А те, кто не смог оставить ни коня ни страну - все были расстреляны большевиками.

Дальнейшее ведение дела поручалось председателю Реввоенсовета Бела Куну и секретарю Крымского обкома Р.С.Землячке. Первый тут же успокоил Ленина совершенно секретной телеграммой, которая кончалась так: «Наше предложение усматривает сдачу всего имущества. В случае отказа истребим всех. Приказ об этом отдан».

И началось истребление населения Крыма. Ворошилов и Буденный в Симферополе и Севастополе формировали «тройки» для расправы без суда и следствия, в целях «скорейшего восстановления революционного порядка». (На каждом шагу в то время встречается это удивительное определение - «революционный порядок». Как можно нарушающие всякий порядок бунт, революцию, мятеж, восстание ассоциировать с порядком?) Общее руководство карательными операциями поручили члену Реввоенсовета 6-й армии Г.Л.Пятакову, пользовавшемуся особым расположением Ленина, который считал его «человеком несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей».

Под руководством этих трех ярых большевиков - Георгия Пятакова, Розалии Землячки и Бела Куна, (и примкнувшего Дмитрия Ульянова), представлявших особые отделы, партаппарат и ЧК, -началась звериная расправа в каждом городе и поселке. Приговаривали к расстрелу не только офицеров, в том числе и не принимавших участия в боях, но и инвалидов, глубоких стариков, солдат, 8 также гражданских лиц от 16 лет. Такого массового уничтожения людей Россия не знала до тех пор за всю свою историю. Расстреливали из пулеметов (из винтовок не успевали), рубили шашками, топили в море группами в баржах и мелких судах, вешали на деревьях. Вот тут Землячка наигралась вдоволь «в веревочку», в которую, не пришлось поиграть в детстве. Массовые убийства делались от ее имени. Здесь вспомнили об одной из ее кличек - «Демон». Она металась из поселка в поселок, с болезненно бледным лицом, безгубым ртом, выцветшими глазами; в кожаной куртке, хромовых сапогах, маленького роста, с огромным маузером на боку. Не только командиры Красной Армии, но и особисты с чекистами шарахались от нее. Считалось, что эта «бешеная баба», при разбушевавшейся в ней страсти воинствующей фанатички, может пристрелить кого угодно, хоть всю опергруппу, если ей покажется что-то не так.

Да, это был яркий экземпляр, наиболее полно вобравший в себя многое от людей ленинского окружения и щедро расточавший вокруг свой большевистские «благодеяния». Для этого окружения биография ее была типична, и потому следует на ней остановиться.

Землячка (одна из кличек) родилась в бедной семье Самуила Залкинда. Как говорят в Одессе в этих случаях, «накрывались папиным старым пальто, а под голову подкладывали папины старые брюки». Мать не признавала никакой религии, ежеминутно вспоминая черта. Очевидно, поэтому и родилась дочь именно 13-го, и еще в утробе матери ею завладели нечистые силы. В раннем детстве ее увлекла игра в конспирацию и все, что с ней связано. Это увлечение на фоне всех тех притеснений и надругательств, которые она видела и ощущала сама, живя в «черте оседлости» на Украине, заменяло ей все детские радости: куклы, сказки, книжки-с картинками, игру в мяч, дружбу сверстников. Дружбы и ласки этому бледному, худому заморышу, отстающему в развитии, катастрофически не хватало. Книжки и сказки, конечно, были, как у всех, но не про Иванушку-дурачка, а про умного Маркса, о великой миссии евреев, о справедливости и борьбе. Особенно заслушивалась она сказками и мифами о борьбе против всех притеснителей... вообще за равенство и благоденствие на Украине, еще лучше - в России, и совсем здорово - во всем мире. Так, на уровне сказок, преломлявшихся в ее детском сознании и воображении, она очень скоро фанатически уверовала в мировую революцию - вершину общечеловеческой благодати. Среди травли, несправедливости и погромов такая благодать стала предметом ее постоянного вожделения.

С 12 лет она начинает оказывать практическую помощь в переброске нелегальной литературы. Конечно, получалось не всегда гладко, но если ее задерживали в паре с кем-либо из взрослых, она получала хорошие удары по лицу и пинок за дверь. Считалось, что для перевоспитания столь тщедушного ребенка с черными патлами давно нечесаных волос этого достаточно.

Но она не перевоспитывалась - закалялась, росла и через несколько лет начала пробовать свои силы самостоятельно. Появляются клички: «Самойлова», затем «Осипов». Ей уже поручают трудные акции: перевоз газеты «Искра» в Одессу, в Екатеринослав. Естественно, были провалы. Теперь били покрепче, составляли протоколы, ставили на учет, а затем вышвыривали из дверей жандармского отделения.

