Священные грибы и игра в гольф

Интервью с Майклом Мёрфи,

Взятое Робертом Форте

Ralph Metzner, Introduction to Psyhedelic Prayers, p. 20.

Р. Ф.: Я начну с рассказа о том, что побудило меня составить эту книгу воспоминаний о Тиме. На конфе­ренции, посвященной ЛСД, которая проходила в Швей­царии под эгидой Швейцарской академии медицины и компании Sandoz, каждый раз, когда упоминалось имя Тимоти Лири, или дух шестидесятых, или гуманистичес­кая психология, или трансперсональная психология, как правило, и то, и другое, и третье весьма неуважитель­но определялось как явления вненаучные, как радикаль­ный калифорнийский эзотеризм.

М. М.: Ну, это швейцарский взгляд.

Р. Ф.: Вот для борьбы с такими взглядами я и заду­мал эту книгу.

М. М.: Это звучит как объявление войны.

Р. Ф.: Есть немного.

М. М.: Я думаю, это не обязательно. Тим Лири, ко­
нечно, иконоборец, бунтарь, но не стоит из-за него
начинать войну. ________

Майкл Мврфи в 1962 году вместе с Ричардом Прайсом осно­вал Эсаленский институт. Он - автор книг «Гольф в королевстве», «Ко-ролевство доспехов Шив», «Будущее тела» и (в соавторстве с Джор­джем Леонардом) «Жизнь, которая нам дана».

Р. Ф.: Объясни, что ты имеешь в виду?

М. М.: Знаешь, можно быть визионером и без того, чтобы быть революционером, хотя часто бывало и то и другое. Но, как бы то ни было, конечно, тебе опреде­лять тон этой книги.

Р. Ф.: Да, пожалуй, мне. Хотя я чувствую, что ско­рее он определен оппонентами Тима.

М. М.: Да, но для сборника воспоминаний тебе необязательно выбирать именно этот тон. Так что все-таки это ты выбираешь его.

Р. Ф.: Да.

М. М.: Ладно, это твое дело. Я не спорю, я просто обратил на это внимание.

Р. Ф.: Да, это мой взгляд. Эти люди обвиняют Тима в том, что он своими действиями отбросил исследова­тельскую работу на двадцать лет назад. Но при этом масса народу думает, что он, наоборот, продвинул эту область на двадцать лет вперед.

М. М.: Да, например, как насчет «Битлз»? И мно­гих других великих музыкантов нашей эры? Как насчет Grateful Dead? Как насчет, между прочим, Аллена Гинз-берга и компании? А Стэн Гроф? Другими словами, Тим не одинок.

Р. Ф.: Да, далеко не одинок.

М. М.: Да, мощные силы участвовали в пробужде­нии сознания. Многие из них продвинулись очень да­леко. Но культура ассимилировала их достижения, впи­тала их, и мы с надеждой продолжаем этот путь вверх по спирали. Так что вперед, и с песней!

Р. Ф.: Что ты можешь сказать об ирландском духе -Тима и твоем, - который вызвал к жизни весь этот взрыв тридцать пять лет назад?

М. М.: Мы оба участвовали в обретении нового взгляда на жизнь, нового взгляда на человеческие воз­можности и, подобно всем таким движениям, нового

взгляда на обновление, мы были вынуждены вступить в противоречие с данной культурой, нарушить баланс социального порядка, пройти через период Sturm und Drang⁵². Когда ты несешь знание о новых возможнос­тях, когда ты несешь энергию, призванную изменить уклад человеческой жизни и, следовательно, радикаль­но изменить способ восприятия людьми действитель­ности, их чувства и их тела, тут волей-неволей прихо­дится спешить, ведь события сами подгоняют тебя. Ирландцы занимаются этим уже около 1500 лет. Это, наверное, уже вошло в их генетику. Полагаю, что да. Ан­гличане до сих пор не могут понять, что, когда ирланд­цы сохраняют невозмутимый вид, они шутят, а когда они улыбаются, они абсолютно искренни. Они до сих пор этого не поняли.

