Глава 22. Шпильман затевает козни

 

Шпильман не любил ждать - следующая ступень уже горком. Для этого надо похитрее убрать первого. Это был враг, причем враг матерый и оголтелый. Но задача перед ним стояла двуединой – планомерно разрушая социалистическое хозяйство, всемерно повышать собственное благополучие. Понимая, что расслабляться нельзя, Шпильман очень зорко всматривался в ряды перспективных инженеров. Несмотря на шестой десяток, он не растерял былой привлекательности и энергии. Округло выпячивая недостатки высших руководителей и умело присваивая чужие заслуги, он старательно налаживал контакт с людьми обиженными советской властью. Он проталкивал их в секретари, в крайнем случае рядовыми членами парткомов на заводах.

Чтобы убрать первого секретаря, надо хорошо поработать на комбинате – устроить там серьезное ЧП, чтоб прогремело от Москвы до самых до окраин. Звериным чутьем он чувствовал – надо действовать в двух направлениях: разлагать коллектив и найти сподвижников в среде руководства. Опытный в организации козней, он вспомнил организатора пожара в парке Жору Привалова и директора завода Седаева. Двое есть, но этого мало, тем более Седаева еще надо приручать. И Привалова приближать нельзя – уровень не тот. Он написал две фамилии, затем смял, разорвал бумагу и бросил клочки в корзину.

- Александр Иванович! – звонит он Седаеву, - в сентябре месяце наклевывается пара путевок в круиз вокруг Европы. Не желаете поплавать?

Став невероятно честолюбивым, Седаев понимал, что просто так секретарь парткома бесплатный круиз не предложит и решил отказаться.

- Путевка это пустое. Круиз я сам могу устроить. Если хотите мне помочь, организуйте лучше зятю должность парторга! – напрямик попросил он.

- Ну ты Седаев удав! Только что тебя назначили, ты уж зятя тащишь паровозом. Кстати, как его фамилия?

- Вы его знаете, он редактором газеты работает. Серебров.

- Да. Этого товарища я помню, он не перед чем не остановится. Ты подошли-ка его ну скажем в субботу ко мне на дачу. Мы тет-а-тет побеседуем.

Шпильман несколько раз пробовал выйти на личный контакт с Сасиным. Он приглашал того на охоту, на рыбалку. Но Сасин к чужому мнению не прислушивался. Закомплексованный на ракетном топливе, он не тратил время на дружеские застолья или общественные мероприятия. Выйти на контакт с Сасиным, Шпильману не удалось.

«Ну что же, - думает он. – Тем более надо щелкнуть этому выскочке по носу!»

Округло выпячивая недостатки высших руководителей и умело присваивая чужие заслуги, он старательно налаживает контакт с людьми обиженными и пострадавшими от власти. Таких много оказалось среди сокращенных во времена хрущевского правления военных. Он вовлекает их в общественные лидеры и расставляет по ключевым местам.

В последние годы Шпильману явно не везло. Его честолюбивые планы требовали любой ценой притормозить работу над космическим топливом, и он искал подходящий момент. Опытный интриган, он понимал, что настойчивый в исполнении целей Сасин скоро перекочует в кресло начальника комбината. «Под видом усердных тружеников все рвутся наверх или в столичные круги, - думал он». Разрабатывая долгосрочные комбинации надо загодя расставлять сети на будущих претендентов. Ими виделись директора заводов Седаев и Бураев. Если к Седаеву он благоволил, Бураев вызывал неприязненное отношение.

И он начал действовать. Неугомонный враг и карьерист Шпильман решается организовать взрыв на заводе удобрений. Подготовка велась очень скрытно и продуманно.

К тридцатилетию победы хитроумными путями добившись присвоения себе ордена Отечественной войны, Шпильман меняет тактику. Подумав, и тщательно взвесив вис и контра, он решает действовать в двух направлениях: он организует моральное разложение подчиненных в цехе аминолов; одновременно расставляет на посты секретарей или председателей цеховых комитетов своих людей. Тут просьба Седаева подоспела как нельзя кстати.