Надо сказать, что вся эта романтическая игра с охранкой в то время была нередким явлением. И девиц такого рода было немало. Например, хорошо известная всем Фанни Каплан в эти же годы также переправляла листовки и прокламации. Ее тоже ловили, но в Киеве, где жандармы оказались покрепче - после очередной схватки с конспиративной девицей ее вышвырнули на улицу почти ослепшей от побоев.

В Одессе климат мягче, романтики больше, и естественно, что девушку со столь нежным, упоительным именем Розалия били не меньше других, но нежнее, без тяжелых последствий. Еще повзрослев, она стала агентом «Искры», делегатом II съезда РСДРП, была избрана в ЦК.

Накануне своего 20-летия она оказалась в тюрьме. К тюрьме она готовилась все юные годы, как готовятся к свадьбе. А потому приняла это с редким спокойствием и удовлетворением. Попадая в тюрьмы, она любила повторять, что это всего-навсего «университет для рабочих и отдых для большевиков». Отдыхать в тюрьмах ей приходилось часто, так как она вела большую подрывную партийную работу не только в городах Украины, но и в других регионах.

В 1917 году она оказалась в Москве и во время Октябрьского переворота руководила вооруженной борьбой революционных отрядов. Ее боевой дух и непосредственные успехи на поле брани натолкнули Ленина, оказавшегося в Москве у нее под боком, на правильную мысль: в 1918 году назначить ее под новой фамилией - Землячка - начальником политотделов сразу двух армий - 8-й и 13-й. А в 1920-м, после боев за Крым, точнее, после его «освобождения», Ленин назначает ее секретарем Крымского обкома. Это был ее звездный час. Здесь ей удалось превзойти всех не только на подмостках крымской трагедии, но и на всех фронтах гражданской войны. «Расстрелять, расстрелять, расстрелять...», - повторяла она беспрерывно, получая удовлетворение давно накопившейся страсти к убийствам, с болезненным блеском в глубине бесцветных глаз, размахивая маузером.

Розалия Самуиловна показала себя в Крыму самой преданной собакой своего хозяина Ленина. Все это она делала не из расчета на подачки - мяса и крови у нее хватало - ей дорог был сам процесс. Она никуда не лезла, никому не переходила дорогу, не претендовала на посты (не хватало ума). Ее уже не боялись, а просто не замечали, только иногда шарахались, как от тени смерти. Последняя ее должность - председатель партконтроля - была не слишком престижной. Зато она одна из очень немногих «солдат ленинской гвардии» дожила до старости, в то время как ее сотоварищи были уже расстреляны.

Когда летом 1941-го началась война, Землячка панически воспринимала продвижение войск противника. Считала, что наступает час расплаты за все содеянное. Мистические настроения и расстроенная психика ее доконали. Она и победы советских войск с 1943 года не воспринимала. После окончания войны умерла. Редкий случай, когда верного ленинца не расстреляли ни друзья, ни враги. Более того, в Москве, в честь ее крымских подвигов - в частности, от ее рук мною погибло татар - Большая Татарская улица была переименована в улицу Землячки (ныне восстановлено прежнее название).

Вся эта зверская эпопея в Крыму, когда горы были залиты кровью, а Черное море у берегов стало красным, нашла полное одобрение в Кремле. Дзержинский говорил: «Крым был основным гнездом белогвардейщины. И чтобы разорить это гнездо, мы послали туда товарищей с совершенно исключительными полномочиями». И товарищи - Землячка, Пятаков и Кун - проявили себя с лучшей стороны; все трое по представлению Ленина и Троцкого были награждены орденами Красного Знамени.

П.Н.Врангель - главнокомандующий Русской армией в Крыму - эвакуировался 14 ноября 1920 года со значительной боеспособной частью своих войск. 16 ноября в Стамбул прибыло 126 судов российского военного и торгового флота, на борту находилось 160 тысяч человек, в том числе женщины и дети.

Крестьяне получили по его «Закону о земле» «в вечную наследственную собственность каждого трудящегося на ней хозяина» большие наделы помещичьей и государственной земли. Однако они снова лишились ее после прихода Красной Армии. Все, кто поверили обещаниям большевиков и остались, были расстреляны.