Р. Ф.: Где-то я слышал, что изначально Эсален за­думывался как центр психоделической инициации.

М. М.: Нет, это неправда. Я застал самый ранний этап. Ты знаешь, Роберт, я никогда не считал наркотики своими союзниками. У меня было восемь трипов в пе­риод между 62-м и 66-м, и моими.попутчиками в них были самые лучшие ребята. Но в мой первый трип с пейотом я был один. Это было волшебно. Потом Олдос Хаксли дал мне немного ЛСД от Sandoz, и Лора, его жена, стала моим гидом в Мексике. Это были два пер-вы х трипа, в 62-м, как раз когда мы начинали нашу эса-леновскую программу. Потом в Эсален приехали Тим с Диком Алпертом и устроили мне еще один трип - это был 1964-й. Это в основном было с легкой руки Дика, хотя Тим тоже там был в ту ночь и еще Дик Прайс и я. Это было замечательно. Потом был еще один дивный трип, вместе с Майроном Столароффом и Уиллисом Харманом, в их Институте передовых исследований.

Буря и натиск \нем.) - лозунг немецких романтиков.

И это было чудесно. Так что у меня были замечательные попутчики и гиды, но на самом деле все-таки каждый но­вый трип становился все более тяжелым испытанием для меня, был все более болезненным. Это было словно по­слание для меня, которое гласило - «это не для тебя». Так что мой последний трип был в 66-м, вот и получаются в общей сложности восемь путешествий, с 62-го по 66-й.

Р. Ф.: Так что ты последовал совету Алана Уоттса: «Если ты получил послание, повесь трубку». Это подни­мает вопрос, действуют ли психоделики как средство для обретения пути внутрь себя всегда или все-таки они работают лучше в контексте инициации? Даже Джерри Гарсия сказал, что его самое интенсивное и волшебное время с психоделиками длилось не больше одного года.

Можешь ли ты рассказать что-нибудь о влиянии психоделиков на Эсален? Как ты думаешь, были они более или менее последовательны, чем горячие источ­ники, горы или океан?

М. М.: Ну я, признаться, не думаю, что психодели­ки оказали большое влияние на Эсален. Институт воз­ник в 1962-м. В ходе его развития в 62-м, 63-м, 64-м психоделики никакого участия не принимали. Были ка­кие-то разговоры о них, были эпизодические трипы, как тот, с Лорой Хаксли, о котором я упоминал, но тогда я чувствовал, что просто вынужден поехать в Мексику, чтобы сделать это. Понимаешь, о чем я? Психоделики стали приобретать известность начиная с 65-го, и в 67-м, в «Лето любви», наши каньоны были полны народу, это был взрыв, и на какое-то время мы просто переста­ли контролировать это место. Да, пожалуй, с 66-го по 70-й было самое анархическое, бесконтрольное время. Это просто чудо, что Эсален уцелел после этого.

Р. Ф.: Да, там гуляли бесконтрольные энергии и иногда весьма опасные. Нельзя сказать, что это всегда был позитивный вариант дионисийского безумия.

М. М.: Да, ведь Чарльз Мэнсон сформировал свой культ совсем рядом, в каньоне Лайм Килн. Там же он и рекрутировал своих последователей. Ангелы Ада⁵³ тоже поблизости околачивались. У нас было серьезное столкновение с ними. Они появились внезапно с очень угрожающим видом, а поблизости и не пахло никакой по­лицией. Их было человек тридцать, один из их эскадро­нов, в черной коже, все обдолбанные. Они хотели зах-ватить-все место под свой контроль. Были и другие неприятности. Было по меньшей мере три самоубий­ства на почве наркотиков среди людей, имевших неко­торое отношение к Эсалену. Всякое случалось и в Эса-лене и вокруг него в те времена. Институт выжил, потому что мы тогда достаточно много и дружно работали все вместе. Нам всем было слегка за тридцать, все неже­наты, без детей, полны энергии. Это было чудное вре­мя. Семинары всегда были полны народу, люди были очень заинтересованы. Все это было захватывающе. Но в то же самое время, как ты знаешь, многие из экспе­риментов того времени провалились. Большинство из коммун распалось ко второй половине семидесятых. В результате я сделал вывод, что для подобных иссле­дований требуется не несколько лет, а вся жизнь.