Его ставленники строчат жалобы от лица рабочих. Вторым актом стало личное посещение цеха. И он появляется в цехе с инспекционной проверкой. Под предлогом разбора жалоб и письменных заявлений, Шпильман прибыл в цех аминола. Афишируемая цель - отставание от графика выполнения годового плана. Тайная миссия организовать техническую неразбериху и суету. Надо посеять семя неразберихи. Завершая собрание, Шпильман взял слово и начал рассказывать о витающих в стране новых принципах хозяйствования и возможностях самим зарабатывать деньги.

- Товарищи! Партия всегда защищала интересы молодежи! Я о том, что надо смелее ставить на руководящие посты молодежь. Это авангард рабочего класса, это грамотные инженеры. У вас застой в кадрах. Вот и пример налицо! Старший механик в цехе пенсионного возраста. Почему не заменить его Серебровым? Образованный, энергичный парень.

- Зарплата низкая? Она в ваших руках. Есть рекомендации партии. Самофинансирование, хозрасчет. Создавайте хозрасчетные бригады! Отказывайтесь от услуг ремонтников – это ваши деньги, это ваша высокая зарплата!

Не имея образования, он слабо разбирался в делах технологии, и совсем не представлял ремонтные тонкости, но зерно стяжательства в руководстве посеял умело.

Намек сделан, далее он вел разговор о многом другом. Пока все складывалось удачно, и по плану.

Теперь надо в деле проверить Сереброва и он решает устроить ему испытание.

В субботу он встретил Сереброва на даче и предложил сыграть партию в бильярд.

- Все начинающие игроки думают, что бильярд простая и безобидная игра, - разглагольствовал он, разбивая шары. - А в бильярде масса возможных приемов нанести противнику поражение.

Серебров, желая угодить высокопоставленному патрону, благополучно промазал свой удар, и очередь перешла Шпильману. Безусловно, тот видел, что соперник не случайно промахнулся и решил преподать урок. Он тщательно натер прокладку кия мелом и неторопливо обошел вокруг стола.

- Есть прямой удар, при котором в лузе оказывается чужой шар. – Шпильман прицелился и ловко вкатил в лузу пару чужих шаров. – Это легко, таким ударом обычно пользуются неопытные игроки. Свой шар тоньше и требует более длительной тренировки. – Он двумя ударами с оттяжкой закатил в лузу пару свояков подряд.

- Опытные игроки как преферансисты, любят сложные комбинации и бьют дуплетом по два шара в разные лузы.

Срикошетив от двух бортов, оба шара упали в лузы противоположных углов.

- Верхом мастерства среди бильярдистов, является крученый удар - карамболь. При этом надо рассчитать и силу удара, и траекторию полета. – Вертящийся вьюном шар подпрыгнул и влетел в угловую лузу, за ним скатился другой. – Все батенька, партия! – складывая кий, объявил Шпильман огорошенному сопернику.

- Для достижения успеха в нашем нелегком деле мы с вами вынуждены применить весь комплекс комбинаций: бить своих и чужих, бить прямо и дуплетом. План у меня предлагается такой:

- Тебя я временно протолкну старшим механиком цеха. На аминолы, где мне нужен небольшой фейерверк! – инструктировал Шпильман своего протеже, - для того тебя и ставлю. Там работает оператором Привалов, запомни эту фамилию…

- Вы уж очень мелко меня опускаете! – возмутился собеседник. – Механиком, да еще с операторами работать! Неужели я с оператором буду сомнительные дела обтяпывать?

- Это еще тот прохиндей, ты его просто не знаешь! – успокоил Сереброва Шпильман. - Тебе с ним напрямую общаться не придется. Он используется нами вслепую. Ты затей суматоху, заставь его устроить пропуск газа, затем перекинь на другую, более срочную работу.

- Но ведь любая комиссия меня обвинит в аварии, - воспротивился собеседник. – Это же тюрьма!

- А я тебе что, пешка на шахматной доске? Прикрою. Затем, на место секретаря парткома пойдешь! А в партком легче с низов, с технических должностей толкать, ты не понимаешь, что ли?

- Парткома комбината? – не поверил Серебров.- А вы куда? Увольняетесь что ли?

- Да, парткома комбината. Даю тебе слово, сразу после моего ухода организуем перевыборы.