Петр Николаевич из Стамбула приехал в Париж, сменил мундир генерал-лейтенанта на штатский костюм, отошел от политики и поступил на службу в одну бельгийскую промышленную фирму горным инженером, проявил себя пытливым специалистом и отличным организатором производства. Его успех и признание стоили ему жизни. Засланные из Москвы чекисты убили Врангеля в Брюсселе в год его пятидесятилетия. Русская община похоронила его в Свято-Троицком храме в Белграде, где покоится его прах и поныне за беломраморной плитой, на которой крупными золотыми буквами высечено имя генерала.

Еще один пример: предательски убить человека можно; вычеркнуть его доброе имя из истории народа - нельзя.

Жена генерала Ольга Михайловна Врангель приложила огромные усилия в устройстве достойных похорон патриота России, затем она уехала из Парижа в Аргентину.

Картина может показаться несколько однобокой, если здесь не упомянуть еще одно имя, более значительное, хотя и не характерное для ленинской команды - Георгий Васильевич Чичерин. Он происходил из знаменитого дворянского рода, был племянником крупного русского философа, историка, общественного деятеля середины XIX века, автора двух диссертаций, профессора Бориса Николаевича Чичерина. Б.Н.Чичерин - член земства, затем Московский городской голова. Дискуссии с А.И.Герценом привели его к разрыву с либерализмом и демократией. В своих научных работах Б.Чичерин отстаивал постепенный переход, путем реформ, от самодержавия к конституционной монархии- на его взгляд, идеальной форме правления в России. Кроме того, он был автором крупных работ по химии, зоологии, начертательной геометрии.

Яркая творческая жизнь и деятельность Бориса Николаевича и вся обстановка в семье серьезно повлияли на воспитание и сложившиеся мировоззрение и убеждения Георгия Чичерина. В 1896 году он окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Служил в Министерстве иностранных дел. В 1904-м эмигрировал в Германию, где вступил в РСДРП. С 1908-го состоял членом Французской социалистической партии. Вел активную революционную деятельность. В 1917-м был арестован в Великобритании. В 1918-м, после освобождения из тюрьмы, вернулся в Россию и был назначен наркомом иностранных дел. Подписал с Германией Брестский мир 1918 года, в 1921-м подписал договоры о дружбе с Ираном, Афганистаном, Турцией. Руководитель советской делегации на Генуэзской и Лозаннской конференциях (1922, 1925). Член ЦК, член ВЦИК и ЦИК СССР.

Вместе с тем, Г.Чичерин высказывал замечания и предложения о либерализации, демократизации и законности советского строя, чем крайне раздражал Ленина. Авторитет и вес Чичерина в международном дипломатическом мире был огромен. Посадить или расстрелять его было неудобно, и Ленин однажды просто пригрозил упрятать его в психушку. Георгий Васильевич понял серьезность этой угрозы. С той поры он стал осторожнее, перестал возмущаться творившимся произволом, беззаконием и потерей для страны ценных людей. Но все же с 1930 года его отстранили от дел и отправили на пенсию. Редчайший случай в советской партийно-государственной традиции, где все высокопоставленные деятели должны были работать до последнего вздоха. Он не удостоился правительственных наград, его огромный вклад в защиту интересов страны и в международное революционное движение остался незамеченным. Чичерин еще был полон творческих сил и написал прекрасную книгу о Моцарте, пользующуюся признанием музыкантов и в наши дни. (Ее помог издать М.Горький.)

А ленинскую идею о психушках, как и все его гениальные идеи, подхватили следующие вожди, вплоть до Брежнева-Андропова, с большим успехом используя и совершенствуя ее долгие годы.

Одним из многих ярких примеров является судьба талантливого русского поэта, писателя, великомученика Варлама Тихоновича Шаламова, насильственно помещенного в психушку по настоятельной просьбе коммуниста, директора дома престарелых, где находился поэт (директора нервировали частые посетители). Соответствующие органы, куда он писал, выполнили с удовлетворением просьбу бдительного директора. Поэта убили зверски, затолкнув в рефрижератор в легкой одежде, при перевозке из одной больницы в другую. Это было уже в 1982 (I) году, в дорогой нашей столице - Москве.

Гражданская война подошла к концу, и окончилась полной победой большевиков на всей территории России. Переловили и уничтожили командиров Белой армии. Колчака расстреляли и утопили в проруби (чтобы не было могилы); убили Дутова, Семенова, Анненкова...

Некоторые остались живы. Например, Врангель, Махно, Краснов, Миллер, Деникин оказались в Париже.

