Конституционный статус суда и конституционный статус прокуратуры РФ

В Кон­сти­ту­ции пра­во­вые нор­мы, относящиеся к про­ку­ра­ту­ре, за­кре­п­ле­ны лишь в од­ной ст.129, по­ме­щен­ной в гла­ве 7, оза­глав­лен­ной “Су­деб­ная власть”. Причем в ст.129 Конституции не установлены никакие (!) полномочия прокуратуры (согласно ч.5 ст.129 полномочия прокуратуры Российской Федерации определяются федеральным законом). Поэтому возможно и такое (ложное) толкование ст.129 Конституции, в соответствии с которым прокуратуру можно наделить законными судебными полномочиями (в принципе любыми, например, полномочиями судебного исполнителя) и лишить традиционных прокурорских полномочий.

Однако создатели Конституции просто не знали, куда поместить эту статью (специальная глава в Конституции не соответствует государственно-правовому статусу прокуратуру, а Президенту и Правительству прокуратура подчиняться не должна). И поскольку ранее в России прокуратура и суд составляли элементы одной карательной системы, то статью о прокуратуре поместили в главу “Судебная власть”. Но это не долж­но да­вать по­вод рас­смат­ри­вать про­ку­ра­ту­ру как один из ор­га­нов су­деб­ной вла­сти. Един­ст­вен­ный субъ­ект этой вла­сти – суд. Прокуратура – это подсистема органов исполнительной власти, деятельность которых не имеет отношения к надлежащей правовой процедуре.

Экс­пер­ты Со­ве­та Ев­ро­пы так­же от­ме­ти­ли в сво­ем док­ла­де, что ор­га­ни­за­ция и функ­цио­ни­ро­ва­ние про­ку­ра­ту­ры, в ны­неш­нем ее ви­де, пред­став­ля­ют со­бой пре­пят­ст­вие на пу­ти раз­ви­тия та­кой су­деб­ной сис­те­мы, ко­то­рая со­от­вет­ст­во­ва­ла бы ос­нов­ным прин­ци­пам дей­ст­ви­тель­но не­за­ви­си­мо­го су­до­про­из­вод­ст­ва. В су­деб­ной сис­те­ме пра­во­во­го го­су­дар­ст­ва над­зор за со­блю­де­ни­ем за­кон­но­сти во всех об­лас­тях пра­ва со­сто­ит в пер­вую оче­редь в том, что ка­ж­дый, кто по­ла­га­ет, что его пра­ва на­ру­ше­ны, име­ет пра­во об­ра­тить­ся к су­дье. То, что про­ку­рор мо­жет сам об­ра­тить­ся в суд, ес­ли по край­ней ме­ре соз­да­ет­ся уг­ро­за об­ще­ст­вен­но­му по­ряд­ку, не вы­зы­ва­ет воз­ра­же­ний в прин­ци­пе, од­на­ко эта роль не долж­на под­ме­нять пра­ва гра­ж­дан об­ра­тить­ся к су­дье на­пря­мую. Нель­зя счи­тать кон­ст­рук­тив­ным та­кой под­ход, ко­гда упор де­ла­ет­ся на про­ку­ра­ту­ру, а не на воз­мож­ность об­жа­ло­ва­ния в су­деб­ном по­ряд­ке в це­лях за­щи­ты прав и ос­нов­ных сво­бод че­ло­ве­ка не­пра­во­мер­ных ак­тов и дей­ст­вий долж­но­ст­ных лиц. В це­лом, по мне­нию экс­пер­тов, пол­но­мо­чия про­ку­ра­ту­ры при­ем­ле­мы толь­ко при том ус­ло­вии, что стро­го га­ран­ти­ру­ет­ся не­за­ви­си­мость су­дей, и ко­гда ис­пол­не­ние ими сво­их обя­зан­но­стей за­щи­ще­но от ка­ко­го-ли­бо вме­ша­тель­ст­ва, то есть ко­гда про­ку­ра­ту­ра не пы­та­ет­ся, пря­мо или кос­вен­но, под­ме­нить со­бой су­деб­ные ор­га­ны.