- Ну что ж! Тогда игра стоит свеч.

 

Глава 23. Конюхов младший

Пока Глеб Конюхов заканчивал школу, Бураев выбился в директоры завода. Глеб не стал летчиком, как пророчил отец, а увлекся химией и решил делать карьеру на местном заводе. Два года назад, Рита Борисовна попросила Бураева принять Глеба в цех аминола.

Когда высокий подтянутый юноша вошел к нему в кабинет, Бураев встретил его удивленным возгласом.

- Мать честная, вылитый отец! – он встал и пошел к нему навстречу. – Такой же худощавый и обаятельный. Только одного, очков не хватает. Хотя, тебе сколько? Восемнадцать? Ну, в твои годы отец еще с япошками воевал! Так ведь, я правильно говорю?

От природы малоразговорчивый Глеб лишь слабо кивнул в ответ головой.

- Извините, мне когда на работу выходить? - несмело спросил парень. Его явно тяготил разговор с незнакомым директором.

- В отделе кадров все скажут, опустись на первый этаж и найдешь в углу у выхода окошко инспектора. Ну давай парень желаю удачи.

Три дня спустя, Конюхов младший приходит в операторную. Он скромно встал у окна и наблюдает, как озабоченные люди в серых спецовочных костюмах принимают вахту. Закончив процедуру пересменки, бригадир обратил внимание на одиноко стоящего парня.

- Конюхов? – коротко спросил он, оглядывая худую фигуру.

Тот молча кивнул головой в беретке. Высокий и поджарый телом парень видимо пришелся по душе бригадиру. Он тут же учинил допрос.

- Ты сдал экзамен по охране труда? – спросил бригадир.

- Сдал, еле-еле. Что у вас за порядки? Ваш начальник установки достал меня вопросами, - простодушно пожаловался Глеб.

- У нас порядки строгие, так что не балуй. У нас начальник установки строгий и директор строгий - сразу привыкай к дисциплине. От директора исходит манера к порядку. В общем так! Дуй к кладовщице, спросишь у неё пары две метелок. Когда придешь, вот тебе в помощь две женщины стоят, подметете дорогу.

- Ой!.. Я как-то мести дороги не умею. Я же оператором устроился, мне говорили кнопки нажимать.

- Кнопки нажимать успеешь. Научись порядок и чистоту на территории блюсти, тогда посмотрим. На твой век кнопок хватит. Вон их сколько, видишь? – бригадир смеясь ткнул рукой вниз щита управления, где в три ряда шли сотни кнопок. - Научись дороги подметать, - за чем-то повторил бригадир.

Целую вахту Глеб как прокаженный мел дорогу, собирал граблями кучи мусора и возил на самодельной тачке мусор на свалку. Рабочий день прошел как в тумане. Пришел домой разбитый и вконец сокрушенный.

- Ну, как первый день работы прошел? – полюбопытствовала Маргарита.

- Это не работа, это ад какой-то, - сумрачно ответил сын.

- Ну-ка, ну-ка, расскажи сынок, что случилось? – встревожилась мать.

- Отец все распинался: аппаратчик! Аппаратчик! – передразнил он папу, - приборы будешь крутить. А там всю вахту полбригады с метелками ходит. Скоро он придет?

- Ты иди мойся, я как раз кушать приготовлю. Глядишь, и папа подъедет.

Выйдя из ванной комнаты, Глеб встретил отца в коридоре. Тот снял сапоги и определял на вешалку китель. Оставшись в майке, он тепло прижал к груди сына.

- Ну как пролетарий, первый рабочий день успешно выдержал?

- Пап! Ты можешь этого зануду начальника установки уволить? – сходу поинтересовался Юрка.

- За что это уволить? – устало улыбнулся отец. - Ты что-то парень круто взялся. День отработал и уволить. Так ты у меня до института всех руководителей разгонишь. Ну-ка повтори, за что уволить?

- Задолбал он нас своей уборкой. То мети, то полы мой, то трубы крась. Всю вахту только и делали сегодня, что порядок наводили.