Антон Иванович Деникин в своих воспоминаниях «Очерки русской смуты» (т. III) так объясняет победу большевиков в Гражданской войне: «Огромная усталость от войны и смуты; всеобщая неудовлетворенность существующим положением; не изжитая еще рабская психология масс; инертность большинства, полная безграничного дерзания деятельность организованного, сильного волей и беспринципного меньшинства; пленительные лозунги: власть - пролетариату, земля - крестьянам, предприятия - рабочим и немедленный мир... Вот в широком обобщении основные причины того неожиданного и как будто противного всякому ходу исторического развития русского народа факта -восприятия им или, вернее, непротивления воцарению большевизма».

Против этого короткого, но довольно точного объяснения трудно что-либо возразить. Все правильно. Следует несколько уточнить тезисы об «инертности» в восприятии массами большевизма, особенно на первом этапе его прихода к власти, так как одно дело видеть все это из Парижа, а другое дело - из Москвы.

А из Москвы, в свете материалов этой книги, процесс высвечивается несколько шире.

Нас учили в школах, что Гражданская война выиграна большевиками, потому что воевал весь народ - без офицеров и генералов. А успех гарантировал призыв Ленина к мировой революции. Это еще один пропагандистский трюк большевиков.

На самом деле против русской добровольческой армии генерала А.И.Деникина был брошена двухмиллионная армия (после проведения мобилизаций), имевшая в своем командовании опытных офицеров-профессионалов бывшей царской армии, мобилизованных ЧК со взятием в заложники их семей. Главными причинами побед большевиков в Гражданской войне стали разрозненность и несогласие крупных военачальников воевать единым фронтом под командованием Деникина (Краснова, Юденича, Врангеля, Колчака, Махно, Петлюры, Семенова, Дутова и других). Они считали, что смогут самостоятельно, поодиночке разгромить большевистские банды. Но это были уже не банды, а новый вид организации Армии. Главкомом Л.Д.Троцким были введены институт комиссаров, комитеты, заградотряды. Объединенная, сплоченная политизированная система, реагирующая моментально и непосредственно на командира любого соединения, армии, конницы, корабля. Комиссар, размахивающий маузером, имеющий неограниченную власть и права в плотной взаимосвязи с ЧК, действующий с ним и в тылу, - такой была Красная Армия Троцкого, выполнявшая любые задания для победы. А лозунги о мировой революции - это были сказки для нас, школьников.

Произошло становление ленинской системы партийной и государственной власти правления, образовались твердые ее основы. Как же все это так быстро и стремительно получилось? Каковы примеры отношения масс и их роли в этом процессе?

Манипуляция Ленина с принятием решений на I съезде Советов прошла гладко и успешно, и он взял за основу своей политики и развития построения новой государственной системы этот довольно простой и испытанный прием аферистов. Появились броские слова: «Вся власть - Советам!», «Свобода, равенство, братство!» (как у Французской революции), «Землю - крестьянам, заводы - рабочим!», «Ликвидировать сословия и классы!», «Свобода слова, печати, вероисповедания!» и так далее.

Более всего коммунисты преуспели в этих митинговых приемах. Расчет был правильный и давал безотказный эффект. Народ ничто так не любит, не ценит, ни во что так не верит, как в безответственные обещания. Они рождаются мгновенно, за ними ничего не стоит, кроме темперамента и очаровательной улыбки, они пронизаны ложью, но ложью приятной, успокаивающей и греющей души. Сразу все встает на свои места: жизнь прекрасна, народ сплачивается и смотрит на власть с вожделением.

Итак, весной 17-го, после потока лозунгов и обещаний большинство примкнуло к партии № 5. Она набрала больше голосов, чем могла рассчитывать. Столько от нее исходило благодати, веры в исполнение мечтаний!

Да, народ повалил в партию № 5. Мой родной дядя Сережа Катилов с решительностью, характерной для 21 года, вступил в партию. Он выделялся грамотностью и обаянием. Его быстро заметили. Вскоре выдали тужурку, наган и назначили комендантом гостиницы «Центральная» на Тверской (тогда - гостиница «Люкс»). И тут он понял, во что его втравили. Дебоши, пьянки с девками под революционные лозунги, подкрепленные одиночными выстрелами, шли круглосуточно. По долгу службы он был обязан вмешаться и навести порядок. Но все новые постояльцы, Которые жили без всякой регистрации (у большинства не было документов), были «герои Октябрьской революции», а следовательно, «святые люди». Но не одна их святость останавливала -у каждого тоже был наган, а то и маузер. Спьяну они его могли ухлопать раньше, чем выяснится, кто он такой. На этот раз решение было более твердым и обдуманным. Сдал он должность, наган, куртку, а заодно и карточку, на которой красовалась цифра «5». Вместо него тут же за депо взялся какой-то огромный матрос, и весьма успешно.