ГЛАВА 5

Местное самоуправление

Ин­сти­тут ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния по­лу­ча­ет свое за­кре­п­ле­ние не толь­ко в гла­ве 8 Кон­сти­ту­ции, но и во мно­гих дру­гих ее стать­ях (на­при­мер, ст.3, 8, 12, 32, 33, 40, 41, 72 и др.). С уче­том ком­плекс­но­го ха­рак­те­ра кон­сти­ту­ци­он­но­го за­кре­п­ле­ния ин­сти­ту­та ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния не­об­хо­ди­мо под­хо­дить и к обос­но­ва­нию его мес­та в струк­ту­ре Кон­сти­ту­ции.

За­кре­п­ле­ние его в од­ной из по­след­них, вось­мой гла­ве Кон­сти­ту­ции вряд ли мо­жет быть обос­но­ва­но с точ­ки зре­ния конституцион­но-пра­во­во­го зна­че­ния это­го ин­сти­ту­та. Ведь ме­ст­ное са­мо­управ­ле­ние, ха­рак­те­ри­зуя дос­тиг­ну­тый уро­вень са­мо­ор­га­ни­за­ции гра­ж­дан, от­но­сит­ся к ин­сти­ту­там гра­ж­дан­ско­го об­ще­ст­ва. По­это­му, с уче­том внут­рен­ней ло­ги­ки кон­сти­ту­ци­он­но­го ре­гу­ли­ро­ва­ния, ме­ст­ное са­мо­управ­ле­ние долж­но пред­ше­ст­во­вать ин­сти­ту­там ор­га­ни­за­ции го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти (гла­вы 4–7 Кон­сти­ту­ции). Оно про­из­ра­ста­ет из ини­циа­ти­вы на­се­ле­ния, из ес­те­ст­вен­но-ис­то­ри­че­ских ос­нов са­мо­ор­га­ни­за­ции гра­ж­дан по мес­ту жи­тель­ст­ва, а не де­тер­ми­ни­ро­ва­но го­су­дар­ст­вен­ны­ми фор­ма­ми вла­ст­во­ва­ния.

Вме­сте с тем "не­ло­гич­ное" ме­сто ин­сти­ту­та ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния в струк­ту­ре Кон­сти­ту­ции мож­но объ­яс­нить, во-пер­вых, тем, что его вы­не­се­ни­е за пре­де­лы ин­сти­ту­тов го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти под­чер­ки­ва­ет стрем­ле­ние и в этих, фор­маль­ных, мо­мен­тах сле­до­вать кон­сти­ту­ци­он­но­му по­сту­ла­ту, что "ор­га­ны ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния не вхо­дят в сис­те­му ор­га­нов го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти" (ст.12). Во-вторых, гла­ву вось­мую можно вос­при­ни­мать как свое­об­раз­ный нор­ма­тив­но-пра­во­вой итог реа­ли­за­ции всех тех кон­сти­ту­ци­он­ных тре­бо­ва­ний в об­лас­ти ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния, ко­то­рые со­дер­жат­ся в дру­гих главах Кон­сти­ту­ции.

Конституция определяет местное самоуправление как “са­мо­стоя­тель­ное ре­ше­ние на­се­ле­ни­ем во­про­сов ме­ст­но­го зна­че­ния, вла­де­ние, поль­зо­ва­ние и рас­по­ря­же­ние му­ни­ци­паль­ной соб­ст­вен­но­стью” (ч.1 ст.130). Самостоятельное решение этих вопросов “осу­ще­ст­в­ля­ет­ся гра­ж­да­на­ми пу­тем ре­фе­рен­ду­ма, вы­бо­ров, дру­гих форм пря­мо­го во­ле­изъ­яв­ле­ния, че­рез вы­бор­ные и дру­гие ор­га­ны ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния” (ч.2 ст.130). Таким образом, здесь определяются, во-пер­вых, субъ­ек­ты ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния, во-вто­рых, сфе­ра его реа­ли­за­ции, в-третьих, ме­то­ды осу­ще­ст­в­ле­ния.