Преподобный Антоний (1795-1865)

Преподобный Антоний был младшим братом игумена Оптиной пустыни преподобного Моисея. С юных лет, подобно братьям, стремился к монашеству. При нашествии французов в 1812 году оказался в Москве и жестоко пострадал от них — еле спасся. После многих мытарств присоединился к преподобному Моисею, жившему пустынником в Рославльских лесах. Здесь он навык истинному подвижничеству, смирению, послушанию. Потом вместе с братом он собственными руками выстроил скит в Оптиной пустыни. Начальником скита он стал в тридцатилетнем возрасте, после назначения его брата игуменом.

В Оптиной пустыни в скитском братстве не было такого смиренного послушника, каким был молодой скитоначальник Антоний, который ни малейшего распоряжения не делал без благословения своего брата преподобного Моисея. Скитская братия состояла главным образом из почтенных старцев, и какой кротостью и каким тактом надо было обладать молодому начальнику, чтобы не иметь ни с кем недоразумений. Ввиду малочисленности братства, сам начальник исполнял многие братские послушания. Часто доводилось ему оставаться без келейника, который исполнял обязанности то повара, то садовника, то хлебопека. Однако ни преподобный Антоний, ни преподобный Моисей не брали на себя прямой обязанности душепопечения лиц монастырской братии. Но будучи сами духоносными старцами, они понимали значение старчества и предоставили тем великим старцам, которых они привлекли в Оптинский скит, самое широкое поле деятельности. Таким образом, насаждение в Оптиной пустыни старчества было всецело делом этих двух братьев. И не только насаждение, но и процветание.

Вот как о ските писал один паломник: «Величественный порядок и отражение какой-то неземной красоты во всей скитской обители часто привлекали детское мое сердце к духовному наслаждению, о котором вспоминаю и теперь с благоговением и считаю это время лучшим временем моей жизни. Простота и смирение в братиях, везде строгий порядок и чистота, изобилие самых разнообразных цветов и благоухание их, и вообще какое-то чувство присутствия благодати, невольно заставляло забывать все, что вне обители этой. В церкви скитской мне случалось бывать преимущественно во время обедни. Здесь уже при самом вступлении, бывало, чувствуешь себя вне мира и превратности его. С каким умилительным благоговением совершалось священнослужение! И это благоговение отражалось на всех предстоящих до такой степени, что слышался каждый шелест, каждое движение в церкви. Клиросное пение, в котором часто участвовал сам начальник скита отец Антоний, было тихое стройное, и вместе с тем величественное и правильное, подобно которому после того нигде уже и не слыхал, за сем тем, что мне очень часто приходилось слышать самых образованнейших певчих в столицах и известнейших певцов Европы. В пении скитском слылись кротость, смирение, страх Божий и благоговение молитвенное, между тем как в мирском пении часто отражается мир и его страсти, а это уже так обыкновенно! Что ж сказать о тех вожделеннейших днях, когда священнодействие совершалось самим начальником скита отцом Антонием? В каждом его движении, в каждом слове и возгласе видны были девственность, кротость, благоговение и вместе с тем святое чувство величия. Подобного священнослужения после того я нигде не встречал, хотя был во многих обителях и церквах».

К добровольным трудам и подвигам монашеским преподобного Антония вскоре присоединился и невольный крест тяжкой болезни. От непомерных подвигов развились в нем разные тяжкие недуги, от которых он и страдал до самой кончины. От продолжительного стояния на молитве сперва заболели ноги; потом, получив в ногах облегчение, он стал чувствовать головокружение; затем подступила к глазам темная вода, так что на некоторое время лишался зрения. Когда и от этого получил исцеление, возобновилась болезнь в ногах, потом открылась водяная и так далее. В 1836 году, в день святой Пасхи (29 марта), в самую полночь, поспешая по лесной тропинке из скита в монастырь к утренней службе, он крепко ушиб себе правую ногу об дубовый пенек; но, несмотря на боль, понудил себя выстоять всю пасхальную утреню. От ушиба на ноге открылась рожа. Не поняв болезни, усердные лекари растравили ее разными примочками, отчего сделалось сильное воспаление, которое потом обратилось в скорбут, и никакие средства не помогали. Болезнь осталась неизлечимой и около тридцати лет причиняла самые сильные страдания, которые отец Антоний переносил с изумительным благодушием.