Сам дядя Сережа обзавелся броским псевдонимом, стал актером и режиссером. Сперва в «Синей блузе», а затем на различных театральных подмостках. Был всю оставшуюся жизнь беспартийным. Как и его кумир Станиславский.

Другой мой родственник, двоюродный дядя Вася Комзолкин, еще быстрее и уверенней обзавелся карточкой партии № 5. Он был рабочим - наборщиком знаменитой типографии ИД.Сытина на Пятницкой. У него имелся свой революционный пафос, основанный на ненависти к Сытину: именно в типографии у него началась чахотка. Этот пафос и социальное положение обеспечили ему сразу и наган, и куртку, и высокое звание комиссара. Через несколько лет он понял, что не к тем подался, идет не туда, и все обстоит не так, как мечталось. К тому же он заметил, что у Ивана Дмитриевича в типографии все рабочие были сытые, здоровые, хорошо обеспеченные (кроме наборщиков), а чахотка начиналась от свинцовой пыли. И стал понимать, что сам-то Сытин вовсе и не паразит.

Но сориентироваться в происходящем ему не удалось. Сфотографировался он в куртке да портупее комиссара - и умер от этой самой чахотки. Умер, полагая, что делал нужное и важное дело для народа, идя вместе с партией № 5.

...Ленин добился главного для себя: большая масса народа была нейтрализована и руки развязаны для дальнейших действий.

А дальше Советы не имели никакой власти, все решения принимала партия (точнее, ее вождь), а Советы проводили их в жизнь.

Выяснилась старая истина, что «Свобода» и «Равенство» являются антагонистами, поглощающими друг друга. Пришлось о свободе забыть и вводить «Равенство» (материальное, бытовое и прочее). Реализация «Братства» ограничилась введением обращения «товарищ».

Землю крестьянам вроде бы дали, но тут же отобрали, загнав их в государственные коммуны. Теперь контролировать результаты их труда стало удобнее.

Рабочие комитеты на заводах распустили, так как при них заводы превратились в клубы и кружки по политическому ликбезу, сохли и переставали давать продукцию.

Сословия ликвидировали, но в бесклассовом обществе сохранили «рабочий класс». Так было удобнее все сваливать на «диктатуру рабочего класса» и подставлять этот класс в разных ситуациях.

Слово и печать перешли в государственную монополию. Любое вероисповедание стало несовместимым с новой религией - ленинским учением.

Когда народ понял, что его обманули - было поздно. «В новом политическом строе может быть только одно мировоззрение, одно мнение, одна дорога к счастью» - это уже новые лозунги. «Кто не с нами - тот против нас», - провозгласил Горький, а за ним и многие другие, так как это была очень удобная государственная установка. Раз против - значит, враг, а с врагами к тому времени научились успешно бороться хорошо натренированные ведомства Дзержинского-Уншлихта. Методика провокаций была хорошо отработана. Все делалось с точностью необыкновенной.

Убийство Урицкого и покушение на Ленина преследовали те же цели и отрабатывались по тем же правилам. Террористические акты были нужны только большевикам.

Фанни Каплан и не собиралась убивать Ленина, его надо было только легко ранить. И она выполнила свою роль прекрасно. По официальной версии, она промахнулась. Промахнулась? Вот если бы она попала в голову или в сердце - промахнулась бы. Ленин и Крупская дружили с ней. Сохранилась их совместная фотография, где все они мило улыбаются друг другу. При таких отношениях друг друга не убивают (До покушения ее имя было - Дора).

Ее действия, надо полагать, были хорошо спланированы. После убийства Урицкого был проведен огромный «красный террор»: расстреливали подряд, семьями, по адресной книге Петрограда, где указывался род занятий и сословие. После покушения на Ленина по распоряжению того же Дзержинского в Москве, Петрограде и других крупных городах было расстреляно 10 тысяч ни в чем не повинных людей. Вот это истинный терроризм! И какие невиданные масштабы! Есть устойчивое мнение, что ради этого и был устроен этот спектакль. Кстати, оба его героя легко отделались: Ленин, вернувшись в Кремль, самостоятельно поднялся на третий этаж, снял пальто и пиджак. Несколько дней спустя, 16 сентября, участвовал в заседании ЦК партии. На следующий день он провел заседание Совнаркома. А Каплан около 25 лет заведовала в Бутырской тюрьме культпросветработой (библиотека, доски почета и концерты для сотрудников). С ней в контакте работали мои друзья: художник-оформитель Юрий Чупахин и музыкант Месин-Поляков.

