Тем больше контролируешь ситуацию

Обстановка все время меняется. Новый дом каждые несколько дней... каждую неделю новый город, каждые пару месяцев новая страна или континент. Все новые и новые действующие лица появляются на сцене, исче­зают, опять появляются. Свободный электрон перехо­дит в протон; притягивается, сталкивается, поляризу­ется и попадает в центр... затем уносится прочь. Новые сущности появляются в старом облике. Карасе - это созвездия настоящих и будущих архангелов. Одетые в маски, они снимают фильм о происходящем - парал­лельно критикуя его и планируя сиквел. Первое, что вы ищете, попадая в новую обстановку, - киоск с холод­ной газировкой.

Аллен Гинзберг назвал Лири «прекрасным в своем оди­ночестве образчиком человека-без-страны», хотя в возра­сте пятидесяти одного года он наконец обрел статус граж­данина. Он должен был иметь дипломатические отношения с любой страной, в которую въезжал. В одной он играл роль ученого-шоумена и баллотировался в губернаторы, пока его не посадили в тюрьму (10 лет за два косяка), из кото­рой он бежал в другую страну, где стал революционером и оказался в заложниках у другого революционера, который обвинил его в том, что у него «жареные мозги»; и вновь он совершает побег. Еще одна страна поила его превосход­ным вином и кормила самой лучшей тюремной едой, ко­торую он пробовал за свою жизнь. Он был освобожден только после того, как международное писательское со­общество смогло доказать швейцарским властям, что он является политическим заключенным и американское пра­вительство несправедливо к нему.

Адвокаты, литературные агенты, издатели, газеты и телевидение, а также сотня швейцарских хиппи гоня-

лись за ним (но настигли его, в конце концов, копы),. и он был рад познакомиться со всеми, постоянно отсле­живая появление новых инкарнаций на экране своего радара. Живя жизнью путешественника во времени на общественной сцене, он понял, что самая лучшая йога -это тайминг. Чем быстрее двигаешься, тем лучше конт­ролируешь ситуацию. Должен контролировать. Эта мо­дель работает с кислотой. Твои гиды - Герман Гессе, который жил здесь в изгнании, и Парацельс, который из Базеля отправился в изгнание.

Тимоти Лири, которого сам лидер свободного мира недавно назвал «самым опасным из ныне живущих на земле людей», смеется и со своим обычным оптимиз­мом оценивает ситуацию. «Ты знаешь, иметь дело с раз­ными культурами, разными временными периодами и космическими зонами - все-таки гораздо легче, чем проехать по мосту Бэй-Бридж в час пик».

Наркотики так же относятся ко времени, как машины к пространству

Ключи от времени имеют природу фармакологическую, биохимическую. Он поясняет: поскольку использование священных растений развивалось на фоне истории и географии определенных регионов, ЛСД было произ­водным лабораторного синтеза данного времени и дан­ного места, и было открыто совершенно случайно 16 ап­реля 1943 года, буквально за углом от того места, где мы сейчас сидим. Это то,что создано человеком, и та­ким образом, мы обладаем редкой привилегией быть свидетелями эволюции священного снадобья, откры­того во время нашей жизни.

Базельский химик, явившийся медиумом этой кос­мической лихорадки, был участником швейцарского

 

подобия пасхального карнавала Марди-Гра - фестива­ля Фасснахт. Незнакомые друг другу Альберт Хофманн и Тимоти Лири фланировали всю ночь напролет в праз­дничной толпе, одетые в карнавальные костюмы и мас­ки. На следующий день они вместе ужинали в велико­лепном доме алхимика на швейцарско-французской границе.

Наркотики относятся ко времени также, как маши­ны к пространству, согласились они, плавая во внутрен­нем бассейне дома, в то время как ацтекские резные статуи, явившиеся плодом вдохновения резчиков, вкусивших священных грибов, внимали им, застыв в сво­ем бесконечном блаженстве. Архивариус первосвящен­ника, вернувшись в Сан-Франциско, создал докумен­тальный фильм о происходившем для Библиотеки имени Фитца Хью Ладлоу.

«Ты знаешь, - сказал Беженец-Гедонист Уважаемо­му Химику Компании Sandoz, плескаясь в бассейне ря­дом с ним, - я был любимым актом Олдоса Хаксли».

Заставить себя выжить

«Любимый акт» Олдоса Хаксли (а чьим, кстати, люби­мым актом был сам Олдос? - Ах, ну да, Дэвида Гербер­та Лоуренса, конечно!) объясняет, как мутанты должны научиться выживать. Выживаемость - это тест для лю­бого вновь появившегося мутанта; они находятся под постоянным прессингом «нормальных» особей, напу­ганных появлением чужака, поскольку сами они не со­вершили эволюционный скачок.