3 декабря 1839 года преосвященный Николай, епископ Калужский, поставил преподобного Антония игуменом в Малоярославецкий Черноостровский монастырь, с начала текущего столетия получавший настоятелей от Оптиной пустыни. Тяжело было пустыннику оставить скит и перейти в городскую обитель. И порой он очень унывал. И вот однажды он видит во сне сонм святых отцов. Из них отделился один — святитель Митрофан — и сказал ему: «Ты был в раю и знаешь его, а теперь трудись, не ленись и молись» — и благословил его. Это видение глубоко успокоило преподобного Антония.

Больной настоятель игумен Антоний часто мог только лежа давать приказания и не был в состоянии следить за точным исполнением своих распоряжений. Он многократно просился отпустить его на покой, но епископ Николай был неумолим. Только через четырнадцать лет, в 1853 году, по просьбе святителя Филарета старца отпустили на покой в Оптину пустынь.

В строгом подвиге преподобный Антоний стал проводить житие свое на покое. В короткое время от непомерного понуждения и продолжительного стояния до крайности усилилась болезнь в ногах, и они до колен были покрыты ранами. Однажды, во время всенощного бдения, из обеих ног столько вытекло крови, что новые кожаные сапоги насквозь промокли, как будто отец Антоний по колено стоял в воде. Ежедневно, днем и ночью, он испытывал в ногах невыразимую боль. Больные ноги были тверды, как дерево, и скорее походили на прямые круглые бревна, темно-красного цвета, постоянно рделись; из ран, глубиной до самой кости, сочилась всегда кровяная сукровица, виделись иногда в ранах черви длиною с полвершка.

Многие, видя всегда светлое лицо старца и слыша его оживленную беседу, не понимали, какого страдальца видят пред собой; некоторые же, видя наружную его полноту, полагали, что он совершенно здоров, но притворяется. Не только ради духовной беседы, но и для простого приема посетителей до последней крайности понуждал он себя, даже во время тяжких страданий выходил навстречу гостям, принимал их с радушным веселым лицом, сидел и беседовал с ними, благодушно выслушивал даже то, что ни им, ни ему не было нужно, провожал и отпускал всех приветливо с искренними благожеланиями.

Он был книголюб, читал и разыскивал такие книги, на которые другие обращали мало внимания. Он всегда следил за объявлениями книгопродавцев, выписывал заглавия еще не читанных им сочинений, и при случае старался приобрести их. Духовные его дети и знакомые, зная, что никаким приношением они не могли столько утешить его, как какой-либо новой книгой, почему-либо достойной быть в руках духовного старца, с своей стороны часто дарили ему разные книги. Если же он от кого когда принимал и денежное приношение, то большей частью опять-таки обращал оное на приобретение книг. Таким образом с течением времени составилась у него замечательная келейная библиотека. Если какую книгу трудно было достать, то он в продолжение многих лет с великим терпением изыскивал способы найти ее. Еще при жизни старец все свои книги, которых было у него более двух тысяч томов, сдал в монастырскую библиотеку; но, рачительный во всем, прежде позаботился о том, чтобы каждая книга была переплетена.