- Загонял говоришь? Ладно, разберусь я, - смеясь пообещал отец. - Завтра позвоню вашему директору. Идем, покушаешь, да отдыхать пойдешь, коли устал.

Наутро Конюхов звонит Бураеву и с задорной иронией спрашивает:

- Прокофий Федорович! Кто это у вас начальник установки на аминолах?

- Да вроде нормальный мужик, хозяйственный. А что? – обеспокоенно заволновался Бураев. Служба режима справок так просто не наводит.

- Парень мой пришел с работы и жалуется. Говорит - порядок очень любит. Загонял бригаду, мести, мыть красить заставляет. – Он слово в слово повторил слова сына. – Видно очень добросовестный человек. Вы ему благодарность объявите, в общем отметьте как-нибудь.

- Спасибо за совет, отмечу. Ты сыну-то скажи, что это его мать всех приучила к порядку, мужики теперь за женской бригадой тянутся. А благодарность объявлю. Приятно слышать хорошую оценку. Спасибо.

- Ну с сыном разберемся, привыкнет. Станет еще как мама героем труда! Жаль у нас не применишь такой почин. Хотел было внедрить, да у нас условия совсем другие, женщин маловато. Ну да ладно, успехов вам. А за сынишкой все-таки присматривайте.

Глава 24. Накануне трагедии

 

Ситуация складывалась как нельзя благоприятная. Спустя месяц после громкого юбилея на аминолах Осипченко убыл в Москву. Чрезвычайно высоко оценили в министерстве инициативного руководителя. Начальником комбината он предложил назначить Сасина.

- Ты, Михаил, к Седаеву присмотрись хорошенько. Неплохой парень, коммуникабельный, с военными ладит, - на прощанье напутствовал Леонид Иокинфович.

Принявшему пост Сасину идея с хозрасчетными бригадами пришлась по нраву. Человек хваткий до всего нового и честолюбивый он немедленно решает применить метод на практике. Он собирает совещание начальников цехов и ставит задачи.

- Давайте проведем экономический эксперимент. В нескольких цехах ремонт организуем своими силами, без привлечения подрядных организаций. А выделенные средства переведем на оплату своих рабочих. Я обращаюсь к директорам и начальникам цехов - создавайте хозрасчетные бригады! Нет. Давайте по несколько бригад в каждом цехе создадим, и отремонтируем установки сами. Не надо ждать, когда дядя зарплату поднимет, вот ваши приработки! – будучи докой в теоретических делах технологии, он не лез в ремонтные тонкости.

- Скажем, со всеми работами, вы Михаил Федорович перегнули! У нас людей обученных недостаточно, лицензий нет многих, да без монтажников сварочные работы кто выполнять будет? – дело с хозрасчетными бригадами было незнакомое, и главный инженер неохотно соглашался на авантюрное указание.

- А ремонтные цехи на что? Грузи их, пускай тоже впрягаются…

Когда объявили инженерам цеха аминола о замышленных планах, они, как это часто случается, немедленно поделились на две группы: одни приветствовали возможность заработать, другие категорически возражали.

Втянулись в авантюру и поняли, что втянулись напрасно уже слишком поздно. Рабочие, не имеющие соответствующих навыков, да, чего уж греха таить и мало верящие в обещанные заоблачные заработки работали спустя рукава. Сварных не хватало, затягивалась сдача аппаратов надзору и контролирующим службам. Ремонт явно проваливался.

Теплый безветренный день начался обычной суматохой, присущей предшествующему окончанию ремонта. С утра один за другим в цех зачастили вояжеры от управления. Они выдавали каждый свои указания, отчего беспорядок еще более усугублялся. Пик нервозности создал звонок секретаря горкома Шпильмана. Мотивируя запросами от колхозников, он проявил личную заинтересованность в ускорении пуска. Начальник цеха видел, что к пуску цех не готов, но пути назад оказались отрезаны. Он направился к начальнику установки дать разгон.

- Кузьмич, приказ помнишь? – без обиняков спросил он.

- Какой еще такой приказ, - не понял Кузьмич.

- Капитальный когда заканчивается? Как платить народу будем? Это наш с тобой вопрос, так что брат поворачивайся, послезавтра быть на режиме!

