимствуем у В.И. Моисеева [2]. В.И. Моисеев использовал очень удачный, емкий термин, точно выражающий специфику обсуждаемого критерия. Для того, чтобы тест Тьюринга заработал необходимо ввести тот интервал, в рамках которого он будет экзаменовать машину на предмет подобия ее поведения поведению человека.

 

Интервал Тьюринга – это совокупность вопросов, предлагаемых в тесте, вопросов, которые сформулированы, исходя из определенной парадигмы представления о разумности. Например, если мы в качестве первичного, интуитивно данного представления о разумности придерживаемся понятия «математическое вычисление» как важнейшего свойства, которое должно проявить себя здесь, то и вопросы будут выбраны нами соответствующие. В самом простом варианте это будет тривиальный математический тест. Мы спросим респондентов: «Сколько будет 2х2?», «Сколько будет 3428х6772?». Ясно, что имеющиеся на сегодняшний день машины будут способны пройти этот тест. Более того, если техническое устройство и «выдаст себя» по сравнению с человеком, то это обстоятельство, скорее всего, пойдет в зачет как раз машине, а не человеку. Ибо, очевидно, что современное техническое вычислительное устройство сможет выдать ответ на вопрос «Сколько будет 3428х6772?» быстрее своего биологического собрата. Парадигма, использующая понятие математического вычисления может быть расширена до исчисления логических понятий. Известно, что средствами современной логики мы можем формализовать процессы весьма сложных рассуждений, представленных в естественном языке. Кроме того, определенные логические методы (таблицы истинности, интерпретация тавтологичности формулы, построенной на языке логики высказываний) позволяют нам оценивать истинность и ложность сложных рассуждений в зависимости от истинности и ложности входящих в них составных элементов. Все это приводит к тому, что соответствующим образом запрограммированная машина сможет воспроизвести сложное логическое рассуждение и оценить его истинность или ложность. Например, мы можем использовать в тесте Тьюринга типичные задачи из учебников по логике высказываний:

 

Кто-то (Иван, Петр, Алексей, Николай или Борис) съел банку варенья. Известно, что если съел Борис, то вместе с ним ели Иван и Николай. Если же съел Иван, то вместе с Петром. Петр и Алексей не могли есть варенье вместе, это мог быть только один из них. Алексей мог есть варенье только вместе с Николаем. По крайней мере, Николай или Борис съели варенье. Кто съел варенье?

 

Путем формализации и построения истинностных таблиц мы способны дать однозначный логический ответ на поставленный вопрос. Но дело в том, что точно такой же ответ будет способна дать и машина, ибо метод решения данной задачи, в соответствии с постулатами современной символической логики, не содержит ничего, превышающего функции математического вычисления, возможность приписывания которого «думающим машинам» нами на сегодняшний момент под сомнение уже не ставится. Следовательно, если использовать парадигму понимания интеллекта как исчисления понятий, то современный компьютер не испытает трудностей с прохождением теста Тьюринга.

 

Однако, будут те, кто не согласится, но не с результатами такого теста, а с самим «интервалом», который в нем выставлен. Если в качестве определяющего признака разумности принимать возможность распознавания объектов внешнего мира, оперирования с ними, подведения их под родовые понятия, то пройти тест Тьюринга машине окажется значительно сложнее. Здесь на вычислительную техническую систему придется «навешивать» аппаратуру из области робототехники – светоэлементы, отвечающие за внешнее восприятие, и обширный буфер постоянной памяти, хранящей образцы возможных объектов. Но в принципе, даже первое техническое устройство, имитирующее восприятие, сконструированное когда-то Ф. Розенблантом [3. 18], способно пройти простейший тест Тьюринга по интервалу, заданному парадигмой «интеллект как восприятие». Респондентам может быть показана буква «А» и задан вопрос типа: «Какую букву вы сейчас видите?» И человек, и перцептрон Розенбланта способны дать одинаковый ответ: «Первую букву английского алфавита». Другое дело, что возможности подобных устройств из области робототехники, по-прежнему, остаются крайне ограниченными по сравнению с вычислительными машинами. Если перцептрону показать торчащий из-за кресла кошачий хвост и задать вопрос «Что это такое?», то пройти тест Тьюринга данному техническому устройству уже не удастся.

 

Есть еще более радикальный аргумент со стороны тех, кто будет препятствовать представлению о разумных машинах, и о нем упоминает сам Тьюринг: «Этот аргумент прекрасно выражен в Листерской Речи профессора Джефферсона в 1949 году: ‘Пока машина не напишет сонета или концерта, вдохновленного чувствами, а не полученного в результате случайного сочетания символов, мы не сможем согласиться с тем, что машина равна мозгу. Никакой механизм не может почувствовать (а не просто показать при помощи какого-либо несложного ухищрения) удовлетворения от удачи, печали от того, что его контакты перегорели, испытать удовольствие от похвалы, расстроиться из-за своих ошибок, быть очарован сексом, сердиться или впадать в депрессию, когда он не может получить желаемого’» [4. 52]. Возможно, такую позицию следовало бы трактовать как парадигму «интеллект как внутреннее чувство», однако подобный редукционизм кажется уже слишком абсурдным, ибо разум здесь просто превращается в эмоциональную жизнь, мы просто устраняем одно понятие, заменяя его другим.