По глубокому своему смирению преподобный всегда хотел уклоняться от учительства, тем более что в Оптиной пустыни уже был старец, преподобный Макарий, который, по назначению блаженного старца Льва, духовно руководствовал всех прибегавших к нему. Твердое желание старца Антония было — считаться сверхштатным, живущим в обители на покое. Но духовные дарования его, и даже самое смирение, с которым он от всех уклонялся, привлекали к нему всех, — и скоро кельи его стали наполняться множеством посетителей, желавших принять от него благословение и духовное назидание. Сердце старца всегда принимало самое теплое участие в скорбях ближнего, а потому он особенно любил утешать приходящих к нему. Он не отчаивался ни в чьем исправлении и умел воздвигать людей нерадивых и малодушных; и как бы кто ни упадал духом, всегда успевал беседами своими вдохнуть благонадежие. В советах и наставлениях старец был крайне осторожен и указывал на слова святого Исаака Сирина, что надо с людьми обходиться, как с больными, и успокаивать их наиболее, а не обличать; ибо это больше их расстраивает, нежели приносит им пользы. «Больному, — говорил старец, — надо говорить — не хочется ли тебе какой похлебки или чего другого? А не следует говорить так: я тебе дам такую микстуру, что глаза выпучишь». Незаметно и нечувствительно привлекал старец Антоний всех к сознанию душевных своих немощей. Так однажды некто покаялся перед ним в некоторых согрешениях, а о других умолчал. Старец Антоний не стал обличать неполноту покаяния, но, напротив, сказал каявшемуся, что он своим покаянием порадовал ангелов на небеси, и этими словами возбудил в этом человеке великое сокрушение и усердие к совершенному очищению совести. Никогда он не старался насильно убедить кого-нибудь; назидания свои предлагал не в виде заповеди, а более намеком, или в виде дружеского совета; а если кто начнет возражать, то старец сейчас и замолчит. На вопросы посетителей своих почти никогда не отвечал прямо, и даже избегал таких вопросов, через которые бы открыто возлагалось на него значение и ответственность наставника; а между тем искусно направлял общую беседу, так что в течение ее, говоря в третьем лице, или рассказывая как будто про себя, он как бы мимоходом и обличал, и наставлял своих собеседников. Часто случалось, что только по выходе от старца, посетитель опомнясь понимал, что какое-нибудь, как будто к слову сказанное, замечание прямо относилось к нему, к сокровенным его недоумениям и недостаткам, разрешало вопросы, которых старец не дал выговорить; а иному даже открывал и то, чего тот сам в себе прежде не замечал. Если кто не кстати высказывал, что понимает мысль и намерение старца, то он тотчас заминал беседу и вел уже разговор о предметах житейских; вообще весьма боялся обнаружить духовные свои дарования и очень с немногими любил беседовать о предметах чисто духовных. Впрочем, с великой опытностью и мудростью умел различать, кому как говорить.

Общее правило преподобного Антония, равно как и всех духовных старцев, было такое, чтобы без вопроса никому не предлагать своих советов, считая это не только бесполезным, но и вредным празднословием. Вместе с тем он зорко следил за вопрошавшими: если кто предлагал вопросы не по душевной потребности, а из пытливости или подобных побуждений, в таком случае ничего не отвечал.

Отец Антоний обладал даром какого-то естественного красноречия, даже и в шутливой форме оно содержало высокое назидание и отличалось особенной меткостью и своеобразной выразительностью. Познакомившись с кем-нибудь, преподобный иногда как бы присматривался к нему; сначала говорил мало и только молился о нем. Но зато, когда наконец начинал говорить, его слово имело такую неотразимую силу, что иногда в течение одной беседы человек духовно перерождался. Люди с железным непреклонным характером чувствовали, что упорство их сокрушалось, сердце их наполнялось какими-то новыми чувствами; и между тем как прежде во всю свою жизнь никому ни в чем не уступали, от слов старца Антония возгоралось в них желание ни в чем не следовать своей воле и своему разуму, но всю волю свою предать святому старцу. Многие испытывали над собою духовную силу старца Антония; сначала были привлекаемы его любовью и снисходительностью, а потом незаметно переходили к тому, что и всю жизнь свою отдавали в его руки.

Двенадцать лет продолжалось пребывание преподобного Антония на покое, и в то время Оптина пустынь украшалась тремя преподобными старцами: старцем Моисеем, старцем Антонием и старцем Макарием. Из них старцу Антонию пришлось пережить других. В 1860 году скончался отец Макарий; а в 1862 году свершил свое течение отец Моисей.

9 марта 1865 года, когда отцу Антонию исполнилось ровно семьдесят лет, он принял великую схиму. Еще с начала 1865 года он перестал выписывать книги и отказывался от предлагаемых, говоря, что ему теперь уже ничего не нужно. Одному из духовных своих детей поручил написать крупными буквами: «Не теряй времени!» — и эту записку прикрепил над своим одром.

7 августа старец мирно предал чистую свою душу в руки Божии.

