Мы с Бадрей шли к Рэну, как увидели, что в баре по дороге собрание афганцев-ветеранов. Один ветеран, с бородой и серьгой в ухе, увидев меня, сказал, что, не рановато ли мне носить серьгу.

Вечером я пришел домой, соседи открыли дверь и сказали, что приезжал Вован. Жена Вована работала тогда на птицеферме, и они привезли две небольших упаковок небольших куриных потрохов и крыльев. Родителей дожидаться не стали, оставили потроха у соседей, хотя моих родителей можно было найти у бабушки. Летом Вован заезжал со старшей дочкой, но заходить не стали. Разговаривали с родителями на улице. Я тогда сидел с Бадрей у себя в комнате. Выглянул в окно, и увидел, как Вован со старшей дочкой конкретно посмотрели на мое окно. Меня тогда что-то отдернуло от окна, появилось раздражение. Всякий раз, как Вован к нам приезжал, в основном втроем и старшая дочь бегала к соседям сверху что-то узнавать.

На 14 февраля мы пошли к Профику домой. Выпивки было много, а закуски почти не было. С Профиком мы начали соревноваться, кто больше выпьет, и выпили с ним полтора литра самогонки на двоих. После этого я начал Тане с Оксаной рассказывать, как я их люблю. Мне стало плохо, и я пошел объясняться с унитазом. Профик уже увалился спать непонятно как в кресле, а я просидел в туалете около часа. Когда я вышел через час, собралась уже очередь в туалет. Я на автопилоте пошел в спальню, и когда падал на кровать – уснул. Утром, когда я проснулся, рядом лежали еще два человека. Оказалось, что ночью они меня скинули с дивана, разложили его, закинули под стену и легли спать. Утром я проходил мимо зеркала и увидел, что на лице у меня кружочки, квадратики и волнистые линии на лице с левой стороны. Это был рисунок покрывала с дивана, который остался у меня на лице. Я зашел на кухню. Там сидела старшая сестра Профика. Мы с ней сидели, когда проснулись ребята. Мы еще полежали. Начали шутить, а потом собираться каждый в свое учебное заведение. Когда я с Лукасом пришел в техникум, меня вызвали сделать укол. Я зашел к медсестре. Там проходил как раз урок по медицинской подготовке у девушек. Я зашел в отдельный кабинет к медсестре. Она сказала, что укол будет в ягодицу. Я снял штаны, как кто-то открыл дверь, напротив которой сидели девчонки. Я посмотрел на них и дверь закрыли. Делая укол, медсестра попросила меня не шататься со стороны в сторону. Это было у меня после перепоя.

Вечером стояли мы снова у Рэна во дворе, как в его подъезд зашла Ира, с которой я встречался летом, с каким-то парнем к своей подруге. Они стояли в подъезде. Я не выдержал и слепил снежку и хотел кинуть, как Бадря стоявший напротив меня, попросил не делать этого. Я все равно кинул снежку в дверь подъезда. Она пролетела в нескольких миллиметрах от уха Бадри и громко ударилась об дверь. Ира с парнем вышли и ушли.

Рэн иногда со мной разговаривал, шутя, на сленге. Я не мог ему ответить и тогда он мне говорил купить словарь.

На курсах английского языка учитель нам сказал, что его знакомые американцы сказали, что девушки нашего города одеваются и выглядят как проститутки возбуждающе.

Лукас встречался с девушкой. У нее был день рождения, на который она нас с ребятами пригласила. Там я снял большую сережку, а когда мы уходили, я потерял ее в темном подъезде. Позже я купил еще одну маленькую серьгу и проколол ухо еще раз.

Когда я приходил с учебы, дома я не оставался и шел сразу гулять, а тут я задержался. Я смотрел телевизор с отцом, как там начали показывать казнь у чеченцев, как они отрезали и отрубали топором головы. Я не выдержал и ушел в другую комнату. После этого у меня появилось чувство, что мне хотят сделать то же самое. Паранойя. Я начал усиленно тренировать и качать шею.

Как-то я ходил к одногруппнице домой взять у нее конспект. Дело было вечером. Я вышел из подъезда. Там стояли, молчали два парня. Когда я отошел немного, то услышал позади себя, как один сказал: «Крутой, но ебанутый». Кроме нас троих на улице никого не было, и вообще, когда мы с ребятами гуляли, я редко видел людей на улице по вечерам. Разве что на праздники.

На курсах английского языка нас совместили еще с одной группой. Там учился парень, с которым мы познакомились в школе в 98 году. Он мне рассказал, что у одного военного, когда он прыгал с парашютом из вертолета в нашем городе, не раскрылся парашют. Он упал. От него осталось одно месиво.

В техникуме у нас в группе был тест. Мы отвечали на вопросы. В конце нам сказали каждому его психологический портрет. У меня получилось – непредприимчивый авантюрист с темным прошлым.