- Окститесь! У вас что в мозгах крыши с петель послетали? Колонну-то еще не прессовали! А её заполнять только сутки!

- Снимай заглушки, газом надавим на рабочее давление вместе со всей системой и пойдет колонна, куда она денется! - дал команду начальник цеха.

- Ой, как это не продумано! С огнем играете! – переходя на официальное обращение, покачал головой недовольный Кузьмич. Он, как говорится, собаку съел на газовом продукте и знал цену предстоящего риска.

- Ставь аппаратчиков и снимай заглушки! …Я приказал! – нервно вскричал начальник цеха на непокорного подчиненного. Кузьмич послушно вышел.

Старший аппаратчик, перехватив пару подчиненных, в числе которых оказался Жора Привалов, направил их на снятие заглушек на перетоке колонны, подготовленной к испытанию. Площадка, на которой находился фланец, примыкала к округлому боку колонны и видимость на ней была слабой.

Разболтили фланец и вынули шесть шпилек. Это дело заняло «шесть секунд», по рассуждению неунывающего Привалова. Остальные ослабили и стали вынимать толстенную заглушку. Заглушку тянул за хвостовик стоящий по другую сторону Привалов.

- Отжимай Володь, фланец, сейчас мы её как миленькую выдерем, в смысле снимем! – напрягая силы, что есть мочи, промолвил он. Нога его, поскользнувшись по рифленке, столкнула вниз лежащие на просечке свободные шпильки. Шпильки с грохотом летели вниз, глухо постукивая об изолированные бока колонны.

- Так, вот и выскочила, в смысле готово, затягиваем! – Привалов аккуратно положил на рифленую площадку, снятую секунду назад заглушку и посмотрел под ноги. - Так, а где же наши шпильки? – удивился он. Он даже не заметил в напряжении, что сам же столкнул их вниз.

- Так они же все свалились, еще когда ты заглушку вытягивал, ногой столкнул, - ответил работающий на другой стороне товарищ.

- Ты, Володь, ставь прокладку! В смысле зачищай и обтягивай! Ну, я бегом спущусь, подниму. В смысле мне же крутить все равно нечего! - заторопился Привалов.

Шпильки отсутствовали с его стороны, и он оставался без работы. Он, не раздумывая, обошел колонну и направился вниз по лестнице.

- Привалов! …Вот, как раз ты и нужен, - окликнул его будто невзначай встретивший старший механик Серебров. – Поди сюда!

- Некогда мне, заглушку снимаем, да шпильки свалились на пол, в смысле попадали все, - хотел проскочить мимо Привалов.

- Успеется с твоей заглушкой. Идите на печь, помогите ребятам обвязку теплообменника по топливу собрать! В ночь печи пускать, а теплообменник не готов!

Привалов, глухо ворча: «в смысле загонял мол механик», крикнул товарищу:

- Володь, собирай инструмент, пошли! Нам другую работу дали! – и друзья направились в сторону печи. Работа по сборке обвязки затянулась. Забыв про упавшие вниз шпильки, они продолжали исполнять все время меняющиеся указания механика. Работы было много, и конец рабочего дня отодвигался все дальше.

На второй день начальник появился в цехе уже около семи часов утра. Появился и прямиком прошел в кабинет. Следом подошел механик Серебров. Утомленный, но довольный механик протянул начальнику цеха акт:

- На, вставляй в перечень документации! Все! Теперь можно спокойно пуском заниматься, акт подписан! – он поднял трубку прямого провода с операторной.

- Кузьмич! – гаркнул в трубку механик цеха. – Кузьмич, пускай установку! Колонну прессуй газом!

- Газом? Это же правила запрещают!

- Это не твое дело. Я акт еще вчера утвердил, знать установка принята в эксплуатацию.

Кузьмич, по признакам видя явственное давление со стороны администрации, в управлении цеха старался не показываться. Он продул газом топливный трубопровод, запалил по одной форсунке и начал разогрев печи. Прихватив пару аппаратчиков, он настроил газ на прием в систему. Пока система заполнялась, Кузьмич, не теряя времени, обошел оборудование и проверил плотность. Внешне все выглядело спокойно.