 

Пожалуй, что данная позиция, делающая акцент на внутреннем мире, на чувственности человека, с наименьшими потерями для понятия разумности, интеллектуальности, могла бы быть встроена в такие парадигмы, как «интеллект как интенциональность» и «интеллект как самоидентичность». Первая из этих парадигм, сформулированная, прежде всего, в известной статье Д. Серла [5] настаивает на том, что основным критерием разумности должна выступить интенциональность – способность человека отдавать себе отчет о содержании своих психических состояний, понимать с чем именно он сейчас имеет дело. Серл считает, что машина никогда не будет способна на продуцирование подобной характеристики. Парадигма «интеллект как самоидентичность», о которой упоминает, в частности, Л. Хосер [6], утверждает, что отличительным признаком разумности следует считать способность человека отдать отчет о себе самом, сказать себе «я».

 

Нельзя сказать, что машина, выполняющая тест Тьюринга с интервалом, заданным последними двумя парадигмами, потерпела бы неудачу. Машина могла быть снабжена подходящей программой, которая позволила бы ей умело управляться со словом «я» и со всеми перформативными высказываниями, призванными позиционировать субъективную жизнь сознания. И тест не показал бы разницы между ответами человека и искусственной технической системой.

 

Однако подобные результаты теста нас, конечно же, не убеждают. Скорее, мы должны признать, что с точки зрения последних двух парадигм в качестве основной характеристики разумности признается нечто такое, что вообще не может быть использовано в качестве «интервала Тьюринга». Ведь интервал, исходя из первоначального замысла теста, должен выставляться по такому свойству, которое в принципе может быть распознано в поведенческих речевых реакциях. Но акцент на внутреннюю жизнь, на интенциональность, на самоидентичность – это акцент на те свойства, которые не удовлетворяют данному критерию вообще. Внутренняя жизнь в принципе «не прозрачна». Внешнее поведение о ней ничего не может сказать. Никогда нельзя утверждать наверняка, стоит ли за выраженными словами подлинное интенциональное переживание субъекта или нет. Поэтому с точки зрения данных парадигм понимания разума тест Тьюринга вообще оказывается непригодным для выполнения поставленной задачи – фиксации интеллектуальных действий.

 

Однако критические аргументы в данном случае могут быть выдвинуты не только по отношению к тесту, но и по отношению к самой философской позиции, со стороны которой высказываются сомнения в реализации замысла Тьюринга. Вышеуказанная позиция тоже является достаточно уязвимой, и важнейший контраргумент здесь, кстати, упоминаемый уже и самим автором теста, состоит в следующем. Отрицание возможности применения теста Тьюринга касаемо характеристик интенциональности и самоидентичности ставит нас в тупик не только перед вопросом «Мыслит ли машина?», но и перед вопросом «Мыслит ли человек?». Данные парадигмы понимания разумности базируются на радикальном солипсизме, который, как известно, никогда не был в особом почете в среде эпистемологов в виду банальной непродуктивности этой позиции. Если сказать, что обнаружить существенные свойства разумности субъект может только в отношении своей собственной психической жизни, то невозможно будет доказать интеллектуальность действий не только искусственной технической системы, но и системы естественно-биологической, т.е. человека. По сути, наше предположение, что за словами, которые слетают с уст такой биологической системы как человек, стоит внутренняя психическая жизнь, есть только лишь предположение, и оно, в данном случае, является гипостазированием психического не в меньшей степени, чем при приписывании субъективности технической системе.

 

Обсуждение различных парадигм понимания разумности в отношении теста Тьюринга может быть продолжено (мы рассмотрели здесь еще не все значимые воззрения; например, требуют особого исследования такие парадигмы, как «интеллект как рефлексия» и «интеллект как креативность»), однако цель настоящей статьи состояла не в этом. Скорее, наш замысел заключался в том, чтобы обратить внимание на определенную теоретическую наивность теста Тьюринга, которая обнаруживается в представленном обсуждении парадигм.

 

Чего именно хотел добиться автор данной методической разработки? Он намеревался получить надежный способ фиксации разумного поведения той или иной системы. Если взять только этот аспект назначения теста, то можно констатировать, что его проект, по большей части, удался (хотя тоже не во всех случаях, если вспомнить парадигмы, где тест не действует вообще). Но ведь Тьюринг, как кажется, хотел большего. Он хотел прекратить споры о сущности разума, подразумевая, что его тест будет способен фиксировать разумное поведение таким образом, ч