То, что началось когда-то как неврологическое ос­вобождение с псилоцибина и ЛСД, за десять лет про­шло и через шесть других уровней. Освобождение в плане духовном, сексуальном, культурном, экономичес­ком, политическом и экзистенциальном было просто

неизбежным. Открывшийся разум понимал, что выбор есть только между сопротивлением и освобождением... Воспоминание о пребывании в роли узника рисует ко­лючую проволоку вдоль тюремной стены и броневик с пулеметом, нарезающий круги вдоль нее в тридцати футах снаружи. Узник добегает до стены, перепрыги­вает через нее навстречу свободе, начав свою одиссею в качестве «Уильяма Мак-Нелли» и продолжив ее как «Нино Барака».

Выживание, секс и синтетическое блаженство были лазерными лучами, которые пронизывали его знамени­тый, ошельмованный, цензурированный, переправлен­ный, порванный и до сих пор не опубликованный ма­нускрипт («Признания адепта надежды», семнадцатая версия которого была опубликована в 1973 году), кото­рый Тимоти писал, чтобы оплатить своего высококласс­ного адвоката, своего «теневого защитника» и свою привычку к швейцарскому шоколаду. Это история его побега из тюрьмы, эмиграции, «революционного зак­лючения» у лидера Черных Пантер, после того как он проиграл (или выиграл) спор о роли психоделических наркотиков в революции, а также рассуждения о несом­ненных преимуществах швейцарской тюремной еды перед американской. Подпольные изгнанники Тимоти и Розмари обнаружили, что поскольку пространствен­ные игры - это выживание, власть и контроль, то, соот­ветственно, временные игры - это секс, наркотики и магия.

Они придумали настольную игру для всех своих тай-ных связных, настоящих и будущих. Игровое поле раз­делялось на семь рядов и семь колонок. Каждая клетка представляла ту или иную позицию в пространствен­но-временном танце. Получается сорок девять клеток, или ролей, так же как в младшем аркане таро. Четыре основные роли - это Воин, Волшебник, Инквизитор и

 

Алхимик, Поле также разделяется на две половины Пле­менным Крестом. Пространство и Время встречаются в Племени, которое обеспечивает убежище для путе­шествующих во времени изгнанников. В Алжире жив дух Хассана-и-Саббаха, основателя секты хашишинов и первого упоминаемого в истории человека, использо­вавшего эйфорические наркотики для контроля над со­знанием. В Сахаре, во время кислотного трипа, появ­ляется персона Алистера Кроули. Но необходимость выживания диктует другие пространственно-времен­ные координаты и чета Лири смывается в Швейцарию.

В стране диэтиламина

Вскоре после прибытия в Швейцарию Тимоти был аре­стован и заключен в тюрьму, где ожидал экстрадиции в США. Это было следствием личного запроса Генераль­ного прокурора США Джона Митчелла. Когда он нахо­дился в Лозаннской тюрьме, туда неожиданно явился с визитом молодой швейцарец, который был дальним родственником Германа Гессе, «поэта внутренних странствий». Кристоф Венгер, как звали молодого че­ловека, подарил Тиму прекрасную овальную акварель работы автора «Степного волка» (было также объявле­но о планах по экранизации этого произведения с Ти­мом в роли Гарри Галлера). Это был хороший знак. В то же самое время, в «Вавилоне», заработал deux ex machina²⁹, созданный Алленом Гинзбергом, - Фаланга Поэтов Прозы Района Залива Сан-Франциско мобили­зовала передовой отряд поэтов, эссеистов и новелли­стов, который обратился с воззванием к швейцарско­му правительству, призвав его «считать доктора Лири образцом традиционного политического, культурного,

²⁹ «Бог из машины» {лат) - неожиданно появляющаяся посто­ронняя сила, способная изменять ход событий

литературного и философского эмигранта и предоста­вить ему политическое убежище».

Что и было сделано. «Как магически это все рабо­тает», - сказал Тим после своего освобождения, улы­баясь перед объективом фотоаппарата вместе со сво­ей храброй, красивой и много пережившей женой. Его делом занялся самый крупный, специализирующийся на наркотиках швейцарский адвокат, по совместитель­ству отец троих сыновей-хиппи. В его защиту также вы­ступили Альберт Хофманн и голландский писатель-ак­тивист Симон Винкенуг. Уильям Берроуз нагрянул проездом, оставив Лири в подарок свою последнюю книгу «Улыбка Али». Изгнанники в очередной раз полу­чили свободу. «Эти швейцарцы когда-нибудь начнут что-нибудь понимать?» - ворчало ЦРУ, в то время как Али улыбался.