Установка пускалась. Готовилась к пуску, готовилась спешно и расторопно. Кузьмич, сидя у стола старшего аппаратчика, принимал доклады и посылал подчиненных на узлы: снять заглушку, сделать направление или проверить наличие пропусков. Команды он отдавал четко, и оставалось лишь контролировать их выполнение по показаниям приборов. Он, безусловно, был опытный начальник установки, много раз запускавший их разные и непохожие, но сегодня необъяснимая тревога жгла его сердце. Непередаваемое чувство беспокойства не покидало его с самого раннего утра.

Печи тем временем постепенно нагревались, температура росла по нижней кромке разрешенных графиком значений. Кузьмич дал команду прижать подачу топлива и вдруг услышал слабый хлопок и страшный свист. Он бросил взгляд на манометр - давление в колонне падало. Схватив противогаз, Кузьмич кинулся на установку, но газ достиг форсунок печи.

 

Глава 25. Взрыв

 

В 17 часов 10 минут теплого августовского дня в цехе получения аминола прогрохотал взрыв. Внезапный взрыв прогремел раскатисто и глухо. Он блеснул режущим глаз молочным светом и четко высветил несколько застывших в испуганном танце фигурок. Две из них, пригнувши голени и головы, застыли под мощной эстакадой. Разогнувши голени, они заметили, что тесно прижаты провисшими трубами к земле.

- Надо же!.. Как нас не придавило! – растерянно посмотрел вверх Жора Привалов. Нежданный взрыв застал их на пути со смены к проходной.

- Бежим быстрей, что-то газом пахнуло. Как бы опять не шарахнуло, - поторопил напарник, вскачь припускаясь прочь.

Откуда-то сверху засвистела коричневатая струя неизвестного пахучего продукта. Выскочив из-под провисших труб, рабочие побежали от струи, в ужасе приглядываясь к догонявшему их огненному валу. Они стремительно неслись в сторону железнодорожного полотна, две другие фигурки, яростно работая локтями, мчались в противоположную сторону. Тут последовал другой и более мощный взрыв. Над изгибом проваленной эстакады, где только что скорчившись стояли Привалов с другом, полыхнул столб огня.

Сорокалетнего директора завода Бураева взрыв застал в соседнем цехе, где он контролировал работу недавно запущенного агрегата. Схватив первый попавший под руку противогаз, Бураев бросился на выход. С южного выхода из здания масштабов трагедии пока не просматривалось, но на востоке вздымался черный клуб дыма. Едва выбежав на улицу, он краем глаза заметил первый след ужасной аварии: на крыльце здания лежал неведомо откуда прилетевший кусок металла размером в автомобиль.

«Ну, надо же, какая необузданная сила у химических процессов! - не к месту на бегу подумалось Бураеву, - это ж надо! Аппарат высокого давления разнесло в щепки!». Выскочив из-за угла здания, он увидел бушующий огневой вал на эстакаде. С правой стороны клубился дым от разорванного аппарата, который кинжально рассекала огневая струя. К месту трагедии с двух сторон бежало несколько человек, на ходу раскрывая раструбы огнетушителей.

- Мать вашу растуды-то, стойте! Прекратите, я вам говорю! – издали закричал им Бураев. – Пока не тушите! …Вы что, не понимаете? Пусть горит, пока давление не сбросим.

Рабочие недоуменно остановились, они не знали расположения трубопроводов и оказались в большей степени просто сторонними наблюдателями.

- Старший смены есть? – меж тем деловито начал распоряжаться Бураев.

- Нет здесь никого с той установки, - по решительности определив в нем главного, отвечал мужик в промасляной спецовке. – Я из вспомогательного цеха, он вовсе с установки конденсации, - ткнул он пальцем в товарища напротив.

- Который с конденсации немедленно к телефону, продублировать сообщение об аварии, - ты беги да сообщи в скорую помощь, - Бураев бесцеремонно совал пальцами на первых попавших на глаза рабочих. Двое-трое из них тут же убежали.

- Это что за трубопровод свистит, кто знает? – обратился Бураев к оставшейся кучке зевак.