В процессе нашей работы мы находились под пат­ронажем некоторых организаций, например Управле­ния по контролю за пищевыми продуктами и лекар­ственными препаратами (FDA) и других. Я дважды встречался с главой отделения FDA по Северной Кали­форнии, чтобы прояснить, что происходит и в чем зак­лючаются наши обязанности. Согласно Биллю о правах, если вы содержатель гостиницы, то вы не имеете права

⁵³ Ангелы Ада - в описываемый период одно из крупных пре­ступных объединений мотоциклистов (байкеров). Основной род за­нятий - торговля и транспортировка наркотиков, охрана рок-концер­тов, рэкет. Позже распались на соперничающие группировки.

обыскивать комнаты своих постояльцев. Так что мы были вынуждены, при участии наших адвокатов, объяснять, что мы не обязаны применять методы гестапо по отноше­нию к нашим семинаристам. Но главной причиной, что мы все-таки избежали этого - несмотря на то, что упот­ребление наркотиков все-таки было широко распрост­ранено в то время, - было то, что мы запретили любую торговлю наркотиками или их употребление на наших семинарах. Мы сказали, что если поймаем кого-нибудь в процессе употребления наркотиков, они будут немед­ленно изгнаны. И мы действительно выгоняли некото­рых. Ты знаешь, что там все-таки присутствовал некий криминал - я имею в виду, что там имела место торговля наркотиками. Имевшие к ней отношение были изгнаны без права возвращения. Мы специально предавали эти факты огласке, что вполне гармонировало с моим соб­ственным негативным отношением к психоделикам как к средству расширения сознания. Я занимался медита­цией с 1950 года, я был в Индии, и это было и остается моим выбором - путь без наркотиков.

Мы никогда не рассматривали наш институт как центр изучения психоделиков. Хотя у нас и были семи­нары о психоделиках. И конечно, люди говорили о нар­котиках на этих семинарах, это вне всяких сомнений. Но мы продолжали настаивать на запрете любой тор­говли ими. Достаточно было заглянуть кому-нибудь в глаза и сказать, что этот человек под кайфом, но мы не могли заставить его сдать анализ крови и потом, вос­пользовавшись его результатами, выгнать его.

В то же самое время Дик Прайс пользовался пси­ходеликами, совершая свои личные трипы, но при этом он был солидарен со мной в политике предохранения Эсалена от публичного употребления наркотиков. Дру­гими словами, мы должны были сохранять лояльность к закону. Дик был полностью согласен со мной. Хотя в

отличие от меня сам он пользовался психоделиками, считая их полезными для себя.

Р. Ф.: Я был очень удивлен, когда ты с радостью со­гласился участвовать в нашей книге о Лири, зная, что твое отношение к психоделикам вполне консерватив­но. Я имею в виду, что когда в июле я рассказал тебе об этой идее, ты воспринял ее с большим энтузиазмом.

М. М.: Я всегда относился к Тиму с любовью и вос­хищался им. И дело тут не в психоделиках, а в нем са­мом. И я не вижу в этом никакого противоречия. Я имею в виду, что то, что мы узнали в Эсалене, заставляет меня думать, что психоделики сами по себе не обеспечива­ют пути в те измерения человеческой природы, с кото­рыми я действительно хотел бы работать, в чем я вижу задачу своей жизни.

Но я должен сказать также, что при помощи психо­деликов люди действительно получали доступ к этим областям сознания. Я просто говорю о том, как это все было в Биг-Суре и о моем собственном прошлом, но я не говорю ничего о внутренней ценности психодели­ков - были они или нет действительно полезны для всех, кто ими пользовался.

Тим - это настоящий пионер и герой. Вот и все.