 

Духовные наставления

◊ Вы в письме своем намекаете о грядущих скорбях и военных действиях. А я, признаюсь Вам, никаких ведомостей не читаю; посему ничего и не знаю, что в мире делается. Впрочем, давно уже объявлено во Святом Евангелии, что в мире скорбь будет. И святой апостол тоже подтверждает, что человеку во всю жизнь должно иметь брань, не то чтоб браниться со всеми и ссориться, но выдерживать от всех неприятности и нападения; ибо беды не только от разбойников и злых людей, но и от сродников, и от недрузей и друзей, и от дальних и от ближних; а к сему еще непримиримый враг диавол, как лев голодный, ходит, «иский кого поглотити», и посему всякому человеку должно быть не без опасения, как бы не попасть ему в зубы. Я грешный, для успокоения себя от сего страха, всегда читаю Давидов псалом 26: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся», и прочее. Советую и Вам прочитывать его, и Вы не будете страшиться ничего.

◊ Сказано святым пророком Давидом о нынешнего времени людях, что все от правого пути уклонились, «вкупе неключими быша, несть творяй благостыню, несть до единого». Но, невзирая на то, что все почти неключимы, советую вам, возлюбленным моим, дух благочестия сохранять в себе всеми силами своей души, то есть ограждать себя крестным знамением и при ястии и при питии, и при выходе из дому и при входе, и при начинании всякого дела; ибо крестом ограждаемые врагу бывают страшны, хотя неблагомыслящим и кажется это юродством, то есть (говорят они): что скажут о нас? Но при этом должно воображать не то, что скажут люди, а то, что скажет нам Господь Бог на страшном суде за человекоугодие наше! Вот об этом-то должно подумать, а не о том, что высокоумные скажут или подумают о нас.

◊ Долг человека — благодарить Бога за спасительный промысл Его, а не малодушествовать и отчаиваться; ибо и святой богоотец Давид имел в жизни своей премногое множество скорбей от своих и от чужих, но ободрял себя молитвою и крепким упованием на Бога, говоря и успокаивая себя так: «вскую прискорбна еси, душе моя, и вскую смущаеши мя? Уповай на Бога!»

Так и Вы успокаивайте себя. На святого Давида нападали и человеки, и бесы, и подчиненные люди, и добрые и злые; и чем он против их вооружался? Сказывает: «обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им». Каким же именем Господним? Сим: «О, Господи, спаси же! О, Господи! поспеши же!» и: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися»; или: «Боже, милостив буди мне грешному»; или: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного», и прочее и прочее. Подобным образом и Вы поступайте, то есть когда сильно нападут люди и одолеет уныние, поклонцев сто положите с молитвою ко Господу, и тогда не только дроби, но и пушки не устрашат Вас.

◊ Сердечно соболезную я и о том, что Вы, при весьма тяжкой и изнурительной телесной болезни своей, еще страдаете и душой своею от разных мыслей и воображений об муже, об детях и об многом будущем, и чрез то еще наиболее увеличиваете страдания свои, и средства лечения своего делаете малодействительными. Советую Вам, вместо всякой мечты, душу свою напитывать молитвою ко Господу, и упованием на Него, Который как Вас, так и мужа с детьми не оставит; чему и матерь наша святая Церковь учит — «самих себе, и друг друга, и весь живот свой Христу Богу предавать». Говорите: «В руце Твоего превеликаго милосердия, о Боже мой, вручаю душу мою и многоболезненное тело, мужа, от Тебе мне даннаго, и всех возлюбленных детей. Ты будь помощником нашим и покровителем во всей жизни нашей, во исходе нашем и по кончине, и во всем, как в радости и печали, в счастии и в несчастии, в болезни и здоровье, в жизни и смерти, во всем да будет с нами воля Твоя святая, яко на небеси и на земли. Аминь».

◊ По истине не всякому слуху должно верить, наипаче тем, которые смущают нас. В таком случае должно ободрять дух свой твердым упованием на Господа Бога, без воли Которого и влас главы нашей не погибнет; и ежедневно, при всяком беспокойном воображении, прочитывать пред Богом 26-й псалом Давидов до конца: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?»

◊ Должно бояться не холеры, а тяжких грехов; ибо смертная коса скосит человека, как траву, и без холеры. А посему все упование свое возложите на Господа Бога, без воли Коего и птицы не умирают, кольми паче человек.