Вместе с тем, покушение это до сих пор считается самым загадочным. В нашидни с дела о покушении снят гриф секретности, однако вопросов у экспертов и историков осталось множество. Хотя принципиально в этом деле стало больше ясности.

Это один из интересных, запутанных, якобы загадочных эпизодов в нашей истории и в решении задач этой книги существенный. А потому следует на нем несколько остановиться.

Как утверждают свидетели, было четыре выстрела. Фанни Каплан вроде бы стреляла два раза, Ленин получил три ранения (одну пулю извлек из его руки проф. Борхард уже после смерти, она оказалась из другого ствола - значит, стреляли, по крайней мере, двое). На месте происшествия нашли четыре отстрелянных гильзы. Сколько пуль? Сколько ранений? Сколько гильз?

Да разве это главное?

Главное - кто и как это устроил? И кому это было нужно?

Из дела вырвано несколько страниц, и именно тех, которые отвечали на эти вопросы. Однако по оставшимся, хоть и путанным допросам, хронике событий, показаниям свидетелей, общеизвестным эпизодам все-таки вырисовывается четкая картина происходившего и ответы на главные вопросы.

На заводе Михельсона выступление началось в 10 вечера. В 11 часов митинг окончился, и люди стали расходиться. И вдруг, за 20-30 минут до выстрела у завода, в 10. 40 Свердловым выпущено воззвание: «В связи с покушением на тов. Ленина». В нем говорилось: «Задержано несколько человек. Их личности выясняются. Мы не сомневаемся в том, что здесь будут найдены следы правых эсеров, следы наймитов англичан и французов».

Как видим, нервы, темперамент, жажда успеха подвели председателя ВЦИК, режиссера-постановщика Свердлова - он засуетился. Нет сомнений, воззвание было написано загодя, значит, покушение запланировано. В сообщении о нем нужен был накал! Истерия! Запланированность инцидента доказывается многими ключевыми и мелкими фактами.

На Ленина после большевистского переворота действительно готовились покушения (одно из них - 1 января 1918 года в Петрограде). А потому в Москве вождь выезжал на агитационные митинги в сопровождении грузовика латышских стрелков, которые затем располагались вокруг него на сцене. И еще группа чекистов в штатском растворялась в толпе. И Яков Петере, и Феликс Дзержинский понимали: в сложившейся ситуации оградить от покушения можно только одним, испытанным способом - провести крупные террористические акции, вызывающие смятение и страх. Ключевой вопрос сложился сам собой, и его твердо поставил вождь. Поставить его требовали обстоятельства. Ленин также был убежден, что террор необходим. «Неужели вы думаете, что мы выйдем победителями без жесточайшего революционного террора?» Нужен был лишь предлог.

Провести это щепетильное дело взялся Свердлов. В этот день Дзержинского в Москве не было: он был в Петрограде. Командовал всем Свердлов. Когда Ленин после выступления выходил из заводского гранатного цеха, матрос (Новиков) уперся руками в косяк двери и задержал толпу. Ему помогали, так как посчитали его охранником. Вышли за Лениным только Каплан и несколько человек из ЧК. Каплан, когда стреляла, находилась перед жертвой. Одновременно вторая пуля попала со стороны спины. Третья прострелила пиджак и ранила некую Попову. Четвертая застряла в мягкой ткани руки. (Потом, уже после смерти вождя выяснилось, что четвертая пуля была из другого ствола, но это тогда уже никого не интересовало.) Это то, что касается пуль. Приехавший на место происшествия чекист-комиссар Яков Юровский сумел найти действительно четыре гильзы. После выстрела Каплан бросила браунинг. На него наступил шофер Степан Гиль, вдавил его в землю, и он находился в траве три дня. После чего браунинг был принесен большевиком Кузнецовым в ЧК.

Дальше все развивалось, как в плохом детективном фильме, когда сценаристу очень нужны деньги, сроки поджимают, а фантазии не хватает.

Из показаний некоего Батулина, бывшего военного, он бежал по Серпуховской улице в сторону Серпуховской площади около километра. Увидел двух подозрительных девиц, хотел задержать. Но тут заметил еще более подозрительную с портфелем и с зонтиком. Арестовал. Оказалась - Каплан. (Почему он не побежал в противоположную сторону - к Даниловской площади? Там он с таким же успехом мог бы увидеть подозрительных девушек, стоящих на улице возле дерева или на углу дома.)