В принципе я за полную свободу исследований и всегда симпатизировал Тиму. Мне нравится его визио­нерский дух, и его великолепный ирландский шарм, и идеи, за которые он боролся. То же самое можно ска­зать и про Фрица Перлса. Я имею в виду, что мне не нравится многое из того, чем занимался Фриц Перле, но я уважаю его и верю в его гений и в качестве клини­циста и теоретика, хотя он мог частенько бывать суки­ным сыном.

Р. Ф.: Считаешь ли ты, что психоделики были глав­ной причиной импорта восточных медитативных систем и философий в начале 60-х?

 

М. М.: Нет, я не согласен с этим. Я заинтересовал­ся всем этим в Стэнфорде, в 1950-м, когда слушал лек­ции Фредерика Шпигельберга. Я наблюдал этот под­земный огонь в Стэнфорде в течение всех пятидесятых, и наркотики были тут совершенно ни при чем. Просто назрело время для нашей культуры выйти за пределы тех очень тесных рамок, в которые мы все были зажаты в наших церквях и синагогах. Мы были готовы к этому. Я имею в виду, что сотни и тысячи американцев были готовы к прорыву. Я помню лекции Шпигельберга, Бог мой, он мог заполнить любую аудиторию, рассказывая о Ведах, Упанишадах, великих буддистских манускрип­тах, Рамане Махариши и Шри Ауробиндо. Нельзя при­писать это психоделикам. Психоделики, конечно, тоже способствовали пробуждению интереса к этим темам, но отнюдь не были первопричиной.

Р. Ф.: Скорее совпадение, чем причина?

М. М.: Ну можно сказать, что это было одной из причин. Я думаю, что можно назвать по меньшей мере шесть причин, приведших к тому, что случилось в шес­тидесятых, и психоделики будут только одной из них.

Р. Ф.: О'кей, ты назвал две: удушающие условия пятидесятых и психоделики. Какие еще?

М. М.: Появление на сцене восточных философий и практик, шаманизма, эзотерического иудаизма, христианства и ислама. Все они начали вливаться в общество, неоплатонизм и все остальное. Потом по­трясающий прорыв экзистенциальных терапий, гума­нистической и трансперсональной психологии... Мас-лоу, Роджерс... это должно было прорваться. Вспомни пятидесятые, с их психоанализом и бихевиоризмом. Были границы, которые требовали прорыва, и эти тен­денции стали очень популярными. Потом весь этот набор соматических практик, начиная с Ролфинга и Фельденкрейса до Шарлотты Сельвер; они тоже толь-

ко возникли на сцене. И все это происходило одновре­менно. Одновременно сильное разочарование прави­тельством в результате неудачной вьетнамской вой­ны. Потом этот музыкальный взрыв. Сколько музыки вдруг появилось. «Битлз» создали столько новой му­зыки. Это был второй великий музыкальный взрыв пос­ле изобретения джаза. Можно еще продолжать. Было, может быть, восемь или девять главных событий. Но это, несомненно, не было следствием психоделиков. Они просто стали частью процесса. Пришло время, когда культура должна была стать открытой. И все фак­торы работали на это.

Р. Ф.: Уоссон был первым, кто предположил, что религия могла возникнуть в результате употребления первобытным человечеством психоделических грибов. Теренс Маккена продолжил эту тему, предположив, что психоделики были недостающим звеном эволюции, дав толчок росту мозга человека, развитию культуры, рели­гии и т. д. Считаешь ли ты, что в шестидесятые было повторение этого сценария?

М. М.: Прежде всего, я вообще не верю в эти тео­рии. Они словно не хотят принимать в расчет все про­чие факторы. К примеру, Роберт, на протяжении двад­цати пяти лет я получал информацию о мистических опытах с курсов гольфа. Это было, когда я писал книгу «Гольф в королевстве». Я называю гольф мистической школой для республиканцев. Если можно получать по­добный опыт, играя в гольф, то что можно сказать о мно­гих других занятиях человека... Все эти инициации в великих пещерах Ласка и прочих, их связь с охотой и шаманскими ритуалами, Бог мой, купание в холодном море, покорение горных вершин, да мало ли что еще. Нет, я просто не верю во все эти теории.