◊ Вас прошу не малодушествовать в болезни, а благодушествовать, и печаль свою во всем возложите на Господа. Ибо так устроено Господом Богом, пекущимся о душевном спасении нашем, чтобы каждый человек в жизни сей свой имел крест, который с детскою покорностью к Отцу нашему небесному должно несть. Многие достойные люди сколько невинно претерпевают различных искушений и бед! А мы, обремененные грехами, не думая ни о чем, посиживаем в теплой комнате, и покоясь на мягком пуховике, должны хотя болезнями расплачиваться за свои грехи, почему и будем из глубины души взывать ко Господу: «Отче наш, да будет со мною во всем Твоя святая воля; точию не лиши мя небеснаго Царствия Твоего». И тако размышляя, милость Божию обрящем.

◊ Советую Вам во все святые посты приобщаться святых Тайн; а кроме сего, если когда случится какая болезнь, то не к лекарю посылать и в аптеку, но к иерею Божию, и просить его исповедывать и приобщить, а потом уже к лекарю послать; ибо весьма спасительно питать свою душу нетленным и святым Хлебом. Если бы случилось человеку в тот день умереть, в который он приобщался святых Тайн, то душу его приемлют святые ангелы на руки свои, чести ради приобщения, и все воздушные мытарства безбедно проходит.

◊ Действительно, посреди сетей многих ходим мы. Посему и нужно с болезнью сердечною молить Господа, и взывать к Нему почаще: «Заступник души моея буди, Боже, яко посреде хожду сетей многих, избави мя от них, и спаси мя, Блаже, яко человеколюбец». Из всех сетей вражиих, наиболее должно остерегаться любодеяния; даже и шуток с женским полом должно остерегаться, как повода к падению; притом и к любоимению не привязывать себя, но, по писанному, «богатство аще течет, не прилагайте сердца»; поелику страсть сребролюбия названа корнем всего зла. И оным наиболее страждут старики, которые нередко и за грош готовы побраниться; от чего да сохранит Вас Господь Бог.

◊ Прежде времени никаким воображением не смущайте свою душу, и не унывайте, и к шепчущим Вам злым духам смиренно отвещайте: «Страха вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог. Аще бо паки возможете, и паки побеждени будете, яко с нами Бог. И иже аще совет совещаваете, разорит Господь, яко с нами Бог. Ибо уповать буду на Господа и Той спасет мя, яко с нами Бог», и прочее (Ис. гл. 8).

◊ Как бы человек осторожно себя ни соблюдал, но весьма редко проходит, чтоб юности своей чем не запятнал. Пятна же оные ничем столь скоро не изглаживаются, как устным исповеданием. И хотя Господь Бог все ведает слабости наши, и даже не соделанная предвидит, и не имеет нужды, чтобы пересказывать Ему о том, что известно Ему; однако за нашу пользу, чрез пророка Своего (Исаию) говорит, или приказывает: «глаголи ты первее беззакония твоя, да оправдишися». И так видите, сколь необходимо нужно для очищения грехов устное исповедание, без коего невозможно ни начала благого положить, ни спастись, ни спокойну в духе своем быть; почему и должно рассмотреть бывшее и раскрыть.

◊ Вы приучили себя к тому, чтобы и милость Божию, и утешение себе иметь только в исполнении своей воли и желаний; а воля Божия исполняется в отсечении своих волей, о чем мы ежедневно и должны просить Матерь Божию, молитвенно взывая к Ней: «Не попускай, Пречистая, воли моей совершатися, не угодна бо есть, но да будет воля Сына Твоего и Бога!»

Положим, если бы воля Ваша и эта совершилась, но и тогда противник придумал бы, чем смутить Вас. А посему благодарите Господа Бога за спасительный промысл Его и не желайте ничего, кроме единой воли Божией, говоря: «Отче наш, да будет воля Твоя, а не моя».

◊ Недавно читал я в книге у святого Исаака Сирина, в 36-м слове, где сказано: «не благоволит Бог, чтобы возлюбленные Его покоились в жизни сей, но восхотел, чтобы они пребывали в скорби, в трудах, в скудости, в одиночестве, в болезни, в удалении от сродников, в печальных мыслях и прочее. Поелику Господь знает, что живущим в телесном покое невозможно угодить Ему и пребывать в любви Его, и потому воспретил им покой и услаждение оным».