По другой версии, Каплан перешла дорогу и остановилась возле дерева и закурила. Недалеко стоял извозчик для нее, чтобы она могла, если нужно, скрыться. Скрываться она не собиралась, так как по договоренности именно она должна была взять всю вину на себя, как одиночка-террористка. Так и получилось. Каплан арестовали и привели в один из кремлевских подвалов (как раз под квартирой Свердлова). Может, опять совпадение? ан нет! Допрос вел Свердлов. И как вел! Какой политический накал, пафос, актерское мастерство! Ударяя кулаком по столу, он кричал: «Я, как председатель высшего исполнительского органа Советской власти - ВЦИК, -требую от вас, стрелявшей в товарища Ленина, ответа. Кто вы? Фамилию назовите! Кто поручил вам совершить неслыханное злодеяние против вождя рабочего класса России? Говорите!...»

По протоколу, Каплан ответила: «Я считаю себя социалисткой, сейчас ни к какой партии не принадлежу. Стреляла в Ленина потому, что считаю его предателем революции». В общем, допрос напоминал больше написание школьного сочинения, где учитель опекал нерадивого ученика. Свердлов строго следил, чтобы следствие шло в предусмотренных рамках.

Руководил расстрелом тоже Свердлов. Он вроде бы предложил коменданту Кремля Павлу Майкову завести машину в гараже и там покончить с делом. Труп облили бензином и сожгли тут же, у кремлевской стены, в закоулке Александровского сада. Но эти подробности - для большей убедительности.

И неважно, расстреляли или не расстреляли Каплан. В газетах дважды писали, что комендант Кремля расстрелял ее тут же, потом - что на другой день. В деле указано, что расстреляли через три дня... Вообще-то нужно было бы расстрелять (или настойчиво сообщать об этом). Но не потому, что покушалась (все сделала как надо и всю вину взяла на себя, не выдала никого). А потому, что нужно было успокоить общество.

Через несколько лет на суде над эсерами, когда Свердлова уже не было, начало выясняться много разных подробностей, которые ничего не меняли и можно отнести их к разряду баек и пустых сплетен. Одно оказалось существенным: к Каплан.действительно, были «приставлены» подельники: Протопопов, Коноплева, Усов, Новиков, Семенов, Пчелина... Их пришлось осудить вместе с другими эсерами. Однако потом из Президиума ВЦИК поступило ходатайство об их освобождении. Они якобы раскаялись и «перешли в дружную семью революционного пролетариата». Их освободили. Кроме Протопопова. Современные исследователи доисследовались до того, что считают, что Каплан вообще не стреляла, а стреляли Протопопов (первым выстрелом прострелил полу пиджака, но вторым попал в плечо; его тут же убрали - обычный прием Ч К) и Пчелина (еще долго работавшая в конторе Дзержинского). Каплан, по сценарию, взяла все на себя, чтобы картина выглядела четко, красиво и убедительно.

Со временем в Москве настойчиво стали говорить о том, что после покушения Ленин сказал: «Ни в коем случае не убивайте ее. Она должна жить и убедиться, что именно мы, большевики, приведем страну и народ к коммунистическому счастью. И тогда ее замучит совесть. Это и будет лучшим для нее наказанием». Это говорили не только обыватели, но и работники райкомов и исполкомов, от которых я лично это слышал. В подтверждении уверяли, что Фанни Каплан жива, работает в Бутырской тюрьме, что у нее дочь, которая проходит к ней свободно, когда хочет...

Конечно, при всем своем уме и изощренности, те, кто вырывали страницы из дела, оказались наивными простачками. Нужно было вырвать все и оставить лишь одну обложку. Вот тогда...

Тогда было бы куда проще, ориентируясь на свидетельства рабочих, сотрудников ЧК, анализируя процесс развития событий, разгадать все коварные, кровавые интриги и замыслы председателя ВЦИК и председателя Совнаркома. Выстрелы стали сигналом к массовой агитации, разжиганию одного инцидента в большой кровавый сатанинский шабаш - в противовес религиозным канонам. Тут же по поводу покушения в Петроградском совете выступил Зиновьев: «Ему судьба больше улыбнулась, чем Марату. Марат стал особенно дорог своему народу после смерти. Наш учитель товарищ Ленин был на волосок от смерти. Он был достаточно дорог нашему народу и до покушения. Но он станет еще в тысячу раз дороже сердцу рабочего класса теперь, после этого предательского покушения». Из уездов и губерний пошел поток призывов «еще выше поднять знамя классовой борьбы», «пустить потоки крови», «дойти до социализма через горы трупов» и т.д.