РФ.: Столкновение с рождением и смертью, сек­сом и прочими силами.

 

М. М.: Все это, вместе взятое, способствует в наши дни невероятным открытиям тайн бытия и его изу­мительных сил и возможностей. Есть редукционистс-кая теория. Но есть и высший редукционизм, и я бы ска­зал, что Уоссон и Маккена - это представители высшего редукционизма. Но я в него не верю. Психоделики, не­сомненно, играют свою роль. И иногда ритуализирован­ную роль. Но только они? Увольте меня.

Я бы сказал, что способность к саморазвитию за­ложена в природе нашей вселенной. Мы все в процес­се развития. Мы развиваемся до новых уровней слож­ности и сознания. Это продолжается в нашей вселенной уже пятнадцать миллиардов лет или даже больше. С тех пор как появилась первая жизнь на земле - прошло три-четыре миллиарда лет. В человеческой расе это раз­вивалось с самого начала. Все это один механизм. От­крытия нашего века - очередной этап важнейшего процесса продвижения вселенной ко все новым и но­вым уровням функционирования, более сложным по­рядкам, экстазам - возвращение скрытой до поры бо­жественности бытия. Сказать, что все зависит от наркотиков по меньшей мере смешно. Прости, что я так разгорячился из-за этого.

Р. Ф.: Твоя книга «Будущее тела» - это наиболее полное собрание доказанных научно мистических или метанормальных опытов. Чарли Тарт назвал ее «самой значительной из всех, когда либо написанных работ о взаимоотношениях между душой и телом». Я не прочел все 785 страниц этой книги, но, по-моему, в ней нет ни одного упоминания о психоделическом опыте. Это уди­вительно.

М. М.: Да, это так. Я никогда не занимался этим вопросом. Но, может быть, в следующем издании я включу его в книгу. Конечно, в настоящем виде она яв­ляется плодом моих предпочтений. Я давал ее на про-

смотр разным критикам, каждую главу в отдельности и потом всю книгу целиком. У нас было две конференции по этой книге перед ее публикацией. Я хотел, чтобы она была максимально цельной и при этом выдержанной.

Р. Ф.: И на этих конференциях ни разу не всплыл вопрос об остракизме, которому ты подверг психоде­лики? Ты просто так немилосердно выкинул их из сфе­ры своих интересов и все?

М. М.: Нет, он возник, но уже ближе к концу. У нас было мало времени, и я не очень был заинтересован в этом. В книге, например, нет также ни слова о тантри­ческом сексе, и эту тему я, возможно, включу в следую­щее издание. Психоделики я определенно могу вклю­чить. Частично это мои предубеждения, я не могу с этим не согласиться. Но это не является принципиальным политическим вопросом или чем-то в этом роде. Я ра­ботал над книгой семь с половиной лет и просто уже было время поспешить с ее публикацией. Не говоря уже об объеме. Нам пришлось сократить ее вдвое. Так что многим пришлось пожертвовать, но это не было поли­тическим решением именно по отношению к психоде­ликам. Я бы сказал, что это недостаток книги.

Р. Ф.: Можно я скажу? «Будущее тела» и ни слова про секс и наркотики? Ожидается ли второй том?

М. М.: Сомневаюсь. Я пишу продолжение «Гольфа в королевстве», в котором я упоминаю грибы в Мюир-филде.

Р. Ф.: Серьезно?

М. М.: Да.

Р. Ф.: Я должен прислать тебе свою главу об этом.

М. М.: Хорошо, присылай. Я нашел кое-что об этом в манускрипте некоего Мортимера Крэйла, бывшего профессором филологии в Эдинбурге. Книга называ­лась «Гольф: его корни в Боге и Природе». В ней описыва­ется случай явного демонического одержания во время

 

парного турнира по гольфу в Мюирфилде. Оно объяс­нялось по-разному: действием демонов, внутренним кровоизлиянием, породившим фантомы сознания, или грибами, подававшимся к столу на ланч в Мюирфилдс-ком клубе. Я должен поблагодарить и тебя за твою по­мощь.