◊ Просите Вы меня сказать Вам: в чем состоит путь спасения? На сие Сам Христос ответствует Вам, говоря: «Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе!» Это означает не то, чтобы отказаться от родительского наследства, но отказаться или отречься от своей воли и от своего разума.

◊ Если заглянешь в свое сердце, то увидишь настоящий толкучий рынок: сколько перебывает в нем различных помыслов, и наиболее пустых. Посему гораздо полезнее зреть свои согрешения, а не других.

◊ Замечено святыми отцами, что когда человек готовится к приобщению святых Тайн, или ожидает встретить какой-нибудь великий праздник, то всеми силами старается диавол причинить человеку досаждение, и тем смутить его душу, дабы день той проведен был не в радости о Господе, но в печали бесовской. Причины же к нападению его на нас бывают различны; но самая главная есть осуждение ближних наших, каковой грех, и кроме блуда и кроме иного искушения, оскверняет не тело точию, но и самую душу нашу...

◊ Святой Давид указывает, откуда проистекают скорби. Он говорит: «несть мира в костех моих от лица грех моих». А посему грешный человек хотя бы жил в Петербурге или Москве, где разных утех бывает по самые уши, он и там от досады и тоски, повеся голову, с презрением смотрит на все окружающее.

◊ Не желайте смерти, как развязки; ибо каждому человеку неизвестно, какая ожидает его участь за гробом; посему гораздо будет лучше словами святого Давида умолять Господа Бога: «не возведи мене, Господи, во преполовение дней моих!»

◊ Именем Божиим прошу Вас не унывать, не малодушествовать и не смущаться духом о том, что видите «беззаконие и пререкание во граде», и что чувствуете и днем и ночью «труд посреде его и неправду». Ибо действительно посреди мира (то есть во граде) несть мира.

◊ «Наказуя, наказа» Вас Господь опасною и продолжительною болезнью, но «смерти не предаде» Вас. Эта милость Божия оказана Вам того ради, чтоб последующее время жить посмирнее и поисправнее; а может быть, еще и того ради, чтоб послужили нуждам и вверенной мне обители. И так слава Богу о всем!

◊ Мне очень жаль, что Вы, читая отеческие книги, несколько духом их не напитываете своей души. Преподобный Варсонофий советует иметь невменяемость, то есть не сравнивать себя ни с кем, — не в том, чтоб считать себя умнее всех и воспитаннее, но в том, что нет никого противу Вас грешнее, глупее и несноснее. А святой Симеон Новый Богослов в 1-м слове своем советует думать не о баронстве своем, но о ничтожестве, и говорить всегда так: кто есмь аз, худая и худородная?

◊ Одни только смиренные сердцем наслаждаются спокойствием душевным! Впрочем, и те не свободны иногда бывают от скорбей; но скорби свои переносят великодушно, не укоряя никого ни за что — кроме себя, говоря: «благо мне, Господи, яко смирил мя еси», и несмь достойна по грехам никакого покоя. А не смиренные люди ничем не довольны, на всех ропщут и всех мысленно, а иногда и произносно укоряют и осуждают, посему от таких грешных людей далече спасение!

◊ Продолжение жизни, невзирая на случающиеся с нами болезни, скорби и многие огорчения, есть продолжение милости Божией к человеку, за которую и должен он из глубины души своей благодарить Господа Бога! Конечно, есть на белом свете и такие умники и умницы, которые тяготятся жизнью и желают себе скорой смерти, но мы не будем подражать им в этом. Они, не ведая хорошо, не знают, чего себе желают и чего просят? Им приличествует Христово слово сказать: не знаете, чего просите! Благоволительно Господь Бог выслушивает ту молитву, которую смиренные рабы Его произносят к Нему: «Безплодие зря многоболезненныя моея души, еще потерпи Христе, и не посецы мене, якоже смоковницу оную проклятую!» Будем и мы с Вами читать это всегда, тогда и жизнь нам не наскучит.