Так с помощью хорошо спланированного мероприятия удалось перекинуть маниакальную жажду крови вождя на определенные слои народа. Поток писем и телеграмм «от народа» (это будет обязательным явлением при новом строе) патетически оценивал А.С.Серафимович: «После покушения на Ленина рабочие массы удивительно дружно и стройно сплотились, как ток пробежал по всем заводам, фабрикам, советам». Каждый старался по мере своего таланта, классового чутья, отсутствия совести превзойти других. Среди лидеров оказался и небезызвестный управделами Совнаркома Бонч-Бруевич, описавший на высоких нотах состояние вождя, вокруг которого хлопотало много врачей: «Почти безжизненное тело его прикрывали белой простыней... И мне стало страшно: «Неужели это саван смерти? - Нет и нет», - отогнал я ужасную мысль. Он будет жить! Того хочет весь пролетариат, все исстрадавшееся человечество...» (И это в то время, как Ленин проводил в горячих спорах заседания Совнаркома.)

(Потом в школах нам красочно рассказывали учителя, как агент международного империализма Каплан тяжело ранила Ленина, и он вскоре умер от отравленных ядом пуль. В кино я несколько раз видел, как Каплан стреляла в грудь Ленина, а разъяренная толпа кинулась на убийцу, как летели куски ее одежды, клочки седых, длинных волос. При этом доблестные чекисты загораживали Каплан, принимая на себя всю ярость взбешенных пролетариев. Чекисты спасали Каплан, пролетарии - Ленина).

Сколько же людей использовали эти выстрелы для своей карьеры! Получения денег, наград, должностей! И в тоже время сколькие поплатились жизнью своих близких!

Идея «красного террора» - тяжелое заболевание вождя - приняла форму эпидемии по всей стране, облегчая задачу укрепления большевистской власти.

Через 3 дня, 2 сентября 1918 года, ВЦИК публикует резолюцию, подписанную Свердловым и Аванесовым, в которой покушение на Ленина они предусмотрительно называют «белым террором». Нужно было наказать тех, кто все это помогал устроить. «Это неслыханное посягательство на самую драгоценную для мирового пролетариата жизнь подготовлено предательской агитацией ренегатов социализма, вдохновлено Черной сотней и оплачено золотом англо-французского империализма». Вот как закрутили! Сколько же ренегатов, империалистов и черносотенцев помогали нашему бесноватому Свердлову? Здесь же объяснение ближайших действий большевиков: «За каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и все вдохновители их. На «белый террор» врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым «красным террором» против буржуазии и ее агентов». Все свалено в одну кучу: ренегаты социализма, черная сотня, англо-французские империалисты и русская буржуазия. Здесь нужно отдать должное хватке и организаторским способностям Свердлова в проведении этой провокации. С той поры Свердлова принято считать непосредственным основателем и организатором КРАСНОГО ТЕРРОРА, пустившим «потоки крови» и навалившим горы трупов по всей стране. Круг замкнулся: «большие заячьи уши» Свердлова торчали из всей этой истории.

А чему же учат основы права? Задавать себе вопрос: кому и зачем это нужно? И вот ответ. Покушение организовано 30 августа 1918. А 24 января 1919 издан Декрет Советской власти (подписан Я.Свердловым) об уничтожении 250 тысяч казаков. Это называлось: ответ ВЦИК на покушение на Ленина (спровоцированное Свердловым).

Четко прослеживается последовательность взаимодействий вождей новой власти. 5 августа 1918 года Ленин подписал постановление «о массовом терроре». Покушение стало необходимым (оно и произошло 30 августа). Через год Дзержинский приказал завести «личное дело» на каждого интеллигентного человека как на потенциального противника. Реализация террора была поставлена на долговременную основу.

На сюжет этого загадочного покушения художниками было написано не одно полотно. Некоторые из них (в том числе и В.И.Пчелин) старались отразить подлинную картину происшествия, беседовали со свидетелями, но многое у них не сходилось, и это даже хорошо - был простор для творчества.

16-го марта 1919 года активный и жизнерадостный, судя по кинохронике, участник съезда КП(б) Украины и съезда Советов Украины Яков Свердлов вдруг умер. (Официально - от гриппа.) Но еще 16 марта 1918 года был арестован в Москве легендарный Павел Дыбенко. Из протокола заседания президиума ВЧК от 21 марта 1918 года в третьем пункте - вопрос: «О покушении матросов на жизнь Свердлова». Из этого строго засекреченного документа следует, что мо<