Мы сидели у Профика дома. Бадря с Рэном пошли за Таней и Оксаной, как они позвонили, что ребят бьют. Мы быстро собрались и побежали туда. Когда мы прибежали. Там не было никого. Бадря порвал новую рубашку, а Рэну поставили фингал под глаз. Позже договорились устроить с ними разборку. На следующий день Ган привел человек 20 на разборку. Мы стояли у Рэна во дворе. Как кто-то из ребят сказал, что идут милиционеры. Они окружили нас. Потом поставили под стенку и начали обыскивать. После сказали разойтись. Все так и сделали. Я тоже сделал вид, что иду домой. Обошел пустырь и пришел к Рэну в подъезд. Мы сели между этажами и начали решать, что делать дальше. Я услышал, что лифт поднялся. Спустя минуту я увидел на верхних ступеньках милицейские берца. Я сразу глянул вниз. Оттуда тоже поднимался лифт. Они вывели нас на улицу и спросили причину сборов. Один мент глянул Рэну на лицо и сказал. Что понимает нас, но в следующий раз, если поймает нас, то даст нам пездюлей. Я снова обошел пустырь, делая вид. Что иду домой, и вернулся. Мы с ребятами пошли на заброшенную стройку. Там мы стояли и решали, что делать дальше. Вдруг я предложил Вовке сходить на разведку. Он среди нас был самым маленьким, и по возрасту тоже, как Профик согласился со мной сходить. Мы пошли. Драка была запланирована в школе, в которой мы раньше гуляли. Мы с Профиком зашли в школу. Там никого не было. Потом пошли мимо дома, где Рэну и Бадрю побили. В одном из подъездов стояло пять человек. Мы вернулись назад. Потом мы зашли к одногруппникам Рэна. Они учились в медицинском училище. Рэн еще рассказывал, что к ним приезжал парень, который учился во Франции, и подарил им биты для бейсбола, для самообороны. Мы вышли во двор недалеко от школы, где должна была быть драка. Мы простояли около часа. Я уже снял серьги. Потом мы разошлись по домам, так и не дождавшись никого. В общем, драки между районами уже прекратились. В городе у нас не было слышно о бандитизме и о громких убийствах. По крайней мере, с 1998 года. Также не было слышно и о проституции, и я ни разу не видел проституток.

Мы сидели у Профика дома. Я пошел в комнату к сестре Профика. Мы начали разговаривать с ней. Она сказала, что видит мою судьбу. Я спросил, какая у меня судьба, и она мне ответила, что судьба у меня светлая, но серая.

В техникуме вторая и третья пары были у одного учителя, она пропустила полупару, и тогда я сказал группе, чтобы они пришли на третью пару после большой перемены. Все разошлись, я же пошел к бабушке своей. После обеда я пришел на пару с опозданием. Я подошел к аудитории, где двери были с декоративным стеклом. Я почувствовал подозрительную тишину. Я подошел поближе к стеклам и не успел рассмотреть, есть ли кто-то в аудитории, как услышал приглашение войти от учителя. Я зашел. В аудитории сидели 10 человек из 30 учащихся. На уроке вошла в аудиторию наш классный руководитель и сказала, что уберет меня с поста старосты. Я ответил, что ухожу. С первого курса, как меня поставили старостой, в группе установилась полная анархия, а вместе с тем гармония. После того, как меня сместили с поста старосты, я продолжал поддерживать анархию. Я даже не помнил, кто был старостой после меня.

Я стоял у Рена во дворе, как ко мне подошел парень, которого я не знал, но он меня знал и сказал, что бьют наших знакомых. Мы с Бадрей пошли. Когда мы пришли то увидели, что со стороны противника был сокурсник Бадри и наш хороший знакомый, который нас тоже увидел. Мы с Бадрей встали в стороне, толпа без драки начала расходится.

Перед Пасхой мы договорились с ребятами встретиться, чтобы пойти в церковь посвятить пасхи. Я пошел домой, взял пасху с собой, и пошел к Бадре. У Бадри, как обычно, сколько я его знал, дома есть, было, нечего. Мы были голодными, взяли и съели пасху с водой. Чая у него тоже не было. Потом мы решили поспать по очереди. Я лег первым, но не уснул. Потом лег спать Бадря. Когда Бадря проснулся, мы пошли к ребятам, а потом в церковь. После церкви ребята решили выпить водки, которую брали с собой, но как сказали, ребята это была обыкновенная вода. Мы разошлись по домам, взяли продуктов, и пошли в лес. Там мы сварили пельмени, разогрели котлеты, выпили. Я вдруг нашел часы двоюродной сестры Лукаса, которые она потеряла после нового года, когда мы ходили на природу, и когда я потерял жетон «The Prodigy». Потом мы пошли поближе к городу на поляну. Туда уже пришли отдыхать другие люди. Я уснул прямо на земле и проспал час. Когда мы уходили, с нами был Макс, одногруппник Бадри. Он приехал на велосипеде. Макс ехал по поляне, как ему попалась яма, которая была незаметная, и Макс попал в нее передним колесом. Он пролетел через руль велосипеда и упал на голову, но с ним ничего не случилось, только колесо погнулось.

Мы сидели в спортзале, занимались на тренажерах. Пришел Вовка одногрупник Бадри с каким-то парнем в военной форме. Это оказался его друг, который только пришел из армии. Мы начали разговаривать, стоя на улице. Мимо проходил парень, мой ровесник. Он подошел ко мне и спросил, это случайно не я в прошлом году носил большую сережку и встречался с блондинкой. Ира была блондинкой. Я ответил, что да. Оказалось, он жил недалеко от Иры и видел меня с ней.

У Гана были проводы в армию, на которые он нас с ребятами пригласил. Когда мы пришли и сели за стол, ребята Вовка, Рэн и Бадря начали шутить. Наколотили коктейль и водкой и другими напитками, и начали всех угощать. Вечером мы вышли в подъезд. Там мы встретили мужчину. Он начал показывать фокус с картами, и я его сразу раскусил. Такие карты подарил мне Вован. Карты были наполовину король, наполовину туз. На следующее утро Гана отправили в армию.