◊ Прискорбия душевные, как осенние мухи, обеспокоивают и приводят иногда в нетерпение, но по пословице — за мухой не с обухом, то есть не кулаком, должно отмахиваться от них, но ограждать себя всякий раз крестом святым и говорить: Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй меня нетерпеливую!.. и они (то есть скорби), как мухи, прочь отлетят.

◊ Святой Макарий Великий говорит, что иной и большие скорби претерпевает, но в молчании, и к таковым страдальцам благоволит Господь; а кто и от малой болезни или усталости охает, и смущается, и вопит, тех уподобляет детям, которых, если прибаюкивают и помажут чем по губкам, то успокаиваются и улыбаются.

◊ Что это за искушение? На кого ни посмотришь, видишь болезнь на лице. Об ком ни спросишь, услышишь или о болезни, или о страданиях души и разных искушениях. Истинно, все мы живем на земле, как будто бы в больнице какой, наполненной слепыми, глухими, немыми, расслабленными и уязвленными, и прочее и прочее; и несть исцеления в плоти нашей. Воистину, в юдоли плачевной мы живем, и несть мира в костех наших; и все сие многое скорбное постигло людей на земле, как святой Давид замечает, грехов ради наших: ибо кто есть человек, иже жив будет и не согрешит?

◊ Я советую Вам, как богоданному моему сыну, возложить печаль свою на Господа и не думать, что «ямы и что пием» «во время старости, внегда оскудевати телесной крепости», ибо не видно, чтобы кто-нибудь умер с голоду; а ищите по слову Христову Царствия Божия и правды Его, а прочее все без искания Бог пошлет.

 

Новой послушнице Христовой N. на вопросы ее ответы

1. Унынию и лености в плен себя не отдавать, но молитвою краткою: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй мя грешную», — оные отражать.

2. Должно в лице настоятельницы своей зреть лицо Божие, и к оной иметь преданность и всю доверенность; и если она сама расскажет все слабости Ваши другим, или Вам прикажет, то за сие самое спасет Вас Господь Бог.

3. Гордость любит иметь преимущество пред всеми, а смирение ни с кем себя не сравнивает, считая себя хуже всех.

4. Отдавая всю себя Богу, не должно беспокоиться о тряпицах, и к оным привязывать свое сердце.

5. В трапезу должно ходить всегда, — кроме немощи, а во время оной можно с благословением покушать и в келье своей.

6. (О обхождении с сестрами) — с уважением к ним и любовью о Господе, соблюдая себя от празднословия и кощунства.

7. (О укоризнах) Все это может случиться, но не должно раздражаться, показывая себя худо слышащую укоризны их.

8. Для горделивых укорение — нож острый; а для смиренных — находка богатая.

9. (О неполезных разговорах) Должно по примеру святого Давида поступать: «аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзая уст».

10. Един Бог действует во всех духовниках и в старицах; и по мере веры своей к ним, такие и ответы услышите от них.

11. Что случится не по Вашему, в том и ощутительная польза для души Вашей будет.

12. В таких случаях должно говорить: благо мне, Господи, яко смирил мя еси горделивую и грешную.

13. (О соживущей) с искреннею любовью, будьте к ней, не как к старшей, но как к матери родной, и что она не одобрит Вам, того и не делайте.

14. Все свое за святое послушание должно оставлять без смущения, ибо святое послушание выше своего правила и больше есть поста и молитвы.

15. Чадо, «аще приступавши работати Господеви Богу, то уготови душу твою во искушение», памятуя апостолово слово: «а иже Христовы суть, те — плоть свою распяша со страстьми и похотьми».

 

Послушнице Христовой Н. Н. для всегдашнего памятования

Какое бы ни постигло тебя огорчение, какая бы ни случилась тебе неприятность, ты скажи: стерплю это я для Иисуса Христа! Только скажи это, и тебе будет легче. Ибо имя Иисуса Христа сильно, при нем все неприятности утихают, бесы исчезают; утихнет и твоя досада, успокоится и твое малодушие, когда ты будешь повторять сладчайшее имя Его. «Господи! даждь ми терпение, великодушие и кротость! Господи! даждь ми зрети моя согрешения и никого не осуждати!» — К сему еще полезно почаще прочитывать 20-е слово святого Исаака Сирина, которое облегчает чтущего от малодушия.