Сабораи, завершение Вавилонского Талмуда, его значение для судеб иудаизма

Ученых более позднего времени, которые могли внести в текст Тал­муда только редакционные поправки, именовали сабораи (рассу­ждающие, высказывающие мнение). Они закончили свою работу примерно к 530 г. Как было уже указано выше, Вавилонский Тал­муд состоит из Мишны и Вавилонской Гемары. Поскольку Вави­лонская Гемара, написанная на восточном диалекте арамейского языка с примесью слов греческого языка, гораздо более обширна, чем Гемара Талмуда Иерусалимского, то Талмудом обычно на­зывают именно Вавилонский Талмуд. При этом надо отметить, что выводы обоих Талмудов не всегда совпадают.

После завершения Талмуд становится своего рода народной конституцией, формировавшей духовный облик религиозного ев­рейства всего мира. Верующие иудеи полагают его Устным Зако­ном, дополняющим Закон Письменный, то есть Танах. Согласно преданию, Устный Закон был сообщен на горе Синай пророку Моисею одновременно с дарованием Письменного Учения. Фор­мально текст Талмуда представляет собой своего рода юридиче­ский комментарий, посвященный детальному разъяснению, ка­ким образом в различных ситуациях исполнять 613 заповедей За­кона, регулирующих все стороны жизни. Считалось, что именно в Талмуде окончательно сформулировано библейское законода­тельство, к библейским законам и запретам добавлено множество дополнительных указаний. В текстах кодекса наряду с нормами еврейского права, положениями этического и философско-рели­гиозного характера содержатся, конечно, в специфической фор­ме, сведения по медицине, географии, астрономии, рассказы о со­бытиях еврейской, греческой, римской и персидской истории, а также богатейший фольклорный материал.

Талмуд содержит 37 трактатов, каждый из которых состоит из неразделимых элементов — Галахи и Агады. Агада — нравствен­ные поучения, исторические предания, мудрые изречения и притчи, иллюстрирующие тексты Галахи. О значении агадических произ­ведений в Талмуде сказано: «Не относись к притче пренебрежи­тельно. Подобно тому как при свете грошовой свечки отыскива­ется оброненный золотой или жемчужина, так с помощью притчи познается истина». Главным, как и Тора, Талмуд признает гума­нистическое начало. Это прекрасно выражено в следующей прит­че: «Сотворен был только один человек. Это должно быть указа­нием на то, что кто губит хоть одну человеческую душу, разрушает целый мир, и кто спасает одну душу, спасает целый мир; не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода; каждому человеку следует помнить, что для него и под его ответственность создан мир».

В связи с этим перед мудрецами Талмуда стоял вопрос об от­ношениях с язычниками. С одной стороны, полагалось всячески ограждать правоверного иудея от всего, что может способствовать служению ложным языческим богам. В частности, нельзя всту­пать в сделки для продажи идолопоклонникам жертвенного мяса, вина и прочих элементов языческого жертвоприношения. С дру­гой стороны, от язычников, даже от римских императоров, при­нимались жертвы в Иерусалимский Храм, благочестивые языч­ники признавались имеющими удел в мире будущем. Относясь крайне отрицательно к взиманию процентов, законоучители не­одобрительно относились к взиманию процентов с язычника, хо­тя Библия это допускает.

Вместе с тем Талмуд признает, что иудей не может считать язычника «ближним», несмотря на то что в Библии иногда такое встречается (Исх. 11:2). Но вместе с тем, согласно словам Госпо­да: «Соблюдайте заповеди Мои и исполняйте их, Я Господь. Не бесчестите святого имени Моего, чтоб Я был святым среди сынов Израилевых» (Лев. 22:31-32), были установлены следующие пра­вила, регулирующие отношения с теми, кого считают идолопо­клонниками.

1. Освящение имени Божьего (евр. — Кидуш га-Шем). Этот принцип налагает на иудея строгие обязательства по отноше­нию к язычнику. Например, в случае находки потерянной вещи талмудическое правило обязывает возвратить найденное языч­нику, поскольку это способствует освящению имени Божьего в его глазах. На эту тему в Талмуде приводится пример Кидду- ша га-Шема: «Симон сын Шетаха купил у одного араба осла и нашел на его шее драгоценное ожерелье. Он тотчас же оты­скал араба и возвратил ему находку. Араб воскликнул: "Бла­гословен Бог еврейский, сделавший их столь добросовестны­ми"» (Пер. 33).

2. Осквернение имени Божьего (евр. Хиллул га-Шем). Нельзя со­вершать то, что может привести к созданию превратного пред­ставления о законе Божьем. Поэтому кража у язычника — го­раздо более тяжкий проступок, чем кража у иудея, поскольку происходит осквернение имени Божьего, караемое в этом ми­ре и в мире будущем.

3. Сохранение мира. Считается, что иудей всеми своими поступ­ками должен стремиться к сохранению мира между людьми. Поэтому мудрецы Талмуда требуют поддерживать бедняков неиудеев наравне с бедняками иудеями. При заботе о больных нельзя делать разницы между иудеями и неиудеями, необхо­димо, так же как и у иудеев, хоронить их умерших и утешать их родных.

4. Закон распространяет требование милосердия и на животных, независимо от того, являются они собственностью иудея или язычника. Например, необходимо оказать помощь лошадям, если они попали на участок плохой дороги или на крутой подъ­ем. При этом не имеет значения, иудей возница или нет.