Р. Ф.: У меня есть целая часть, посвященная про­исхождению гольфа, в которой рассказывается о том, что изначально гольф был прикрытием для собирания грибов.

М. М.: Где, в Шотландии?

Р. Ф.: Да, в Шотландии.

М. М.: Это невероятное откровение.

Р. Ф.: Один человек в Мюирфилде рассказал мне, что гольф - это акроним. Он расшифровывается как GO Look For (Пойди поищи) - грибы, конечно, которые были запрещены ортодоксальной религией. Он был изобре­тен для маскировки охотников за грибами в лугах и по­лях. Он показал мне старинный манускрипт, который он тайно хранил.

М. М.: Я могу сослаться на твой текст, вне зависи­мости от того, опубликован он или нет. Слушай, мне это нравится. Я просто упомяну это мимоходом. GO Look For.

Р. Ф.: Да, GO Look For. Знаешь, я нашел грибы в Мюирфилде. Они натурально там растут. Психоделичес­кие грибы, я имею в виду.

М. М.: Хорошо, что ты сказал мне об этом.

Р. Ф.: И я играл в гольф под этими грибами.

М. М.: Так вот что вдохновило тебя на твою Исто­рию.

Р. Ф.: Но в результате вышел перебор. К счастью, парень, который дал мне эти грибы, нашел меня на 17-й лужайке, на земле, в состоянии полного экстаза. Он привел меня к себе домой, где ухаживал за мной, пока

я не пришел в себя, и потом рассказал мне о происхож­дении гольфа.

М. М.: О, Боже мой, Роберт, ты должен опублико­вать это. Слушай, могу я... Как называется твоя книга?

Р. Ф.: «Все в одном».

М. М.: Я могу сослаться на нее.

Р. Ф.: Жаль, Тим не знал этого. Если он хотел из­менить общество, ему не надо было бросать ему вызов и возбуждать противоречие, как он это сделал. Он мог просто и доступно объяснить, что высшее сознание делает жизнь более значимой, в терминах, которые рес­публиканцы смогли бы понять и не напугались бы. Я по­лагаю, он пытался сделать что-то в этом роде в своем знаменитом интервью журналу Playboy, но гольф для республиканцев важнее секса. Если бы они узнали, что небольшие дозы ЛСД или псилоцибина усиливают кон­центрацию, четкость зрения, быстроту реакции и соот­ветственно помогают добиться лучших результатов в игре в гольф, среди них могла бы разразиться новая эпидемия.

А ты, Майкл, в настоящий момент зациклен на те­лесной трансформации?

М. М.: Но речь здесь идет не о криогенике или о чем-то в этом роде. Я имею в виду развитие тела до новых форм воплощения. Это что-то вроде мутации че­ловеческой плоти, одновременно с мутацией или раз­витием сознания. Ты знаешь, что эту идею мне подки­нул Шри Ауробиндо, и чем больше я продвигаюсь в этом направлении, тем более плодотворной она мне кажет­ся. И об этом книга, которую я сейчас пишу.

Р. Ф.: Продолжение «Гольфа в королевстве»?

М. М.: Да. Королевство «доспехов Шивы», имея в виду это метанормальное воплощение, в котором Шива трансцендирует жизнь и смерть одновременно. Други­ми словами, смерть станет нашим новым делом и жизнь

 

тоже, если мы сможем жить в этой новой плоти или, если хочешь, можно назвать это в «новом духовном теле». Я действительно верю в это.

Р. Ф.: И что же должно произойти с физическим телом?

М. М.: Я думаю, по мере того, как тело, иногда не­заметно, иногда очень явно, развивается, оно транс­формируется и, если хочешь, освещается светом Бога -это в потенции тела. И тело начинает изменяться. Вот об этом я и пишу в своей книге «Будущее тела». Весь следующий том будет посвящен этому. Это не будет том II в энциклопедической форме, нет, скорее книга размышлений. Остаток моей жизни я буду работать над этой книгой.