Зеваки оказались случайными. Персонал частично погиб, частично останавливал установку. Решать пришлось быстро и самому.

Вялое горение промасленной изоляции трубопроводов его мало беспокоило, он опасался кинжального огня из разверзнувшегося уплотнения фланцев. По белизне пламени угадывалось – горит углеводородный газ! Надо срочно перекрывать арматуру, к счастью за несколько лет он хорошо узнал схемы на этом месте эстакады. Но она объята пламенем.

- Это газ, там есть отсекающая блок задвижка да к ней сейчас не подберешься, - потоптавшись, показал на эпицентр пламени рабочий.

- Огнетушителями ничего не тушить, пускай давление выгорает, а то опять жахнет. А вон как раз и пожарные едут, - обрадовано воскликнул Бураев.

Гудя сиренами, с дороги один за другим заворачивали сразу пять пожарных автомобилей. Три из них проскочили в сторону взорвавшегося ресивера, а две веером встали на территории. Привычно выскакивая из кабин, деловито приступили к развертыванию серозеленые фигурки пожарных. Следом подкатили две «Волги» с руководителями. Но Бураеву было не до них. Для себя он решил что надо делать, потому, не теряя времени, подбежал к усатому майору пожарной службы.

- Ставь пару стволов с одной стороны струи, пару с другой и отсекай пламя! Поливайте именно вон в то место, где пламя белесое! – дал он указание. – Дай-ка скорее бушлат и свои рукавицы! – обратился Бураев к спешившему куда-то пожарному.

Тот удивленно остановившись, снял и протянул Бураеву несгораемые рукавицы, затем, помявшись, скинул бушлат.

Майор видимо разгадал его замысел и бросился распоряжаться подчиненными. Совсем вскоре засвистели тугие водяные струи, и зашипела вода в языках пламени. Хотя вокруг плавали космы белесого пара, на высоте человеческого роста от рифленой площадки показалась задвижка.

- Плесните-ка ребята вон на ту задвижку, - распорядился Бураев, натягивая маску противогаза. – Теперь на меня плесните, - глухо крикнул он из-под маски.

Надо сказать, майор не зря носил усы. Опытный пожарный, он понимал его с полуслова. Окатив нелепую фигуру струей воды, чем даже сквозь бушлат насквозь промочил пиджачную пару, он приказал направить один ствол на штурвал задвижки.

Не тратя зря времени, Бураев натянул маску, надел рукавицы и полез на площадку. С обеих сторон его облизывали языки пламени и поливали водяные струи.

«Только бы давление воды не упало. Эх! Надо было трех пожарных поставить с обеих сторон, - думал он пробираясь к шипящей и раскаленной арматуре».

К счастью, штурвал, хотя был горячим, но вращался свободно. «Ишь как легко идет, видимо сальник выгорел, - облегченно подумал Бураев, вращая штурвал». С каждым его оборотом струя огня ослабевала и вскоре совсем затухла. Погасить облитые эстакадные трубопроводы и очаги вокруг фундамента ресивера, было делом нескольких минут.

Когда Бураев сошел с площадки, его встретил откуда-то прибывший на место аварии Сасин.

- Бери мою «Волгу» и езжай домой, переоденься, - толкнул он его в плечо.

Бураев отказаться не мог, от пережитого волнения и холодной воды его уже бил крупный озноб. Он сел в машину начальника комбината и покатил к дому. Как развивались события в дальнейшем, он узнал только после приезда на службу.

Кстати, подвиг, которому сам он в горячке не придал значения не остался незамеченным со стороны руководителя комбината.

Спрессованное на события время внесло много изменений после аварии. Взрыв изрядно потряс административную верхушку предприятия и города. Он свалил первого секретаря горкома, главного инженера и некоторых других руководителей комбината. Однако, позицию Сасина даже тот памятный взрыв не потряс, и он назначает главным инженером комбината Бураева, а третьим лицом – главным технологом становится Александр Иванович Седаев.

Почему Сасин выбрал в главные инженеры Бураева? Он высоко ценил склонность к науке и исследовательской деятельности, но практические результаты Бураева перевешивали все научные достижения. А Седаева, чтоб потрафить советам Осипченко, назначил главным технологом.