Стремление к освящению жизни иудейской общины заметно в талмудических законах о субботе и праздниках.

Но особенно подробно описаны пищевые запреты, причем то, что библейское законодательство предписывало священникам, стало обязательным для всего народа. На рядовых членов общи­ны были распространены законы ритуальной чистоты. При всем этом мудрецы Талмуда избегали упоминать подробности жизни после смерти и после прихода Мессии-Спасителя, хотя и верили в само грядущее Спасение. Их даже не смущали земные бедствия народа Божьего. По их мнению, эти страдания служат не к поги­бели, а к вразумлению рода нашего. «Не так судил Господь, чтобы покарать нас после, когда уже достигнем конца грехов. Он нико­гда не удаляет от нас Своей милости и, наказывая несчастьями, не оставляет Своего народа». Этим объясняется то большое вни­мание, которое мудрецы Талмуда уделяют правилам повседнев­ной жизни. Вот несколько поучений из трактата Пирке Авот.

Гилель: «Стремящийся возвеличить свое имя, теряет его; не желающий умножать свои знания, теряет и то, что знал раньше; не желающий учиться или передавать свои знания другим, досто­ин смерти, а злоупотребляющий авторитетом знатока Закона ис­чезнет с лица земли... Если я не за себя, то кто же за меня? Если же я только за себя, то что я? И, если не теперь, то когда?» «Не удаляйся от общества, не доверяй себе до самой смерти, не осуж­дай друга своего, пока не поставишь себя на его место».

Симон бен Гамлиэль: «На трех основаниях зиждется мирозда­ние: на истине, на правосудии и на мире».

Ханина бен Доса: «Каждым, кем довольны люди, доволен и Бог, и каждым, кем недовольны люди, недоволен и Бог».

Элеэзер бен Азария: «Если нет хлеба — нет Учения, нет Уче­ния — нет хлеба».

Рабби Элеэзер: «Тот, чья ученость превосходит его добрые де­ла, чему он подобен? — дереву, у которого ветвей много, корней мало: налетает ветер и вырывает его с корнями и валит наземь... Тот же, чья добродетель превосходит его ученость, подобен дере­ву с немногими ветвями, но множеством корней — если даже все ветры мира обрушатся на него, они не сдвинут его с места».

На протяжении веков поучения Талмуда стали главным руко­водством жизни каждого иудея. В какой бы стране ни проживали иудеи, в течение веков везде они старались строить жизнь своих детей по предписаниям мудреца Иуды бен Теймы:

«В 5 лет сыны Израиля приобщаются к изучению Пятикни­жия Моисеева; в 10 — к Мишне; в 13 — к Заповедям (наступает религиозное совершеннолетие); в 15 — к Гемаре; в 18 лет — венцу (женитьбе); в 20 — к погоне за средствами существования; 30 лет — возраст сил физических; 40 лет — время разума; 50 лет — возраст советчика; 60 лет — время к старости; 70 лет — седина; 80 — при­знак крепости в способности не поддаваться соблазнам; 90 лет — согбенность; 100 лет — все равно, что умер и исчез из жизни!»

Все печатные издания Вавилонского Талмуда повторяют Ба­зельское издание 1578 г., что облегчает ссылки. Всего в издании более 5000 страниц. Обычные печатные издания представляют со­бой от 12 до 20 объемистых томов. Необычно и размещение мате­риала. В центре страницы всегда помещается фрагмент из Миш­ны, а по его краям Гемара и другие толкования, составленные комментаторами последующих веков, о чем будет сказано ниже.

Если Танах считать фундаментом иудаизма, то Талмуд мож­но сравнить с несущими колоннами всего здания этой религии, устоявшего при всех потрясениях и катастрофах на протяжении многих веков. Для всех членов иудейских общин Талмуд являлся одновременно религиозным кодексом, учебно-воспитательной кни­гой, источником сведений и поучений. В качестве религиозного кодекса Талмуд выполнял свою роль, регулируя каждый шаг в жизни иудея от рождения до смерти. Тем самым он способство­вал сохранению единства учения и стал своего рода «оградой» от растворения иудейских общин в окружающих народах. Но с дру­гой стороны, талмудические предписания до крайности стеснили повседневную жизнь.

В качестве учебно-воспитательной книги Талмуд способство­вал изощрению логического мышления, особенно при изучении и многократном обращении к законам средневековой Галахи, когда вопрос касался новых жизненных обстоятельств каждой общины. Хотя нередко это превращалось в сплошную мелочную казуисти­ку, сводившую все обсуждение к бесцельному препирательству по совершенно абстрактным и абсолютно нелепым поводам. Бо­лее того, погружение в мир Талмуда в специфических условиях гонений способствовало крайней обособленности даже очень та­лантливых людей от окружающего мира, реальных его проблем. Правда, такая тенденция была органична для средневекового ми­ра, когда суеверия и сословная замкнутость были нормальным явлением. В условиях же Нового времени, с развитием идей Про­свещения и разрушением законов феодального общества, такая строгая замкнутая система талмудических предписаний настоль­ко разошлась с требованиями реальной жизни, что это привело к острым конфликтам в среде самих иудейских общин.

ГЛАВА 5